Предыдущая публикация
Когда меня спрашивают друзья и родственники (а спрашивают в последнее время нередко), «оправилась ли я», «наладилась ли уже жизнь» или я «по-прежнему в печали», я каждый раз сначала не понимаю, о чем вообще речь.
Как можно оправиться от того, что Родного нет, ведь это окончательная ситуация? Куда может деться печаль, если она вызвана тем, что я Родного никогда не увижу? Как может «наладиться» жизнь без Родного, если для меня жизнь – это и есть жизнь с ним? Я не злюсь и не обижаюсь, обычно спрашивающие хотят как лучше, обычно они просто не понимают, как все это выглядит изнутри, они не были на моем месте.
Но и с теми, кто был на моем месте, я не вполне согласна. Вот эта расхожая фраза – «Боль никогда не проходит и не уменьшается, ты просто учишься жить с ней» - она о чем? Конечно, боль уменьшается. С душевной болью той интенсивности, какая была у меня, например, в первый месяц после смерти Родного, вообще не живут. Я думаю, она сравнима с физической болью терминального пациента (я знаю, о чем говорю). Терпеть ее невозможно. «Учиться» с ней чему-либо невозможно. Ты от нее либо умираешь, либо сходишь с ума, либо все же находишь какую-то анестезию (таблетки, друзья, алкоголь, собачки, дети, время лечит, кому что ближе).
На самом деле, происходит не обучение, а мутация. Под качественно новую, враждебную, неродную среду, в которой ты, казалось бы, выжить не можешь. Один мой друг, по перовому образованию филолог, а по второму медик, ответил мне когда-то на фразу «Я не могу без него жить» вот что: «Ты сможешь. Не потому, что ты какая-то сильная. А потому, что жизнь – очень сильный адаптоген». Вот это, пожалуй, самая честная формулировка. В каком-то смысле она переводится как банальное «Человек ко всему привыкает», но она гораздо точнее. «Адаптация — совокупность физиологических процессов, обусловливающих уравновешивание организма с факторами среды».
Потому что на самом деле это выглядит так. Тебе выбросило из воды. Ты лежишь, извиваясь, на суше, конвульсивно двигая жабрами, ты не можешь дышать, плыть и видеть в этой среде. Мир без Родного – это совсем другой мир. Без воды, без кислорода, без красоты, без коралловых рифов, без легкости в каждом движении. Это мир чужой, ядовитый. Тебе здесь не место. Ты лежишь и ждешь, когда уже это закончится. Ты прекрасно знаешь, что долго ты не протянешь, просто в силу физических, объективных причин. С тобой рядом – друзья, которые без всякого напряжения дышут. Они время от времени поливают тебя водичкой. Обещают, что тебе станет легче, но ты знаешь, что нет. Твои жабры все реже вздрагивают. Это конец.
И тогда ты начинаешь дышать какими-то маленькими, неполноценными легкими. Это больно и неприятно, этот воздух едкий и неродной, но ты как бы живешь. Ты оказываешься амфибией с резервной системой дыхания, зрения и так далее. Ты опять извиваешься – но теперь при этом ползешь. Ты старательно лупаешь своими океанскими зенками – и ты снова видишь. Ты видишь безводную, пыльную, серую, чужую планету. Вот на ней ты теперь будешь жить. Вот по ней будешь ползать. Твои жабры засохнут. Твоя блестящая чешуя сползет с тебя струпьями, и под ней будет тонкая, неполноценная кожа.
Никогда ты не увидишь своих коралловых рифов. Никогда не полетишь через воду. Не вернешься домой. Но ты можешь ползать, развивая все бОльшую скорость. И ты можешь все лучше дышать неполноценными легкими. И – технически - ты можешь смеяться, издавать эти звуки. И писать сценарий. И постить фотки. Ходить в кино. И тогда тебя спрашивают: «Ну что, ты оправилась? Твоя жизнь наладилась?».
Чудаки. Вы просто не плавали в океане.
Следующая публикация
Комментарии 54
кто дорог и любим
внезапно,
безвозвратно,
безнадежно…
Как трудно сердцем
пережить людским,
И осознать...
(почти что
не возможно...)
Когда, казалось,
Молодость - расцвет,
И впереди путей
еще так много…
Но догорел заката
яркий свет,
И лишь одна
"открыта" им дорога…
Бесследно спрячет
бремя белый снег
прошедших лет
и дней давно минувших,
Короткой жизни
завершен пробег…
Господь, как видно,
забирает лучших...