Предыдущая публикация
ЧЕТЫРЕ НЕНАВИСТИ И ОДНА ЛЮБОВЬ Владимира Набокова
У каждого гения — свои причуды. Взять, к примеру, Владимира Набокова: девятикратный нобелевский номинант в жизни был очень привередливым.
Главный хейтер русской литературы (во всех смыслах) недолюбливал не только писателей-классиков, но и, кажется, вообще всё. Найти то, что понравилось бы Набокову, трудно, но нам удалось — собрали в тексте четыре причины ненависти писателя и одну — любви.
Зигмунд Фрейд
«Венский шарлатан» и «душевнобольной доктор» — такими эпитетами Набоков наградил отца психоанализа. Писателю претило, что Фрейд воспринимал жизнь исключительно через призму сексуальных образов. Набоков даже посвятил ему эссе «Что каждый должен знать», в котором иронично предложил читателям приобрести патентованное средство «Фрейдизм для всех»:
«Кто однажды посмотрит на мир сквозь призму “Фрейдизма для всех”, не пожалеет об этом. <...> Вот как следует мыслить обиходную жизнь. Все детские игры, например, основаны на эротизме (это надо запомнить особенно твёрдо). Мальчик, яростно секущий свой волчок, — подсознательный садист, мяч (предпочтительно большого размера) мил ему потому, что напоминает женскую грудь; игра в прятки является эмпиратическим (тайным, глубинным) стремлением вернуться в материнскую утробу».
Некоторые набоковеды ставят эту демонастративую ненависть под сомнение: якобы Набоков оттого не любил Фрейда, что слишком хорошо его понимал. Исследователи даже усматривают влияние фрейдизма, а точнее теории о раздвоенном сознании, в одном из ранних произведений писателя — романе «Машенька».
Популярные писатели
Мигель де Сервантес. © Бриджменская библиотека искусств / Хуан Хауреги
Набоков с его «инстинктом зло смеяться над великими» не щадил ни Сервантеса, ни Гоголя. С последним писателя иногда сравнивали критики, что просто выводило его из себя. Пытаясь прервать эту связь, Набоков прибегал к самым грубым высказываниям:
«Я целиком разделяю то чувство брезгливости, которое испытывали соученики по гимназии к этому дрожащему мышонку с грязными руками, сальными локонами и гноящимся ухом».
Доставалось даже Достоевскому — в нём писатель видел предшественника Фрейда. Вдобавок к тому атеиста-Набокова раздражало стремление Достоевского «совать Христа где надо и не надо». Такого же мнения, к слову, придерживался Иван Бунин — лауреат Нобелевской премии и учитель Набокова, которого тот тоже не стеснялся бранить и называть «старой тощей черепахой». Однажды Бунин сказал о своём ученике: «Чудовище — но какой писатель!»
Биографы
© А. М. Зверев / Молодая гвардия, 2016
Набоков ненавидел, когда посторонние пытались разузнать подробности частной жизни писателей, оправдывая это стремлением разгадать их творчество. Как-то он заявил студентам прямо на лекции:
«Ненавижу вмешательство в сокровенную жизнь великих писателей, ненавижу подглядывать через забор, точно досужий ротозей. Ненавижу вульгарность “сентиментальных историй”, шуршание юбок и хихиканье в коридорах времени: никогда ни один биограф даже краешком глаза не увидит моей личной жизни».
А вместе с тем Набоков терпеть не мог, когда кто-то пытался выявить прототипы героев его произведений. Первый биограф писателя Эндрю Филд считал, что прообразом Гумберта из «Лолиты» был знакомый Набокова — преподаватель Стэнфордского университета Генрих Ланц. Писатель это категорически отрицал.
Журналисты
Внимание репортёров, напротив, нравилось Набокову, но только пока они не переступили черту. Один итальянский журнал уговорил сына писателя Дмитрия стать судьёй на конкурсе красоты. Победительница конкурса получила бы в качестве приза фотосессию в образе Лолиты у Дмитрия дома. В газетах сразу же поднялась «нездоровая шумиха», из-за которой старший Набоков очень разозлился. Он писал сыну:
«Это реклама в очень дурном вкусе. Она лишь повредит тебе в глазах серьёзных любителей музыки. Мне она уже навредила: из-за неё я не могу приехать в Италию, поскольку в меня тут же вцепятся репортёры».
Кроме того, Набоков приходил в ярость, когда журналисты допускали грубые ошибки в статьях о нём. Писатель с особым трепетом следил за тем, чтобы его слова в интервью не были намеренно искажены.
Бабочки
Людей Набоков не любил, а вот бабочек — просто обожал! При отсутствии энтомологического образования он исследовал их, как настоящий учёный. Писатель даже выдвинул гипотезу о происхождении его любимых бабочек-голубянок, которую доказали уже после его смерти. Однажды на вопрос репортёра: «Не хотите ли вы когда-нибудь где-нибудь по-настоящему обосноваться?» — Набоков ответил:
«Отчего же нет — мы с женой чудесно представляем себе какое-нибудь тихое и солнечное американское местечко, где сможем осесть. Но сперва я намерен половить бабочек в Перу или в Иране — и только потом окуклиться».
Следующая публикация
Комментарии 3