Предыдущая публикация
Профессор Николай Нилович Бурденко при жизни стал легендой.
На лекциях и семинарах гения военной медицины (а Бурденко был врачом и в Российской империи, и в СССР) не было свободного места - все отправлявшиеся на фронт хирурги в обязательном порядке посещали эти мероприятия. А попасть на «открытую» операцию, проводимую профессором Бурденко, считалось невероятной удачей - об этом мечтал каждый начинающий (и не только!) хирург.
Николаю Ниловичу на осмотр раненого хватало минуты. За эту минуту он намечал план операции и тут же приступал к ней. И на этот раз всё было также. Шла сложнейшая операция на черепе - Бурденко оперировал молча, сосредоточенно.
Присутствующие с благоговением следили за руками хирурга, инструментами, его невозмутимым лицом... Когда операция закончилась, Николай Нилович поспешно вышел в предоперационную и нетерпеливо сказал:
— Марфуша! Кохер и шарик!
Сестра молча подала ему требуемый инструмент и стерильный марлевый шарик. На её лице не отразилось даже удивления. Одним рывком Бурденко удалил себе зуб, заложил в ранку шарик и с облегчением вздохнул, разглядывая зуб:
— Так вот кто пять дней меня мучил! Негодяй!..
Как мог человек в 65‑летнем возрасте блестяще провести 6-часовую операцию на черепе с острой зубной болью?! А если бы случился обморок или болевой шок? Но это был Бурденко, и в этом эпизоде как в капле воды отразился его характер - стойкого военного хирурга, одного из основоположников нейрохирургии в СССР. Он спасал жизни солдат на фронтах четырёх войн: русско-японской, советско-финской и двух мировых. Он создал медицинскую службу Красной армии и приложил немало усилий, чтобы подготовить советских врачей к Великой Отечественной войне. Он оперировал на передовой, лично вынес сотни раненых с поля боя, лечил, будучи сам почти инвалидом, испытывая сильные боли после нескольких контузий и трёх кровоизлияний в мозг… Сам он говорил так: «Я провёл всю свою жизнь среди бойцов. Несмотря на свою гражданскую одежду, в душе я боец. Я кровно связан с Красной Армией. Я отдаю ей все силы и горжусь своей принадлежностью к ней».
Родители и деды Николая Ниловича не имели отношения к медицине. Отец из крестьян выбился в писари и управляющие, а дед по рождению был крепостным. Но Николай уже в раннем детстве решил, что будет учиться и выбьется в люди. В пятилетнем возрасте мальчик сам без родителей пошёл в школу, но учитель, на урок которого пришёл Коля, отправил его домой. «Мал ещё учиться», — буркнул он вслед мальчугану. Но Коля стал приходить каждый день и терпеливо ждал под дверью класса, когда же его будут учить. Директор школы, видя такое упорство мальчика, в конце концов сдался и разрешил ему посещать уроки.
⠀
Успешно окончив сельскую школу, Николай едет в Пензу, где с отличием оканчивает духовную семинарию, намереваясь стать священником. Заметив одарённость семинариста, его направляют в Петербургскую духовную академию. И тут происходит то, что в корне меняет всю его дальнейшую жизнь: неизвестно, кто или что повлиял на Николая, но он решает изменить свою профессию. Царские законы мешали семинаристам поступать в столичные университеты, и поэтому Николай отправляется в Томск, где поступает на медицинский факультет университета.
⠀
Отец резко осудил «безрассудный» поступок несостоявшегося священнослужителя. Он был убеждён, что непослушный сын просто умрёт с голоду. Всё, что он отправил сыну в ответ, так это две почтовые марки, сказав, что больше ничем помочь ему не сможет. А марки отправил для того, чтобы, когда нерадивый сын умрёт от голода и нужды, отцу об этом сообщили.
⠀
Но Николай умел преодолевать трудности. Знаменитый томский хирург, профессор Селищев, стал во всём образцом для молодого Бурденко - он с восхищением наблюдал за операциями мэтра. Учился усердно, иной раз жертвуя сном и обедом, но всё-таки попал в число «неблагонадежных» (за участие в революционной демонстрации) и завершать курс медицины ему пришлось в Юрьевском университете.
⠀
Когда в 1904 году началась Русско-японская война, Николай Бурденко отправился на фронт в Маньчжурию. Здесь в качестве помощника врача он работал в траншеях и окопах, на передовых перевязочных пунктах, выносил под огнём с поля боя раненых, оказывал им первую помощь, производил несложные операции. В боях под Вафангоу он получил ранение в руку, а вскоре за храбрость, проявленную на поле боя, его наградили солдатским Георгиевским крестом.
⠀
Пребывание на фронте оставило глубокий след, незаживающую рану в душе начинающего врача Бурденко. В одном из своих многочисленных трудов спустя годы он напишет: «Под Мукденом было потеряно 25 тысяч раненых — потому, что на всю армию было всего одна тысяча повозок».
⠀
И действительно, со времён осады Севастополя (середина XIX века) в русской армии ничего не изменилось. Тогда не Бурденко, а другой легендарный хирург Николай Пирогов стал свидетелем того, что происходило с ранеными и больными, нуждающимися в помощи и уходе. «Только в одном месте (а сколько их было!) 360 раненых, сваленных на нары один возле другого. Без промежутка, без порядка. Солдаты, более суток ожидавшие перевязки. Уже несколько дней не хлебавшие горячей пищи. Навстречу тянулись, то и дело застревая в грязи, скрипучие арбы и фуры, гружённые окровавленными, небрежно перевязанными защитниками города-крепости», - писал Пирогов и с ужасом представлял себе, что ждёт их впереди: «сколько же надо героизма, чтобы так драться, зная заведомо, что, коли будешь ранен, тебя, как собаку, бросят в грязь…» Уроки извлечены так и не были.
⠀
Николай Бурденко постоянно цитировал слова великого хирурга Пирогова: «Не медицина, а администрация является главной при оказании помощи раненым». Эвакуацию раненых и их сортировку, применяемую Пироговым, Бурденко рассматривал на уровне научного открытия.
⠀
Звание лекаря и врачебный диплом с отличием Николай Нилович получил уже после войны и остался работать в университете. Следующие несколько лет - защита диссертаций, совершенствование знаний за границей, сочетание клинических наблюдений с экспериментальными, достижение виртуозной техники при операциях - сделали Бурденко одним из самых востребованных и профессиональных хирургов своего времени. Он получил звание профессора и учёную степень доктора медицины в 33 года.
К началу Первой мировой войны Бурденко был известным, уважаемым в медицинском сообществе хирургом. Казалось бы, можно почивать на лаврах, но неутомимый врач вновь устремился на фронт, сформировав собственный хирургический отряд. Его назначили помощником заведующего медицинской частью Красного Креста армий Северо-Западного фронта. Здесь Бурденко занимался организацией полевых госпиталей и перевязочно-эвакуационных пунктов, лично оперировал тяжелораненых. Помня о печальном опыте русско-японской войны, особое внимание он уделял сортировке раненых, организовав для этого в госпиталях специализированные отделения для лечения ран в живот, в голову и в лёгкие. Проводя операции, Бурденко впервые в истории военно-полевой хирургии использовал открытый метод лечения ран мозга. Он тщательно изучал организацию противоэпидемической и санитарной службы, занимался вопросами санитарно-химической защиты и гигиены, профилактики венерических заболеваний. Однако, в целом, как во времена Пирогова и русско-японской войны, военно-санитарная система императорской армии по-прежнему оставалась неэффективной: в строй удавалось возвращать не более половины раненых бойцов. Тем не менее, все годы войны Бурденко активно добивался улучшения медпомощи раненным на всех этапах, начиная с их эвакуации с поля боя.
⠀
В марте 1917 года Временное правительство назначило Бурденко главным военно-санитарным инспектором армии, но прослужил он в этой должности недолго: летом того же года он был демобилизован после контузии. До начала следующей войны он снова совершенствовал свои знания и навыки у операционного стола - именно Бурденко первым в стране начал оперировать на мозге. К слову, такие операции и в мире тогда были единичными — за таких больных хирурги боялись браться. А он оперировал, и с успехом. Безнадёжные больные выздоравливали, ослепшие из-за опухолей мозга начинали видеть. Неудивительно, что к началу 30-х годов XX века хирург Бурденко становится известен на весь мир. Его умоляют взять к себе на операцию иностранцы — из Германии, Англии, Франции. На мастер-классы по оперированию мозга приезжают именитые иностранные хирурги.
В биографии Николая Ниловича есть интересный факт: после заключения Брестского мира, когда город Юрьев оккупировали немецкие войска, новые власти предложили Бурденко остаться и работать на Германию, но он отказался и уехал в Воронеж, став одним из главных организаторов переведённого в этот город из Юрьева университета. Много лет спустя, академик напишет: «Предо мной была дилемма: остаться в старом мире, где всё привычно, где всё известно, или пуститься в страну, где всё непривычно, всё неизвестно, всё ново и где раздаётся грозный клич во имя иного будущего, представляющего антитезу прошлому… Без колебаний я ушёл от них к себе домой, к народу...».
⠀
Николай Нилович был человеком простым и бережливым, годами он ходил в одном и том же поношенном пальто. При этом часто появлялся в Кремле, на Старой площади, в начальственных кабинетах… Председатель Совнаркома Вячеслав Молотов как-то решил приодеть знаменитого хирурга и подарил ему роскошную беличью шубу. В морозные дни Бурденко представал перед студентами на лекциях, накинув её на плечи, и всякий раз заговорщицки спрашивал: «А знаете, кто подарил мне эту шубу?» В студенческой среде ходили легенды о шубе Бурденко. И вот однажды его сокровище пропало…
⠀
Профессор нервничал. Лучших сыщиков подняли на ноги. На следующий день злоумышленник попался: принёс сдавать приметную шубу в комиссионный магазин. Им оказался студент-медик… Бурденко решил поговорить с ним: «Как могли вы, будущий хирург, стать вором!» И студент честно признался: рассудок помутился от нищеты, от полуголодного существования. Тогда Бурденко вспомнил собственную юность, голодные студенческие годы и заступился за воришку. Суд отменили, дело закрыли, юноша продолжил учиться, а Николай Нилович стал выплачивать ему дополнительную стипендию из собственных средств. И не прогадал: из студента вырос нейрохирург высокого класса.
⠀
У любого человека бывают две стороны - светлая и тёмная. Своя «тень» была и у Бурденко. Современники и коллеги вспоминали его как жёсткого, авторитарного руководителя, не терпящего возражений и требующего безусловного подчинения. Академик обладал «взрывным» характером, и никто (включая его самого) не мог предугадать, когда он «рванёт».
⠀
Однажды в клинику Бурденко пришёл устраиваться аспирант. Уже завершая беседу, он задал профессору вполне обычный вопрос: когда нужно приходить и уходить из клиники. Перфекционист Бурденко, привыкший проводить на рабочем месте сутки напролёт и требовавший того же от сотрудников, разгневался не на шутку: «Можете уходить прямо сейчас и больше не приходить!». Впрочем, успокоившись, он всё-таки согласился принять аспиранта на работу.
⠀
Попадало от Бурденко и медсёстрам: они должны были без слов понимать, какой инструмент нужен ему во время операции и тотчас класть его в протянутую руку. Любая ошибка или медлительность выводили академика из себя. Сотрудники клиники с трепетом ожидали каждого обхода своего руководителя: он замечал всё - пятно на простыне, мусор в углу, плохо наложенную повязку. Разнос следовал незамедлительно.
«Любили ли его помощники? - вспоминал один из учеников Бурденко. - Нет, не любили. Он был одинок, так как требовал не любви, а исполнения врачебного долга. Это часто делало его жестоким. Глухота и последовавшее за ней нарушение речи ещё усугубили черты его характера».
⠀
Начиная с 1937 года Бурденко стал главным хирургом-консультантом Советской армии. В том же году профессор полностью лишился слуха. Но он приспособился к этому, научившись понимать коллег, и не ограничивал профессиональных задач. Инвалидность не означала для него пассивности.
⠀
Когда началась Финская война, а после - и Великая Отечественная, маститый учёный незамедлительно направлялся в действующую армию. Всю войну он оперативно оказывал помощь бойцам. Сотни тысяч раненых прошли тогда через руки Бурденко и его коллег. Нередко, чтобы провести по-настоящему сложные операции, ему приходилось добираться до полковых и дивизионных медсанбатов. Во время Великой Отечественной войны Бурденко организовал работу по оперативному сбору материалов о ранениях и скорейшего внедрения в практику новейших методов лечения. Так, он применял первые антибиотики, которые помогали бороться с инфекциями.
Пенициллин американцы пришлют в СССР только в начале 1943-го. Но неутомимый экспериментатор Бурденко первым в мировой медицине предложит лечить гнойные осложнения после ранений черепа и мозга путём введения раствора белого стрептоцида в сонную артерию. Немало бойцов удалось спасти новыми методами.
⠀
При переправе через Неву Бурденко был тяжело контужен, но службы своей не прервал. В сентябре 1941 года инсульт лишил его возможности двигаться и говорить… Это случилось в санитарном поезде, прямо во время осмотра раненых. Но как только болезнь отступила, он стал постоянно выезжать на фронт, следить за работой госпиталей, военно-санитарных поездов, инструктировал врачей, контролировал постановку хирургической работы, сам производил операции, вёл обширную переписку с фронтовыми хирургами. При этом к концу войны он был практически глухонемым. Ученики научились понимать его по губам, по движению глаз...
⠀
В 1944-м генерал-полковник, герой Соцтруда, лауреат Сталинской премии Николай Бурденко воспользовался своим авторитетом и «продавил» идею Академии медицинских наук с разветвленной сетью научно-исследовательских институтов. Он стал первым президентом академии.
⠀
Вскоре после Победы его сразил второй инсульт, а ещё через год – третий. Он и в последние недели жизни, на больничной койке, продолжал работать. И завершил свою лебединую песню докладом на съезде хирургов. Зачитать его он не мог, но присутствовал в зале. Один из участников съезда вспоминал: «В большую аудиторию входил, под руку с женой, почётный председатель съезда, приговорённый к смерти самим собою. Он шёл и кланялся, и ещё - улыбался. Зал стоял и рукоплескал ему, а он, опираясь на руку жены, поднялся по лесенке в президиум съезда. Председательствующий генерал-лейтенант медицинской службы, академик Джанелидзе, успокаивая гремящую овацией аудиторию, поднял руку… «Просит слова Николай Нилович».
Все повскакивали с мест, снова овации. Николай Нилович смотрел на зал, улыбался - немного печально. Джанелидзе вновь попросил тишины: «Вы не совсем поняли меня, товарищи. Николай Нилович не может говорить. Доклад прочтёт его ученик, профессор А.Ф. Лепукалн».
В абсолютной тишине, какая не прерывалась до последней фразы, профессор Лепукалн прочитал доклад о лечении огнестрельных ран. Бурденко, продолжая улыбаться, вглядывался в зал и, узнавая знакомых, чуть кивал им головой. А после заседания взял листочек бумаги и написал щемящие слова: «Этот доклад - моя лебединая песня: до следующего съезда я не доживу».
⠀
Через месяц, 11 ноября 1946 года, на первых полосах газет появились некрологи о смерти академика. Его похоронили на московском Новодевичьем кладбище, а память о нём увековечили в названии Национального медицинского исследовательского центра нейрохирургии – одного из ведущих мировых нейрохирургических центров. Его история началась в 1929 году, когда Бурденко вместе с неврологом В.Крамером открыли первую в Москве нейрохирургическую клинику на 25 коек. Кроме того, имя академика носят Главный военный госпиталь, Воронежский государственный медицинский университет и улицы в нескольких российских городах. Академия медицинских наук РФ ежегодно вручает премию имени Бурденко за лучшие работы по нейрохирургии.
(с)
— Марфуша! Кохер и шарик!
Сестра молча подала ему требуемый инструмент и стерильный марлевый шарик. На её лице не отразилось даже удивления. Одним рывком Бурденко удалил себе зуб, заложил в ранку шарик и с облегчением вздохнул, разглядывая зуб:
— Так вот кто пять дней меня мучил! Негодяй!..
Как мог человек в 65‑летнем возрасте блестяще провести 6-часовую операцию на черепе с острой зубной болью?! А если бы случился обморок или болевой шок? Но это был Бурденко, и в этом эпизоде как в капле воды отразился его характер - стойкого военного хирурга, одного из основоположников нейрохирургии в СССР. Он спасал жизни солдат на фронтах четырёх войн: русско-японской, советско-финской и двух мировых. Он создал медицинскую службу Красной армии и приложил немало усилий, чтобы подготовить советских врачей к Великой Отечественной войне. Он оперировал на передовой, лично вынес сотни раненых с поля боя, лечил, будучи сам почти инвалидом, испытывая сильные боли после нескольких контузий и трёх кровоизлияний в мозг… Сам он говорил так: «Я провёл всю свою жизнь среди бойцов. Несмотря на свою гражданскую одежду, в душе я боец. Я кровно связан с Красной Армией. Я отдаю ей все силы и горжусь своей принадлежностью к ней».
Родители и деды Николая Ниловича не имели отношения к медицине. Отец из крестьян выбился в писари и управляющие, а дед по рождению был крепостным. Но Николай уже в раннем детстве решил, что будет учиться и выбьется в люди. В пятилетнем возрасте мальчик сам без родителей пошёл в школу, но учитель, на урок которого пришёл Коля, отправил его домой. «Мал ещё учиться», — буркнул он вслед мальчугану. Но Коля стал приходить каждый день и терпеливо ждал под дверью класса, когда же его будут учить. Директор школы, видя такое упорство мальчика, в конце концов сдался и разрешил ему посещать уроки.
⠀
Успешно окончив сельскую школу, Николай едет в Пензу, где с отличием оканчивает духовную семинарию, намереваясь стать священником. Заметив одарённость семинариста, его направляют в Петербургскую духовную академию. И тут происходит то, что в корне меняет всю его дальнейшую жизнь: неизвестно, кто или что повлиял на Николая, но он решает изменить свою профессию. Царские законы мешали семинаристам поступать в столичные университеты, и поэтому Николай отправляется в Томск, где поступает на медицинский факультет университета.
⠀
Отец резко осудил «безрассудный» поступок несостоявшегося священнослужителя. Он был убеждён, что непослушный сын просто умрёт с голоду. Всё, что он отправил сыну в ответ, так это две почтовые марки, сказав, что больше ничем помочь ему не сможет. А марки отправил для того, чтобы, когда нерадивый сын умрёт от голода и нужды, отцу об этом сообщили.
⠀
Но Николай умел преодолевать трудности. Знаменитый томский хирург, профессор Селищев, стал во всём образцом для молодого Бурденко - он с восхищением наблюдал за операциями мэтра. Учился усердно, иной раз жертвуя сном и обедом, но всё-таки попал в число «неблагонадежных» (за участие в революционной демонстрации) и завершать курс медицины ему пришлось в Юрьевском университете.
⠀
Когда в 1904 году началась Русско-японская война, Николай Бурденко отправился на фронт в Маньчжурию. Здесь в качестве помощника врача он работал в траншеях и окопах, на передовых перевязочных пунктах, выносил под огнём с поля боя раненых, оказывал им первую помощь, производил несложные операции. В боях под Вафангоу он получил ранение в руку, а вскоре за храбрость, проявленную на поле боя, его наградили солдатским Георгиевским крестом.
⠀
Пребывание на фронте оставило глубокий след, незаживающую рану в душе начинающего врача Бурденко. В одном из своих многочисленных трудов спустя годы он напишет: «Под Мукденом было потеряно 25 тысяч раненых — потому, что на всю армию было всего одна тысяча повозок».
⠀
И действительно, со времён осады Севастополя (середина XIX века) в русской армии ничего не изменилось. Тогда не Бурденко, а другой легендарный хирург Николай Пирогов стал свидетелем того, что происходило с ранеными и больными, нуждающимися в помощи и уходе. «Только в одном месте (а сколько их было!) 360 раненых, сваленных на нары один возле другого. Без промежутка, без порядка. Солдаты, более суток ожидавшие перевязки. Уже несколько дней не хлебавшие горячей пищи. Навстречу тянулись, то и дело застревая в грязи, скрипучие арбы и фуры, гружённые окровавленными, небрежно перевязанными защитниками города-крепости», - писал Пирогов и с ужасом представлял себе, что ждёт их впереди: «сколько же надо героизма, чтобы так драться, зная заведомо, что, коли будешь ранен, тебя, как собаку, бросят в грязь…» Уроки извлечены так и не были.
⠀
Николай Бурденко постоянно цитировал слова великого хирурга Пирогова: «Не медицина, а администрация является главной при оказании помощи раненым». Эвакуацию раненых и их сортировку, применяемую Пироговым, Бурденко рассматривал на уровне научного открытия.
⠀
Звание лекаря и врачебный диплом с отличием Николай Нилович получил уже после войны и остался работать в университете. Следующие несколько лет - защита диссертаций, совершенствование знаний за границей, сочетание клинических наблюдений с экспериментальными, достижение виртуозной техники при операциях - сделали Бурденко одним из самых востребованных и профессиональных хирургов своего времени. Он получил звание профессора и учёную степень доктора медицины в 33 года.
К началу Первой мировой войны Бурденко был известным, уважаемым в медицинском сообществе хирургом. Казалось бы, можно почивать на лаврах, но неутомимый врач вновь устремился на фронт, сформировав собственный хирургический отряд. Его назначили помощником заведующего медицинской частью Красного Креста армий Северо-Западного фронта. Здесь Бурденко занимался организацией полевых госпиталей и перевязочно-эвакуационных пунктов, лично оперировал тяжелораненых. Помня о печальном опыте русско-японской войны, особое внимание он уделял сортировке раненых, организовав для этого в госпиталях специализированные отделения для лечения ран в живот, в голову и в лёгкие. Проводя операции, Бурденко впервые в истории военно-полевой хирургии использовал открытый метод лечения ран мозга. Он тщательно изучал организацию противоэпидемической и санитарной службы, занимался вопросами санитарно-химической защиты и гигиены, профилактики венерических заболеваний. Однако, в целом, как во времена Пирогова и русско-японской войны, военно-санитарная система императорской армии по-прежнему оставалась неэффективной: в строй удавалось возвращать не более половины раненых бойцов. Тем не менее, все годы войны Бурденко активно добивался улучшения медпомощи раненным на всех этапах, начиная с их эвакуации с поля боя.
⠀
В марте 1917 года Временное правительство назначило Бурденко главным военно-санитарным инспектором армии, но прослужил он в этой должности недолго: летом того же года он был демобилизован после контузии. До начала следующей войны он снова совершенствовал свои знания и навыки у операционного стола - именно Бурденко первым в стране начал оперировать на мозге. К слову, такие операции и в мире тогда были единичными — за таких больных хирурги боялись браться. А он оперировал, и с успехом. Безнадёжные больные выздоравливали, ослепшие из-за опухолей мозга начинали видеть. Неудивительно, что к началу 30-х годов XX века хирург Бурденко становится известен на весь мир. Его умоляют взять к себе на операцию иностранцы — из Германии, Англии, Франции. На мастер-классы по оперированию мозга приезжают именитые иностранные хирурги.
В биографии Николая Ниловича есть интересный факт: после заключения Брестского мира, когда город Юрьев оккупировали немецкие войска, новые власти предложили Бурденко остаться и работать на Германию, но он отказался и уехал в Воронеж, став одним из главных организаторов переведённого в этот город из Юрьева университета. Много лет спустя, академик напишет: «Предо мной была дилемма: остаться в старом мире, где всё привычно, где всё известно, или пуститься в страну, где всё непривычно, всё неизвестно, всё ново и где раздаётся грозный клич во имя иного будущего, представляющего антитезу прошлому… Без колебаний я ушёл от них к себе домой, к народу...».
⠀
Николай Нилович был человеком простым и бережливым, годами он ходил в одном и том же поношенном пальто. При этом часто появлялся в Кремле, на Старой площади, в начальственных кабинетах… Председатель Совнаркома Вячеслав Молотов как-то решил приодеть знаменитого хирурга и подарил ему роскошную беличью шубу. В морозные дни Бурденко представал перед студентами на лекциях, накинув её на плечи, и всякий раз заговорщицки спрашивал: «А знаете, кто подарил мне эту шубу?» В студенческой среде ходили легенды о шубе Бурденко. И вот однажды его сокровище пропало…
⠀
Профессор нервничал. Лучших сыщиков подняли на ноги. На следующий день злоумышленник попался: принёс сдавать приметную шубу в комиссионный магазин. Им оказался студент-медик… Бурденко решил поговорить с ним: «Как могли вы, будущий хирург, стать вором!» И студент честно признался: рассудок помутился от нищеты, от полуголодного существования. Тогда Бурденко вспомнил собственную юность, голодные студенческие годы и заступился за воришку. Суд отменили, дело закрыли, юноша продолжил учиться, а Николай Нилович стал выплачивать ему дополнительную стипендию из собственных средств. И не прогадал: из студента вырос нейрохирург высокого класса.
⠀
У любого человека бывают две стороны - светлая и тёмная. Своя «тень» была и у Бурденко. Современники и коллеги вспоминали его как жёсткого, авторитарного руководителя, не терпящего возражений и требующего безусловного подчинения. Академик обладал «взрывным» характером, и никто (включая его самого) не мог предугадать, когда он «рванёт».
⠀
Однажды в клинику Бурденко пришёл устраиваться аспирант. Уже завершая беседу, он задал профессору вполне обычный вопрос: когда нужно приходить и уходить из клиники. Перфекционист Бурденко, привыкший проводить на рабочем месте сутки напролёт и требовавший того же от сотрудников, разгневался не на шутку: «Можете уходить прямо сейчас и больше не приходить!». Впрочем, успокоившись, он всё-таки согласился принять аспиранта на работу.
⠀
Попадало от Бурденко и медсёстрам: они должны были без слов понимать, какой инструмент нужен ему во время операции и тотчас класть его в протянутую руку. Любая ошибка или медлительность выводили академика из себя. Сотрудники клиники с трепетом ожидали каждого обхода своего руководителя: он замечал всё - пятно на простыне, мусор в углу, плохо наложенную повязку. Разнос следовал незамедлительно.
«Любили ли его помощники? - вспоминал один из учеников Бурденко. - Нет, не любили. Он был одинок, так как требовал не любви, а исполнения врачебного долга. Это часто делало его жестоким. Глухота и последовавшее за ней нарушение речи ещё усугубили черты его характера».
⠀
Начиная с 1937 года Бурденко стал главным хирургом-консультантом Советской армии. В том же году профессор полностью лишился слуха. Но он приспособился к этому, научившись понимать коллег, и не ограничивал профессиональных задач. Инвалидность не означала для него пассивности.
⠀
Когда началась Финская война, а после - и Великая Отечественная, маститый учёный незамедлительно направлялся в действующую армию. Всю войну он оперативно оказывал помощь бойцам. Сотни тысяч раненых прошли тогда через руки Бурденко и его коллег. Нередко, чтобы провести по-настоящему сложные операции, ему приходилось добираться до полковых и дивизионных медсанбатов. Во время Великой Отечественной войны Бурденко организовал работу по оперативному сбору материалов о ранениях и скорейшего внедрения в практику новейших методов лечения. Так, он применял первые антибиотики, которые помогали бороться с инфекциями.
Пенициллин американцы пришлют в СССР только в начале 1943-го. Но неутомимый экспериментатор Бурденко первым в мировой медицине предложит лечить гнойные осложнения после ранений черепа и мозга путём введения раствора белого стрептоцида в сонную артерию. Немало бойцов удалось спасти новыми методами.
⠀
При переправе через Неву Бурденко был тяжело контужен, но службы своей не прервал. В сентябре 1941 года инсульт лишил его возможности двигаться и говорить… Это случилось в санитарном поезде, прямо во время осмотра раненых. Но как только болезнь отступила, он стал постоянно выезжать на фронт, следить за работой госпиталей, военно-санитарных поездов, инструктировал врачей, контролировал постановку хирургической работы, сам производил операции, вёл обширную переписку с фронтовыми хирургами. При этом к концу войны он был практически глухонемым. Ученики научились понимать его по губам, по движению глаз...
⠀
В 1944-м генерал-полковник, герой Соцтруда, лауреат Сталинской премии Николай Бурденко воспользовался своим авторитетом и «продавил» идею Академии медицинских наук с разветвленной сетью научно-исследовательских институтов. Он стал первым президентом академии.
⠀
Вскоре после Победы его сразил второй инсульт, а ещё через год – третий. Он и в последние недели жизни, на больничной койке, продолжал работать. И завершил свою лебединую песню докладом на съезде хирургов. Зачитать его он не мог, но присутствовал в зале. Один из участников съезда вспоминал: «В большую аудиторию входил, под руку с женой, почётный председатель съезда, приговорённый к смерти самим собою. Он шёл и кланялся, и ещё - улыбался. Зал стоял и рукоплескал ему, а он, опираясь на руку жены, поднялся по лесенке в президиум съезда. Председательствующий генерал-лейтенант медицинской службы, академик Джанелидзе, успокаивая гремящую овацией аудиторию, поднял руку… «Просит слова Николай Нилович».
Все повскакивали с мест, снова овации. Николай Нилович смотрел на зал, улыбался - немного печально. Джанелидзе вновь попросил тишины: «Вы не совсем поняли меня, товарищи. Николай Нилович не может говорить. Доклад прочтёт его ученик, профессор А.Ф. Лепукалн».
В абсолютной тишине, какая не прерывалась до последней фразы, профессор Лепукалн прочитал доклад о лечении огнестрельных ран. Бурденко, продолжая улыбаться, вглядывался в зал и, узнавая знакомых, чуть кивал им головой. А после заседания взял листочек бумаги и написал щемящие слова: «Этот доклад - моя лебединая песня: до следующего съезда я не доживу».
⠀
Через месяц, 11 ноября 1946 года, на первых полосах газет появились некрологи о смерти академика. Его похоронили на московском Новодевичьем кладбище, а память о нём увековечили в названии Национального медицинского исследовательского центра нейрохирургии – одного из ведущих мировых нейрохирургических центров. Его история началась в 1929 году, когда Бурденко вместе с неврологом В.Крамером открыли первую в Москве нейрохирургическую клинику на 25 коек. Кроме того, имя академика носят Главный военный госпиталь, Воронежский государственный медицинский университет и улицы в нескольких российских городах. Академия медицинских наук РФ ежегодно вручает премию имени Бурденко за лучшие работы по нейрохирургии.
(с)
Следующая публикация
Комментарии 2