Павел был скуп на нежности. После исчезновения Марии он не мог кому-то признаваться в любви. И даже сейчас, когда был с Идой в близких отношениях, боялся сказать что-то.
Ида отдавалась ему безропотно. И теперь Павлу было невыносимо скверно оттого, что она рассказала.
Он безусловно жалел её. Но теперь ему казалось, что она просто так поменяла мужа, не испытывая при этом ничего нового.
Она по-прежнему была куклой.
— Павел Андреевич, — произнесла Ида после долгого молчания. — Вы же не заберёте у меня ребёнка?
Ида заплакала, подошла к Павлу, встала перед ним на колени и попросила:
— Я умоляю вас! Дайте мне посмотреть на его первые шаги, запомнить его улыбку, первые слова. Дайте мне выкормить его так, как волчица кормит своё дитя. Я не буду ничего требовать, я просто буду с ним.
— Встань, — потребовал Павел. — Встань. Не нужно меня просить. Иди к себе. Я хочу побыть один.
Ида быстро встала и ушла.
— Я не нужен ей, — произнёс Павел вслух. — Она просто продолжила свою привычную жизнь, ожидая при этом подвоха. Она чужая, но моя. А на самом деле ничья. Сама по себе. Загубленное детское сердце…
Как вести себя с Идой, Павел не знал. Ему очень нужна была встреча с Яковом. Захотелось попросить совета, поделиться своими переживаниями.
Но оставшись один на один с собой он понял, что зря затеял всю эту откровенность.
Ида не любила его. Она привыкла быть жертвой.
Всё в голове Павла перемешалось. Он ругал себя за то, что просто по-человечески не обнял её, не пожалел. Даже не сказал, что ребёнка не заберёт. Не успокоил. Отправил в комнату влачить свой душевный груз.
Павел вдруг засуетился. Выбежал на улицу. Искал глазами цветы. Вдоль дорожки на тоненьких стеблях из последних сил держались ромашки.
Павел смотрел на них с сожалением, и ничего больше не придумал, как сделать букет из листьев клёна.
Вернулся домой, ворвался в комнату.
Ида лежала на спине и смотрела в потолок.
Увидев Павла встрепенулась.
Павел как-то неуклюже вручил ей свой букет и сказал:
— Я не заберу ребёнка, ты будешь кормить его как волчица. Не бойся, Ида… Я с тобой.
Ида взяла букет дрожащими руками. Не успела даже отложить его в сторону, как Павел стал покрывать её лицо поцелуями. Она плакала, обнимала его, целовала в ответ.
Павлу хотелось спрятать её от всех, как когда-то прятал муж, но не с целью издеваться, а с целью защитить.
Что-то перевернулось внутри Павла, он прошептал:
— Я люблю тебя, моя куколка! Я люблю тебя моя Ма…
Он вовремя остановился и вдруг побагровел. Но быстро взял себя в руки и справил положение:
— Я люблю тебя моя маленькая девочка.
Счастье оказалось очень близким. Нужно было только сказать нужные слова. И Павел смог.
Ида расцвела. Павел писал ей стихи. Она читала и говорила, что не верит в происходящее.
Оля тоже была рада, что отношения отца и Иды улучшились.
Зимой Оля нанялась няней на работу в одну из немецких семей. Там было трое детей. Глава семьи работал в городе, его жена была больна. Оля ухаживала за больной женщиной, смотрела за детьми, а вечером приходила домой.
Павел же всё время был с Идой.
Она часто рассказывала о своём детстве. Павел делился и своими воспоминаниями. Впервые обидное «цапель» вызвало у него улыбку. Смеялась над этим словом и Ида.
— Почему Ида? — спросил как-то Павел.
— Так звали мою бабушку. Мою любимую бабулечку, которая была счастлива в жизни. Я подумала, что её имя поможет мне. Оно помогло, Павел Андреевич.
— Не нужно так… Просто Паша…
— Паша… — в голосе Иды было столько любви, столько нежности, что Павлу было трудно всё это принять. Ему казалось, что он теперь слишком счастлив.
Но внутренняя борьба с собой постепенно наладилась. Павел привык к новой жизни.
Казалось, что уже ничего не может омрачить их существование.
В конце марта 1926 года Ида родила сына.
И её словно подменили. Когда повитуха приложила ребёнка к груди Иды, новоиспечённая мать закричала:
— Вон отсюда! Все уходите! Вон!
Повитуха стала успокаивать Павла, мол, так бывает, перебесится. Природа такая.
Дав указания Павлу, женщина ушла.
Павел присел рядом с женой. Хотел взять её за руку, но она вцепилась в его ладонь и зло произнесла:
— Уйдите, Павел Андреевич! Уйдите, прошу вас! Я никого не хочу видеть.
Павел покраснел, сердце стучало бешено.
— Душа моя, — начал он дрожащим голосом, — я не причиню тебе зла.
— Уходите, Павел Андреевич!
Павел только сейчас понял, что он уже не Паша. Стало обидно. Он смотрел на злые глаза жены и не верил, что только пару часов назад она была другой.
Павлу даже показалось, что Ида оскалилась как зверь. Не хватало только зарычать.
И она зарычала, стала тяжело дышать, прижимая к себе ребёнка.
— Любовь моя… — Павел опять попытался успокоить Иду.
Но она не менялась.
— Ну и чёрт с тобой! — воскликнул Павел и покинул комнату.
Его трясло. Внутри всё бушевало. Оля попалась под руку и получила порцию гнева от него:
— Чего ты тут таскаешься? На работу уже давно пора!
— Так на братика хочу посмотреть, потом пойду. Мне сегодня позже нужно. На кого он похож, папи?
— На чёрта…
Оля вытаращила глаза на отца и произнесла:
— Зачем ты так, папи? Ида очень хорошая.
— Хорошая, — Павел почти кричал: — Такая хорошая, что выгнала меня!
— А меня не выгонит, — уверенно произнесла Оля и пошла к Иде.
Но Ида и Оле не была рада.
Оля успокаивала Павла.
— Всё пройдёт, папи! Я рассмотрела братика. Он похож на тебя. Такие же длинные ноги.
Павел хотел было улыбнуться, но оставил лицо суровым.
Обида сжимала всё внутри. Когда Оля ушла на работу, Павел ещё раз заглянул к Иде.
Она спала. Не проснулась, когда он вошёл. Их маленький сын лежал на Иде и тоже спал, уткнувшись маленьким носиком в материнскую грудь. Павлу захотелось прилечь рядом. Обнять таких дорогих ему людей, вновь увидеть улыбку Иды. Но обида была сильнее.
Вышел, сварил кашу. Отнёс в комнату, поставил на тумбочку рядом с кроватью.
Долго смотрел на струйки пара. Ему казалось что вместе с тем, как остывает каша, из его дома уходит счастье.
Ида даже по нужде ходила с ребёнком. Не оставляла его ни на секунду. Никого не подпускала. Ела мало, много пила. Через два дня повитуха пришла осмотреть роженицу. Но Ида не позволила до себя дотронуться.
Павел был зол. Дни теперь были безрадостными.
Злился на жену за то, что она даже взглянуть на сына не даёт. Хотел было забрать его силой. Но Ида стала царапаться и кусаться. Кричала так сильно, что Павлу было ещё больше не по себе.
Чтобы как-то отвлечься от напряжённой обстановки дома, Павел пошёл работать в поле.
Полол траву в луке, много копал, таскал плуг.
Приходил домой без сил.
Оля уже к тому времени подавала ужин, относила еду Иде и ложилась спать.
А утром всё начиналось сначала.
В июне 1926 года Павел вернулся с работы и не застал Иду дома.
Сначала не придал этому значения. Подумал, что она просто вышла и где-то гуляет с ребёнком.
Но уже сгустились сумерки, а её всё не было.
Обеспокоилась и Оля.
Ида не взяла ничего, видимо, ушла в чём была.
Павел выбежал на деревенскую площадь. Неистово бил куском металла о трубу.
— Бум, бум, бум…
Ещё не заснувшие жители выбегали из домов.
— Жена пропала, — кричал во всё горло Павел, — помогите!
Иду искали всю ночь.
Оля была отправлена в город на поиски Якова.
Продолжение
тут #лютыйфевраль
Комментарии 5