Старший лейтенант Место службы: КСАПО, Бахарденский, 2ПК Гермаб
Re: ПК Гермаб Регистрация: 18.01.2010 Адрес: Рязанская область
- ПК Гермаб -На ваш суд выставляю свой материал от 28 мая 1992 года, опубликованный в "Дзержинце"
Форпост на ГермабеГВозраст: 50
Призыв: 1991-1992
Место службы: Управление КСАПО газета Дзержинец
Выставка наград
Всего наград: 1Re: ПК ГермабНа ваш суд выставляю свой материал от 28 мая 1992 года, опубликованный в "Дзержинце"
Форпост на ГермабеГермаб – поистине райский оазис в виде долины, спрятавшейся среди ущелий и перевалов Копетдага. Отсюда берёт своё начало первозданной чистоты речушка Сакисяб (название даётся в соответствии с оперативной картой). В переводе на русский язык означает «восемь ручьёв», что полностью соответствует действительности. Восемь родничков бьют практически в одном месте, образуя небольшую заводь. Есть тут и своё озеро, точнее место, где речка чуть пошире и поглубже. А, впрочем, чем не маленькое озеро, не хватает для полной идиллии разве что белых лебедей.
Воды на Гермабе хватает. А где вода, там – жизнь. Весь посёлок утопает в буйном море зелени. Ещё бы, ведь в каждом дворе свой сад, огород. А весной, когда плодовые деревья начинают цвести и окрестные горные склоны покрываются маками и тюльпанами, здешние пейзажи могут вдохновить любого художника. Пограничная комендатура почти не видна из-за белого пуха весенней вишни. Контраст сочно зелённой травы и ярко красных маков радует глаз. Одно слово – лепота.
По какой дороге не въезжай в этот благодатный край везде о себе напоминают былые дни нашей истории. Если ехать с перевала Гермаб, то рядом с дорогой на вершине ближайшего холма можно увидеть старый крест. Местные жители, а с ними и пограничники называют это место «могилой казака». Что там было и как он погиб, никто уже не помнит, а вот название закрепилось, видно, навсегда. А когда спускаешься с Хейрабада, то на одной из каменных плит вырублен автограф из далёкого прошлого. Часовые южных рубежей ещё царской России оставили о себе память и уведомление о том, кто строил эту дорогу, не щадя живота своего. Ну а если ехать по дну Комендантской щели через Чёртовы ворота, мимо Куркулаба, то никак вам не миновать развалин молоканского поселения и полуразрушенных, но всё ещё прикрывающих опасные участки, казацких башен.
Майор Владимир Кузьмич Патенко комендантом на Гермабе недавно. Не знаю, какими он источниками пользовался и кто поднатоскал его в истории края, но то, что из него может выйти отличный гид, смело могу утверждать. Меня он заинтересовал картиной местных достопримечательностей и даже назвал тех, кто ещё что-то помнит про стародавние времена.
В его рассказах постоянно упоминались казаки, охранявшие эти рубежи ещё до событий 1917 года. И охраняли-то они по уму, а не как мы сейчас, зачастую без всякой на то нужды отгородившись от мира колючей проволокой и понастроив позиций возле каждой заставы. Нельзя сказать, чтобы в то время на границе спокойнее было: так же стреляли и так же контрабандисты донимали своими частыми переходами. Тут ещё горы, масса возможностей скрытно пройти по звериным тропам. Не везде часового с ружьём можно поставить. Поэтому умные люди, изучив основные маршруты, повадки нарушителей, пришли к охране границы казачьими разъездами. Чтобы появляться там, где наиболее вероятна встреча с лихими людьми. А ещё строили казаки башни прямо в тех местах, куда выходили основные контрабандные тропы. Или ставили эти сооружения на важных в стратегическом плане направлениях для прикрытия собственного тыла от нападения банд. Башни строились из расчёта на два-три человека и чтобы обязательно в пределах визуального наблюдения за соседней. По принципу сигнальных вышек древней Руси. Вот она где – перекличка веков! По сей день стоят эти великаны и возле входа на перевал Гермаб, и на выходе из Комендантской щели, и ещё там, откуда мог пройти чужой.
Кстати, о Комендантской щели. Это название не случайно. Ещё до Великой Отечественной, не то в двадцатые, не то в тридцатые годы комендант, который руководил этим участком, узнал о возможном проходе нарушителей. Взяв с собой одного бойца , он устроил в узком месте горного прохода засаду. Когда появились вооружённые всадники, два пограничника дали им бой . Враги не прошли, но и комендант не вернулся домой – погиб. С тех пор этот проход и называют в честь смелого пограничника. Тут в горах, наряду с местными, много и русских названий. Есть ущелье «Светлана» на Хейрабаде. Говорят, оно так названо по имени жены начальника заставы. По какой-то причине, сейчас уже неизвестной, женщина ушла от мужа по этому ущелью в Иран. Давно это было, а вот название у всех на памяти. А ещё там же сохранились развалины казачьей крепости и остатки богатого сада. По рассказам старожилов , за деревьями тут ухаживал ещё генерал Куропаткин. Правда это или нет, но легенды ходят.
Если перейти Сакисяб со стороны комендатуры, то первым будет довольно добротный дом смотрителя сейсмостанции. Имя и фамилию его, к сожалению, я не записал. Оказалось, и большой науке тут место нашлось. Правда, при разговоре выяснилось, что хозяева дома приехали в Гермаб относительно недавно, и что было раньше, естественно, не знают. Но зато всплыл интересный факт. С этого поста наблюдения за сейсмической обстановкой в начале восьмидесятых ушло предупреждение Ашхабадской Академии наук тогдашним властям о возможности землетрясения. Информация долго проверялась и в верхних эшелонах власти решили народ не беспокоить. Землетрясения у нас не было, а прогноз всё же подтвердился. С эпицентром в Иране природа тряхнула немного земную твердь. Так что учёные ошиблись только в месте, а время указали точное.
Наконец, добрались до дома, где живёт бабушка Валя. По сведениям , полученным от коменданта, она знает всё, что касается жизни в это посёлке.
Прямо возле калитки, которая весьма условно препятствовала входу в её дом, лежал самый настоящий мельничный жернов. Не всякий сейчас знает , что это такое. А тут – вросший в землю каменный круг с пробивающейся зелёной травой из маленького кружочка в середине. Опять примета времён давно прошедших.
Вопрос , работать или нет, почему-то для пожилых людей решён всегда положительно. Человек давно уже на пенсии , а всё не может сидеть спокойно, без дела. Вот и Валентину Анатольевну Кирилову, или по-простому бабу Валю, мы застали за работой. При её довольно скромных «габаритах», придавленных к тому же старостью, ей бы сидеть где-нибудь на солнышке, да чаи гонять. Нет, не выходит, надо хозяйство содержать. Тут и огород, и времянка, которая уже на ладан дышит и требует хоть какого, но ремонта.
Баба Валя родилась в военный и очень тяжёлый для России 1914 год. Так уж судьба распорядилась, что родители её оказались в Гермабе, так как жизнь в горной долине намного сытнее была. Природа постаралась, чтобы для крестьянина в этом месте были созданы все условия: вода есть, земли тоже хватает, а уж умения работать русскому мужику занимать не надо.
Русские появились здесь давно. Империи нужны были новые земли и казацкие передовые посты пришли в горы Копетдага для охраны российских интересов. Гермаб стал частичкой среднерусской равнины в Туркменистане.
Казаков баба Валя не помнит, по рассказам её родителей, они ушли с этих мест. Одни воевали с Красной Армией, другие перешли границу и растворились где-то в Иране. В Гермабе к двадцатым годам осталось всего несколько казацких семей, да вот фамилии и имена Валентина Анатольевна за давностью лет не припомнит.
Усилиями русского пахаря на этой земле, по словам бабы Вали был создан рай земной. Кругом сады на многие километры. Поля, засеянные клевером. На местных лугах трава росла по пояс – только успевай косить. Поэтому живности всякой у поселян имелось без счёта. И ходили здешние коровы все упитанные и ухоженные , не то что сейчас. У каждого имелся свой огород, за счёт которого кормились. Росло всё, что ни посадишь. Что такое базар , сроду никто не знал, потому как ни к чему он был.
Пшеницу сеяли тут же . зерно молоть возили на собственные мельницы, а не за тридевять земель, как сейчас. А мука-то – всё белая, да рассыпчатая . в каждом доме печь русская была и на праздничных столах чего только не увидишь: и пироги, и блины… Мама у бабы Вали мастерицей была на такие дела. Сегодня от тех мельниц только жернова остались, да полусгнившие деревянные балки.
Посёлок в то время отличался чистотой и ухоженностью. Каждый, убирая возле своего дома, не засорял улицу. Сейчас же навалено разного мусора прямо у крыльца и никого это не заботит . построили гермабцы свой очаг культуры – школу-четырёхлетку. Дети все грамотные ходили. И с духовностью решили вопрос – имелся свой храм в Гермабе, да ещё какой красивый! На Пасху народ, одевшись во всё лучшее, шёл в церковь и в гости друг к другу. А на всю долину раздавался малиновый звон церковных колоколов. Отец у бабы Вали ни в Бога, ни в чёрта не верил, матери не давал справлять религиозные обряды. Потому приходилось тайком с тёткой ходить и слушать божественное. Внутри храм был расписан картинами на библейские темы. Трепетом откликалась на красоту душа.
Проблем с властью в посёлке не наблюдалось. Если возникала острая нужда, собирался всеобщий сход, где и решались все вопросы. Люди не знали слова «демократия», а принципы её исполняли, доходя до всего своим умом. И в армию молодых парней отправляли сообща . устраивали посиделки во дворе, где жил новобранец. К праздничному столу собирались все соседи. Гуляли на полную катушку, а потом отвозили парней до Гекдепе…
Граница о себе давала знать и в то время. Любили чужаки попользоваться благами хорошей жизни. Воровали потихоньку скот у мужиков, творили другие беззакония. Но старались особо не донимать русского мужика, знали, добром для них это не закончится. Поймали раз одного иранца, пытавшегося коней из стада украсть. Приволокли его в посёлок и крепко всыпали ему по первое число, чтобы неповадно было. Потом отпустили на все четыре стороны, наказав передать своим обо всём случившемся. Пусть подумают, прежде чем полезут воровать в Гермаб. Люди были настоящими хозяевами, потому что работали и всё имели. Не брали чужого, но и за своё могли постоять.
Когда пошло колхозное движение, то все сразу стали записываться. Первым председателем колхоза имени 1 Мая стал Костя Гамолин. Уважали его за хозяйскую жилку. Крепкое и до того хозяйство не развалил, а наоборот, делал всё для ещё более лучшей жизни. Жалко только погиб на войне. Вечная ему память!
Купили сельскохозяйственную технику для совместной обработки полей. Работали по-прежнему много. Получали тоже немало по тем временам: трудодни и даже деньги. Колхоз выдавал семьям продукты. Построили собственную электростанцию.
С пограничниками жили в большой дружбе. Чуть что – сразу к коменданту. Солдаты помогали урожай собирать. И веселились вместе. Молодёжи очень много было. Половина парней в форме тут переженились. Знакомились на танцах под гармошку, которые устраивали и военные , и в посёлке. Весело было и радостно.
Одно вот только портило всем жизнь. Волна репрессий докатывалась и до Гермаба. Не нравились «наверху» настоящие хозяева.
Жил в то время очень работящий мужик Новиков, потерявший один глаз на империалистической войне. Так вот приехали какие-то начальники и увезли его с собой, ничего не объяснив. Так и сгинул человек. На этом не успокоились – выселили всю его семью. Та же участь постигла и бедняка Бартолева. За что? Одному Богу про то нынче ведомо.
Жившие в Селюкли и Куркулабе молокане тоже славились своими добротными хозяйствами. Притеснения коснулись и их. Пришлось им уходить целыми семьями в Иран. Брат бабы Вали - Николай во время ввода советских войск в Иран в 1941 году видел там молокан. Они и на иранской территории прижились. А мы потеряли хороших и добрых крестьян в угоду дурной идеологии.
В семье Кириловых все удивлялись такой «линии» советской власти. Да и не в этой лишь семье. Пограничный комендант Богун всегда принимал самое активное участие в жизни колхоза. Присутствовал на всех собраниях. По поводу раскулачивания он смело критиковал руководство. Говорил, что неправильно делают. Надо было хозяев оставлять и на них всю жизнь строить. Если бы стариков , глав семейств , не трогали, не рушились бы корни народные. Не уезжала бы молодёжь по городам.
Упадок Гермаба начался с землетрясения в 1929 году. Вечером 1 мая люди готовились к массовому гулянию. Бабе Вале было всего пятнадцать лет и она прихорашивалась возле зеркала. Два брата играли с котятами на кровати. Вдруг начался мощный гул. Двери сами произвольно стали хлопать, поднялась сильная пыль. Все выбежали на улицу и тут-то дома начали рушиться. Валентине Анатольевне придавило ноги упавшим забором. Кругом бегали и кричали люди. Сразу на помощь пришли пограничники. Бабу Валю из под обломков , кстати, они же извлекли. Погибших тогда набралось 14 или 15 человек. Их всех похоронили на местном кладбище. Военные передали палатки, помогали отстраиваться, оказывали медицинскую помощь. Многие тогда лишились крыши над головой. Разрушились мельницы, церковь. Люди стали уезжать.
Стихийное бедствие застигло и иранцев. У них тоже пострадавшие были. Иранжители переходили границу и обращались за помощью к пограничникам. На комендатуре развернули пункт помощи всем нуждающимся. Никому отказа не было. Больше землетрясение людей так сильно не тревожило. В 1948 году толчки прошли стороной.
Так получилось, что Валентина Анатольевна попала второй раз в Гермаб во время войны, но уже окончательно. Зрелище было удручающим. Молодые постепенно разъезжались. Новый председатель колхоза , не стесняясь людей, воровал всё подряд, и до колхоза ему не было дела. Вся его «работа» ограничивалась топчаном под навесом, где он «гонял чаи» и пил водку с собутыльниками. Так и сгорел его желудок от спирта.
Потом тоже дурости хватало. Колхоз имени 1Мая расформировали и объединили с хозяйствами Бирлишика и Янгикалы. Было время , запрещали поливать, это делать приходилось ночью. Сады зачем-то вырубать начали. Кругом царила страшная бесхозяйственность. Люди стали совсем другими. Понаехали. Все, кому не лень, строят дачи. Соседи вон, едва появившись, сразу предъявили права на чужой огород. Да причём готовы были с топором защищать нахапанное «своё». И это-то против пожилого человека! Раньше такое никто бы себе не позволил. Что случилось с людьми? Для бабы Вали это не понятно…
Ходили мы и на кладбище, где покоится прах создателя райской жизни на Гермабе и тех, кто охранял жизнь горной долины. Здесь нет богато отделанных фамильных склепов и помпезных надписей. Несколько могильных холмиков, некоторые едва угадываются – время неумолимо. Три железных креста и разбросанные повсюду полусгнившие остатки деревянных. Мы их восстановили как могли и положили по христианскому обычаю прямо на могилы. Наша дань памяти и уважения минувшему времени. Всё что могли…
Дядя Женя пас общественных коз ангорской породы. Хоть и на пенсии человек, но без работы не привык, да и жить надо. Сейчас просто так кормить не будут. Про давние события он сразу согласился рассказать всё, что знает.
Евгений Григорьевич Кузнецов родился в 1931 году в Саратовской области. А через два года по саратовским деревням прошёл страшный голод. Семья Кузнецовых решила уехать в Туркмению: служившие там односельчане рассказывали, что в районе Гермаба жить можно. Вот так попал Евгений Григорьевич в приграничный посёлок.
Поселились они вначале в Куркулабе. В 30-е годы здесь было подсобное хозяйство, которое кормило всю комендатуру мясом и овощами. Земля хозяйства хорошо родила, возможности для выпаса скота сколько угодно. А уж для людей место – лучше и не надо. Жили здесь в основном русские и молокане. Деревьев росло столько, что они образовывали зелёный тоннель по которому протекал ручей с чистейшей водой . на холме стояла крепость с арками, где очень любила играть местная детвора.
Все жители были инструктированы на случай встречи с незнакомыми людьми и всегда оказывали помощь пограничникам. Евгений Григорьевич сам не задерживал никого, но однажды видел чужаков. В 1942 он пас коз возле родника Тунча. Со стороны гор к нему спустились трое всадников очень воинственного вида. Спросили , где пограничники и ускакали.
А в общем-то границу нарушали больше с нашей стороны. Приходили из Гекдепе или из других мест и несли разную контрабанду по горным тропам. А оттуда, из Ирана, шли целыми семьями. Жизнь, по слухам, там очень тяжёлая была. Вот и пробирались к нам тайком иранцы. Приходили к коменданту и просили оставить в Союзе. Их обычно перевозили вниз, но в Гермабе до сих пор есть ещё семьи , пришедшие из Ирана.
Были казаки, оставшиеся здесь после революции. Но и они поразъехались. Синютины и Ермоловы сейчас в Безмеине.
Во время войны на Гермбе целый полк стоял. Вырыли землянки, поставили палатки. До сих пор следы ям можно видеть. В августе по договору между Ираном и СССР этот полк перешёл границу. По крайней мере, так в газетах писали. После войны жизнь в Гермабе стала угасать. Колхоз разогнали. Люди получали по пять рублей. Работал тут Эсен Шафаров – бригадир в 60-е годы, так его мечтой было видеть из конюшни берег Сакисяба. Это значит, что для этого требовалось вырубить все сады. Вот такой «заботой» и характеризовалось отношение власти послевоенной к Гермабу.
Здешнюю границу пограничники охраняли на лошадях. Системы с колючей проволокой не было. Её построили где-то в 1956 году. До этого просто натягивали колючку она действовала как большой забор.
Когда разрушались крепости на Гермабе, дядя Женя не знает. А вот развалины церкви «спланировали» трактором три года назад (в 1989 году), видно, чтобы и памяти не осталось о русском мужике, здесь жившем…
На комендатурском «ГАЗ-66» ездили мы с лейтенантом Мосийчуком смотреть на казацкие башни или на буржи – так их называли те, кто строил. Снизу, метра на два от земли буржа выложена большими камнями, а дальше саманным кирпичом. Для нынешнего оружия это не помеха, а вот раньше надёжной опорой являлась башня для казацкого разъезда. Интересную историю про перевал Гермаб мне тут рассказали. Есть там, оказывается, Кошмарное ущелье. Название появилось после реального факта.
Дорога в Кошмарном ущелье узкая, а местами даже не проехать двум повозкам. Один казак перевозил свою семью на новое место службы и вот в этом ущелье пришлось разъезжаться со встречной телегой. При маневрах повозка с его семьёй перевернулась. Сам-то казак целым остался, а вот семья его погибла. И тогда, обхватив голову руками, воскликнул он с горя: «Какой кошмар!». С тех пор оно так и зовётся – Кошмарное ущелье.
Когда мы возвращались на комендатуру, то встретили по пути Олега Олова. Он тут родился, и, можно сказать, коренной гермабец. Гостеприимный хозяин звал в дом, но время нас поджимало. Кое-что он всё же успел рассказать.
Жили дружно. Танцы устраивали попеременно – неделю у пограничников, неделю в посёлке. А какие маскарады под Новый год организовывали! В городе такого не увидишь. С ряжеными, гуляньем, ёлкой. Люди сроду дверей не закрывали. А какая природа здесь была! Сады такие росли , что пулей не пробить. Даже, когда приехали из Ленинграда и хотели скважину бурить – не дали им. Деревья попортят, воды не будет. С пограничниками всегда был мир и дружба. Выпасали скот за «колючкой», даже наряд давали для охраны. Чтобы сказать военным «Уходи!» - такое и в голову не могло прийти кому-либо. Никто никогда не спрашивал о принадлежности к той или иной нации. Все равны были. Работай – и всё будет , - такой примерно девиз у людей в почёте был. Жили, конечно, довольно скромно. Кусок сахара с хлебом – и вся еда. Зато не прятались друг от друга и решётки на окнах не ставили. Тут недавно приезжали иранские гости и удивлялись железным прутьям на окнах. У них в тюрьмах такое не всегда увидишь, а здесь – в жилых домах.
Рассказал он ещё и про туркменские названия здешних гор. Комендантская щель зовётся ещё Ганлы дере («Кровавое ущелье»). Есть тут место с очень примечательным названием – Теке гырлан. Там по рассказам стариков погибло целое племя. Подробности этой истории тут уже и не помнят.
Мало мы поговорили, но и на том спасибо. Так по капле собиралась история Гермаба. Всё написанное нельзя считать абсолютной истиной. Люди говорили то, что помнят, слышали от кого-то. Могли ошибиться, напутать. Времени-то вон сколько прошло.
А вам не жалко того Гермаба? Мне – очень.
Гермабцы. На фотографии добрая половина жителей поселка
Присоединяйтесь к ОК, чтобы посмотреть больше фото, видео и найти новых друзей.
Нет комментариев