Предыдущая публикация
"Неземная красавица ругалась как извозчик".
Легендарный фотограф Валерий Плотников об актрисе Виктории ФёдоровойВалерий Плотников. Виктория Федорова в платье Вячеслава Зайцева. Санкт-Петербург. 1971. Собственность автора
Весной 1967 года я вернулся со службы в военно-морских частях и поступал на операторский факультет ВГИКа.
Шли экзамены.
А на всю Москву гремел замечательный фильм Богина "Двое", где появилось совершенно неземное, европейской красоты лицо Вики Федоровой, известной к тому же как дочь актрисы Зои Федоровой.
Фильм рассказывал о немой девушке из театра мимики и жеста.
Я был совершенно очарован врубелевской красотой Вики.
Огромные распахнутые глаза, тонко очерченные губы, будто высеченное гениальным скульптором лицо -- по тем временам даже сравнивать не с кем.
Тогда я прошу своего друга Сергея Соловьева, который уже успел поступить во ВГИК и стать всеобщим любимцем (все были уверены, что в режиссуре это будет нечто невиданное), познакомить меня с этой божественной женщиной.
Сережа моментально отвечает:"Да нет проблем!"
И вот во всех регалиях военно-морской службы я иду по коридору ВГИКа, Сережа подводит меня к какой-то аудитории актерского факультета.
Вдруг оттуда раздаются, поражая, как бой кремлевских курантов, вульгарные интонации низкого женского голоса, а слова звучат просто непотребные.
Воспитанный в петербургских традициях, я внутренне содрогаюсь:
Сережа первый заходит в аудиторию и к кому-то обращается.
В ответ раздается бой курантов:
Это был, наверное, один из самых ошеломляющих моментов жизни -- колоссальное расхождение между образом, нарисованным в воображении, и реальностью.
Дальше следовали совершенно замечательные весенние дни, проведенные вместе во ВГИКе, куда Вика поступала на актерский (она снялась в фильме, еще не будучи студенткой).
А впереди нам "светило" провести общие пять лет учебы.
Надо признать, роль немой девушки, где ей не пришлось произнести ни единой фразы, спасла Вику: образ создавался только с помощью потрясающих глаз и рук.
В дальнейшем во всех серьезных фильмах, где она снималась, в том числе в "Преступлении и наказании", режиссерам приходилось ее переозвучивать -- "в силу специфики голосовых связок".
С тех пор я запомнил невероятную горечь, ожесточение и злобу в ее отношении к миру.
Как теперь понимаю, вызванную желанием отомстить за все, что ей и ее матери довелось перенести.
Подробности жизни Зои Федоровой в лагере стали известны гораздо позже.
Когда же мы подружились, я стал часто бывать в доме Вики на Кутузовской набережной, где мне нравилось проводить время в обществе ее замечательной, трогательной мамы.
Весной 1967 года я вернулся со службы в военно-морских частях и поступал на операторский факультет ВГИКа.
Шли экзамены.
А на всю Москву гремел замечательный фильм Богина "Двое", где появилось совершенно неземное, европейской красоты лицо Вики Федоровой, известной к тому же как дочь актрисы Зои Федоровой.
Фильм рассказывал о немой девушке из театра мимики и жеста.
Я был совершенно очарован врубелевской красотой Вики.
Огромные распахнутые глаза, тонко очерченные губы, будто высеченное гениальным скульптором лицо -- по тем временам даже сравнивать не с кем.
Тогда я прошу своего друга Сергея Соловьева, который уже успел поступить во ВГИК и стать всеобщим любимцем (все были уверены, что в режиссуре это будет нечто невиданное), познакомить меня с этой божественной женщиной.
Сережа моментально отвечает:"Да нет проблем!"
И вот во всех регалиях военно-морской службы я иду по коридору ВГИКа, Сережа подводит меня к какой-то аудитории актерского факультета.
Вдруг оттуда раздаются, поражая, как бой кремлевских курантов, вульгарные интонации низкого женского голоса, а слова звучат просто непотребные.
Воспитанный в петербургских традициях, я внутренне содрогаюсь:
"Боже мой, ведь это же девушка! Как она может так разговаривать!"
Тем более что повода для площадной брани не обнаруживается никакого -- видно, это ее обычная манера говорить, у нее такой русский язык. Сережа первый заходит в аудиторию и к кому-то обращается.
В ответ раздается бой курантов:
"Кто это еще хочет со мной познакомиться?"
Тут я понимаю: так изъясняется мой кумир -- неземная, врубелевской красоты женщина.Это был, наверное, один из самых ошеломляющих моментов жизни -- колоссальное расхождение между образом, нарисованным в воображении, и реальностью.
Дальше следовали совершенно замечательные весенние дни, проведенные вместе во ВГИКе, куда Вика поступала на актерский (она снялась в фильме, еще не будучи студенткой).
А впереди нам "светило" провести общие пять лет учебы.
Надо признать, роль немой девушки, где ей не пришлось произнести ни единой фразы, спасла Вику: образ создавался только с помощью потрясающих глаз и рук.
В дальнейшем во всех серьезных фильмах, где она снималась, в том числе в "Преступлении и наказании", режиссерам приходилось ее переозвучивать -- "в силу специфики голосовых связок".
С тех пор я запомнил невероятную горечь, ожесточение и злобу в ее отношении к миру.
Как теперь понимаю, вызванную желанием отомстить за все, что ей и ее матери довелось перенести.
Подробности жизни Зои Федоровой в лагере стали известны гораздо позже.
Когда же мы подружились, я стал часто бывать в доме Вики на Кутузовской набережной, где мне нравилось проводить время в обществе ее замечательной, трогательной мамы.
Зоя Федорова.
Помню такую деталь -- Зоя очень гордилась своим "ЗИМом", стоявшим во дворе их дома.
На нем уже давно никто не ездил, но для нее в нем заключался культовый знак эпохи, когда можно было позволить себе иметь правительственную машину и собственного водителя.
Наши встречи в доме на Кутузовской продолжались до тех пор, пока у Вики не началась череда странных, на мой взгляд, замужеств.
Это были люди, с которыми мне было сложно общаться, -- футболисты, какие-то деловые люди.
Да и у нее жизнь с ними не очень складывалась.
Все получалось через пень-колоду: происходило традиционно с битьем посуды, выбрасыванием мебели из окон -- буквально по Высоцкому: "Кроме мордобитья, никаких чудес"...
Не умела, не желала остановиться, будто отдавалась саморазрушению.
У Вики отец был американский адмирал, она встретила его в зрелом возрасте.
Естественно, долгие годы ей приходилось слышать историю, что "отец погиб, будучи разведчиком и героем".
Только когда схлынула волна страха перед предстоящей расплатой и стало понятно, что не придется сидеть второй срок, появилась возможность хотя бы намекнуть ей, что отец жив... Признаться полностью было невозможно.
...Пока Зоя находилась в лагере, Вика жила у своей тетки.
Когда мать Виктории, актриса Зоя Федорова погибла при странных обстоятельствах, в печати мелькнуло множество версий ее убийства.
Одна из версий представляла собой полный вымысел Эдуарда Володарского.
В придуманном им для кино сценарии "Русская" виновником гибели Зои Федоровой оказывался муж Вики.
Позже, когда Вика приезжала в Москву, она читала сценарий и даже смеялась по этому поводу (слава Богу, не сердилась):
Вспоминаю счастливые юношеские годы, когда я замыслил серию фотографий советских актрис в костюмах и украшениях -- "прикиде", выражаясь современным языком -- от Славы Зайцева.
Нынешней молодежи трудно представить, но тогда у знаменитых актеров, любимцев публики, не было собственной достойной одежды для съемок, скажем, на обложку журнала.
Возможности аппаратуры не позволяли мне запечатлеть стремительность и динамику в кадре, как хотелось бы.
Поэтому на фотографии, которую вы видите перед собой, мы сымитировали движение: мощный замах, вихрь платья вокруг Вики. Снимок сделан сверху.
Он пошел на обложку шикарного по тем временам "Экспортфильмовского" календаря.
Фотографии Вики Федоровой, Наташи Фатеевой в зайцевских нарядах явно выпадали из растиражированных образов русских актрис -- кручинившихся, русоволосых, в ромашках и лютиках.
Не скажу, что это был европейский уровень, но пахнуло чем-то иноземным.
Я был доволен, что на снимке удалось передать точеность форм Викиного лица, тонкий разрез глаз, носа, губ.
Вспоминаю затраченные усилия.
Это сейчас над единым образом манекенщицы трудится целый отряд -- стилисты-визажисты, художники, костюмеры. Тогда все совершалось чисто интуитивно.
Лицо Вики долгие годы считалось в нашем кино символом европейской красоты.
К сожалению, это обстоятельство не отразилось ни на актерской, ни на женской судьбе Вики -- там все рассыпалось и поломалось, приобрело такую же гнетуще трагическую ноту, как и в жизни матери.
Только Зоя в силу врожденного русского оптимизма умела "переболеть" невзгоды, оставаться живой и бойкой.
Вика же вступала в жизнь с крепко сжатыми губами, со складками горечи у рта и все больше и больше ожесточалась.
Стабильные, выше среднего уровня условия жизни в Америке никак не изменили ее мировосприятия.
Казалось, она в любом благополучии искала трагизм.
Когда Вика приезжала сюда, помню, она теплела глазами лишь в воспоминаниях о сыне, показывая мне его фотографии.
Он был единственным ее утешением.
Не уверен, что остался: малые дети -- малые беды, а потом они вырастают. Особенно в Америке, где полно соблазнов и кровоточин.
Вика была несколько раз в России после смерти матери -- деловая, американизированная, четко нацеленная на бизнес-проекты.
В ее планы входили съемки фильма о Зое Федоровой, она вела по этому поводу переговоры.
Сама написала сценарий и собиралась играть роль матери.
Но у американских продюсеров ее кандидатура не вызвала особого интереса:
Есть люди, изначально несущие в себе трагизм. Вика из их числа. Существует такое отношение к жизни: кого Господь больше любит, того и испытывает.
Или довольно грубое, мной неприемлемое: Господь наказывает.
Но я уверен, в конечном счете у каждого всегда остается выбор.
В случае Вики надо принять во внимание не только трагические обстоятельства ее детства, но и любовь отца, полученную в зрелом возрасте, помощь и любовь многих людей.
Этот удивительный американец любил Зою и Вику, которую никогда не видел.
На протяжении 15 лет непрерывно следил за событиями их жизни, смотрел фильм Богина с Викиным участием, но, зная эту страну, боялся напоминанием о себе причинить им неприятности.
Его любовь к русской женщине и ребенку, пронесенная через годы и страны, поразительна тем более, что знакомы они с Зоей были всего полтора года до того дня, как Зою арестовали, а его в течение 24 часов выслали из страны.
Позднее он женился (никто и предположить не мог, что советский режим когда-нибудь рухнет), не скрывая перед близкими того факта, что существует в России женщина, которую он любит, но никогда больше не увидит.
Летчик авиакомпании "Пан Америкен", привозивший Вике приветы от отца (считалось рискованным пользоваться международной почтой, которая перлюстрировалась, и иначе отцу не удалось бы передавать посылки любимой дочери), впоследствии стал ее мужем, отцом ее сына, а потом и "бывшим мужем".
Безусловно, отец помогал ей устроиться а Америке, потом она сама что-то предпринимала (Вика показала мне свои "ранчо и пончо", и машины, т. е. в быту у нее все сложилось точно по американскому стандарту).
Перед смертью отец отписал ей свое состояние, вызвав тем самым желчь и злобу в семье, с которой он прожил всю жизнь.
Несмотря на все это, горечь преобладала в ее жизни.
Она четко подразделяла мир на "своих" и "чужих".
И если использовать какой-то математический расчет, можно сказать, что все ее испытания окупились впоследствии.
Только Вике от этого не стало легче.
Помню такую деталь -- Зоя очень гордилась своим "ЗИМом", стоявшим во дворе их дома.
На нем уже давно никто не ездил, но для нее в нем заключался культовый знак эпохи, когда можно было позволить себе иметь правительственную машину и собственного водителя.
Наши встречи в доме на Кутузовской продолжались до тех пор, пока у Вики не началась череда странных, на мой взгляд, замужеств.
Это были люди, с которыми мне было сложно общаться, -- футболисты, какие-то деловые люди.
Да и у нее жизнь с ними не очень складывалась.
Все получалось через пень-колоду: происходило традиционно с битьем посуды, выбрасыванием мебели из окон -- буквально по Высоцкому: "Кроме мордобитья, никаких чудес"...
Не умела, не желала остановиться, будто отдавалась саморазрушению.
У Вики отец был американский адмирал, она встретила его в зрелом возрасте.
Естественно, долгие годы ей приходилось слышать историю, что "отец погиб, будучи разведчиком и героем".
Только когда схлынула волна страха перед предстоящей расплатой и стало понятно, что не придется сидеть второй срок, появилась возможность хотя бы намекнуть ей, что отец жив... Признаться полностью было невозможно.
...Пока Зоя находилась в лагере, Вика жила у своей тетки.
Когда мать Виктории, актриса Зоя Федорова погибла при странных обстоятельствах, в печати мелькнуло множество версий ее убийства.
Одна из версий представляла собой полный вымысел Эдуарда Володарского.
В придуманном им для кино сценарии "Русская" виновником гибели Зои Федоровой оказывался муж Вики.
Позже, когда Вика приезжала в Москву, она читала сценарий и даже смеялась по этому поводу (слава Богу, не сердилась):
"Что ж, такой человек вполне мог порешить собственную тещу!"
-- к тому времени она уже благополучно с ним разошлась.Вспоминаю счастливые юношеские годы, когда я замыслил серию фотографий советских актрис в костюмах и украшениях -- "прикиде", выражаясь современным языком -- от Славы Зайцева.
Нынешней молодежи трудно представить, но тогда у знаменитых актеров, любимцев публики, не было собственной достойной одежды для съемок, скажем, на обложку журнала.
Возможности аппаратуры не позволяли мне запечатлеть стремительность и динамику в кадре, как хотелось бы.
Поэтому на фотографии, которую вы видите перед собой, мы сымитировали движение: мощный замах, вихрь платья вокруг Вики. Снимок сделан сверху.
Он пошел на обложку шикарного по тем временам "Экспортфильмовского" календаря.
Фотографии Вики Федоровой, Наташи Фатеевой в зайцевских нарядах явно выпадали из растиражированных образов русских актрис -- кручинившихся, русоволосых, в ромашках и лютиках.
Не скажу, что это был европейский уровень, но пахнуло чем-то иноземным.
Я был доволен, что на снимке удалось передать точеность форм Викиного лица, тонкий разрез глаз, носа, губ.
Вспоминаю затраченные усилия.
Это сейчас над единым образом манекенщицы трудится целый отряд -- стилисты-визажисты, художники, костюмеры. Тогда все совершалось чисто интуитивно.
Лицо Вики долгие годы считалось в нашем кино символом европейской красоты.
К сожалению, это обстоятельство не отразилось ни на актерской, ни на женской судьбе Вики -- там все рассыпалось и поломалось, приобрело такую же гнетуще трагическую ноту, как и в жизни матери.
Только Зоя в силу врожденного русского оптимизма умела "переболеть" невзгоды, оставаться живой и бойкой.
Вика же вступала в жизнь с крепко сжатыми губами, со складками горечи у рта и все больше и больше ожесточалась.
Стабильные, выше среднего уровня условия жизни в Америке никак не изменили ее мировосприятия.
Казалось, она в любом благополучии искала трагизм.
Когда Вика приезжала сюда, помню, она теплела глазами лишь в воспоминаниях о сыне, показывая мне его фотографии.
Он был единственным ее утешением.
Не уверен, что остался: малые дети -- малые беды, а потом они вырастают. Особенно в Америке, где полно соблазнов и кровоточин.
Вика была несколько раз в России после смерти матери -- деловая, американизированная, четко нацеленная на бизнес-проекты.
В ее планы входили съемки фильма о Зое Федоровой, она вела по этому поводу переговоры.
Сама написала сценарий и собиралась играть роль матери.
Но у американских продюсеров ее кандидатура не вызвала особого интереса:
"Публика пойдет на душераздирающую историю, если в главной роли снимается звезда".
А Вика основным условием ставила свое участие.Есть люди, изначально несущие в себе трагизм. Вика из их числа. Существует такое отношение к жизни: кого Господь больше любит, того и испытывает.
Или довольно грубое, мной неприемлемое: Господь наказывает.
Но я уверен, в конечном счете у каждого всегда остается выбор.
В случае Вики надо принять во внимание не только трагические обстоятельства ее детства, но и любовь отца, полученную в зрелом возрасте, помощь и любовь многих людей.
Этот удивительный американец любил Зою и Вику, которую никогда не видел.
На протяжении 15 лет непрерывно следил за событиями их жизни, смотрел фильм Богина с Викиным участием, но, зная эту страну, боялся напоминанием о себе причинить им неприятности.
Его любовь к русской женщине и ребенку, пронесенная через годы и страны, поразительна тем более, что знакомы они с Зоей были всего полтора года до того дня, как Зою арестовали, а его в течение 24 часов выслали из страны.
Позднее он женился (никто и предположить не мог, что советский режим когда-нибудь рухнет), не скрывая перед близкими того факта, что существует в России женщина, которую он любит, но никогда больше не увидит.
Летчик авиакомпании "Пан Америкен", привозивший Вике приветы от отца (считалось рискованным пользоваться международной почтой, которая перлюстрировалась, и иначе отцу не удалось бы передавать посылки любимой дочери), впоследствии стал ее мужем, отцом ее сына, а потом и "бывшим мужем".
Безусловно, отец помогал ей устроиться а Америке, потом она сама что-то предпринимала (Вика показала мне свои "ранчо и пончо", и машины, т. е. в быту у нее все сложилось точно по американскому стандарту).
Перед смертью отец отписал ей свое состояние, вызвав тем самым желчь и злобу в семье, с которой он прожил всю жизнь.
Несмотря на все это, горечь преобладала в ее жизни.
Она четко подразделяла мир на "своих" и "чужих".
И если использовать какой-то математический расчет, можно сказать, что все ее испытания окупились впоследствии.
Только Вике от этого не стало легче.
Следующая публикация
Комментарии 17
Плотников мужик хороший.Видел с ним интервью,где он рассказывал об ушедших друзьях. Именно рассказывал,а не писал.Много раз останавливали съемку.Он плакал,не мог говорить.Такое не наиграешь.
Как называть героев его фото?По фамилии