Приглядываюсь. И неожиданно ловлю себя на том, что у меня ручьём текут слёзы на мой костюмчик вниз…
Такое потрясение от этого полотна.
Почему, с чего вдруг?
Не сразу отдаю себе отчёт, потому что я же только что смотрела другие совершенно дивные вещи - того же Гойю, Рембрандта.
Да и сюжет картины примитивный.
Стол, как всегда у Вермеера стоящий косяком.
На переднем плане спиной к зрителю в кресле сидит молодой человек в широкополой шляпе. Лица его не видно.
Напротив него - девушка. Они в каком-то диалоге, потому что она застенчиво улыбается, он чуть нагнулся и у него в руках бокальчик, видимо с вином.
А слева, как часто у Вермеера, большое окно, через которое льётся свет, и он освещает девушку, шляпу мужчины, стол.
Ну и что? Бытовая сценка.
А ощущение катарсиса, будто в этот момент со мной происходит что-то необыкновенное!
Причём дело не в красоте живописи. Это само по себе не вызовет эмоционального всплеска.
В чём же дело?..
Комната, точнее бордель. Молодой человек пришёл за своим кусочком счастья, пусть только на этот вечер, на эту ночь.
Девушка рада, что у неё есть клиент и что пришёл молодой, не старый человек, это видно по улыбке.
Они только встретились, началась беседа.
И вот тут вступает вермееровский свет. И этот свет всё преображает. Маленький, скромный кусочек ожидаемого и уже вот-вот переживаемого счастья, снизошедший на очень простых и не очень счастливых людей, - это открытие меня так поразило…
Примерно такое же состояние я пережила во время войны, когда пришла на концерт в Зал Чайковского, - пианист Софроницкий играл Шопена.
Конечно, не топили, все сидели в валенках, на мне был тулупчик, платок и перчатки.
Безумный был холод.
Софроницкий вышел во фраке, но мы видели, что он утеплён, и в перчатках, в которых были отрезаны пальцы, чтобы он мог играть.
До этого я много слушала Шопена. Моя мама училась в консерватории, она часто играла Шопена дома.
Я привыкла к этим звукам!
Но в зале вдруг всё стало звучать по-другому в каком-то смысловом плане, причём очень высоком.
И я пережила невероятное возбуждение!
А что я открыла? Возможность понимать Шопена и знать, что эта возможность есть во мне.
Значит, в этот момент оказаться наравне с Шопеном.
Вот секрет великих произведений, будь то живопись или музыка: когда вы узнаёте, что так же высоко и глубоко понимаете то, о чём говорит вам её гениальный автор.
Вот настоящее искусство, которое обладает силой поднимать нас на уровень чуть выше, чем быт, обладает силой укреплять - потому что даёт возможность поверить в себя…
Ирина Антонова,
советский и российский искусствовед, директор Государственного музея изобразительного искусства имени А. С. Пушкина.
___
Ян Вермеер.
"Офицер и смеющаяся девушка".
1657г.
Комментарии 16
А на интимную услугу указывает её левая рука, которую она протягивает за деньгами.
Это не я, а искусствоведы говорят.
Девушка выглядит весьма целомудренно для жрицы любви.
О времена..
У неё есть отличная статья о "Чёрном квадрате", где она доступно и просто всё объяснила об этой работе Малевича.