Предыдущая публикация
«Тебя не вижу я, и долго Бога нет». Ко дню рождения русского поэта Александра Блока (1880-1921).
«Ты – мое Солнце, мое Небо, мое Блаженство. Я не могу без Тебя жить ни здесь, ни там. Ты Первая моя Тайна и Последняя Моя Надежда. Моя жизнь вся без изъятия принадлежит Тебе с начала и до конца» (А. Блок - Л. Менделеевой, 10 ноября 1902 г.).
Самый первый и самый завораживающий цикл стихов Александра Блока – это «Стихи о Прекрасной даме» - идеальный образ вечной женственности, отзвук бескорыстного, благоговейного и преданного служения Женщине. А вот насколько этот мистический образ совпадал с реальной историей любви поэта, да и существовала ли эта великая любовь в действительности?…
Дочь всемирно известного химика Дмитрия Ивановича Менделеева Любовь Дмитриевна - единственная жена и ровесница поэта, земная и позитивная, которую Блок увидел ещё в раннем детстве.
«Когда Саше Блоку было три года, а Любе Менделеевой — два, они встречались на прогулках с нянями. Одна няня вела за ручку крупную девочку в шубке и капоре из золотистого плюша, другая вела рослого мальчика в темно-синей шубке и таком же капоре», — вспоминала Мария Андреевна Бекетова, тетка поэта и одновременно его первый биограф.
В 1898 году Александр окончил гимназию, поступил на юрфак Петербургского университета, затем перевёлся на историко-филологический факультет, но Любочку не забыл: их давнее знакомство только укрепилось общей любовью к театру - молодые люди участвовали в постановках пьес Шекспира и Грибоедова.
Любительский спектакль – «Горе от ума». Блок – Чацкий, Люба — Софья. Источник: LiveLib
Тогда же у Блока стали появляться его летучие небесно-возвышенные строки, позднее объединенные общим заглавием «Стихи о Прекрасной Даме».
В передзакатные часы
Среди деревьев вековых
Люблю неверные красы
Твоих очей и слов твоих.
Прощай, идёт ночная тень,
Ночь коротка, как вешний сон,
Но знаю — завтра новый день,
И новый для тебя закон.
Не бред, не призрак ты лесной,
Но старина не знала фей
С такой неверностью очей,
С душой изменчивой такой!
Александр Блок в 1898 году. Фото Е. Мрозовской. Источник: Wikipedia
Блок в те годы находился под явным влиянием идей русского философа Владимира Соловьева: согласно его трактовкам, гармонию в мир должна принести, воплотившись в человека, София, душа мира, или вечная женственность. Земное воплощение Софии, Деву Радужных Ворот, Блок и увидел ни в ком ином, как в Любе Менделеевой, жившей в соседнем поместье Боблово под Москвой.
В 1903 году Александр Блок и Любовь Менделеева обвенчались в маленькой сельской церкви.
«Сразу виден талант, но непонятно, что хочет сказать», - так отозвался умнейший Дмитрий Иванович Менделеев о своём зяте Александре Блоке. Впрочем, выбор дочери батюшка вполне одобрял. Самодостаточная и независимая Любочка к тому времени уже отучилась на Бестужевских высших женских курсах и приступила к изучению актерского мастерства. Казалось бы, впереди - обычное окончание светлой и доброй сказки - «жили они долго и счастливо и умерли в один день». Но брак не принёс счастья: эфемерная Прекрасная дама, героиня любовной лирики Блока, сыграла в этой сказке роль злой феи-разлучницы, превратив балладу о рыцарской любви в сложный психологический роман - непреклонный Александр исключил из супружеской жизни одно-единственное звено - физическую близость…
«Мне вдруг совершенно неожиданно и безо всякого повода ни с Вашей, ни с моей стороны стало ново — до чего мы чужды друг другу, до чего Вы меня не понимаете. Ведь Вы смотрите на меня как на какую-то отвлеченную идею; Вы навоображали обо мне всяких хороших вещей и за этой фантастической фикцией, которая жила только в Вашем воображении, Вы меня, живого человека, с живой душой, и не заметили, проглядели… Вы, кажется, даже любили — свою фантазию, свой философский идеал, а я все ждала, когда же Вы увидите меня, когда поймете, что мне нужно, чем я готова отвечать от всей души… Но Вы продолжали фантазировать и философствовать…» , - писала Люба своему близкому и недоступному мужу.
И тот также не скупился в жестоких определениях своей несостоявшейся земной любви:
«Люба довела маму до болезни. Люба отогнала меня от людей. Люба испортила мне столько лет жизни, измучила меня и довела до того, что я теперь. Люба на земле — страшное, посланное для того, чтобы мучить и уничтожать ценности земные. Но…не могу расстаться с ней и люблю ее», - писал Александр Блок о своей Прекрасной Даме.
Но ведь и эти слова всё о той же женщине:
Не ты ль в моих мечтах, певучая, прошла
Над берегом Невы и за чертой столицы?
Не ты ли тайный страх сердечный совлекла
С отвагою мужей и с нежностью девицы?
Ты песнью без конца растаяла в снегах
И раннюю весну созвучно повторила.
Ты шла звездою мне, но шла в дневных лучах
И камни площадей и улиц освятила.
Тебя пою, о, да! Но просиял твой свет
И вдруг исчез — в далёкие туманы.
Я направляю взор в таинственные страны, —
Тебя не вижу я, и долго бога нет.
Но верю, ты взойдёшь, и вспыхнет сумрак алый,
Смыкая тайный круг, в движеньи запоздалый.
Которые же из них - правда?В романе вскоре появляется и новый герой, и тоже несчастный - Андрей Белый (Борис Бугаев), поэт-символист, друг и единомышленник Блока, беззаветно влюбленный в его жену. Измученная непонятными отношениями с мужем, Любовь Дмитриевна ушла к настойчиво предлагавшему связать свои судьбы Белому, но вскоре покинула и его - не сложилось. Андрей Белый впал в настоящее неистовство, забрасывая супругов письмами с отчаянными просьбами к Любови Дмитриевне вернуться. «Смерти я не боюсь, а ищу», - писал он Блоку. Дошло до абсурда: между соперниками готовилась настоящая дуэль.
Тетя Блока, Мария Андреевна Бекетова, отразила сей факт в своем дневнике 7 августа 1906 года:
«Завтра Сашура едет с Любой в Москву по делам своей книги, но, глав¬ное, объясняться с Борей. Дела дошли до того, что этот несчастный, потеряв всякую меру и смысл, пишет Любе вороха писем и грозит каким-то мщением, если она не позволит ему жить в Петербурге и видеться. С каждой почтой получается десяток страниц его чепухи, которую Люба принимала всерьез; сегодня же пришли обрывки бумаги в отдельных конвертах с угрозами. Решили ехать для решительного объяснения. Интересно то, что Сашура относится к нему с пре¬зрением, Люба с насмешкой и ни у кого не осталось прежнего. Все не верят в его великую силу».
Несмотря ни на частые любовные треугольники, возникавшие у обоих главных героев трагического романа, Блок всегда замечал, что в его жизни были «только две женщины – Люба и все остальные».
Уже после смерти Блока Любовь Дмитриевна написала мемуары, названные «И быль, и небылицы о Блоке и о себе» - книгу о своей странной любви, возвышенной с одной стороны и убийственно жертвенной - с другой. Прочитав её сочинение, язвительная Ахматова ревниво сказала своей знакомой: «Чтобы остаться Прекрасной Дамой, от нее требовалось только одно: промолчать!». Никогда не признавала Анна Андреевна жену Блока, откровенно считая ее недостойной этого великого человека:
«Она была похожа на бегемота, поднявшегося на задние лапы. Глаза — щелки, нос — башмак, щеки — подушки, неприятная, недоброжелательная, точно сломанная чем-то».
Хотя и Ахматова прекрасно понимала, что Блок и в конце жизни видел в Любови Дмитриевне ту девушку, в которую когда-то влюбился... И любил именно ее.
Любовь Дмитриевна переживёт мужа на восемнадцать лет. Последним ее словом перед кончиной будет «Сашенька»…
Любовь Менделеева в роли Офелии в домашнем спектакле в Боблово. Фотография Ивана Менделеева. 1898 год
Музей-квартира А. А. Блока, Санкт-Петербург
«Стихи о Прекрасной Даме»
Я искал голубую дорогу
И кричал, оглушенный людьми,
Подходя к золотому порогу,
Затихал пред Твоими дверьми.
Проходила Ты в дальние залы,
Величава, тиха и строга.
Я носил за Тобой покрывало
И смотрел на Твои жемчуга.
***
Вхожу я в темные храмы,
Совершаю бедный обряд.
Там жду я Прекрасной Дамы
В мерцаньи красных лампад.
В тени у высокой колонны
Дрожу от скрипа дверей.
А в лицо мне глядит, озаренный,
Только образ, лишь сон о Ней.
О, я привык к этим ризам
Величавой Вечной Жены!
Высоко бегут по карнизам
Улыбки, сказки и сны.
О, Святая, как ласковы свечи,
Как отрадны Твои черты!
Мне не слышны ни вздохи, ни речи,
Но я верю: Милая - Ты.
***
Отдых напрасен. Дорога крута.
Вечер прекрасен. Стучу в ворота.
Дольнему стуку чужда и строга,
Ты рассыпаешь кругом жемчуга.
Терем высок, и заря замерла.
Красная тайна у входа легла.
Кто поджигал на заре терема,
Что воздвигала Царевна Сама?
Каждый конёк на узорной резьбе
Красное пламя бросает к тебе.
Купол стремится в лазурную высь.
Синие окна румянцем зажглись.
Все колокольные звоны гудят.
Залит весной беззакатный наряд.
Ты ли меня на закатах ждала?
Терем зажгла? Ворота отперла?
***
В передзакатные часы
Среди деревьев вековых
Люблю неверные красы
Твоих очей и слов твоих.
Прощай, идёт ночная тень,
Ночь коротка, как вешний сон,
Но знаю — завтра новый день,
И новый для тебя закон.
Не бред, не призрак ты лесной,
Но старина не знала фей
С такой неверностью очей,
С душой изменчивой такой!
***
Не сердись и прости. Ты цветёшь одиноко,
Да и мне не вернуть
Этих снов золотых, этой веры глубокой…
Безнадёжен мой путь.
Мыслью сонной цветя, ты блаженствуешь много,
Ты лазурью сильна.
Мне — другая и жизнь, и другая дорога,
И душе — не до сна.
Верь — несчастней моих молодых поклонений
Нет в обширной стране,
Где дышал и любил твой таинственный гений,
Безучастный ко мне.
***
Прозрачные, неведомые тени
К Тебе плывут, и с ними Ты плывёшь,
В объятия лазурных сновидений,
Невнятных нам, — Себя Ты отдаёшь.
Перед Тобой синеют без границы
Моря, поля, и горы, и леса,
Перекликаются в свободной выси птицы,
Встаёт туман, алеют небеса.
А здесь, внизу, в пыли, в уничиженьи,
Узрев на миг бессмертные черты,
Безвестный раб, исполнен вдохновенья,
Тебя поёт. Его не знаешь Ты,
Не отличишь его в толпе народной,
Не наградишь улыбкою его,
Когда вослед взирает, несвободный,
Вкусив на миг бессмертья Твоего.
***
Я всё гадаю над тобою,
Но, истомлённый ворожбой,
Смотрю в глаза твои порою
И вижу пламень роковой.
Или великое свершилось,
И ты хранишь завет времён
И, озарённая, укрылась
От дуновения племён?
Но я, покорствуя заране,
Знай, сохраню святой завет.
Не оставляй меня в тумане
Твоих первоначальных лет.
Лежит заклятье между нами,
Но, в постоянстве недвижим,
Скрываю родственное пламя
Под бедным обликом своим.
***
Мы встречались с тобой на закате.
Ты веслом рассекала залив.
Я любил твоё белое платье,
Утончённость мечты разлюбив.
Были странны безмолвные встречи.
Впереди — на песчаной косе
Загорались вечерние свечи.
Кто-то думал о бледной красе.
Приближений, сближений, сгораний
Не приемлет лазурная тишь…
Мы встречались в вечернем тумане,
Где у берега рябь и камыш.
Ни тоски, ни любви, ни обиды,
Всё померкло, прошло, отошло..
Белый стан, голоса панихиды
И твоё золотое весло.
***
Я и молод, и свеж, и влюблён,
Я в тревоге, в тоске и в мольбе,
Зеленею, таинственный клён,
Неизменно склонённый к тебе.
Тёплый ветер пройдёт по листам,
Задрожат от молитвы стволы,
На лице, обращённом к звездам,
Ароматные слёзы хвалы.
Ты придёшь под широкий шатёр
В эти бледные сонные дни
Заглядеться на милый убор,
Размечтаться в зелёной тени.
Ты одна, влюблена и со мной,
Нашепчу я таинственный сон.
И до ночи — с тоскою, с тобой,
Я с тобой, зеленеющий клён
#александрблок #стихиопрекраснойдаме #русскаяпоэзия20века #серебряныйвек
Следующая публикация
Нет комментариев