Предыдущая публикация
— Шеф, не могу, не ломается этот шалаш!
— психовал в трубку экскаваторщик Гоша Горбатов. — Чертовщина какая-то!
Ранним утром Гошу отправили демонтировать бывший продуктовый магазин «Ручеёк». По сравнению с соседними супермаркетами, сляпанными из пёстрого пластика и фиктивных скидок, необлицованный серый «Ручеёк» выглядел уныло и бесперспективно. На магазине висели какие-то неоплаченные долги, которые не давали ни продать его, ни сдать в аренду.
В итоге было принято решение просто снести этот пережиток светлого прошлого, а на расчищенной земле слепить очередную многоэтажку, где цена за квадратный метр будет приравниваться к половине стоимости бюджетного подержанного авто. В обозримом будущем некоторые будут стоять перед выбором: купить десяток «Рено Логан» и открыть таксопарк или взять студию с видом на гаражи и полуживой стадион «Юность».
Горбатов уже третий раз упирал свой ковш то в кровлю, то в грязные, закоптившиеся стены, но магазин отказывался ломаться. Экскаватор гудел, дымил, вставал на дыбы, но произвести впечатление на одноэтажное здание ему не удавалось.
— Ты там два часа уже и до сих пор ничего не демонтировал? — орал в трубку начальник.
— Ну почему — пару окон выбил, — признался Гоша.
— Завязывай. На вечер уже самосвал заказан, надо будет вывозить мусор. Так что давай, не ленись!
— Понял, — буркнул Горбатов и сбросил вызов.
Выйдя из кабины, Гоша решил зайти в магазин и осмотреться. Возможно, там стены толщиной в метр — тогда он выбрал неверную стратегию.
Внутри было достаточно просторно, пахло плесенью, мышами и почему-то неминуемой взбучкой. Из оборудования остались только старые весы и прилавок, за которым раньше стоял продавец и отпускал товары. Стены оказались совсем не толстыми: за отвалившейся штукатуркой Гоша разглядел не самую лучшую кладку и сквозные дыры размером с палец в растворе.
— Что ж ты мне мозги паришь, — сплюнул на пол Гоша.
— А ну, не плеваться! Иначе сейчас швабру выдам, — раздалось откуда-то эхом.
— Чего? — испугался Гоша и включил на телефоне фонарик. — Кто тут? Ведутся демонтажные работы! А ну, брысь! — крикнул он в пустоту.
Никто не ответил. Гоша посветил в разные стороны, но никого не обнаружил.
— Ау! — позвал он снова.
Тишина. Дойдя до прилавка, Гоша заглянул за него. Тоже никого. В потёмках он смог разглядеть какую-то тетрадку, валявшуюся на полу. «Долговая книга Алевтины Андреевны», — прочитал Горбатов на лицевой стороне, сдув с неё пыль. Открыв тетрадь, он увидел огромный список фамилий, адресов и цифр.
— Родионов Антон, улица Северная, дом одиннадцать, квартира семь, — прочитал Горбатов вслух, и в помещении тут же раздалось:
— Двести двенадцать рублей.
— Да чтоб тебя! — подскочил на месте Гоша. — Кто здесь?!
Тишина. Он огляделся — никого.
— У проклятого здания крыша никак не едет, а у меня, похоже, вполне, — потрогал Гоша лоб и снова взглянул на записи.
Рядом с адресом виднелось несколько цифр. Сложив их, Гоша получил ровно двести двенадцать рублей.
«Вот те раз», — удивился Горбатов, сопоставив сумму долга с той, что ему только что послышалась.
Он решил попробовать прочесть ещё одну строку:
— Вера Петровна, Мира, тридцать семь, квартира сорок.
— Пятьдесят рублей сорок копеек! — снова раздался голос. — И ещё сумку должна вернуть красную!
— Кто говорит? Покажись! — скомандовал Гоша, но, в очередной раз не дождавшись ответа, прочёл ещё одно имя, которое больше было похоже на прозвище: — Дюша Теплица.
— Триста писят, — незамедлительно произнёс голос.
— Адрес неполный! — ударил Гоша пальцами по тетради.
— Тепличный комбинат, — внёс пояснения голос. — Плюс обещал листья смести у входа.
Гоша полистал страницы и пробежал взглядом по остальным фамилиям. Список немаленький, но большинство долгов уже было вычеркнуто.
— О! Сергей Сергеевич, — ухмыльнулся Гоша, увидев ФИО и адрес своего шефа, который жил неподалёку.
— Пятнадцать рублей мне этот засранец не донёс за пельмени!
— Здесь что, дух или типа того? — спросил Гоша.
— Типа того. Я тут уже одиннадцать лет сижу неприкаянная, жду, когда эти
наглецы долги вернут, — голос, судя по всему, принадлежал Алевтине Андреевне, хозяйке долговой книги.
— Так я сейчас здание снесу, и не придётся вам больше ждать! — попытался обрадовать духа Гоша.
— Ага, щаз-з. Пока я всё до копейки не получу, хрена с два ты тут чего снесёшь!
— Да как же так? У меня сроки, самосвал скоро приедет!
— Ха, да я сроки знаешь как меняю! Ещё вчера колбаса была годной до девятого числа, а сегодня я заветренную часть срезала — и уже до пятнадцатого. В общем, пока все долги не вернутся, считай, здание неприступно — на нём печать похлеще ГОСТа.
— Горбатов, ты где? — раздалось с улицы.
— Тут! — отозвался Гоша и выбежал наружу. — Шеф, вы не поверите, что я нашёл!
— Новую работу? — прикрикнул на него начальник. — Другого объяснения невыполненного задания я не представляю.
— Нет, тетрадку с долгами! — Гоша сунул начальнику под нос свою находку. — Тут и вы есть!
— Издеваешься? — вены на лбу и шее начальника вздулись, а щёки стали красными, как стоп-сигналы.
— И не думал! Шеф, экскаватор здание не берёт.
— Горбатов, ты мне горбатого-то не лепи! Этот карточный домик одним дыханием сносится, как в сказке про поросят!
— Сами попробуйте! — обиделся Гоша.
— И попробую! — начальник махом залетел в кабину и завёл двигатель. — Будешь лопатой и киркой разбирать, если я сейчас стену снесу!
Он со всей силы надавил на рычаг. Ковш упёрся в стену, и кабина резко пошла наверх. Не удержавшись, мужчина полетел на асфальт, сделав в воздухе половину сальто — вторую половину он докрутил уже на земле.
— Шеф, живой? — кинулся Гоша к начальнику.
— Вот поросята, етить его, понастроили! — ругался Сергей Сергеевич.
— Шеф, тут такое дело... Не подумайте, что я головой поехал, — взволнованно тараторил Гоша. — Вы, судя по тетради, пятнадцать рублей не донесли в магазин.
— И что? — рявкнул шеф, разглядывая испачканные брюки. — Это было лет пятнадцать назад!
— А давайте попробуем вернуть! Вдруг на магазине проклятие какое?
— Ты, Гоша, и правда головой поехал, — встал с земли шеф. — Как я деньги верну, если продавщицы давно в живых нет? Она померла за год до закрытия.
— А давайте в тетрадь положим! — предложил Гоша, у которого глаза блестели нездоровым азартом.
— Чушь какая-то, — пробубнил шеф.
Порывшись в карманах, он выудил смятый полтинник и бросил его в тетрадь. Гоша закрыл её, а когда открыл, вместо полтинника лежало тридцать пять рублей сдачи, а фамилия Сергея Сергеевича оказалась зачёркнута.
— Что за фигня? — вытаращил глаза тот, сгребая сдачу.
— Фигня — твоя лапша, которую ты жене на уши вешаешь по поводу секретарши, — заговорила тетрадь. — А долги надо вовремя отдавать!
— Чертовщина! — перекрестился шеф, отпрянув от тетради.
— Это Алевтина Андреевна, — объяснил Гоша. — Она сказала, что пока должники не расплатятся, здание снести не получится.
— Давайте я сам всё разом верну! — предложил шеф.
— Не положено! — гаркнула тетрадь.
— Мама дорогая, — задыхаясь и обливаясь пóтом, произнёс Сергей Сергеевич. — Ладно, Гоша, беги собирай долги, я пока самосвал отменю, ну её, эту Алевтину Андреевну. Она при жизни-то могла языком дел наворотить, а с ней паранормальной я точно связываться не хочу. Да и магазин сносить надо.
— Понял, шеф, бегу! — кивнул Гоша и нашёл в навигаторе первый адрес.
— Значит, говоришь, ты — экскаваторщик, пришёл забрать у меня двести двенадцать рублей долга, которые я не донёс в магазин, закрывшийся десять лет назад? — опираясь плечом о дверной косяк, спросил Антон Родионов — небритый заспанный мужчина лет сорока, постоянно потирающий нос.
— Ага, — кивнул взмыленный Гоша. — Тут вот весь список: молоко, сигареты, пиво...
— Да-да, что-то припоминаю, — снова потёр нос Родионов. — И призрак Алевтины не даёт тебе снести магазин?
— Ага.
— Что ж, я готов вернуть долг.
— Правда? — просиял Гоша.
— Ага, куда класть?
— Вот сюда. — Горбатов раскрыл тетрадь.
Родионов издал неприличный звук носом и плюнул в тетрадь.
— Вот, пожалуйста, — должник вытер рот рукавом, — сдачи не надо. Тоже мне, нашел лоха. Я, вообще-то, коуч по развитию продаж в интернете.
Тетрадь захлопнулась, скомкалась, затем снова раскрылась и плюнула в ответ в физиономию Родионову.
— Какого... — выругался Антон, вытирая лицо. — Совсем охренели?
— Родионов, обезьяна ты недоэволюционировавшая, — заговорила тетрадь. — Я сказала тогда, чтобы до конца месяца деньги занёс?
— Ска-ска-зала, — выпрямился испуганный Антон и снова потёр нос.
— Предупреждала, что если не занесёшь, то я твоим родителям расскажу, как ты их дачу по пьяни спалил, а отцовскую машину в реке утопил?
— Д-д-да, Алевтина Андреевна. — Бедный Родионов был на грани обморока.
— У меня связь тут покруче «пять-джи», могу папке твоему целую презентацию отправить прямиком в обеденный сон, а потом ещё напоминания в режиме видений и прозрений ретаргетингом слать буду. Такой агрессивный контент кого хочешь заставит из завещания ребенка вычеркнуть.
— Не-не-не надо! — испугался Родионов и исчез во внутренностях собственной квартиры.
Через минуту он вложил в тетрадь пятьсот рублей со словами: «Остаток — на нужды передовых технологий». И захлопнул дверь.
— Откуда вы такие выражения знаете? — спросил Гоша у тетради.
— Пф-ф, да знаешь, сколько в потустороннем мире инфоцыган, которые людей в интернете кинули? Они ко всем неупокоенным прилетают со своими повышениями конверсии продаж. И ведь не прогнать — ду́хи же. Нахватаешься волей-неволей.
Следующей на очереди была Вера Петровна — женщина в возрасте, которая тяжело передвигала ноги и говорила с придыханием.
— Долг отдам, а с сумкой она обломится, — методично отсчитывала деньги из кошелька старушка.
— Петровна, ты совсем офонарела? Сумку верни! — гавкнула тетрадь.
— А ты мне Ванечку верни, курва бумажная! — кинула остаток мелочи Петровна.
Гоша кое-как на лету поймал деньги тетрадью, и они тут же в ней исчезли.
— Ванечка твой мне даром не нужен был!
— А что же он к тебе тогда по пять раз на дню за спичками бегал? — завелась Петровна.
— Да потому что дымил как паровоз! А ещё приходил жаловаться на тебя — что ты ему кашу на воде делаешь!
— Ой ты, нежный какой! Я о нём всю жизнь заботилась, за питанием его следила, а он, видите ли, ходил в чужой подол плакаться! Гад двуличный! Не отдам сумку! Я в ней рассаду ношу!
— Вера Петровна, давайте я вам другую принесу? С мягкими ручками, фирменную! — лебезил Гоша.
— Не надо! Мне эта нравится. А макулатуре своей передай, что я ей все поля перечёркаю, если ещё раз сунется ко мне!
— Петровна, я тебе в кошмарах являться буду! — угрожала тетрадь.
— Ага, вас там уже половина улицы и вся районная поликлиника собралась, милости прошу! Всё, некогда мне, на дачу надо, огород копать.
— О! Копать — это вам ко мне. У меня же экскаватор! — встрял Гоша.
— С ума сошёл, экскаватором по грядкам? Хотя... — задумалась Петровна. — Туалет давно пора переставить, да и яблоньку бы убрать у теплицы, — она долго бубнила что-то себе под нос. — Ладно, забирай. Только без дураков! Приезжай в субботу. Я тебе работу найду.
— Спасибо! — Гоша схватил сумку и начал с силой запихивать в тетрадь. Та давилась, но всё проглатывала.
Обойдя ещё несколько адресов, Гоша пришёл к тепличному комбинату.
— Дюша Теплица тут обитает? — спросил Гоша у охранника на КПП.
— Ага, в своём кабинете в основном обитает, — ухмыльнулся тот. — Это директор наш. Вы по какому вопросу?
Выслушав Гошу, охранник попросил его покинуть территорию.
— Вот ведь дослужился, корнишон! — ругалась тетрадь. — А раньше огурцами ворованными расплачивался со мной.
Тут ворота открылись, и из них выехал дорогой итальянский кабриолет.
— Вот ты где, кабачок переспелый!
Тетрадь выпрыгнула из рук Гоши и вцепилась в лицо мужчины за рулём. Тот еле справился с управлением, чудом не врезавшись в столб.
— Выбирай, томат ты сливовидный: кошелёк или нос! — кричала тетрадь, залепившая Дюше всё лицо.
— Кошелёк! Кошелёк! — кричал директор комбината. — Забирай! Я этими копейками подтираюсь, — кинул он тысячу в тетрадь.
— Это не всё! Ты мне листья обещал убрать перед входом!
— Сдурела, что ли? Я уважаемый человек, общаюсь с серьёзными людьми! — поправил галстук и причёску Дюша.
— Человек, — обратилась к нему тетрадь, — ты, может, и человек, но отнюдь не уважаемый. У меня тут каждый твой украденный огурец записан, начиная с первого ящика и заканчивая последней фурой. Хочешь, данные обнародую?
— Я тебе обнародую! — Дюша выхватил тетрадь из рук Гоши и порвал пополам.
— Вы что наделали? — крикнул Горбатов.
Не успел Дюша ответить, как тетрадей стало две.
— Теперь данные умножены на два. Попробуешь сжечь — и будут тысячи копий! — угрожала тетрадь. — Метла стои́т справа от входа, листья соберёшь в мешки и вывезешь на своём дорогом ведёрке, понял? — рявкнула она на Дюшу.
В ответ Дюша лишь что-то пробурчал и пошёл за перчатками.
— Ну что, теперь ваша душа спокойна? — спросил Горбатов, когда Дюша погрузил последний мешок в салон машины и отъехал от магазина.
— Почти, — ответила тетрадь. — Там на последней странице ещё одна фамилия.
Гоша долистал до конца и увидел написанную мелким шрифтом на полях фамилию Горбатов.
— Я же у вас ни разу не был.
— Ты не был. А вот отец твой постоянно заходил после работы. Всегда сдачу забывал, рассеянный, — сказала тетрадь и сложилась. А когда открылась, Гоша увидел пачку бумажных денег.
— Ничего себе сдачу не брал, — присвистнул Гоша.
— Да это просто с учётом инфляции, — объяснила Алевтина Андреевна. — Бери, не стесняйся. А магазин теперь можно ломать. Правда, жаль его, хорошее место было. Столько воспоминаний...
— А хотите, я кредит возьму? Этих денег, что вы дали, возможно, хватит на покрытие части долгов. Договор на строительство дома ещё не заключён, может, получится что решить. Будем вместе работать!
— Сдурел? Да знаешь, где я этот магазин видала? Нет уж, сносите! А мне на заслуженный отдых пора! — закричала тетрадь и самоликвидировалась.
Гоша облегчённо выдохнул и, сев в кабину, нажал на рычаг. Крыша магазина затрещала и сдвинулась с места.
Александр Райн
— Ты там два часа уже и до сих пор ничего не демонтировал? — орал в трубку начальник.
— Ну почему — пару окон выбил, — признался Гоша.
— Завязывай. На вечер уже самосвал заказан, надо будет вывозить мусор. Так что давай, не ленись!
— Понял, — буркнул Горбатов и сбросил вызов.
Выйдя из кабины, Гоша решил зайти в магазин и осмотреться. Возможно, там стены толщиной в метр — тогда он выбрал неверную стратегию.
Внутри было достаточно просторно, пахло плесенью, мышами и почему-то неминуемой взбучкой. Из оборудования остались только старые весы и прилавок, за которым раньше стоял продавец и отпускал товары. Стены оказались совсем не толстыми: за отвалившейся штукатуркой Гоша разглядел не самую лучшую кладку и сквозные дыры размером с палец в растворе.
— Что ж ты мне мозги паришь, — сплюнул на пол Гоша.
— А ну, не плеваться! Иначе сейчас швабру выдам, — раздалось откуда-то эхом.
— Чего? — испугался Гоша и включил на телефоне фонарик. — Кто тут? Ведутся демонтажные работы! А ну, брысь! — крикнул он в пустоту.
Никто не ответил. Гоша посветил в разные стороны, но никого не обнаружил.
— Ау! — позвал он снова.
Тишина. Дойдя до прилавка, Гоша заглянул за него. Тоже никого. В потёмках он смог разглядеть какую-то тетрадку, валявшуюся на полу. «Долговая книга Алевтины Андреевны», — прочитал Горбатов на лицевой стороне, сдув с неё пыль. Открыв тетрадь, он увидел огромный список фамилий, адресов и цифр.
— Родионов Антон, улица Северная, дом одиннадцать, квартира семь, — прочитал Горбатов вслух, и в помещении тут же раздалось:
— Двести двенадцать рублей.
— Да чтоб тебя! — подскочил на месте Гоша. — Кто здесь?!
Тишина. Он огляделся — никого.
— У проклятого здания крыша никак не едет, а у меня, похоже, вполне, — потрогал Гоша лоб и снова взглянул на записи.
Рядом с адресом виднелось несколько цифр. Сложив их, Гоша получил ровно двести двенадцать рублей.
«Вот те раз», — удивился Горбатов, сопоставив сумму долга с той, что ему только что послышалась.
Он решил попробовать прочесть ещё одну строку:
— Вера Петровна, Мира, тридцать семь, квартира сорок.
— Пятьдесят рублей сорок копеек! — снова раздался голос. — И ещё сумку должна вернуть красную!
— Кто говорит? Покажись! — скомандовал Гоша, но, в очередной раз не дождавшись ответа, прочёл ещё одно имя, которое больше было похоже на прозвище: — Дюша Теплица.
— Триста писят, — незамедлительно произнёс голос.
— Адрес неполный! — ударил Гоша пальцами по тетради.
— Тепличный комбинат, — внёс пояснения голос. — Плюс обещал листья смести у входа.
Гоша полистал страницы и пробежал взглядом по остальным фамилиям. Список немаленький, но большинство долгов уже было вычеркнуто.
— О! Сергей Сергеевич, — ухмыльнулся Гоша, увидев ФИО и адрес своего шефа, который жил неподалёку.
— Пятнадцать рублей мне этот засранец не донёс за пельмени!
— Здесь что, дух или типа того? — спросил Гоша.
— Типа того. Я тут уже одиннадцать лет сижу неприкаянная, жду, когда эти
наглецы долги вернут, — голос, судя по всему, принадлежал Алевтине Андреевне, хозяйке долговой книги.
— Так я сейчас здание снесу, и не придётся вам больше ждать! — попытался обрадовать духа Гоша.
— Ага, щаз-з. Пока я всё до копейки не получу, хрена с два ты тут чего снесёшь!
— Да как же так? У меня сроки, самосвал скоро приедет!
— Ха, да я сроки знаешь как меняю! Ещё вчера колбаса была годной до девятого числа, а сегодня я заветренную часть срезала — и уже до пятнадцатого. В общем, пока все долги не вернутся, считай, здание неприступно — на нём печать похлеще ГОСТа.
— Горбатов, ты где? — раздалось с улицы.
— Тут! — отозвался Гоша и выбежал наружу. — Шеф, вы не поверите, что я нашёл!
— Новую работу? — прикрикнул на него начальник. — Другого объяснения невыполненного задания я не представляю.
— Нет, тетрадку с долгами! — Гоша сунул начальнику под нос свою находку. — Тут и вы есть!
— Издеваешься? — вены на лбу и шее начальника вздулись, а щёки стали красными, как стоп-сигналы.
— И не думал! Шеф, экскаватор здание не берёт.
— Горбатов, ты мне горбатого-то не лепи! Этот карточный домик одним дыханием сносится, как в сказке про поросят!
— Сами попробуйте! — обиделся Гоша.
— И попробую! — начальник махом залетел в кабину и завёл двигатель. — Будешь лопатой и киркой разбирать, если я сейчас стену снесу!
Он со всей силы надавил на рычаг. Ковш упёрся в стену, и кабина резко пошла наверх. Не удержавшись, мужчина полетел на асфальт, сделав в воздухе половину сальто — вторую половину он докрутил уже на земле.
— Шеф, живой? — кинулся Гоша к начальнику.
— Вот поросята, етить его, понастроили! — ругался Сергей Сергеевич.
— Шеф, тут такое дело... Не подумайте, что я головой поехал, — взволнованно тараторил Гоша. — Вы, судя по тетради, пятнадцать рублей не донесли в магазин.
— И что? — рявкнул шеф, разглядывая испачканные брюки. — Это было лет пятнадцать назад!
— А давайте попробуем вернуть! Вдруг на магазине проклятие какое?
— Ты, Гоша, и правда головой поехал, — встал с земли шеф. — Как я деньги верну, если продавщицы давно в живых нет? Она померла за год до закрытия.
— А давайте в тетрадь положим! — предложил Гоша, у которого глаза блестели нездоровым азартом.
— Чушь какая-то, — пробубнил шеф.
Порывшись в карманах, он выудил смятый полтинник и бросил его в тетрадь. Гоша закрыл её, а когда открыл, вместо полтинника лежало тридцать пять рублей сдачи, а фамилия Сергея Сергеевича оказалась зачёркнута.
— Что за фигня? — вытаращил глаза тот, сгребая сдачу.
— Фигня — твоя лапша, которую ты жене на уши вешаешь по поводу секретарши, — заговорила тетрадь. — А долги надо вовремя отдавать!
— Чертовщина! — перекрестился шеф, отпрянув от тетради.
— Это Алевтина Андреевна, — объяснил Гоша. — Она сказала, что пока должники не расплатятся, здание снести не получится.
— Давайте я сам всё разом верну! — предложил шеф.
— Не положено! — гаркнула тетрадь.
— Мама дорогая, — задыхаясь и обливаясь пóтом, произнёс Сергей Сергеевич. — Ладно, Гоша, беги собирай долги, я пока самосвал отменю, ну её, эту Алевтину Андреевну. Она при жизни-то могла языком дел наворотить, а с ней паранормальной я точно связываться не хочу. Да и магазин сносить надо.
— Понял, шеф, бегу! — кивнул Гоша и нашёл в навигаторе первый адрес.
— Значит, говоришь, ты — экскаваторщик, пришёл забрать у меня двести двенадцать рублей долга, которые я не донёс в магазин, закрывшийся десять лет назад? — опираясь плечом о дверной косяк, спросил Антон Родионов — небритый заспанный мужчина лет сорока, постоянно потирающий нос.
— Ага, — кивнул взмыленный Гоша. — Тут вот весь список: молоко, сигареты, пиво...
— Да-да, что-то припоминаю, — снова потёр нос Родионов. — И призрак Алевтины не даёт тебе снести магазин?
— Ага.
— Что ж, я готов вернуть долг.
— Правда? — просиял Гоша.
— Ага, куда класть?
— Вот сюда. — Горбатов раскрыл тетрадь.
Родионов издал неприличный звук носом и плюнул в тетрадь.
— Вот, пожалуйста, — должник вытер рот рукавом, — сдачи не надо. Тоже мне, нашел лоха. Я, вообще-то, коуч по развитию продаж в интернете.
Тетрадь захлопнулась, скомкалась, затем снова раскрылась и плюнула в ответ в физиономию Родионову.
— Какого... — выругался Антон, вытирая лицо. — Совсем охренели?
— Родионов, обезьяна ты недоэволюционировавшая, — заговорила тетрадь. — Я сказала тогда, чтобы до конца месяца деньги занёс?
— Ска-ска-зала, — выпрямился испуганный Антон и снова потёр нос.
— Предупреждала, что если не занесёшь, то я твоим родителям расскажу, как ты их дачу по пьяни спалил, а отцовскую машину в реке утопил?
— Д-д-да, Алевтина Андреевна. — Бедный Родионов был на грани обморока.
— У меня связь тут покруче «пять-джи», могу папке твоему целую презентацию отправить прямиком в обеденный сон, а потом ещё напоминания в режиме видений и прозрений ретаргетингом слать буду. Такой агрессивный контент кого хочешь заставит из завещания ребенка вычеркнуть.
— Не-не-не надо! — испугался Родионов и исчез во внутренностях собственной квартиры.
Через минуту он вложил в тетрадь пятьсот рублей со словами: «Остаток — на нужды передовых технологий». И захлопнул дверь.
— Откуда вы такие выражения знаете? — спросил Гоша у тетради.
— Пф-ф, да знаешь, сколько в потустороннем мире инфоцыган, которые людей в интернете кинули? Они ко всем неупокоенным прилетают со своими повышениями конверсии продаж. И ведь не прогнать — ду́хи же. Нахватаешься волей-неволей.
Следующей на очереди была Вера Петровна — женщина в возрасте, которая тяжело передвигала ноги и говорила с придыханием.
— Долг отдам, а с сумкой она обломится, — методично отсчитывала деньги из кошелька старушка.
— Петровна, ты совсем офонарела? Сумку верни! — гавкнула тетрадь.
— А ты мне Ванечку верни, курва бумажная! — кинула остаток мелочи Петровна.
Гоша кое-как на лету поймал деньги тетрадью, и они тут же в ней исчезли.
— Ванечка твой мне даром не нужен был!
— А что же он к тебе тогда по пять раз на дню за спичками бегал? — завелась Петровна.
— Да потому что дымил как паровоз! А ещё приходил жаловаться на тебя — что ты ему кашу на воде делаешь!
— Ой ты, нежный какой! Я о нём всю жизнь заботилась, за питанием его следила, а он, видите ли, ходил в чужой подол плакаться! Гад двуличный! Не отдам сумку! Я в ней рассаду ношу!
— Вера Петровна, давайте я вам другую принесу? С мягкими ручками, фирменную! — лебезил Гоша.
— Не надо! Мне эта нравится. А макулатуре своей передай, что я ей все поля перечёркаю, если ещё раз сунется ко мне!
— Петровна, я тебе в кошмарах являться буду! — угрожала тетрадь.
— Ага, вас там уже половина улицы и вся районная поликлиника собралась, милости прошу! Всё, некогда мне, на дачу надо, огород копать.
— О! Копать — это вам ко мне. У меня же экскаватор! — встрял Гоша.
— С ума сошёл, экскаватором по грядкам? Хотя... — задумалась Петровна. — Туалет давно пора переставить, да и яблоньку бы убрать у теплицы, — она долго бубнила что-то себе под нос. — Ладно, забирай. Только без дураков! Приезжай в субботу. Я тебе работу найду.
— Спасибо! — Гоша схватил сумку и начал с силой запихивать в тетрадь. Та давилась, но всё проглатывала.
Обойдя ещё несколько адресов, Гоша пришёл к тепличному комбинату.
— Дюша Теплица тут обитает? — спросил Гоша у охранника на КПП.
— Ага, в своём кабинете в основном обитает, — ухмыльнулся тот. — Это директор наш. Вы по какому вопросу?
Выслушав Гошу, охранник попросил его покинуть территорию.
— Вот ведь дослужился, корнишон! — ругалась тетрадь. — А раньше огурцами ворованными расплачивался со мной.
Тут ворота открылись, и из них выехал дорогой итальянский кабриолет.
— Вот ты где, кабачок переспелый!
Тетрадь выпрыгнула из рук Гоши и вцепилась в лицо мужчины за рулём. Тот еле справился с управлением, чудом не врезавшись в столб.
— Выбирай, томат ты сливовидный: кошелёк или нос! — кричала тетрадь, залепившая Дюше всё лицо.
— Кошелёк! Кошелёк! — кричал директор комбината. — Забирай! Я этими копейками подтираюсь, — кинул он тысячу в тетрадь.
— Это не всё! Ты мне листья обещал убрать перед входом!
— Сдурела, что ли? Я уважаемый человек, общаюсь с серьёзными людьми! — поправил галстук и причёску Дюша.
— Человек, — обратилась к нему тетрадь, — ты, может, и человек, но отнюдь не уважаемый. У меня тут каждый твой украденный огурец записан, начиная с первого ящика и заканчивая последней фурой. Хочешь, данные обнародую?
— Я тебе обнародую! — Дюша выхватил тетрадь из рук Гоши и порвал пополам.
— Вы что наделали? — крикнул Горбатов.
Не успел Дюша ответить, как тетрадей стало две.
— Теперь данные умножены на два. Попробуешь сжечь — и будут тысячи копий! — угрожала тетрадь. — Метла стои́т справа от входа, листья соберёшь в мешки и вывезешь на своём дорогом ведёрке, понял? — рявкнула она на Дюшу.
В ответ Дюша лишь что-то пробурчал и пошёл за перчатками.
— Ну что, теперь ваша душа спокойна? — спросил Горбатов, когда Дюша погрузил последний мешок в салон машины и отъехал от магазина.
— Почти, — ответила тетрадь. — Там на последней странице ещё одна фамилия.
Гоша долистал до конца и увидел написанную мелким шрифтом на полях фамилию Горбатов.
— Я же у вас ни разу не был.
— Ты не был. А вот отец твой постоянно заходил после работы. Всегда сдачу забывал, рассеянный, — сказала тетрадь и сложилась. А когда открылась, Гоша увидел пачку бумажных денег.
— Ничего себе сдачу не брал, — присвистнул Гоша.
— Да это просто с учётом инфляции, — объяснила Алевтина Андреевна. — Бери, не стесняйся. А магазин теперь можно ломать. Правда, жаль его, хорошее место было. Столько воспоминаний...
— А хотите, я кредит возьму? Этих денег, что вы дали, возможно, хватит на покрытие части долгов. Договор на строительство дома ещё не заключён, может, получится что решить. Будем вместе работать!
— Сдурел? Да знаешь, где я этот магазин видала? Нет уж, сносите! А мне на заслуженный отдых пора! — закричала тетрадь и самоликвидировалась.
Гоша облегчённо выдохнул и, сев в кабину, нажал на рычаг. Крыша магазина затрещала и сдвинулась с места.
Александр Райн
Следующая публикация
Комментарии 3