Предыдущая публикация
💭👇↘
Хлопот с дочерью никаких не было.
Училась она хорошо, отцу помогала. К восьми годам и дом убирать умела, и суп приготовить. Не мог на неё Егор нарадоваться: вся в мать.
А когда школа к концу подошла, решил он её в институт учиться отправить. Нечего ей в деревне делать, умнице такой. Она легко поступила, в общежитие устроилась. «Ну, отец, теперь только деньги готовь!» — говорили ему родители, чьи дети уже не первый год в городе учатся.
А Зойка деньги не спрашивала. Домой не приезжала, говорила: «Времени нет». Ждал он её на новый год, а она позвонила только: «Все хорошо, к сессии готовлюсь, не переживай». Егор и не переживал, хорошую девку воспитал, не подведет.
Она приехала в мае. За калиткой Егор Андреевич услышал, будто подошел кто-то. Дождь тогда лил проливной. Отец крикнул: «Заходи, кто там?» Не отвечают. Он накинул на себя плащ рыболовный, выскочил. Стоит Зойка мокрая вся, вода течет по волосам, лицу.
— Заходи, что ж ты, глупая, мокнешь? – Глянул, а она брюхатая. Потемнело у него в глазах, но взял себя в руки. А ей сейчас каково. Ведь неспроста, не приезжала год почти, а приехала и в родной дом войти боится.
— Не бойся, заходи. Вместе будем решать, как дальше жить. Кто отец-то?
А Зойка только молчит и плачет. Так ничего и не добился.
Недели через две, когда улеглось все, соседи насудачились, решил он поговорить все-таки с дочерью:
— Если не хочешь, не говори кто отец. Подлецов много. А только нам дальше жить надо. Ты бы в институте академ. отпуск оформила. Отчислят ведь. А через годок оставишь мне ребенка, а сама доучиваться поедешь. С тобой справился и с внучкой справлюсь. Тебе учиться надо, а то, как ребенка содержать будешь?
Зойка согласилась, а только в город съездить не успела, родила замечательную девочку. Егор нарадоваться не мог. Вот она кровь родная, у деда на руках затихает. Он её и переоденет и молоком покормит. Она смотрит на него и агукает. А Зоя какая-то нервная стала, на ребенка даже глядеть не хочет. Прикрикнет на неё Егор: «Ты не меньше орала, мы все равно вырастили тебя. А сейчас терпение иметь должна, мать ребенку всего дороже». А Зойка молчит.
Проснулся он как-то ночью оттого, что дверь входная хлопнула. Тут Олеська закричала. Он пока подгузник ей поменял, молоко согрел, покормил, и спать уложил, а дочери все нет. Вышел в сени, а там, на подоконнике записка: «Папа, прости, если сможешь, но не люблю я дочку свою. Видеть её не могу. А отца её я не знала. Он изнасиловал меня в первый день моего приезда. В институте я тоже не училась, посудомойкой работала. Олеську можешь в детский дом сдать, мне все равно. Жить с вами не могу, завралась совсем. За меня не переживай, как-нибудь устроюсь».
Егор тогда переживал очень: вот ведь родному отцу рассказать боялась. Горе такое в себе носила. А он и не чувствовал ничего. Сам виноват, она год почти не приезжала, а он не заподозрил ничего, не поддержал. Рассказала бы, вместе придумали бы что-нибудь. А теперь, где её искать. Да и куда он поедет с дитём малым.
Видно судьба у него такая. Не смог дочь уберечь, вот воспитывай теперь внучку.
На самом деле, Егор не знал что делать. Олеська, первое предательство в своей маленькой жизни пережила тяжело. Плакала напролет дни и ночи. Волшебные объятия любимого деда уже не действовали. Кроме этого нужно было кому-то зарабатывать, хоть и на очень скромную жизнь. Узнав о таком несчастье первое время, помогали соседи. И Олеся переходила из рук в руки, как переходящий вымпел. Но это быстро надоело и добрые люди стали искать причину отказаться от добровольной обузы.
Со временем остался только один верный помощник – Татьяна Николаевна, единственный медицинский работник в деревне. Женщина городская, неведомо какая жизненная история заставила её, вместе с сыном переехать в эту глушь. Поговаривали, что она бежала от жестокого и деспотичного мужа. Но сама она о своей прежней жизни не рассказывала. Не знали соседи, почему она приехала с сыном именно в их деревню, почему жила в фельдшерско-акушерском пункте, и почему из вещей с ней была только небольшая дорожная сумка. А потому о новой односельчанке рассказывали много невероятных историй, которые с каждым днем все больше и больше обрастали подробностями.
Обязанность за чужого ребенка взяли на себя дед, Татьяна Николаевна и её сын Данила. Олеськиным домом стал фельдшерский пункт и дом деда. Иногда, Татьяна с Данилом, припозднившись, оставались ночевать у Егора. А потому деревенские сплетницы их давно поженили.
Чтобы честную и добрую женщину очерняли слухами, Егор Андреевич позволить не мог, и однажды предложил:
— Тань, вы бы переехали к нам с Олесей. Если нужно, мы отношения в ЗАГСе оформим, как положено. Ведь трудно будет доброе имя восстановить, если и дальше так пойдет. Я понимаю, не любишь ты меня. А потому, как муж и жена со мной жить не сможешь. Может быть это и эгоистично, а только нам без вас не справиться.
— Почему же не смогу? Я считаю Вас достойным человеком и хорошим отцом для моего сына. Если Вы делаете мне официальное предложение, я согласна. А просто ради спасения доброго имени, думаю, не стоит. Переживем.
Вечером Егор Андреевич, в парадном костюме и с огромным букетом белых роз отправился к фельдшерско-акушерскому пункту. Шел специально медленно, останавливался возле каждой калитки, где стояли беззаботные односельчане и объяснял, что идет сватать женщину достойную, что очень отказа боится и что им с Олеськой лучшей матери не найти.
В тот день Татьяна рассказала Егору, что жила она с мужем счастливо, пока не погиб он в страшной аварии на работе. Что и деньги у неё есть и квартира в городе, а только жить она там не может больше. Не может ходить по улицам, по которым с мужем гуляла, жить в квартире, которую муж своими руками ремонтировал. И деньги, которые за гибель мужа выплатили, тратить не может. Что квартиру на сына оформила, и сюда переехали по объявлению потому, что предложили работу с проживанием. Что из города она от себя сбежала, а теперь поняла, что сына своего нормальной жизни лишила. И только маленькая Олеся её в чувство привела. Благодаря девочке и её деду она поняла, что еще может жить счастливо.
Так с взаимной благодарности и началась счастливая жизнь семьи Захаровых. Дом стал уютным, огород ухоженным, дети веселые. Олеся и Данила звали Татьяну и Егора мамой и папой. Ничем эта семья от других не отличалась. Разве что упреков и скандалов было меньше.
И только одно огорчало: Олеся жила с ними на честном слове. Документы у неё были только о рождении. У Егора с Татьяной прав на девочку никаких не было. Отец не хотел лишать дочь материнства через суд. Боялся осложнить и без того тяжелую судьбу дочери. О Зое они с тех пор ничего не знали…
Зойка в деревне неожиданно появилась, когда Олесе уже три года было. Татьяна всю неделю была как на вулкане, который вот-вот должен разразиться. Она ждала, когда же дочь мужа предъявит свои права на Олесю.
Пожив в доме отца недельку, так ничего и не сказав о родной дочери, Зоя засобиралась назад.
-Ты бы оформила как-нибудь Олесю на нас, если собираешься оставить её.
Татьяна услышала обрывок фразы, включилась в разговор:
— Олесю я не отдам. Это что вам игрушка? Мать она не знает совсем. Вон ко мне жмется, когда Зоя в комнату заходит. Вы подумали, каково ей там будет?
— Да я и не собираюсь забирать её. Честно говоря, мне и взять-то её некуда. Поговорить с вами хотела об этом. Меня замуж позвал хороший человек. Мы работаем вместе… – Зоя замялась, прежде чем произнести, — Вот только о дочери он не знает ничего. Пап, что делать?
— Что делать? Давай на нас с отцом запишем, — обрадовалась Татьяна Николаевна.- Мы её как дочь родную любим.
— Нет, нельзя жизнь семейную с вранья начинать. А если он потом узнает, когда у вас уже дети свои будут? Ты уверенна, что он простит? Не уверенна! Знала бы, сразу все рассказала.
— Папа, это мой шанс! Я не могу его потерять.
— От нас ты что хочешь? – не понял Егор,- могла бы просто не приезжать. И муж твой не знал бы ни о дочери, ни об отце.
— Да в том-то и дело, он порядочный человек, хочет с тобой познакомиться. Руки моей попросить, как в старые времена.
— А что ты ему рассказывала обо мне, Тане, Даниле, Олесе? Мы ему как представиться должны? Как твои родители? Или как отец и его семья?
— Я ничего не рассказывала. Сказала, что отец в деревне живет и что я все детство там провела.
— Как хочешь, доченька, а только я врать не буду и Татьяне не позволю. Если хочешь счастливо жизнь прожить, расскажи ему обо всем сразу. Не ты в этом виновата. Если он и вправду человек хороший, как ты говоришь, поймет.
— А если не поймет, я его потеряю, — грустно произнесла Зоя.
— Значит так надо, не твой это мужчина. Будешь еще счастлива. А если ему уже по дороге в деревню правду рассказали? Пока ты ему сказку о своей безупречности выдумывать будешь, а он внутри себя усмехаться над тобой будет. Вот тогда ты его точно потеряешь.
Сергей приехал, когда Татьяна собирала на стол нехитрый деревенский ужин.
— Егор Андреевич, — протянул руку для знакомства отец. – Это Татьяна Николаевна – моя жена, сын Данил, а это дочка Олеся.
— Моя дочка, — тихо произнесла Зоя.
— Как твоя? – Сергей побледнел, — я думал… — он не закончил фразу, повернулся и вышел прочь.
Зоя опустилась на пол и заплакала.
Сергей сел в машину и со всей силы нажал на педаль газа. Машина рванула с места. «Что я делаю, — подумал он, когда перечеркнутый указатель с названием деревни остался позади. – Что произошло? Я же люблю её. Разве ребенок может стать помехой счастью?» Сергей остановился, теперь надо было придумать, как вернуться. Он струсил. Стыдно-то как.
Деревенский магазин готовили к закрытию. Он уговорил продавщицу продать ему большого плюшевого тигра, машину на дистанционном управлении, конфеты и еще какие-то сладости.
— Здесь дети, а я без подарка, — сказал он, когда дверь дома перед ним открылась и на крыльцо вышла заплаканная Зоя.
— Я думала, ты уехал совсем.
— Как я могу без тебя? Егор Андреевич,- обратился Сергей к стоявшему позади дочери отцу, — я прошу руки Вашей дочери.
*****
После веселой деревенской свадьбы Зоя и Сергей вернулись в город. Олеся осталась в доме деда. Сначала потому, что у мамы медовый месяц. Потом Олеся приболела, и ей нежелательно было менять привычный образ жизни. Потом Зоя забеременела. А потом решили оставить Олеську до школы в деревне, когда поняли, что Татьяна ищет повод не расставаться с дочерью. Сейчас у Олеси две мамы, два папы, два брата. Такая судьба.
Из Сети
Следующая публикация
Нет комментариев