Повесть о мальчишке, который любил…
Глава восьмая.
Неудавшееся восхождение.
Утром, увидев проблески в тумане, я приказал быстро приготовить нехитрый завтрак и собрать лагерь.
Через час вы вышли на восхождение. У кордона лесничего нам навстречу вышел Петрович, с которым я уже встречался в городе. Он как-то зашел в Дом пионеров и помог нам выбрать наиболее подходящий маршрут для велопохода.
Петрович с улыбкой взглянул на наше многочисленное войско и сказал:
- Сейчас сразу за ручьём будет прогалина, заросшая бамбучком. Напролом по нему идти почти невозможно, поэтому я поставил там указатель к тропе, по которой сам часто хожу. Она приведет вас к месту, где начинается дорога на Колдушку. Широкая такая просека, которую прорубили для трактора еще японцы. Они поставили на вершине геодезический триангуляционный знак, а затащили его туда трактором. Думаю, часа через три вы взойдете на верхушку, если туман вам не помешает.
- А как он может нам помешать, если мы будем идти сначала по тропе, а потом по широкой просеке – самоуверенно возразил я.
- Не скажи, - улыбнулся Петрович. – Когда вокруг тебя ни зги не видно, очень легко можно сойти и с тропы и даже с просеки, и зайти в такие дебри, где сам чёрт голову сломит. К тому же в тумане можно нос к носу столкнуться с медведем, а это уже смертельно опасно.
- А у нас винтовка есть, - похвастался «физручонок».
- Из этой винтовки только по воробьям стрелять, - усмехнулся лесничий. – Вы, ребята, больно не храбритесь, медведей в этой году много по тайге бродит, тут и до беды недалеко.
Он полез в карман своего широкого плаща и достал оттуда ракетницу, точно такую, что привез с войны мой дед Тихон.
Петрович протянул ее мне и сказал:
- Вот тебе, старшой, сигнальное оружие, в нем одна красная ракета, которую даже сквозь туман видно. В случае чего, подними вверх и нажми курок…
Вскоре мы, действительно, вышли на широкую прогалину, заросшую бамбучком, и нашли указатель: прибитый к сухой сосне кусок фанеры с надписью: «Тропа к подножию Колдушки» и стрелкой, направленной на север. Вход на тропу был широким ясно видимым, но дальше тропу можно было угадать лишь по цвету верхушек бамбучка: они были не столь зелеными, как везде.
Здесь я немного отвлекусь, чтобы объяснить читателям, что же такое бамбучок. Те, кто бывал на Сахалине и Курилах, хорошо знакомы с этим кустарником, так как он занимает среди густой тайги любую лужайку, которая прогревается солнцем. Как и хорошо известный вам бамбук, это растение относится к семейству злаковых, но отличается от него малым ростом и чрезвычайной густотой произрастания. Если вы ляжете на него спиной, то ни в коем случае не коснетесь земли, и вам покажется, что вы лежите на упругом диване.
Высота его невелика, но может резко меняться, в связи с прогреваемостью данного участка. На Южных Курилах лето теплее, чем на Сахалине, и пробираясь к вулкану Менделеева, мы шли по зарослям бамбучка, который был выше нашего роста.
На тропе к Колдушке он был нам по плечи, но, оглянувшись назад, я увидел только трех человек, шедших вслед за мною.
«Если вдруг кто-то отстанет, - подумал я, - то мы можем уйти вперед, не заметив этого. А это уже чревато…»
Я остановил отряд и вызвал к себе командира.
- Пойдешь замыкающим, - сказал я ему. – Вот тебе мой альпеншток, нацепи на него любую красную тряпицу . и держи его так, чтобы я видел издалека. А, главное, не оставляй никого позади себя. За твоей спиной должно быть чисто.
Валентин ушел, я обратился к «физручонку», который подошел ко мне после остановки колонны:
- А Вы, Никита Сергеевич, прикрепите что-нибудь красное к стволу винтовки, и не пропускайте никого вперед себя.
Мы тронулись, и теперь на душе у меня стало спокойней: позади я видел красную майку Валентина, привязанную к альпенштоку, а впереди – ствол «мелкашки» с надетой на него лыжной шапочкой ярко оранжевого цвета.
Продвигались мы быстро, несмотря на то, что упругий бамбучок иногда надо было раздвигать руками. Чтобы определить, далеко ли мы ушли от кордона, я оглянулся, и мне захотелось выругаться: за красным флажком, который нёс замыкающий Бурмистров, на взгорке виднелась чья-то фигура. Я остановился, пропуская мимо себя отряд, и, когда со мной поравнялся командир, набросился на него:
- Я же просил тебя, Валентин, не оставлять никого за своей спиной! Ты – замыкающий!
- А я и не оставлял, - растерянно ответил мне командир.
- Так кто же тогда там на пригорке маячит7
Валентин посмотрел туда и покраснел:
- Честное слово, я никого не обгонял. Может быть, кто-нибудь по нужде в кусты незаметно шмыгнул.
В это время отряд уже стоял. Видимо, Никита Сергеевич заметил, что мы с командиром отстали, и прекратил движение. Вскоре и сам он подошел к нам, чтобы выяснить, что случилось, А за ним появился и вездесущий Петя.
Они тоже увидели отставшего туриста, и Петя закричал:
- Ну, Бурый, хорош командир! Бойца потерял на дороге…
- Я сейчас сбегаю, приведу его, - сказал Валентин.
- Или её, - добавил Петя. – Нарядов вне очереди сегодня будет, завались!
Валентин уже развернулся, чтобы идти к отставшему, но я остановил его:
- Погоди, достань у меня из рюкзака бинокль, я посмотрю, кто это. Может, это вообще не наш, охотник какой-нибудь.
Когда я приложил бинокль к глазам, мне показалось, что земля уходит у меня из-под ног: на тропе стоял … медведь. Мне особенно запомнилось, что у него была маленькая голова и огромные лапы, которыми он всё время размахивал, отгоняя, видимо, от своей морды комаров.
- Это медведь, - сказал я, стараясь быть спокойным.
И, как только я это произнес, «физручонок» сорвал с плеча «мелкашку», вскинул её наперевес и зажмурил левый глаз.
Я хотел заорать на него: «Что делаешь, болван?!». Но не успел. Чья-то рука легла на ствол, пригнула его к земле, и прозвучал вежливый Петин голос:
- Никита Сергеевич, не надо стрелять. Всё равно вы его не убьете, а только раните. А раненые медведи не убегают, а гонятся за тем, кто в них стрелял. Лучше давайте достанем котелки и ложки и и будем стучать ими изо всех сил. Правильно я говорю, Борис Валентинович?
Я не ответил ему, а просто стоял и смотрел на него, как на мудреца из сказок Шахерезады. Я знал, что он всегда говорит умно и продуманно, но сейчас я услышал от него мудрость, которой не ожидал. И совет его устроить шум, был тоже весьма ценен, ибо именно так поступали геологи про встрече с медведем на Курилах, где количество этих зверей на душу население гораздо больше, чем на Сахалине.
Не дожидаясь, пока я отреагирую на Петин мудрый совет, туристы ударили ложками по котелкам и ведрам, и я увидел в бинокль, как мишка вдруг застыл на мгновение, а потом бросился бежать, приминая густые заросли бамбучка, по направлению к лесу.
- Ушел, - проинформировал я отряд о его бегстве, и мы продолжили наш поход в глубокой тишине: после такого шума даже говорить не хотелось.
Вскоре мы прошли прогалину, заросшую бамбучком, и ступили на южный склон Колдуньи, покрытый стелющимся кедрачом и низкорослыми соснами.
Среди этой лилипутской тайги я увидел просеку, о которой говорил Петрович. Но стоило нам войти в неё, как, словно по злому умыслу нечистой силы, снова наполз густой туман. Вернее, это был даже не туман, а холодная туча, спустившаяся на Колдунью. Не зря, старожилы Красногорска говорили: «Если за Колдушку зацепились облака, то жди ненастья». А люди, сведущие в метеорологии , утверждали, что эта гора каким-то образом притягивает к себе тучи с восточного побережья, поэтому там солнечных дней больше, чем на западном.
Мои туристы скукожились и тревожно оглядывались по сторонам, хотя видеть там ничего не могли: туман скрыл всё на расстоянии десяти шагов.
Теперь ребята поверили в предупреждение Петровича о возможной встрече с медведем нос к носу, тем более, что час тому назад они видели этого зверя воочию.
Страху добавил Петя, который подбежал ко мне и во всеуслышание объявил:
- Борис Валентинович, я нашел место, где медведь валялся! Пойдемте, покажу.
Я пошел за ним и увидел под густой низкорослой сосной небольшую лужайку с примятой травой.
- А, может, здесь просто охотники отдыхали, - сказал Валентин.
Петя нырнул под сосну и снял с ее коры пучочек бурой шерсти.
- А это что?! – закричал он, суя этот клок шерсти под нос командира. – Охотники не будут летом надевать шубу из медвежьей шкуры.
Я не стал дожидаться, когда в отряде начнется паника, и приказал «физручонку»:
- Никита Сергеевич, разворачивайте свою группу. Возвращаемся по той же тропе на кордон.
Мы снова вышли на бамбучковую поляну, над которой светило яркое солнце и вскоре добрались до кордона. Петрович, как обычно, стоял у ворот и улыбался, хотя радоваться было нечему: на Колдунью мы не взошли.
- Не допустила вас гора до своей вершины, - сказал он. – Видно, сердится она на вас за что-то. Ну, ничего, еще не вечер, до школы еще далеко.
Я хотел разбить лагерь прямо на кордоне, но Петрович посоветовал:
- Выходите на дорогу, там через полчаса будет проезжать леспромхозовский автобус. Он может доставить вас прямо в город. Чего будете здесь комаров кормить. Детишки твои и без того измученные и расстроенные своей неудачей.
Я вернул ему ракетницу, поблагодарил его за консультацию и мы двинулись в путь.
Только вышли на дорогу, как показался автобус, маленький, забрызганный грязью «ПАЗик» Сидячих мест в нём было всего двадцать, но разбитной водитель, видимо очень любящий детей, разместил сорок моих туристов с комфортом, забросав проход рюкзаками, на которых можно было даже лежать. Никита Сергеевич и я сидели на капоте двигателя, и мне казалось, что мы не едем, а плывем по тихому морю, ибо дорога уже превратилась в одну огромную лужу.
Вскоре ребята пришли себя и запели. Ту песню, которой научил их я:
«Мы идём, нас ведут, нам не хочется.
До привала ещё далеко.
Труп туриста в ущелье полощется,
Где-то там, глубоко, глубоко.
Мы ползём, а вокруг всё жестяночки ,
Попадаются нам на пути.
Ты смотри на консервные баночки,
Чтобы легче дорогу найти…»
- Хорошо поют, - сказал шофёр. – С юмором
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Нет комментариев