1990-е годыНа летних каникулах я много раз с родителями на машине
проезжала деревню Антошкино. Ездили к родственникам в г. Куйбышев. Наш маршрут: Осинцево - Старые Карачи-Покровка – Антошкино - Куйбышев. Помню, пошёл дождь, и мы застряли на дороге у Антошкино, долго толкали машину.
Сибирский тракт…Чалдонами считаются – старожилы. Была, говорят,
когда-то ссылка в Сибирь на пашню…
Нищеброды расейские задарма стали получать собины –
землю под хозяйство. Рассчитывались за неё десятым снопом.
Есть забошные деревни, эти бедные. Это которые на забоке стоят,
в стороне от тракта. Там шибко-то не разживёшься,
овёс каждый день продавать не поедешь… При ямщине, оно легче,
чем с пашней, но живёшь-то не дома… На биче сидел, так говорили,
если кто не на своих конях ямщичал.
Легче всех жилось тому, кто постоялый двор держал.
Через тридцать-пятьдесят вёрст станки, постоялые дворы на них.
По ним и гоньба называлась межудворка.
В городе дворы называются постоялы, а на тракте – заезжи,
хозяина называют дворником.
Ямщина – это товарный извоз, а гоньба – людской. Когда нет своих коней, в ямщики идут от бедности. Про таких и говорят в насмешку:
на биче сидит. А вольная гоньба – это когда сам ты хозяин,
держишь по пять лошадей и больше. Кто-то к тебе вольно нанимается,
а то есть гоньба обывательская – это очередь,
от волости назначают поклажу везти. Ну, эти далеко не заезживают,
и начальство не они везут, а у кого тройки. Тут кто побогаче,
те нанимаются да на резвых конях. Сперва такой связку заводит –
пять коней в одной связке, при двух ямщиках, один на первой подводе, другой на последней. Потом уж, если дело заварится,
он и по десть мужиков в ямщину нанимает. Тройки, конечно,
сперва-то были только на почтовых станах, потом уж у богатеньких. Которые на вольной почте, называются дружками.
Они передают седока своим друзьям-соседям, так быстрей,
по верёвочке-то. А и проклятущая же дорога этот тракт!
Матюги на нём да стоны от ухабов от этих. Зимой ехать легче,
но без хорошей дохи поверх полушубка тут только
расейские дуроломы ездят…
Поселенцы – наказанье для любого села. Не зря говорится: - Поселенец, он как младенец – чё ни увидит, всё себе тащит.
Обратно в Россию посельщики вертаются редко,
большей частью воруют и попадают под калеченье, не щадят их чалдоны. Даже лучшие из них, уже записанные в крестьянство,
спиваются и мучаются печёнкой или брюхом,
а то и просто умирают от сердца на улице.
К местным бабкам-знахаркам не идут они, лекарствам казённым верят,
а травам- нет. Чужие, они и есть чужие, их сразу видят и сторонятся.
Когда злодеев гонят на каторгу, жалеют кандальников,
калачи подают и копейки. А когда ссыльного поселяют в деревне,
вся она на дыбы встаёт, не ждут добра от фармазонов.
Вор, он и помрёт вором, уж тем паче смертоубивец.
Браки посельщиков – большая это редкость. Разве что меж своими же, осуждёнными, но и эти семьи тут же рассыпаются.
Иной даже дитя приживёт, а всё одно бежит, перед этим ограбив
один-другой дом.
Даже среднего достатка чалдон не отдаст дочь за посельщика,
хоть и шибко грамотного…
В канун Рождества пиво варят ягодное и хмельное.
Ребята-славельщики по домам пойдут, орава под окнами загорланит. Хозяев славят больше, чем Христа, чтоб пирогов пожирней навалили,
а молодёжь постарше гулеванье начинает.
И пошёл общий деревенский разгул. Святки – главный праздник, долгожданный. Все наряжаются во всё самое-самое.
Молодожёны по гостям ездят, одаряют всех, кто пировал у них на свадьбе. И сильно куражатся вчерашние женихи, всем кажут семейное довольство. Святки – это гаданья, страшные вечера.
Тут все пьют и объедаются после филипповского поста. И в чертей играют, тут это можно, хоть и страшновато…
А главный-то праздник – Масленка. Вот где оно, раздолье русское!
Весь базар раскупают, все запасы спускают,
все лагуны и бочки открывают. Всё сжирают за сырную неделю,
мясом брюхи набивают перед великим постом. Даже кто победней,
и те последних копеек не жалеют,
и таких на полгода вперёд разорит Масленка…
-Ну-ко, ну-ко, что там за пылишша?..
-Дак это, надо быть, кандальщиков гонют…
Меж собой говорят с шуточками-намёками,
каторжную песню про горе неключимое не поют, не как прежде…
Бабы выносят калачи и шаньги,
кладут их на обочину и крестят арестантов вдогонку.
Подать несчастненькому – это на том свете зачтётся…
Мужики в раздумье смолят цигарки: горе-то кто им содеял?
Про то и кандальники друг другу не говорят,
а цифровые подсчёты в головах держат.
Всю-то судьбу-долю вдоль и поперёк переберут за дорогу.
С интересом отметят, что бабы убивают мужей в два раза чаще,
чем наоборот. – А вот почему так? – Видно, долго мутызгал мужик бабу, вот и кокнула. – Ну нет, такими уж родятся.
Они и в девках отпетые каторжанки, и детей убивают. – Точно, точно, мужеубийц в Сибирь гонят, а они здесь нарасхват идут.
В дороге ссыльного мужика окрутит такая и идёт уже как посельщица. – Так раньше было, а теперь всех разделили,
на одну кандальную партию две посельских и одна женская. –
Головорез напоит деревенского дурочка до упаду,
отзовётся его именем на перекличке и уходит на поселенье,
а заслужил-то каторгу. – Известно дело, и дурны болезни все от них же…
ИСТОЧНИКИ ИНФОРМАЦИИ:
Сайт: Историческая справка. Администрация Покровского сельсовета Чановского района Новосибирской области
https://pokrowka.nso.ru/card/istorsprav.html Научная статья по специальности "История и археология". Сибирский тракт. Село Антошкино. Автор: Павлова Наталья Иннокентьевна
https://cyberleninka.ru/article/n/kontseptsiya-sozdaniya-gorodskogo-istoriko-arhitekturnogo-muzeya-zapovednika-kainsk-istoricheskiy?ysclid=lomuy6leh2130522049 Томская электронная библиотека
Казаркин А.П. «Сибирский тракт», Томск 2021
Комментарии 1