Хуже обстоит дело с другим слоем «языкового мусора», с так называемыми «варваризмами». Ещё в середине XVIII века поэт и драматург Александр Сумароков написал небольшую пьесу — «Пустая ссора». В ней действуют щёголи того времени и их подруги, модные дамы. Вот каким языком изъяснялись эти тогдашние «стиляги»:
Деламида. Вы так флатируете мне, что уже невозможно. Дюлиш. Вы не поверите, что я Вас адорирую. Деламида. Я этого, сударь, не меретирую. Дюлиш. Я думаю, что Вы достаточно ремаркирозаны быть могли, что я опрэ Вас в конфузии... Деламида. Я этой пансэ не имею, чтобы в Ваших глазах эмабль имела...
Русская речь всё время перебивается у них иноземными словами, странными гибридами французских корней, немецких суффиксов и русских окончаний: «флатировать» — льстить, «адорировать» — обожать, «пансэ» — мысль, и т. п. Это было как раз в то время, когда русское дворянство «балова́лось» французским языком, предпочитая любое родное слово заменить чужестранным.
Сумароков резко возражал против этой порчи русского языка.
«Взращён дитя твоё и стал уже детина, Учился, научён, учился, стал скотина; Французским словом он в речь русскую плывёт: Солому пальею, обжектом вид зовёт.* И речи русские ему лишь те прелестны, Которы на Руси вралям одним известны». ----- *Любопытно, что язык, отбросив слово «палья» (французское paille) как ненужный дубликат русского «солома», сохранил для обозначения светло-жёлтого, «соломенного» цвета выражение «палевый». Впрочем, употреблялось оно только профессионалами: портными, малярами, животноводами и т. п. ------ И в другом месте: «Другой, не выучась так грамоте, как должно, По-русски, думает, всего сказать не можно, И, взяв приго́ршни слов чужих, сплетает речь Язы́ком собственным, достойну только сжечь».
Так писал Сумароков в стихах, добавляя в прозе, что «слова немецкие и французские нам не надобны, кроме названия таких животных, плодов и прочего, каких Россия не имеет. Восприятие чужих слов, а особенно без необхо...ЕщёСумароков резко возражал против этой порчи русского языка.
«Взращён дитя твоё и стал уже детина, Учился, научён, учился, стал скотина; Французским словом он в речь русскую плывёт: Солому пальею, обжектом вид зовёт.* И речи русские ему лишь те прелестны, Которы на Руси вралям одним известны». ----- *Любопытно, что язык, отбросив слово «палья» (французское paille) как ненужный дубликат русского «солома», сохранил для обозначения светло-жёлтого, «соломенного» цвета выражение «палевый». Впрочем, употреблялось оно только профессионалами: портными, малярами, животноводами и т. п. ------ И в другом месте: «Другой, не выучась так грамоте, как должно, По-русски, думает, всего сказать не можно, И, взяв приго́ршни слов чужих, сплетает речь Язы́ком собственным, достойну только сжечь».
Так писал Сумароков в стихах, добавляя в прозе, что «слова немецкие и французские нам не надобны, кроме названия таких животных, плодов и прочего, каких Россия не имеет. Восприятие чужих слов, а особенно без необходимости, есть порча языка...»
Через семьдесят лет после Сумарокова Пушкин повторил его мысли:
«Сокровища родного слова, — Заметят важные умы,— Для лепетания чужого Пренебрегли безумно мы. Мы любим Муз чужих игрушки, Чужих наречий погремушки, А не читаем книг своих...»
Комментарии 4
Ещё в середине XVIII века поэт и драматург Александр Сумароков написал небольшую пьесу — «Пустая ссора».
В ней действуют щёголи того времени и их подруги, модные дамы.
Вот каким языком изъяснялись эти тогдашние «стиляги»:
Деламида. Вы так флатируете мне, что уже невозможно.
Дюлиш. Вы не поверите, что я Вас адорирую.
Деламида. Я этого, сударь, не меретирую.
Дюлиш. Я думаю, что Вы достаточно ремаркирозаны быть могли, что я опрэ Вас в конфузии...
Деламида. Я этой пансэ не имею, чтобы в Ваших глазах эмабль имела...
Русская речь всё время перебивается у них иноземными словами, странными гибридами французских корней, немецких суффиксов и русских окончаний:
«флатировать» — льстить, «адорировать» — обожать, «пансэ» — мысль, и т. п.
Это было как раз в то время, когда русское дворянство «балова́лось» французским языком, предпочитая любое родное слово заменить чужестранным.
«Взращён дитя твоё и стал уже детина,
Учился, научён, учился, стал скотина;
Французским словом он в речь русскую плывёт:
Солому пальею, обжектом вид зовёт.*
И речи русские ему лишь те прелестны,
Которы на Руси вралям одним известны».
-----
*Любопытно, что язык, отбросив слово «палья» (французское paille) как ненужный дубликат русского «солома», сохранил для обозначения светло-жёлтого, «соломенного» цвета выражение «палевый».
Впрочем, употреблялось оно только профессионалами: портными, малярами, животноводами и т. п.
------
И в другом месте:
«Другой, не выучась так грамоте, как должно,
По-русски, думает, всего сказать не можно,
И, взяв приго́ршни слов чужих, сплетает речь
Язы́ком собственным, достойну только сжечь».
Так писал Сумароков в стихах, добавляя в прозе, что «слова немецкие и французские нам не надобны, кроме названия таких животных, плодов и прочего, каких Россия не имеет. Восприятие чужих слов, а особенно без необхо...ЕщёСумароков резко возражал против этой порчи русского языка.
«Взращён дитя твоё и стал уже детина,
Учился, научён, учился, стал скотина;
Французским словом он в речь русскую плывёт:
Солому пальею, обжектом вид зовёт.*
И речи русские ему лишь те прелестны,
Которы на Руси вралям одним известны».
-----
*Любопытно, что язык, отбросив слово «палья» (французское paille) как ненужный дубликат русского «солома», сохранил для обозначения светло-жёлтого, «соломенного» цвета выражение «палевый».
Впрочем, употреблялось оно только профессионалами: портными, малярами, животноводами и т. п.
------
И в другом месте:
«Другой, не выучась так грамоте, как должно,
По-русски, думает, всего сказать не можно,
И, взяв приго́ршни слов чужих, сплетает речь
Язы́ком собственным, достойну только сжечь».
Так писал Сумароков в стихах, добавляя в прозе, что «слова немецкие и французские нам не надобны, кроме названия таких животных, плодов и прочего, каких Россия не имеет. Восприятие чужих слов, а особенно без необходимости, есть порча языка...»
Возразить на это нечего.
«Сокровища родного слова,
— Заметят важные умы,—
Для лепетания чужого
Пренебрегли безумно мы.
Мы любим Муз чужих игрушки,
Чужих наречий погремушки,
А не читаем книг своих...»
«Слово о Словах».
Л.В.Успенский.