Предыдущая публикация
При чем здесь Йоко Оно?
Дом Вульфов - памятник русской усадебной культуры эпохи классицизма. Фото: Музей Пушкина в Берново
ИКЕБАНА— переплетение разных, казалось бы, несовместимых цветов в причудливый и удивительно гармоничный букет.
Так же причудливо связала история воедино судьбы разных людей, оставивших свой яркий след в искусстве двух стран.
Как рождаются праздники
В Берново первый пушкинский праздник поэзии отмечали в 1970 году. Нынче прошел 37-й, и не верится, что до 1970-го этих праздников не было вовсе.
Нет, Россия чествовала поэта, но больше столичного, Болдинского, Михайловского.
А «тверского» Пушкина тогда не было. Теперь есть!
Благодаря людям, собравшим свидетельства о ранее неведомых «дорожках», протоптанных поэтом к Малинникам, Павловскому, Торжку, Бернову, Курово-Покровскому...
Да и не могло быть иначе!
Тверская земля, по счастливому обстоятельству, лежит на большой Государевой дороге, между двух столиц.
Десятки раз проезжал по ней Александр Сергеевич и специально приезжал погостить к друзьям. Чем не повод именно здесь праздновать дни его рождения, на которые съезжаются поклонники его таланта со всех краев — поэты, прозаики, музыканты, просто любители поэзии.
В эти дни здесь все живет Пушкиным. И все, что делается и говорится, — не уходит в песок, не пропадает, а сохраняется в памяти.
...Но праздники начались позже. Сначала была работа...
Знаете, есть такая особая каста людей, имя которой — провинциальная интеллигенция.
Великая каста единомышленников!
Слава богу, богата их представителями и наша земля.
Так вот они — краеведы, любители поэзии, пушкиноведы, — люди, беззаветно влюбленные в свой край и стихи Пушкина, по крупицам собирали тверскую биографию поэта, из частиц складывали музеи в Бернове и Торжке, доказывая право на существование этой отдельной и такой прекрасной главы в наследии поэта.
Им это удалось.
Как удалось найти ответы на многие вопросы, в том числе — главный: почему Пушкин столько раз приезжал сюда?
«По собственной воле и желанию» он с радостью спешил в тверскую глубинку, край, ставший для него близким и желанным домом в особенно неустроенные годы его жизни, в период самого отчаянного одиночества.
Впервые он приехал в Малинники осенью 1828 года на зов по-матерински любящей его души — Прасковьи Александровны Осиповой-Вульф.
С ее семейством Пушкина связывала давняя и многолетняя дружба еще со времен Михайловской ссылки.
Для них он был не просто желанным гостем, а близким, своим человеком. И «он бросился сюда, за семьсот верст по бездорожью, потому, что знал: эта любовь защитит его, поддержит, согреет... и ничего не спросит».
ИКЕБАНА— переплетение разных, казалось бы, несовместимых цветов в причудливый и удивительно гармоничный букет.
Так же причудливо связала история воедино судьбы разных людей, оставивших свой яркий след в искусстве двух стран.
Как рождаются праздники
В Берново первый пушкинский праздник поэзии отмечали в 1970 году. Нынче прошел 37-й, и не верится, что до 1970-го этих праздников не было вовсе.
Нет, Россия чествовала поэта, но больше столичного, Болдинского, Михайловского.
А «тверского» Пушкина тогда не было. Теперь есть!
Благодаря людям, собравшим свидетельства о ранее неведомых «дорожках», протоптанных поэтом к Малинникам, Павловскому, Торжку, Бернову, Курово-Покровскому...
Да и не могло быть иначе!
Тверская земля, по счастливому обстоятельству, лежит на большой Государевой дороге, между двух столиц.
Десятки раз проезжал по ней Александр Сергеевич и специально приезжал погостить к друзьям. Чем не повод именно здесь праздновать дни его рождения, на которые съезжаются поклонники его таланта со всех краев — поэты, прозаики, музыканты, просто любители поэзии.
В эти дни здесь все живет Пушкиным. И все, что делается и говорится, — не уходит в песок, не пропадает, а сохраняется в памяти.
...Но праздники начались позже. Сначала была работа...
Знаете, есть такая особая каста людей, имя которой — провинциальная интеллигенция.
Великая каста единомышленников!
Слава богу, богата их представителями и наша земля.
Так вот они — краеведы, любители поэзии, пушкиноведы, — люди, беззаветно влюбленные в свой край и стихи Пушкина, по крупицам собирали тверскую биографию поэта, из частиц складывали музеи в Бернове и Торжке, доказывая право на существование этой отдельной и такой прекрасной главы в наследии поэта.
Им это удалось.
Как удалось найти ответы на многие вопросы, в том числе — главный: почему Пушкин столько раз приезжал сюда?
«По собственной воле и желанию» он с радостью спешил в тверскую глубинку, край, ставший для него близким и желанным домом в особенно неустроенные годы его жизни, в период самого отчаянного одиночества.
Впервые он приехал в Малинники осенью 1828 года на зов по-матерински любящей его души — Прасковьи Александровны Осиповой-Вульф.
С ее семейством Пушкина связывала давняя и многолетняя дружба еще со времен Михайловской ссылки.
Для них он был не просто желанным гостем, а близким, своим человеком. И «он бросился сюда, за семьсот верст по бездорожью, потому, что знал: эта любовь защитит его, поддержит, согреет... и ничего не спросит».
Вревская Евпраксия Николаевна (1809-1883), баронесса, рожденная Вульф, дочь П. А. Осиповой (от первого брака), соседки и друга Пушкина из Тригорского
Прасковья Александровна была в первом браке замужем за Николаем Ивановичем Вульфом — владельцем Малинников.
Ко времени приезда сюда Пушкина она уже дважды вдова. На ее плечах лежали заботы об управлении хозяйством и в Тригорском, и в Малинниках, о воспитании семерых детей от двух браков и падчерицы Александры.
Прасковья Александровна познакомила гостя со своей многочисленной родней.
В Павловском жил бездетный Павел Иванович Вульф с женой Фридерикой Ивановной.
В Бернове — Иван Иванович Вульф с Надеждой Гавриловной и детьми,
в Соколове — семья Петра Ивановича Вульфа, самого старшего из всех братьев.
В Нивах поселился Федор Иванович Вульф,
в Курово-Покровском жили Анна Ивановна и Павел Иванович Панафидины с детьми.
К этому же семейству принадлежала и Наталья Ивановна Панафидина (по мужу Вельяшева), жившая со своей семьей в Старице.
А также Екатерина Ивановна (по мужу Полторацкая) — мать Анны Керн. Пушкин часто бывал в их поместьях. Здесь ему было хорошо, спокойно, радостно и работалось легко...
Музей решено было разместить в усадьбе Вульфов в Бернове — замечательном двухэтажном доме с мезонином.
Это был настоящий помещичий замок — около тридцати комнат с необыкновенно толстыми стенами, анфиладами просторных залов, высокими светлыми окнами.
Берново досталось Вульфам в 1726 году и стало родовым гнездом для их тверской ветви.
Обустроил берновскую усадьбу Иван Петрович Вульф, к которому это поместье перешло после смерти родителя.
Его жена Анна Федоровна была причиной частых приездов в усадьбу многочисленного родства Муравьевых.
Прасковья Александровна была в первом браке замужем за Николаем Ивановичем Вульфом — владельцем Малинников.
Ко времени приезда сюда Пушкина она уже дважды вдова. На ее плечах лежали заботы об управлении хозяйством и в Тригорском, и в Малинниках, о воспитании семерых детей от двух браков и падчерицы Александры.
Прасковья Александровна познакомила гостя со своей многочисленной родней.
В Павловском жил бездетный Павел Иванович Вульф с женой Фридерикой Ивановной.
В Бернове — Иван Иванович Вульф с Надеждой Гавриловной и детьми,
в Соколове — семья Петра Ивановича Вульфа, самого старшего из всех братьев.
В Нивах поселился Федор Иванович Вульф,
в Курово-Покровском жили Анна Ивановна и Павел Иванович Панафидины с детьми.
К этому же семейству принадлежала и Наталья Ивановна Панафидина (по мужу Вельяшева), жившая со своей семьей в Старице.
А также Екатерина Ивановна (по мужу Полторацкая) — мать Анны Керн. Пушкин часто бывал в их поместьях. Здесь ему было хорошо, спокойно, радостно и работалось легко...
Музей решено было разместить в усадьбе Вульфов в Бернове — замечательном двухэтажном доме с мезонином.
Это был настоящий помещичий замок — около тридцати комнат с необыкновенно толстыми стенами, анфиладами просторных залов, высокими светлыми окнами.
Берново досталось Вульфам в 1726 году и стало родовым гнездом для их тверской ветви.
Обустроил берновскую усадьбу Иван Петрович Вульф, к которому это поместье перешло после смерти родителя.
Его жена Анна Федоровна была причиной частых приездов в усадьбу многочисленного родства Муравьевых.
Иван Петрович Вульф. Портрет работы Ореста Кипренского
В огнях революции и Великой Отечественной войны дом разрушен не был, после не перестраивался, словом, более всего подходил для музея, который и был открыт в 1971 году, и поначалу он ютился в одноэтажном деревянном усадебном флигеле.
Музей создали, в общем-то, быстро — за год, благо инициаторов тогда поддержало и областное, и районное начальство, и специалисты из столичного музея очень помогли.
А потом еще долгие годы шла кропотливая работа — поиск «тверского материала», который оправдал бы идею создания музея Пушкина в провинции.
Это не просто. Но это возможно, если есть любовь к «отеческим гробам»! Сотрудники Тверского областного музея ездили по всей стране — к потомкам Вульфов в поисках подтверждения того, что Пушкин был своим человеком на нашей земле.
И находились дневники, письма, альбомы, безделушки — частички памяти, которым нет цены.
«Вульфы, трепетно относящиеся к истории своей семьи, сохраняли документы, бережно передавали из поколения в поколение легенды, вели дневники и оставили великолепные рукописные воспоминания о прошлом этого древнего дворянского рода».
К счастью, и последние хозяева когда-то известных усадеб сберегли и передали в музей уникальную мебель, столовое серебро, предметы для рукоделия, личные вещи.
В 1976 году музей переехал в отреставрированный особняк. Когда-то первому поэту России здесь отводилась одна комната, теперь ему принадлежит весь дом и живописный парк.
Пути господни неисповедимы
Никогда не знаешь — откуда придут в музей новые свидетельства, где, кем и когда отыщется что-то такое, без чего экспозиция, какой бы богатой она ни была, все-таки будет неполной.
Процесс этот бесконечен. Тем и ценен.
Вот и в этот раз накануне праздника случилось необыкновенное событие: в Берново тайно приехала дама — японка из Америки, утверждающая, что она родственница хозяев усадьбы — Вульфов.
Не пугайтесь, экстравагантная гостья не предъявляла прав на наследство имением. Напротив, преподнесла музею подарки.
Мы о них расскажем позже, а пока разберемся — откуда на генеалогическом древе Вульфов столь экзотические отростки.
Тайный визит мгновенно стал явным, даже по телевизору показали, как хрупкое создание кружилось в вальсе в залах музея.
Да и как утаишь даму, за которой во всем мире охотятся журналисты — художницу-авангардистку, вдову знаменитого Джона Леннона — Йоко Оно.
Тем более что в это время в ЦУМе в рамках Московского биеннале современного искусства открылась ее нашумевшая выставка «Одиссея таракана».
Художница решила на один день перевоплотиться в насекомое и посмотреть его глазами на то, что происходит в таком городе, как Нью-Йорк.
«Я сняла там несколько кадров и представила их с точки зрения таракана, — рассказала Йоко. — Если мы посмотрим на мир глазами другой сильнейшей расы земли, то сможем осознать реальную действительность, созданную нашими мечтами и кошмарами».
Одним словом, сюр.
В это же время в Музее Востока проходила выставка замечательной русской художницы — модернистки Варвары Бубновой (по материнской линии из Вульфов).
В огнях революции и Великой Отечественной войны дом разрушен не был, после не перестраивался, словом, более всего подходил для музея, который и был открыт в 1971 году, и поначалу он ютился в одноэтажном деревянном усадебном флигеле.
Музей создали, в общем-то, быстро — за год, благо инициаторов тогда поддержало и областное, и районное начальство, и специалисты из столичного музея очень помогли.
А потом еще долгие годы шла кропотливая работа — поиск «тверского материала», который оправдал бы идею создания музея Пушкина в провинции.
Это не просто. Но это возможно, если есть любовь к «отеческим гробам»! Сотрудники Тверского областного музея ездили по всей стране — к потомкам Вульфов в поисках подтверждения того, что Пушкин был своим человеком на нашей земле.
И находились дневники, письма, альбомы, безделушки — частички памяти, которым нет цены.
«Вульфы, трепетно относящиеся к истории своей семьи, сохраняли документы, бережно передавали из поколения в поколение легенды, вели дневники и оставили великолепные рукописные воспоминания о прошлом этого древнего дворянского рода».
К счастью, и последние хозяева когда-то известных усадеб сберегли и передали в музей уникальную мебель, столовое серебро, предметы для рукоделия, личные вещи.
В 1976 году музей переехал в отреставрированный особняк. Когда-то первому поэту России здесь отводилась одна комната, теперь ему принадлежит весь дом и живописный парк.
Пути господни неисповедимы
Никогда не знаешь — откуда придут в музей новые свидетельства, где, кем и когда отыщется что-то такое, без чего экспозиция, какой бы богатой она ни была, все-таки будет неполной.
Процесс этот бесконечен. Тем и ценен.
Вот и в этот раз накануне праздника случилось необыкновенное событие: в Берново тайно приехала дама — японка из Америки, утверждающая, что она родственница хозяев усадьбы — Вульфов.
Не пугайтесь, экстравагантная гостья не предъявляла прав на наследство имением. Напротив, преподнесла музею подарки.
Мы о них расскажем позже, а пока разберемся — откуда на генеалогическом древе Вульфов столь экзотические отростки.
Тайный визит мгновенно стал явным, даже по телевизору показали, как хрупкое создание кружилось в вальсе в залах музея.
Да и как утаишь даму, за которой во всем мире охотятся журналисты — художницу-авангардистку, вдову знаменитого Джона Леннона — Йоко Оно.
Тем более что в это время в ЦУМе в рамках Московского биеннале современного искусства открылась ее нашумевшая выставка «Одиссея таракана».
Художница решила на один день перевоплотиться в насекомое и посмотреть его глазами на то, что происходит в таком городе, как Нью-Йорк.
«Я сняла там несколько кадров и представила их с точки зрения таракана, — рассказала Йоко. — Если мы посмотрим на мир глазами другой сильнейшей расы земли, то сможем осознать реальную действительность, созданную нашими мечтами и кошмарами».
Одним словом, сюр.
В это же время в Музее Востока проходила выставка замечательной русской художницы — модернистки Варвары Бубновой (по материнской линии из Вульфов).
Варвара Бубнова за работой
«Варвара моя тетя, и оказала на меня огромное влияние», — заявила Йоко журналистам, прибыв на открытие выставки Бубновой.
И на следующий день укатила в Берново в музей Пушкина, об устройстве которого в свое время хлопотала Варвара Дмитриевна.
В живописном тверском краю, в старинной усадьбе Берново, прошло детство Вареньки Бубновой и ее сестер.
До глубокой старости помнила она рассказ своего деда Николая Вульфа о том, как четырнадцатилетним подростком, вбежав в спальню поэта, застал он Александра Сергеевича лежащим на диване в глубочайшей задумчивости и с тетрадкой в руках.
Поэт что-то писал, возможно, как считали в семье, главу из «Онегина».
В детстве сестры так часто слышали имя поэта, что всерьез полагали: он — самый близкий и любимый родственник.
Вблизи имения, на реке Тьме, был таинственный русалочий омут, воспетый Пушкиным, где по легенде от несчастной любви утопилась дочка здешнего мельника.
В юные годы Вареньке довелось стать свидетельницей рождения живописного шедевра: с замиранием сердца следила она, как великий Левитан оживляет своей чудесной кистью холст.
«Варвара моя тетя, и оказала на меня огромное влияние», — заявила Йоко журналистам, прибыв на открытие выставки Бубновой.
И на следующий день укатила в Берново в музей Пушкина, об устройстве которого в свое время хлопотала Варвара Дмитриевна.
В живописном тверском краю, в старинной усадьбе Берново, прошло детство Вареньки Бубновой и ее сестер.
До глубокой старости помнила она рассказ своего деда Николая Вульфа о том, как четырнадцатилетним подростком, вбежав в спальню поэта, застал он Александра Сергеевича лежащим на диване в глубочайшей задумчивости и с тетрадкой в руках.
Поэт что-то писал, возможно, как считали в семье, главу из «Онегина».
В детстве сестры так часто слышали имя поэта, что всерьез полагали: он — самый близкий и любимый родственник.
Вблизи имения, на реке Тьме, был таинственный русалочий омут, воспетый Пушкиным, где по легенде от несчастной любви утопилась дочка здешнего мельника.
В юные годы Вареньке довелось стать свидетельницей рождения живописного шедевра: с замиранием сердца следила она, как великий Левитан оживляет своей чудесной кистью холст.
А в заросшем усадебном парке возвышалась горка с романтическим названием Парнас, любимое место поэта.
И по семейным преданиям, некогда на старой березе, что росла близ вульфовского особняка, поэт начертал стихотворные строки: «Прости навек! Как страшно это слово!»
В родном Бернове были написаны Варварой Бубновой и самые первые ее живописные этюды, здесь она провела свою счастливую осень 1913 года вместе с мужем Владимиром Матвеем, сокурсником по Академии художеств.
С Пушкиным Варвара Бубнова состояла в родстве. Вульфы — обрусевшие потомки шведа Гарольда через дворян Ржевских, ведущих свое родословие от легендарного Рюрика, породнились с Пушкиными.
Но при чем здесь Йоко Оно?
Чтобы разобраться в этом удивительном хитросплетении корней, перенесемся в Петербург 90-х годов ХIХ века.
Тогда здесь жили Бубновы. Глава семейства — Дмитрий Капитонович, служил в Крестьянском поземельном банке, жена его — Анна Николаевна занималась воспитанием трех дочерей.
Прекрасно образованная и музыкально одаренная Анна Николаевна, бросившая ради семьи открывавшуюся было перед ней карьеру оперной певицы, воспитывала девочек в любви к искусству.
Получалось легко — всех ее дочерей (бывает же такое!) — Господь наделил талантами. Старшая Машенька отлично играла на фортепиано, средняя Варенька великолепно рисовала, младшая Аннушка виртуозно владела скрипкой.
Как причудлива порой бывает судьба.
Однажды услышал эту игру юноша, влюбился в обворожительную скрипачку и увез ее в дальние страны.
Правда, судьбе пришлось немало потрудиться, чтобы русская барышня встретилась со своим суженым...
Заморский принц
...Шел июль 1914 года. По транссибирской железной дороге из Японии через всю Россию ехал молодой человек, ни слова не знавший по-русски. Ехал с познавательной целью.
Но когда добрался до Москвы, началась мировая война, западные границы закрыли, и он решил остаться в России.
Отец пытался вразумить сына — возвращайся, мол, домой, а потом поезжай в Марбургский университет.
Но характер у сына был слишком независимый — отца он не послушал и отправился учиться в Петербург, то есть теперь уже в Петроград.
Весьма способного, но не говорящего по-русски юношу лучший в империи Петроградский университет принял, правда, в качестве вольнослушателя, на естественное отделение физико-математического факультета.
И у Сюнъити Оно, так звали юношу, началась очень интересная жизнь. Он с радостью учился, общался с людьми, посещал выставки и концерты.
Йоко Оно
В начале 1916 года на одном из концертов в Малом зале консерватории, организованном в помощь раненым воинам, услышал Сюнъити вдохновенную игру красавицы-скрипачки Анны Бубновой и влюбился в нее.
К тому времени Анна с успехом закончила Петербургскую консерваторию, преподавала в музыкальной школе и часто выступала в концертах.
Вскоре судьба вновь подарила юноше встречу с прекрасной Анной. В университете он не только занимался биологией, но и преподавал японский язык на восточном факультете.
Именно в это время Анна Бубнова (ну как тут не поверить в судьбу?!) заинтересовалась японским языком и поступила на курсы.
В начале 1916 года на одном из концертов в Малом зале консерватории, организованном в помощь раненым воинам, услышал Сюнъити вдохновенную игру красавицы-скрипачки Анны Бубновой и влюбился в нее.
К тому времени Анна с успехом закончила Петербургскую консерваторию, преподавала в музыкальной школе и часто выступала в концертах.
Вскоре судьба вновь подарила юноше встречу с прекрасной Анной. В университете он не только занимался биологией, но и преподавал японский язык на восточном факультете.
Именно в это время Анна Бубнова (ну как тут не поверить в судьбу?!) заинтересовалась японским языком и поступила на курсы.
Йоко Оно в Бернове
Вскоре их знакомство перешло в дружбу. В семье Бубновых, недавно потерявшей своего главу, радовались частому гостю — общительному, трогательному, влюбленному.
Он вносил оживление в притихший дом — пел японские песни, рассказывал о культуре и искусстве своей страны.
Не устояла Аннушка перед чарами заморского принца — Сюнъити Оно по материнской линии был потомком древнего императорского рода.
Правда, его отец Еджиро Оно, был бедных самурайских кровей, но это не помешало ему сделать карьеру профессора экономики Киотского университета, а позднее президента Японского промышленного банка, стать богатым и влиятельным в Японии человеком.
В конце феврале 1918 года влюбленные обвенчались в Спасо-Преображенском соборе Петрограда и уехали в Японию, не видя, очевидно, возможности жить в революционной России, с непредсказуемым будущим.
Лишь увидев невестку, родители Сюнъити поняли, почему их старший сын пренебрег заветом отца «не жениться на иностранке» — Анна была очень красива.
А уж когда через год после свадьбы родила сына Сюнтаро — клан Оно окончательно признал ее своей.
Вскоре их знакомство перешло в дружбу. В семье Бубновых, недавно потерявшей своего главу, радовались частому гостю — общительному, трогательному, влюбленному.
Он вносил оживление в притихший дом — пел японские песни, рассказывал о культуре и искусстве своей страны.
Не устояла Аннушка перед чарами заморского принца — Сюнъити Оно по материнской линии был потомком древнего императорского рода.
Правда, его отец Еджиро Оно, был бедных самурайских кровей, но это не помешало ему сделать карьеру профессора экономики Киотского университета, а позднее президента Японского промышленного банка, стать богатым и влиятельным в Японии человеком.
В конце феврале 1918 года влюбленные обвенчались в Спасо-Преображенском соборе Петрограда и уехали в Японию, не видя, очевидно, возможности жить в революционной России, с непредсказуемым будущим.
Лишь увидев невестку, родители Сюнъити поняли, почему их старший сын пренебрег заветом отца «не жениться на иностранке» — Анна была очень красива.
А уж когда через год после свадьбы родила сына Сюнтаро — клан Оно окончательно признал ее своей.
Анна Бубнова-Оно
Сын для Анны был смыслом жизни. Но не единственным.
И музыке она служила беззаветно. Как оказалось, в Японии немного было мест, где можно было послушать в приличном исполнении так любимую ею классическую музыку.
И Анна взялась исправлять ситуацию кардинально.
Давала уроки игры на скрипке взрослым и, что тогда всех удивляло, детям.
У японцев не принято было учить детей ни скрипке, ни фортепиано, и Анна Бубнова-Оно решилась на эксперимент, закончившийся тем, что ее стали называть «матерью японских скрипачей».
Анна Дмитриевна, по сути, утвердила в Японии принципы русской скрипичной школы и воспитала несколько поколений скрипачей, cреди которых были выдающиеся мастера.
После войны Анна Дмитриевна стала профессором музыкальных институтов Тохо и Мусасино. И по сей день в Японии дает памятные концерты музыкальное общество «Оно Анна-дзеси коэнкай», созданное в 1946 году.
...Из взрослых самым, пожалуй, усердным учеником был брат ее мужа, Эйсуке, выпускник Токийского университета, получивший одновременно дипломы по экономике и математике, но мечтавший стать хорошим пианистом; а из детей — чрезвычайно одаренный сын Анны Сюнтаро, которого в Японии считали музыкальным чудом.
Едва ли не с двухлетнего возраста он начал играть на скрипке, в шесть лет уже выступал в концертах, исполняя Бетховена и Моцарта; в 12 — играл первую скрипку в единственном тогда японском симфоническом оркестре.
Сын для Анны был смыслом жизни. Но не единственным.
И музыке она служила беззаветно. Как оказалось, в Японии немного было мест, где можно было послушать в приличном исполнении так любимую ею классическую музыку.
И Анна взялась исправлять ситуацию кардинально.
Давала уроки игры на скрипке взрослым и, что тогда всех удивляло, детям.
У японцев не принято было учить детей ни скрипке, ни фортепиано, и Анна Бубнова-Оно решилась на эксперимент, закончившийся тем, что ее стали называть «матерью японских скрипачей».
Анна Дмитриевна, по сути, утвердила в Японии принципы русской скрипичной школы и воспитала несколько поколений скрипачей, cреди которых были выдающиеся мастера.
После войны Анна Дмитриевна стала профессором музыкальных институтов Тохо и Мусасино. И по сей день в Японии дает памятные концерты музыкальное общество «Оно Анна-дзеси коэнкай», созданное в 1946 году.
...Из взрослых самым, пожалуй, усердным учеником был брат ее мужа, Эйсуке, выпускник Токийского университета, получивший одновременно дипломы по экономике и математике, но мечтавший стать хорошим пианистом; а из детей — чрезвычайно одаренный сын Анны Сюнтаро, которого в Японии считали музыкальным чудом.
Едва ли не с двухлетнего возраста он начал играть на скрипке, в шесть лет уже выступал в концертах, исполняя Бетховена и Моцарта; в 12 — играл первую скрипку в единственном тогда японском симфоническом оркестре.
Сын и скрипка - две главные любви в жизни Анны Бубновой-Оно
Анна писала в Россию письма, посылала фотокарточки. А в конце 1921 года позвала к себе мать и овдовевшую Варвару.
В феврале 22-го Бубновы отправились в далекую Японию. Их визит затянулся: Варвара Дмитриевна вернулась в Россию только через 36 лет, Анне Николаевне больше не суждено было увидеть родной земли никогда.
«Молись и надейся!»
Сначала гости жили в доме Сюнъити и Анны в одном из районов Токио. Анна Николаевна с удовольствием занималась внуком, которого называли на русский манер Шуней, а Варвара при помощи Оно «входила» в японскую культурную жизнь.
Предпринимательская и издательская деятельность, которой занимался Сюнъити не принесли ему успеха, и он постепенно терял капитал, доставшийся ему от отца.
Его брат, Эйсуке Оно, продолжал осваивать фортепиано под руководством невестки. Он был довольно талантлив и, сочетая прекрасную игру, задатки плейбоя и привлекательную внешность, давал небольшие концерты на популярном великосветском курорте Каруидзава.
Женщины буквально вешались ему на шею. Среди поклонниц оказалась молоденькая Исоко Ясуда, происходившая из клана банкиров-миллионеров. На ней и собрался жениться Эйсуке.
Но семья невесты взяла с него слово, что он оставит музыку и займется солидным ремеслом финансиста.
Вскоре у пары родилась дочь Йоко...
Увы, счастье Анны оказалось недолговечным. Ее сокровище — сын Шунечка, гениальный скрипач-виртуоз, скоропостижно скончался от приступа аппендицита в 14 лет от роду.
Горе парализовало Анну, после нескольких неудачных попыток самоубийства она надолго впала в депрессию.
В могилу Сюнтаро безутешная мать опустила свое обручальное кольцо: со смертью сына кончился и брак с Сюнъити, сохранявшийся в последние годы только ради ребенка.
Сюнъити вскоре женился вторично на японке Намико.
Анна писала в Россию письма, посылала фотокарточки. А в конце 1921 года позвала к себе мать и овдовевшую Варвару.
В феврале 22-го Бубновы отправились в далекую Японию. Их визит затянулся: Варвара Дмитриевна вернулась в Россию только через 36 лет, Анне Николаевне больше не суждено было увидеть родной земли никогда.
«Молись и надейся!»
Сначала гости жили в доме Сюнъити и Анны в одном из районов Токио. Анна Николаевна с удовольствием занималась внуком, которого называли на русский манер Шуней, а Варвара при помощи Оно «входила» в японскую культурную жизнь.
Предпринимательская и издательская деятельность, которой занимался Сюнъити не принесли ему успеха, и он постепенно терял капитал, доставшийся ему от отца.
Его брат, Эйсуке Оно, продолжал осваивать фортепиано под руководством невестки. Он был довольно талантлив и, сочетая прекрасную игру, задатки плейбоя и привлекательную внешность, давал небольшие концерты на популярном великосветском курорте Каруидзава.
Женщины буквально вешались ему на шею. Среди поклонниц оказалась молоденькая Исоко Ясуда, происходившая из клана банкиров-миллионеров. На ней и собрался жениться Эйсуке.
Но семья невесты взяла с него слово, что он оставит музыку и займется солидным ремеслом финансиста.
Вскоре у пары родилась дочь Йоко...
Увы, счастье Анны оказалось недолговечным. Ее сокровище — сын Шунечка, гениальный скрипач-виртуоз, скоропостижно скончался от приступа аппендицита в 14 лет от роду.
Горе парализовало Анну, после нескольких неудачных попыток самоубийства она надолго впала в депрессию.
В могилу Сюнтаро безутешная мать опустила свое обручальное кольцо: со смертью сына кончился и брак с Сюнъити, сохранявшийся в последние годы только ради ребенка.
Сюнъити вскоре женился вторично на японке Намико.
Сестры Варвара, Мария и Анна Бубновы
Но сохранив теплую дружбу с бывшим супругом, Анна еще 27 лет делила кров с его новой семьей.
Она воспитывала их маленького сына, писала учебники, продолжала преподавать музыку.
Среди учениц Анны была и осиротевшая племянница Йоко, которую, так уж случилось, сестры Бубновы взяли на воспитание.
Эта девочка войдет в историю мировой рок-музыки, станет избранницей легендарного Джона Леннона и наверняка расскажет своему знаменитому супругу о русских тетушках, чей дом стал для нее родным.
Помните, что сказала Йоко московским журналистам?
«Варвара моя тетя, и оказала на меня огромное влияние».
Не могла не оказать. Эта женщина завоевала славу лучшего литографа страны, которая сохранилась за ней и по сей день.
Нет ни одной солидной книги по современному японскому искусству, где бы ни упоминалось имя русской художницы.
И еще Варвара Бубнова стала основоположницей новой, прежде неведомой науки — японской пушкинистики.
Она многие годы читала в токийском университете «Васэдэ» курс лекций по русской литературе, содействовала изданию пушкинских книг в Японии: иллюстрировала «Пиковую даму» и «Евгения Онегина», «Каменного гостя» и «Сказку о царе Салтане».
И признавалась, что только творчество спасало ее от тоски по родине.
А что же уберегло сестер Бубновых во время страшного землетрясения в 1923 году, от бедствий Второй мировой войны — голода и бомбежек?
Что дало им силы пройти великие испытания?
Наверное, девиз, начертанный на их фамильном гербе: «Молись и надейся!»
Но сохранив теплую дружбу с бывшим супругом, Анна еще 27 лет делила кров с его новой семьей.
Она воспитывала их маленького сына, писала учебники, продолжала преподавать музыку.
Среди учениц Анны была и осиротевшая племянница Йоко, которую, так уж случилось, сестры Бубновы взяли на воспитание.
Эта девочка войдет в историю мировой рок-музыки, станет избранницей легендарного Джона Леннона и наверняка расскажет своему знаменитому супругу о русских тетушках, чей дом стал для нее родным.
Помните, что сказала Йоко московским журналистам?
«Варвара моя тетя, и оказала на меня огромное влияние».
Не могла не оказать. Эта женщина завоевала славу лучшего литографа страны, которая сохранилась за ней и по сей день.
Нет ни одной солидной книги по современному японскому искусству, где бы ни упоминалось имя русской художницы.
И еще Варвара Бубнова стала основоположницей новой, прежде неведомой науки — японской пушкинистики.
Она многие годы читала в токийском университете «Васэдэ» курс лекций по русской литературе, содействовала изданию пушкинских книг в Японии: иллюстрировала «Пиковую даму» и «Евгения Онегина», «Каменного гостя» и «Сказку о царе Салтане».
И признавалась, что только творчество спасало ее от тоски по родине.
А что же уберегло сестер Бубновых во время страшного землетрясения в 1923 году, от бедствий Второй мировой войны — голода и бомбежек?
Что дало им силы пройти великие испытания?
Наверное, девиз, начертанный на их фамильном гербе: «Молись и надейся!»
Варвара Бубнова
...В 1958 году Сюнъити умер, а сестра Варвара решила вернуться в СССР и поселиться в Сухуми, где обосновалась их сестра Мария, преподававшая там в музыкальном училище и удостоенная к тому времени звания заслуженного педагога Абхазской АССР.
Впрочем, Варвара и Анна тоже получили признание: одна увозила из Японии императорский орден Драгоценной короны и внушительную благодарственную грамоту, скрепленную личной печатью императора, а другая стала первой советской гражданкой, удостоенной ордена Священного сокровища.
Через два года Анна, по примеру сестры, оставила Японию и решилась на переезд в Абхазию. Обе сестры сохраняли советское подданство в течение почти сорока лет, прожитых в Японии.
В конце 1960-х годов Варвара и Анна Бубновы побывали в Берново в своем отчем доме.
Сопровождал их племянник Дмитрий Вульф, для тетушек — просто Митенька.
Именно на той памятной встрече сестер Бубновых с сельчанами впервые было произнесено заветное слово «музей».
И Варвара Дмитриевна, несмотря на преклонные годы, с энтузиазмом приступила к эскизам по воссозданию парка и пушкинского музея в родной усадьбе.
И уже тогда художница подарила будущему собранию первые экспонаты: свои картины и литографии, книги — переводы Пушкина, вышедшие в Японии с ее иллюстрациями, фамильные реликвии.
...В 1958 году Сюнъити умер, а сестра Варвара решила вернуться в СССР и поселиться в Сухуми, где обосновалась их сестра Мария, преподававшая там в музыкальном училище и удостоенная к тому времени звания заслуженного педагога Абхазской АССР.
Впрочем, Варвара и Анна тоже получили признание: одна увозила из Японии императорский орден Драгоценной короны и внушительную благодарственную грамоту, скрепленную личной печатью императора, а другая стала первой советской гражданкой, удостоенной ордена Священного сокровища.
Через два года Анна, по примеру сестры, оставила Японию и решилась на переезд в Абхазию. Обе сестры сохраняли советское подданство в течение почти сорока лет, прожитых в Японии.
В конце 1960-х годов Варвара и Анна Бубновы побывали в Берново в своем отчем доме.
Сопровождал их племянник Дмитрий Вульф, для тетушек — просто Митенька.
Именно на той памятной встрече сестер Бубновых с сельчанами впервые было произнесено заветное слово «музей».
И Варвара Дмитриевна, несмотря на преклонные годы, с энтузиазмом приступила к эскизам по воссозданию парка и пушкинского музея в родной усадьбе.
И уже тогда художница подарила будущему собранию первые экспонаты: свои картины и литографии, книги — переводы Пушкина, вышедшие в Японии с ее иллюстрациями, фамильные реликвии.
Бубнова Варвара Дмитриевна (1886–1983) «В японском порту». 1938
С тех дней начали происходить удивительные события: родовой дом стал вновь собирать свои ценности.
А сегодня японская племянница подарила музею две акварели Варвары Бубновой: женский портрет и вид Фудзиямы.
Мельхиоровую ложечку, которую тетя Варя подарила Йоко на первый зубок, и фотографию, на которой были совмещены два фото — Йоко на коленях у тети Вари и та ложечка.
С тех дней начали происходить удивительные события: родовой дом стал вновь собирать свои ценности.
А сегодня японская племянница подарила музею две акварели Варвары Бубновой: женский портрет и вид Фудзиямы.
Мельхиоровую ложечку, которую тетя Варя подарила Йоко на первый зубок, и фотографию, на которой были совмещены два фото — Йоко на коленях у тети Вари и та ложечка.
Йоко на коленях у тети Вари и та ложечка
...В мае 1986 года в берновском музее открылась выставка
«Варвара Бубнова — русская художница в Японии», приуроченная к столетию со дня ее рождения.
Варваре Дмитриевне не суждено было дожить до своего юбилея всего лишь три года.
Наталья ЧАРУХЧЕВА
...В мае 1986 года в берновском музее открылась выставка
«Варвара Бубнова — русская художница в Японии», приуроченная к столетию со дня ее рождения.
Варваре Дмитриевне не суждено было дожить до своего юбилея всего лишь три года.
Наталья ЧАРУХЧЕВА
Следующая публикация
Комментарии 3