Предыдущая публикация
село Курменты… Тюпский район… Иссык-Кульская область… Киргизия… Второй год Великой Отечественной войны… К этому времени Токтогон Алтыбасаровой исполнилось уже целых 18 лет, и она уже три года как председатель сельского совета… А чего тут удивляться – в 1941 году практически все мужчины из села ушли на фронт.
А Токтогон – грамотная. Вот и поставили на сельсовет. При этом на юный возраст скидок не делали. А также, как и со взрослых мужиков требовали выполнения жёстких планов по сдаче государству мяса, хлеба, овощей…
… В августе 1942 года – новая забота. Тогда в киргизские сёла и невеликие городки Чон-Сары-Ой, Чолпон-Ата, Пржевальск, Темировка, Рыбачье и другие стали привозить чудом спасённых из блокадного Ленинграда детишек. Пришёл транспорт с маленькими ленинградцами и в Курменты… Причём, не десять, не двадцать, а сто пятьдесят, по сути, малышей от полутора до 12 лет … Когда Токтогон Алтыбасарова увидела их – заплакала. До того они были худые, измождённые. Опухшие от голода, они не по-детски серьёзно смотрели на встретившую их «тётю», которую потом всю жизнь будут называть «мамой Тоней». Но это будет много позже. А пока… Многие из них так ослабли, что не могли самостоятельно ходить.
Но слезами-то горю не поможешь (есть и в киргизском языке такая поговорка). Под пристанище ребятишкам определили пустующее здание, которое до войны готовили под общежитие школы фабрично-заводского обучения. Селяне набили мешки сухим сеном – вот тебе матрацы. Пропитание? Токтогон Алтыбасарова пошла по односельчанам, рассказывала им об ужасе, который довелось пережить маленьким ленинградцам. Например, про девятилетнюю Катю Иванову, которую в марте 1942 года вместе с такими же несчастными детьми посадили в грузовик и по льду Ладожского озера повезли из города. Как шедшая впереди машина вдруг ушла под лёд, и в полынье держались ещё некоторое время детские шапочки…
Или рассказывала про четырехлетнюю Валю Иванову, которую нашли на кровати около мертвой матери, и как Валя сказала нашедшим: «Мама легла и не встает»… Девочку спасли - привезли на железную дорогу, вместе с другими детьми посадили в товарные вагоны, где на полу было насыпано сено. Кормили жмыхом - никакой другой еды не было. Рассказывала про других, прошедших через ужас блокады, и чудом спасшихся в этом киргизском селе.
Токтогон Алтыбасарова обошла в селе каждый дом. Ничего не просила, а только рассказывала о крохах, о том, что им довелось пережить. И люди стали приносить ленинградцам последнее, что было в доме, — молоко, кумыс, кислый сыр курут. Прикатывали в детский дом тачки с картошкой, свеклой. Не по указке сверху — от души и сердца.
Старики рассказывали, что порой своим детям отказывали в крынке молока, чтобы накормить блокадников. Токтогон сама отпаивала малышей молоком, по 2-3 чайных ложечки в час. Больше им сразу давать было нельзя. Одного мальчика начала кормить, а он в крик: «Где мама?» Токтогон выскакивала на улицу, ревела от бессилия и жалости, потом вытирала слезы, возвращалась и продолжала кормить…
А ещё и через много-много лет, став уже взрослыми, дети вспоминали, как «мама Тоня приносила им печёные кусочки тыквы, которые были вкуснее всех пирожных на свете»…
Каждая семья из села Курменты взяла шефство над двумя-тремя приезжими ребятишками. К осени женщины сшили им из войлока телогрейки, связали носки.
… Когда более-менее справились с блокадным голодом – возникла новая забота. Дело в том, что у многих детей-блокадников не было документов. Когда детей отправляли из блокадного Ленинграда, самым маленьким вешали на ручку клеенчатую бирку, где чернилами были написаны их имена, фамилии и год рождения. Малыши плакали, терли ручками глаза. За время долгой дороги чернильные надписи поплыли от слез, а то и вовсе стерлись.
Некоторые детишки не знали, как их зовут, а требовалось выписать им свидетельство о рождении. Токтогон приходилось придумывать им имена и фамилии. Сами дети имя ей тоже по-своему придумали. Те, кто постарше звали ее Тоня-эже – так в Киргизии обращаются к старшей сестре.
А младшие стали называть её просто мамой Тоней… А «маме Тоне» со 150 детьми на руках и двадцати-то лет не было…
Каким же получилось продолжение этой истории? Самое главное, ни один ребенок из пережившего блокаду города - в этом киргизском селении не умер. Поднимали их всем миром, и они выжили. Более того – все выучились, что называется, стали на ноги. Кого-то после войны нашли родители или родственники, и забрали их обратно в Ленинград, а для кого-то новой «малой родиной» стала уже Киргизия… С теми, кто остался жить в республике, она каждый год на 9 мая встречалась у монумента в Парке Победы… Односельчане рассказывали, что всё это время в Курменты со всего Союза, а потом и со всей России от выросших детей-блокадников на адрес Токтогон Алтыбасаровой приходили письма.
... В 1952 году необычный детдом закрыли и село Курменты даже как-то опустело… Но каждую осень «мама Тоня» собирала в саду яблоки и отправляла посылки своим до боли родным «детям». А ещё писала им письма, и они писали ей. Потому и знала Токтогон Алтыбасарова о своих воспитанниках практически всё – кто на кого выучился, кто женился, у кого появились свои дети, а потом уже и внуки…
Сложилась и у неё своя семья… И тоже необычно. Дело в том, что селяне частенько отправляли на фронт посылки – вязали для бойцов Красной армии носки, варежки… И вышло так, что связанные Токтогон подарки вручили её же односельчанину. Начали переписываться. А в марте 1945 года он с орденами и ранениями вернулся в Курменты уже, по сути, её мужем. Сыграли свадьбу… Жили счастливо… Народили 9 детей… Были среди них юристы и учителя, инженеры и врачи… Семейную династию продолжают сегодня 23 внука и 13 правнуков...
После войны «мама Тоня» 44 года работала секретарём сельского совета, а кроме того, 23 раза избиралась депутатом поселкового, районного и областного советов. Была членом коллегии Верховного суда Киргизской ССР.
- Маму приглашали на учебу, предлагали хорошие должности в республиканской столице, - рассказывал позже сын Токтогон – Марат, - Но отец рано умер, мама часто болела, а надо было ещё, как говорится, поднимать младших братьев и сестёр…
Одна из дочерей Токтогон в 23 года умерла от лейкемии.
Всю жизнь Токтогон получала письма от своих воспитанников, которые разъехались по всему Советскому Союзу. «Этих детей я любила, как своих. И всегда жду их», – признавалась женщина.
Всю свою жизнь женщина-легенда прожила в родном селе, где и скончалась 11 июня 2015 года в возрасте 90 лет. Памятник Токтогон Алтыбасаровой установлен в Бишкеке - на черной мраморной плите изображены шпиль Адмиралтейства и лучи прожекторов над Невой… Чуть ниже - барельеф из белого мрамора: женщина-киргизка держит на руках русского ребенка… У основания памятного мрамора вкопана капсула с землёй с Пискаревского кладбища…
Следующая публикация
Нет комментариев