Один из тех, кто отдал профессии следователя четверть века, — житель Копейска, подполковник юстиции в отставке Александр Александрович Миндели. Ветеран имеет множество медалей и наград за свою службу и пользуется безупречной репутацией. Он ведет дневниковые записи о работе следователя и тех уголовных делах, с которыми ему пришлось столкнуться. Публикуем часть этих записей.
У каждого ведомства свой профессиональный девиз. Наш — справедливость. Следователь должен быть не только принципиальным и беспристрастным, но и внимательным, чутким, готовым прийти на помощь людям, которые пострадали от противоправных деяний. Принцип неотвратимости наказания важен, но еще важнее понятие справедливого воздаяния.
ЛЮБОВЬ ДО ГРОБА
Я, в то время рядовой сотрудник следственного управления, сидел у себя в кабинете, занимался технической работой по незаконченным делам. Таких у любого следователя всегда много. Это только в кино комиссар Каттани входит в комнату, где произошло убийство, окидывает зорким глазом труп на полу, и сразу определяет: убийца – садовник.
В жизни все не так. Бумажная работа занимает уйму времени. Каждый документ надо подшить и пронумеровать, сделать отметки в планах расследования, наметить новые возможные версии. В общем, рутинной работы хватает. Так что, когда по внутренней связи голос дежурного сообщил, что готовится выезд оперативно-следственной группы, я даже обрадовался. Хоть на воздух выйти.
А ситуация была такая. В ночь-полночь какой-то мужчина ломился на проходную завода. Это сообщение передал участковый милиционер, и по его словам, что у буяна при себе имелось оружие.
Когда мы подъехали к проходной, в свете фар увидели, что от двери здания в сторону метнулся какой-то субъект. На бегу выбросил что-то в сугроб. Наш опер бросился за ним, и через пару минут привел к машине невысокого мужчину лет сорока.
Проверили документы. Местный житель Скворцов Егор Петрович. Не вполне трезвый. А в помещении проходной, куда он так настойчиво хотел попасть, обнаружилась гражданка по фамилии Яблочкина. Больше никого. Осмотрели входную дверь. Так и есть: замок пытались вскрыть отверткой. В сугробе, куда мужчина что-то бросил на бегу, обнаружился обрез охотничьего ружья. Между прочим, с патроном в стволе. Пришлось пригласить гражданина проехать с нами в отделение.
Расследование уголовного дела поручили мне. У вахтерши Яблочкиной я узнал, что в ту смену должна была дежурить ее напарница Марина Чулкова, у которой были довольно близкие отношения со Скворцовым. Когда мужчина явился на проходную, Яблочкина убеждала его, что Марины нет на работе. Но эти слова привели его в бешенство, он стал обвинять вахтершу, что она ему лжет, потому что Марина прячется, стал угрожать и ломать дверь.
Пришлось вызвать на допрос гражданку Чулкову. Она оказалась блондинкой с объемным бюстом — Мэрилин Монро местного разлива. Рассказала, что со Скворцовым они несколько месяцев встречались, но теперь она устала от любовника. И чтобы избавиться от него, объявила ультиматум: либо она, либо жена. Чулкова была уверена, что Скворцов, у которого больная жена и двое детей, не бросит семью. Но вместо того, чтобы прекратить отношения, мужчина стал подкарауливать Марину и устраивать ей сцены.
В тот день, когда Скворцов ломился на проходную, Чулкова действительно должна была дежурить, но в последний момент поменялась сменами с Яблочкиной.
Но зачем, отправляясь на встречу с любовницей, Скворцов взял оружие? Сейчас, вспоминая подробности того дела и забегая немного вперед в повествовании, я думаю, что лучше бы Скворцова посадили. Ведь, в сущности, он не был плохим человеком. Заботился о жене-инвалиде, которая даже не подозревала о наличии любовницы. Его ценили и уважали на работе. Но грызла его какая-то червоточина. И связано это было именно с Чулковой.
Суд состоялся через несколько месяцев. Подсудимый утверждал, что в ту ночь в свете фар милицейской машины бросил в сугроб сломанную отвертку, а обреза в глаза не видел. Отпечатки пальцев на оружии оказались нечеткими, а вот отвертку и вправду позже нашли неподалеку от проходной. Поэтому эпизод с обрезом охотничьего ружья суд не стал рассматривать. С учетом времени, проведенном в следственном изоляторе, Скворцова освободили из-под стражи в зале суда. Его жена плакала от радости.
А спустя сутки Марина Чулкова была убита. Скворцов подкараулил ее в подъезде дома. Вошел следом за ней в квартиру и ударил по голове топором. После этого покончил с собой. Его нашли висящим в дверном проеме. Дело по этому убийству было прекращено по причине смерти виновного лица. Сейчас оно пылится в архивах суда.
ТРУДНОЕ ДЕЛО
Сижу в своем кабинете, готовлю отчет о командировке, где пришлось изрядно попотеть. Вдруг включается внутренняя связь, и голос секретаря извещает, что я должен немедленно явиться пред светлые очи начальника. Между собой подчиненные зовут его Филином за косматые брови и крутой нрав. Открываю дверь начальственного кабинета:
— Разрешите, товарищ полковник?
Филин сегодня в духе. Кивает мне на стул возле длинного стола, приглашая присесть. За другим концом стола я вижу седовласого мужчину средних лет. Он чуть приподнимается со стула и вежливо жмет мне руку:
— Егор Селиванович!
Пошевелив косматыми бровями, Филин вводит меня в суть дела. Дескать, погиб человек, между прочим, родственник Егора Селивановича. В данный момент есть подозреваемый, но загвоздка в том, что он не дает признательных показаний. И в целом вина его тоже не доказана. Молодой следователь не смог насобирать нужных фактов. А поскольку без них направить дело в суд нельзя, можно получить оправдательный приговор, то на меня возлагается особая ответственность — признания обвиняемого получить, а если повезет, то и накопать фактов для поддержки обвинения.
— Звездочку получишь, майор, если справишься!
Вон оно что. Знакомый Филина жаждет отмщения, и пришел к нему на поклон.
Словно угадав мои мысли, начальник сурово сдвигает брови и говорит внушительно:
— Дело на контроле у прокурора области!
Забрав со стола тощую папочку, отправляюсь восвояси. Вздохнув, вновь сажусь за рабочий стол, хотя по часам моя смена давно уже закончилась. Раскрываю, погружаюсь в чтение.
Вот постановление следователя о привлечении в качестве обвиняемого некоего гражданина Петрова. Вчитываюсь в казенные строчки обвинения: «… тогда-то, в таком-то месте гражданин Петров, будучи в нетрезвом состоянии, на почве внезапно возникших неприязненных отношений ударил ребром ладони по шее потерпевшего гражданина Козлова и сломал ему шейные позвонки, причинив тяжкий вред здоровью, от чего в дальнейшем наступила смерть пострадавшего». А вот и заключение судмедэксперта: «Травма получена в результате действия твердым тупым предметом». Получается, что человеческая ладонь — это «твердый тупой предмет»? Странно, ведь под этим описанием можно что угодно понимать. Ищу, что еще есть в других документах. Вот отчет участкового: «Свидетели обвинения не установлены, за исключением лиц, обнаруживших лежащего на земле гражданина Козлова. Подворный обход местности результатов не дал».
Когда я прочитал дело от корки до корки, передо мной нарисовалась такая картина.
В день смерти Козлов встретился со своим приятелем Петровым. Встреча проходила в квартире их общего знакомого Сидорова. Ничего необычного: посидели мужики за столом, выпили. Дальше, как водится, повздорили, и Петров ушел. А спустя полчаса квартиру Сидорова покинул и Козлов. И после этого никто его в живых уже не видел.
Да, фактов не густо. Следователь, возможно, не без подсказок Филина, пошел наиболее легким путем. Решил, что если возникли у человека неприязненные отношения, значит, он и убийца. Нет, ребята, так нельзя.
Захлопнув папку с делом, решил, что нужно ехать в район, на место преступления, провести дополнительный осмотр. А заодно неплохо бы получить и разъяснение судмедэксперта. Ну, не нравится мне эта странная формулировка: «твердый тупой предмет»! Что-то здесь не так.
На другое утро я уже был на месте. Вот и двор, и улица, где погиб родственник Егора Селивановича. Вроде ничем не примечательный участок дороги. Правда, дорога с уклоном. Пока рассматривал место происшествия, чуть не поскользнулся, едва на ногах устоял. А ведь многие, наверное, здесь могли так же потерять равновесие? Если уж трезвому человеку трудно устоять, что говорить о пьяненьком Козлове... Решение пришло словно по наитию.
Через несколько часов у меня на руках уже были данные травмпункта о количестве пострадавших, сломавших на той улице руки и ноги, выписка из медицинской карты Козлова, свидетельские показания о том, во что мужчина был одет и обут в день гибели. Я даже успел изъять эту обувь и приобщить к делу. И сразу назначил комплексную физико-технологическую и судебно-медицинскую экспертизу с участием сотрудников кафедры медицинского института и специалистов политехнического вуза.
Все было сделано в кратчайшие сроки. Инженеры, получив исходные данные, рассчитали путь движения пешехода и дали ответ: смертельную травму Козлов мог получить только при падении с высоты собственного тела на скользком участке дороги. То есть никто Козлова не убивал. Он вышел нетрезвый на улицу, поскользнулся, ударился головой о бордюр и сломал шею. Это объяснение на законных основаниях позволило снять с Петрова обвинение в убийстве, а родственникам Козлова доказать, что смерть близкого им человека наступила в результате несчастного случая, а не убийства.
Когда я выложил эти материалы на стол Филину, он лишь пошевелил бровями. А Егор Селиванович сделался пунцовым. Покидая кабинет начальника, я услышал, как он буркнул вполголоса Филину: «Хорошие у вас кадры. А ведь мог звездочку вне очереди получить».
Вот такая вышла история. От меня ждали, чтобы я «расколол» обвиняемого, а я собрал доказательства его полной невиновности. И по сути, спас человека и его семью от тюрьмы и сломанных судеб.
___________________________
А. А. МИНДЕЛИ,
Челябинская область
Комментарии 1