Почему-то я ожидала другого настроения и других ощущений от встречи с Марией Николаевной Сапега, встреча с которой состоялась накануне ее столетнего юбилея.
В сознании возникали картины, когда почтенный юбиляр в окружении заботливых родственников неспешно повествует о своей жизни, а домочадцы с удовольствием подтаскивают фотоальбомы, иллюстрируя рассказы своего долгожителя. А юбиляр либо лежит в теплых и чистых постелях, либо восседает в кресле с кружкой чая, и иногда прикладывает к глазам чистый носовой платочек, промокая слезы воспоминаний.
Все оказалось совсем не так. Вроде бы и дом, как дом, не приземистый, не покосившийся, даже окна в пластике. Но занавесок на них нет. Не обнаружила, открыв калитку, и собаки. Мельком взглянула в огород и поняла, что его тоже нет, разнотравье цвета осени доходило до макушек забора.Навстречу вышла женщина и пригласила в дом. Как выяснилось, это соседка Наталья Граматчикова пришла проведать Марию Николаевну.
Худенькая женщина в повязанном на голове платке сидела на кровати в прихожей. Она искренне обрадовалась мне, решив, что пришел представитель социальной службы. Когда узнала, что я корреспондент «Тракта», удивилась очень, и даже смутилась. Но спустя короткое время, она уже с удовольствием отвечала на вопросы и рассказывала о своей почти вековой жизни. Жизни тяжелой и безрадостной на всех ее этапах.
Родилась Мария Николаевна Сапега в деревне Багатуй, что находилась в девяти километрах от села Катарбей и была вторым ребенком в семье, которая воспитывала девятерых детей. В 1937 году многодетные родители с пятью сыновьями и четырьмя дочками переехали в деревню Труд.
И вот тут я удивилась так, как не удивлялась уже давно. Моя собеседница, родившаяся в начале прошлого века, совсем не страдает отсутствием памяти, склерозом. Она рассказывала о своей довоенной юности, как вместе с такими же девчонками работали в колхозе, выполняли любую, порученную им нелегкую работу. И эти воспоминания были такими точными и ясными, словно с Марией Нестеренко, Анной Тишковской и Машей Мироненко Мария Николаевна виделась только вчера. Она помнила людей, их имена и фамилии.
Отчетливо помнит баба Маша и военную молодость. Как приходилось суровыми зимними ночами стоять в очередях за хлебом, пересчитывать по семьсот человек очередников, а потом, рискуя потерять очередь, всё же бежать в ближайший дом к одной из подружек, чтобы устроившись впятером на полу у печки, отогреться и вздремнуть пару часов, а потом снова мчаться к магазину, дабы не остаться без заветной краюхи хлеба.
- А уже в мирное время я пришла работать во вневедомственную охрану, начальником тогда был подполковник Николай Прокопьевич Драченин. Мы охраняли по ночам хлебозавод, кондитерскую фабрику, оттуда я и на пенсию вышла, - рассказывает Мария Николаевна.
Семейная жизнь у этой женщины тоже не отличалась безоблачным счастьем. Покойный муж был человеком пьющим и скандальным. Не раз ей приходилось с тремя маленькими сыновьями, полураздетыми и испуганными, выбегать ночью на улицу и ждать, когда пьяный сон сморит главу семейства, и можно будет крадучись вернуться в дом, чтобы всем четверым устроиться под одеялом, которое давало тепло и призрачную защиту.
К слову, о доме. Строила его Мария Сапега вместе с мужем наравне. Сама шкурила бревна и помогала складывать их в венцы, конопатила стены.
А я слушала бабу Машу и думала о том, откуда столько силы, столько воли и выносливости в этой хрупкой женщине.
- Вы не поверите, когда тете Маше было восемьдесят восемь лет, она еще одна выкапывала целый огород картошки и перетаскивала ее в погреб, - подключилась к разговору Наталья Граматчикова.
Наталья Романовна живет в соседях с Марией Николаевной уже сорок лет. Сегодня она одна из немногих, кто проведает престарелую женщину и ее больного сына Владимира. Приносит поесть, проверят все ли есть лекарства.
Двое других сыновей умерли несколько лет назад, внуки живут в другом регионе, из близких остались только сын-инвалид и младшая сестра, которая тоже уже в очень почтенном возрасте.
Из разговоре я узнала, что долгожители в семье Сапега все же были. 102 года прожила прабабушка Марии Николаевны по отцовской линии. Генетика - вещь, конечно, сильная. Но характер и воля к жизни играют не последнюю роль.
Оказалось, что баба Маша с помощью увеличительной лупы любит читать газету «Тракт», которую ей приносит соседка. И по возможности старается быть в курсе новостей. Умеет и Мария Николаевна обращаться с сотовым телефоном, звонит сестре и очень часто вызывает скорую помощь, все чаще не себе, а сыну, так как к его заболеванию прибавились еще и приступы эпилепсии.
- Последний год я стала чувствовать себя неважно, давление понижается, сердце поднывает, вот еще и нога стала болеть, - показала на забинтованную лодыжку пожилая женщина. А так, доченька, умирать я не хочу, пожить мне еще надо.
И я понимаю. Материнская ответственность дает ей силы и желание жить. Она боится оставить своего единственного больного сына.
Я не знаю, придут ли ее поздравлять с вековым юбилеем представители власти, кто-то из армии активистов ветеранских организаций, сотрудники социальных служб. Знаю одно: ни пышные букеты, ни многослойные торты, ни почетные грамоты не впишутся в ту атмосферу, в которой живут Мария Николаевна и ее сын-инвалид.
Этим двум беспомощным людям, живущим в скромности, которая больше похожа на бедность, в проблемах, к которым больше походит слово безысходность, нужна простая человеческая забота, ежедневная. Не формальная сумка с продуктами два раза в неделю от соцработника, а чисто выбеленные стены, чистые стекла на окнах, свежие занавески, мытый пол, теплая печь зимой и горячий суп в кастрюле. И они будут счастливы. А с таким уходом баба Маша еще переживет и свою прабабушку.
Присоединяйтесь к ОК, чтобы подписаться на группу и комментировать публикации.
Комментарии 38