Предыдущая публикация
#история
«Биркенхед» – идеальная катастрофа
Впервые об этой истории я услышал в одной из «казарменных баллад» Киплинга: «Солдат и матрос заодно».
«Но скверное дело – в парадном строю идти с «Биркенхедом» на дно...»
От этих слов пахло какой-то мрачной катастрофой, основательно забытой за давностью лет. Что ж, пора поднять занавес забвения над этими событиями, тем более что они того стоят...
«Но скверное дело – в парадном строю идти с «Биркенхедом» на дно...»
От этих слов пахло какой-то мрачной катастрофой, основательно забытой за давностью лет. Что ж, пора поднять занавес забвения над этими событиями, тем более что они того стоят...
Корабль её величества «Биркенхед» строился как пароходофрегат и изначально носил имя «Вулкан». Впрочем, пароходу не повезло: во-первых, к моменту спуска на воду гребной винт уже доказал свои преимущества над гребными колёсами, коими был оснащён корабль, а во-вторых... Во-вторых, он имел железный корпус, что дико выводило из себя тогдашних моряков: как заделывать в металлической обшивке пробоины от ядер? В общем, сразу после ввода в строй в 1845 году, корабль переквалифицировали в войсковой транспорт, а грозное имя «Вулкан» заменили на нейтральное «Биркенхед» в честь верфи Джона Лэрда в Биркенхеде, где он был построен. Впрочем, напоминанием о старом названии стала носовая фигура, изображавшая бога Вулкана с молотом в одной руке и пучком свежевыкованных для Юпитера молний в другой.
Корабль построили по последнему слову судостроения середины XIX века: корпус разделили на восемь водонепроницаемых отсеков, а машинное отделение двумя продольными переборками — ещё на четыре отсека. Итого двенадцать водонепроницаемых отсеков: непотопляемость «Биркенхеда» должна была вызывать зависть у капитанов кораблей постарше. Правда, поскольку корабль на ходу переделали под транспорт, во внутренних переборках наделали отверстий — чтобы облегчить перемещение грузов и пассажиров.
Изначально корабль имел две мачты и нёс оснастку брига, но потом ему добавили третью — бизань с косым парусным вооружением, на выходе получив барк. Спущен на воду новенький транспорт был «под ёлочку» – 30 декабря 1845 года. Бутылку шампанского о форштевень парохода разбила леди Элизабет Левесон-Гауэр маркиза Вестминстерская. В своём первом рейсе в Плимут в 1846 году «Биркенхед» показал среднюю скорость 12-13 узлов — по тем временам не просто «неплохо...», а вполне себе «шикарно!».
В том же году на мель у берегов Ирландии выскочил железный корабль «Великобритания». Создатель корабля Изамбард Брюнель решил, что если кто и сможет спасти пароход, то это «Биркенхед». И он справился: корабль имел мощную для середины XIX века машину в 564 лошадиные силы.
Следующий раз пароход «попал в историю» в 1847 году, протаранив и потопив в Ла-Манше бриг «Орацио». Владельцы парусника подали жалобу в Адмиралтейский суд, и судьи признали, что виноват в столкновении «Биркенхед», на котором был некомплект команды, и поэтому вахта неслась не лучшим образом.
Корабль был быстроходным и комфортабельным: до Мыса Доброй Надежды в 1850 году он добрался за 37 дней — отличный показатель! В свой последний рейс «Биркенхед» вышел из Портсмута в январе 1852 года под командованием капитана Роберта Салмонда. Он зашёл в порт Корк в Ирландии, принял на борт солдат, которых нужно было доставить в Южную Африку — началась война с племенами Коса, уже восьмая с момента появления англичан на юге континента. 23 февраля корабль пришвартовался в Саймонс-Тауне, неподалёку от Кейптауна. Здесь на берег сошли большая часть женщин и детей (члены семей офицеров) и несколько больных солдат. 25 февраля в 18:00 корабль вышел в море и взял курс на залив Алгоа. На борту «Биркенхеда» было от 630 до 650 человек (точное число неизвестно, так как судовые документы погибли).
Корабль шёл в 3 милях от берега на скорости 8,5 узлов. Ночь была ясная, погода – прекрасная, полный штиль, океан гладкий как зеркало. Это и погубило «Биркенхед»: не отмеченная на картах скала, на которую он налетел, самую малость не выступала над водой — при волнении моря над ней всегда бились белые буруны волн и опасность была бы замечена. Столкновение произошло около двух часов ночи. Капитан немедленно приказал дать задний ход, чем усугубил положение судна: в открывшуюся пробоину устремились потоки воды. От этого корабль вновь бросило на скалу, и гидравлический удар разорвал переборки. Носовые отсеки и машинное отделение оказались затоплены, около ста солдат утонуло в первые минуты в своих койках.
Удалось спустить один катер и две шлюпки (всего на корабле было восемь шлюпок), в которые усадили женщин и детей. Остальные шлюпки либо разбились при спуске на воду, либо... Как известно, на флоте лучшая приборка — это покраска. Механизмы шлюпочных талей оказались настолько густо покрыты высохшей краской, что разблокировать их не удалось даже под угрозой смерти в волнах. Между тем, чтобы не допустить паники, солдаты морской пехоты, кроме тех, что были задействованы на водоотливных помпах, были построены на юте. Подполковник 74-го пехотного полка Александр Сетон, взявший на себя командование «Томми», собрал офицеров и потребовал строгого соблюдения дисциплины. На палубе поддерживалась идеальная тишина, не было слышно ничего кроме ясного, твёрдого голоса капитана Салмонда, отдававшего приказы.
Корабль построили по последнему слову судостроения середины XIX века: корпус разделили на восемь водонепроницаемых отсеков, а машинное отделение двумя продольными переборками — ещё на четыре отсека. Итого двенадцать водонепроницаемых отсеков: непотопляемость «Биркенхеда» должна была вызывать зависть у капитанов кораблей постарше. Правда, поскольку корабль на ходу переделали под транспорт, во внутренних переборках наделали отверстий — чтобы облегчить перемещение грузов и пассажиров.
Изначально корабль имел две мачты и нёс оснастку брига, но потом ему добавили третью — бизань с косым парусным вооружением, на выходе получив барк. Спущен на воду новенький транспорт был «под ёлочку» – 30 декабря 1845 года. Бутылку шампанского о форштевень парохода разбила леди Элизабет Левесон-Гауэр маркиза Вестминстерская. В своём первом рейсе в Плимут в 1846 году «Биркенхед» показал среднюю скорость 12-13 узлов — по тем временам не просто «неплохо...», а вполне себе «шикарно!».
В том же году на мель у берегов Ирландии выскочил железный корабль «Великобритания». Создатель корабля Изамбард Брюнель решил, что если кто и сможет спасти пароход, то это «Биркенхед». И он справился: корабль имел мощную для середины XIX века машину в 564 лошадиные силы.
Следующий раз пароход «попал в историю» в 1847 году, протаранив и потопив в Ла-Манше бриг «Орацио». Владельцы парусника подали жалобу в Адмиралтейский суд, и судьи признали, что виноват в столкновении «Биркенхед», на котором был некомплект команды, и поэтому вахта неслась не лучшим образом.
Корабль был быстроходным и комфортабельным: до Мыса Доброй Надежды в 1850 году он добрался за 37 дней — отличный показатель! В свой последний рейс «Биркенхед» вышел из Портсмута в январе 1852 года под командованием капитана Роберта Салмонда. Он зашёл в порт Корк в Ирландии, принял на борт солдат, которых нужно было доставить в Южную Африку — началась война с племенами Коса, уже восьмая с момента появления англичан на юге континента. 23 февраля корабль пришвартовался в Саймонс-Тауне, неподалёку от Кейптауна. Здесь на берег сошли большая часть женщин и детей (члены семей офицеров) и несколько больных солдат. 25 февраля в 18:00 корабль вышел в море и взял курс на залив Алгоа. На борту «Биркенхеда» было от 630 до 650 человек (точное число неизвестно, так как судовые документы погибли).
Корабль шёл в 3 милях от берега на скорости 8,5 узлов. Ночь была ясная, погода – прекрасная, полный штиль, океан гладкий как зеркало. Это и погубило «Биркенхед»: не отмеченная на картах скала, на которую он налетел, самую малость не выступала над водой — при волнении моря над ней всегда бились белые буруны волн и опасность была бы замечена. Столкновение произошло около двух часов ночи. Капитан немедленно приказал дать задний ход, чем усугубил положение судна: в открывшуюся пробоину устремились потоки воды. От этого корабль вновь бросило на скалу, и гидравлический удар разорвал переборки. Носовые отсеки и машинное отделение оказались затоплены, около ста солдат утонуло в первые минуты в своих койках.
Удалось спустить один катер и две шлюпки (всего на корабле было восемь шлюпок), в которые усадили женщин и детей. Остальные шлюпки либо разбились при спуске на воду, либо... Как известно, на флоте лучшая приборка — это покраска. Механизмы шлюпочных талей оказались настолько густо покрыты высохшей краской, что разблокировать их не удалось даже под угрозой смерти в волнах. Между тем, чтобы не допустить паники, солдаты морской пехоты, кроме тех, что были задействованы на водоотливных помпах, были построены на юте. Подполковник 74-го пехотного полка Александр Сетон, взявший на себя командование «Томми», собрал офицеров и потребовал строгого соблюдения дисциплины. На палубе поддерживалась идеальная тишина, не было слышно ничего кроме ясного, твёрдого голоса капитана Салмонда, отдававшего приказы.
Через десять минут тонущий корабль, двигатели которого продолжали работать, вновь ударило днищем о скалу. Удар был настолько сильным, что «Биркенхед» разломился пополам. Носовая часть затонула немедленно, а кормовая некоторое время оставалась на плаву. Капитан отдал приказ: «Всем, кто умеет плавать — прыгать за борт и плыть к лодкам!». Но подполковник Сетон, понимая, что оказавшиеся за бортом «Томми» могут перевернуть наполненные женщинами и детьми шлюпки, вытащив саблю из ножен, приказал всем оставаться в строю. Из трюма выпустили кавалерийских лошадей в надежде, что они смогут доплыть до берега, а солдаты в красных мундирах продолжали стоять по стойке смирно на уходящей под воду палубе...
Когда, через 25 минут после первого удара, корабль окончательно пошёл ко дну, цепляющиеся за обломки люди поплыли к берегу. Воды у берегов Южной Африки кишат акулами, ночью 26 февраля 1852 года их ждал обильный ужин. Ещё долгое время акулы здесь носили мрачное прозвище «Акулы Томми». Многие из тех, кому удалось доплыть до берега, погибли в прибое — побережье Южной Африки весьма скалистое. Из 630-650 человек на борту выжило 193. Часть подобрала в море шхуна: они цеплялись за обломки рангоута, части удалось добраться до берега.
Когда, через 25 минут после первого удара, корабль окончательно пошёл ко дну, цепляющиеся за обломки люди поплыли к берегу. Воды у берегов Южной Африки кишат акулами, ночью 26 февраля 1852 года их ждал обильный ужин. Ещё долгое время акулы здесь носили мрачное прозвище «Акулы Томми». Многие из тех, кому удалось доплыть до берега, погибли в прибое — побережье Южной Африки весьма скалистое. Из 630-650 человек на борту выжило 193. Часть подобрала в море шхуна: они цеплялись за обломки рангоута, части удалось добраться до берега.
Дело о гибели «Биркенхеда» рассматривал военный суд, состоявшийся на борту линейного корабля «Виктори» в Портсмуте 8 мая 1852 года. Славящийся своими жёсткими, а порой и жестокими приговорами суд, признал действия командного состава корабля (никто из офицеров «Биркинхеда» не выжил, но в живых осталось несколько армейских офицеров) образцовыми. Железный порядок и дисциплина, отсутствие паники и неразберихи сделали эту катастрофу образцом того, как надо себя вести в случае гибели корабля. И именно с гибели «Биркенхеда» ведёт свою родословную категорическое требование: «Женщины и дети — вперёд!». С тех пор оно стало писанным законом при морских катастрофах.
Автор : Герхард фон Цвишен
Автор : Герхард фон Цвишен
Следующая публикация
Комментарии 1