Предыдущая публикация
Доставка до порога.
3.
Через две недели Фёдоров сидел у стойки кафетерия в магазине, коротая минуты редкого досуга ещё с двумя курьерами. У сотрудников была хорошая скидка на продукцию, так что Макс с удовольствием пил кофе из автомата со свежей выпечкой местной пекарни. Сначала коллеги поделились контактами, кто где вставал на техобслуживание с машинами. Зима, как всегда, начнётся неожиданно, лучше бы заранее переобуться и сделать профилактику. Потом один начал травить обычные байки про то, как его часто встречают на адресе клиентки: в прозрачных халатиках с непрозрачными намёками.
Макс усмехался, кивая, и вдруг заметил уже у кассы того мужика из сто восемьдесят девятой. Тот вытаращился на него сквозь очки, видно, узнал, нахмурился и заторопился к выходу. Старая серая куртка на мужчине болтается, как на вешалке. В руках у него были три упаковки с удлинителями.
«Ни собаке корма, ни для жены пирожных. Мало ли, может потом закажет, или в другом магазине купит... Кто знает, что там между ними дома происходит?».
Ещё через две недели Максим возвращался вечером с работы, погода нахмурилась, с утра срывался дождь, на шоссе пробка мигала габаритными огоньками. Фёдоров устал, был раздражён, ему хотелось поскорее оказаться дома. Мама встретит горячим ужином и тёплыми объятиями.
Только показалось, что машины впереди задвигались побыстрее, а пришлось затормозить перед пешеходным переходом. От запылённой автобусной остановки справа шла тропинка к заросшему пустырю. На этом поле гуляли собачники, в хорошую погоду народ выбирался с шашлыками.
Макс рассеянно провожал взглядом невысокого мужика, переходящего дорогу от пустыря, несущего в руках мешок и садовую лопату. Посередине перехода мужчина приостановился и повертел головой по сторонам.
«Это же тот мужик из сто восемьдесят девятой! – вздрогнул Фёдоров. – Что он тут забыл? С поля идёт. И с лопатой. На фига ему лопата-то?».
И дёрнуло же его подъехать к тому дому. Мужчина, конечно же, обогнал его, пока Макс на машине крутился да разворачивался. Отгоняя от себя мрачные мысли, он подождал у подъезда, зашёл следом за парнем, вернувшимся с велопрогулки. Максим поднялся на одиннадцатый этаж. Дверь в общий тамбур не заперта. У рассохшегося шкафа с оторванной дверцей, забитого хламом, прислонена лопата. Лезвие в сырой земле, травинки прилипли.
«Что же он там закапывал? А вдруг не «что», а «кого»?» – похолодел Макс.
Крадучись, подошёл к сто восемьдесят девятой и прислушался. Тишина.
Фёдоров не выдержал и нажал кнопку соседского звонка. Открыла пожилая женщина. Цепочку на двери не скинула и настороженно пыталась рассмотреть незнакомца через щель.
– Здравствуйте. Я курьер, вашим соседям продукты возил в прошлом месяце.
– Здрасьте. А что такое? – прищурилась бабуля.
– Да приезжал, а у них тихо, будто нет никого. Не знаете, никуда они не уехали? Может, в отпуск?
– Нет, Женька-то тут. Только утром слышала в коридоре, и вот недавно дверью стучал.
– А жена его, собака куда-то делась?
– Ой, правда! – ахнула бабка. – Собаку-то уже давно не слышно. Не помню, когда Буська гавкал. Не знаю, где они. Уезжать не собирались. Куда и как, да и на что? У Надьки-то пенсия хорошая, но не настолько, чтоб прям путешествовать.
– Ладно. Спасибо вам, – кивнул Максим. – Заеду в другой раз.
«А вдруг что-то случилось? Брось, тебя не касается! Нет, как-то странно всё. Да что, может быть она к маме уехала и собаку с собой забрала. И вообще, она же хотела разводиться, сам слышал, как она по телефону говорила! А зачем он на пустырь с лопатой ходил?».
Ещё через неделю он увидел в приложении заказ по знакомому адресу и ухватился за возможность снова на миг заглянуть за дверь сто восемьдесят девятой квартиры.
Две сетки картофеля, хлеб, большая бутыль подсолнечного масла, четыре кило самой дешёвой крупы, пять пачек соли, две литровых бутылки «Белизны» и пачка порошка в отдельном пакете. Понятно, покупки тяжёлые, сам бы этот стручок столько принёс рейса за три до магазина и обратно, а здоровье не то. Вот и воспользовался бесплатной доставкой «за баллы».
Общая дверь открыта, Макс чуть придержал створку ногой, проходя в длинный тамбур. Постучал в квартиру и прислушался. Раздались шаги и шорох. Дверь распахнулась, задев курьера. Максим намеренно шагнул на порог.
– Вот, пожалуйста.
Он аккуратно составил покупки на коврик в тесной прихожей, быстро оглядываясь. Душно и воняет. Будто бы мужик мусор не выносит совсем.
– Спасибо, – хозяин квартиры сердито хлопнул дверью и защёлкал замками, слышно, как звякнула цепочка.
«Собаку не видно и не слышно. И женщины нет. И она не уехала, потому что вещи на месте – в прихожей висит та розовая кофта, и на полке синие тапки её. А главное – в углу палка стоит, с которой она по улице ходит. Чёрт! Да она просто развелась с этим уродом и съехала. Собаку забрала, купила себе новую трость. Всё в порядке с ней!.. А если – нет?».
За три недели Фёдоров встречал хозяина сто восемьдесят девятой ещё раз на улице и дважды в универсаме. Максу казалось, что мужчина раскусил его интерес к обстановке в квартире, стал избегать и делал мелкие покупки в окрестных магазинах без заказа доставки.
А в конце октября Максим проводил в сберкассу маму, она хотела получить консультацию о пенсионном вкладе. Помог ей пройти к яркому неудобному дивану, усадил в ожидании очереди по талончику. И вздрогнул, услышав знакомый скрипучий голос, потом увидел, узнал со спины того мужика. Он сидел у окошка номер семь. Оператор объясняла, что тот может и дальше получать по доверенности пенсию жены, пока она будет больна. Фёдоров отвернулся, чтоб мужчина, направившись к выходу, не заметил пристального взгляда.
«Так значит, он получает её пенсию! Вот в чём дело! А вдруг она, правда, больна, может быть пирожные просто нельзя, врачи запретили? Но тогда где собака? Зачем ему столько соли?.. Стоп! А вдруг...».
Максим почувствовал озноб, будто бы по спине провели мокрыми ледяными пальцами. Нет. Невозможно! Это глупая идиотская мысль! У него задрожали колени, пришлось усесться рядом с мамой.
Женщину с собакой из сто восемьдесят девятой квартиры он видел тогда в парке на прогулке. Потом вот в конце августа, когда они снова при нём ругались. Так это больше двух месяцев назад было. И всё, никаких следов. И соседка подтвердила тогда, что и собака давно не гавкает, и по коридору только мужик ходит, дверью стучит.
– Мам, а если я, например, подозреваю, что у соседей что-то плохое случилось, как надо поступить? – спросил он, когда они потихоньку возвращались домой.
– У кого? У Нины Львовны? – беспокойно встрепенулась мать.
– Нет, я не про наших соседей, – мотнул головой Макс.
– А. Ладно. Ну, тогда надо в полицию. Только если вдруг что, так ты ещё и виноватый останешься. И могут привлечь за... Это, как его... Заведомо ложный донос, вот! – мама очень любила сериалы, а между ними смотрела ток-шоу на резонансные темы.
Фёдоров долго колебался и клял себя за трусость. Видел, что заказов с доставкой по этому адресу давно нет. И только в ноябре, в очередной раз увидав хозяина сто восемьдесят девятой в магазине у кассы, решился. В свой выходной собрался с мыслями и дошёл до опорного пункта полиции. Полчаса дожидался, пока участковый освободится.
– Здравствуйте, что у вас? – повернулся к нему от компьютера крепкий коренастый офицер с короткой стрижкой русых волос.
– Здрасьте. Извините. Даже не знаю, с чего начать, – Макс неловко поёрзал на стуле. – Я курьером работаю, доставку вожу в нашем районе. И, понимаете, по одному адресу...
– Стали свидетелем противоправных действий? Пишите заявление, – устало вздохнул полицейский, потирая широкий лоб.
– Нет, свидетелем не стал. Но подозреваю, что там что-то произошло. Человек пропал. Кажется. Женщину, которая заказывала доставку, с августа не видел.
«Блин! Чувствую себя идиотом. И мент на меня как на дебила смотрит. Ну что ему сказать? Что мужик жену засолил?».
– Пока родные не обратятся с заявлением о пропаже, ничего сделать не можем.
– А провести проверку? Может как-то выйти на адрес? – беспомощно развёл руками Максим. – Я у соседки, которая через стенку живёт, спрашивал. Она тоже ни женщину не видела, ни собаку давно не слышала. А пенсию по инвалидности за пропавшую жену продолжает муж получать! Я его в сберкассе встречал.
– Так. Значит, возможно, имеется у нас незаконное обогащение, присвоение средств и мошенничество?
– И я слышал, как они ссорились, ругались громко. Вдруг там драка была. Разное же бывает, мало ли.
– Если заявлений от потерпевшей не поступало и жалоб от соседей не было – работать нечего. Живут люди, собачатся. Всё как у всех. Вы почему решили, что теперь что-то не в порядке?
– Покупки изменились.
– В смысле?
– В доставку чаще всего берут одно и то же, и что носить тяжело. А они перестали покупать корм для собаки.
– Так может, просто схоронили питомца? Бывает.
– И одновременно исчезла женщина, постоянно заказывающая пирожные коробками? Странное совпадение!
– Ну да. Согласен, подозрительно,
Участковый, раздумывая, побарабанил по столу и глянул на часы.
– Ладно, давайте пройдёмте, – он поднялся и надел фуражку.
На ходу застегнул на молнию папку с бланками. Ноябрьское небо потемнело, сыпал мелкий мокрый снег, полицейский поёжился, поднимая ворот форменной куртки. Потом спросил, когда курьер привозил доставку по указанному адресу, с какой регулярностью. Наконец, прошли мимо поликлиники и остановились у подъезда.
– Этот дом?
Он несколько минут возился с большой связкой домофонных ключей, подбирая нужный. Поднялись на одиннадцатый этаж. Долго звонили в сто восемьдесят девятую. За дверью тишина, но на возню в тамбуре выглянула соседка из сто девяностой, с которой тогда Максим разговаривал.
– Здравствуйте, – кивнул ей полицейский. – Участковый оперуполномоченный, старший лейтенант Дубров. Соседей своих давно видели?
– Ой, здрасьте, – охнула пенсионерка. – Надю несколько месяцев уже не встречала, а муж её вот недавно вроде бы ушёл куда-то. Проходите, подождите, пока Женька вернётся. Чаю хотите?
Она, суетясь, стала накрывать на стол, достала из буфета вазочку с сушками и крендельками. Вскипятила чайник и налила в кружки с пакетиками. Максим с опаской присел на качающуюся табуретку. А участковый внимательно выслушивал причитания пожилой женщины:
– Я с её матерью в училище ещё познакомилась, потом вот от комбината квартиры давали. Надя раньше ко мне часто заходила, кофе пили или чай, она печёт хорошо.
– У неё инвалидность? – уточнил полицейский.
– Да, ещё в начальной школе поставили на группу. Порок сердца, ДЦП. Мать с ней намучилась, но на ноги всё-таки поставила. Да померла рано, инфаркт долбанул... Надя тоже с давлением постоянно мается.
– Давно они с мужем вместе? – вставил свои пять копеек Фёдоров.
– Да лет десять назад расписались. Ой, где она его откопала-то, не знаю! Ведь нормальная женщина! Я ей говорила, чтоб не торопилась, что нечего в дом кого попало тащить! Он ведь сидевший! – доверительно прошептала соседка, делая большие глаза. – Они по переписке познакомились. Женя вышел да и приехал к ней. Уж не знаю, чего он ей в уши налил в этих письмах, но реально сдурела девка. Но это и мать виновата, всё ныла: «Да кому ты нужна кроме меня, инвалидка!». Вот и поддалась Надька на первого же звездуна! И не работал ведь, только нервы ей мотал. А она сначала аж светилась, мол, вот, тёть Люсь, как он меня любит, ревнует, от себя никуда не пускает!
– Бил? – буднично спокойно спросил участковый.
– Синяков на ней не видела, а как ругались – часто слышала. Всё думала, разбегутся. Нет, держалась она за него. Ну а как к пятидесяти шагнула, уже и сама не рада, говорила ей – разводись. А Надька только хныкала: «Да как я одна буду, да кому я нужна...». Тьфу, дура!.. Но, помню, забегала летом ещё, красивая такая, подстриглась, покрасилась, щебетала, что подаст на развод. Я подумала, что появился у неё кто-то...
Продолжение...
Следующая публикация
Нет комментариев