Предыдущая публикация
"Примерно в 1966 году - мне было тогда 26 - один друг дал мне почитать три коротких романа французского писателя Анри де Ренье, переведенные на русский замечательным русским поэтом Михаилом Кузминым.
В тот момент я знал о Ренье только, что он один из последних парнасцев, поэт неплохой, но ничего особенного. О Кузмине - кое-что из "Александрийских песен" и "Глиняных голубок" и славу великого эстета, рьяного православного и откровенного гомосексуалиста - по-моему, в таком порядке.
Мне достались эти романы, когда автор и переводчик были давно мертвы. Книжки тоже дышали на ладан: бумажные издания конца тридцатых, практически без переплетов, рассыпались в руках. Не помню ни заглавий, ни издательства; сюжетов, честно говоря, тоже. Почему-то осталось впечатление, что один назывался "Провинциальных забавы", но не уверен. Конечно, можно бы уточнить, но одолживший их друг умер год назад; и я проверять не буду.
Они были помесью плутовского и детективного романа, и действие, по крайней мере одного, который я про себя зову "Провинциальные забавы", проходило в зимней Венеции. Атмосфера сумеречная и тревожная, топография, осложненная зеркалами; главные события имели место по ту сторону амальгамы, в каком-то заброшенном палаццо. Подобно многим книгам двадцатых, роман был довольно короткий - страниц 200, не больше - и в бодром темпе. Тема обычная: любовь и измена. Самое главное: книга была написана короткими длиной в страницу или полторы - главами. Их темп отдавал сырыми, холодными, узкими улицами, по которым вечером спешишь с нарастающей тревогой, сворачивая налево, направо. Человек, родившийся там, где я, легко узнавал в городе, возникавшем на этих страницах, Петербург, продленный в места с лучшей историей, не говоря уже о широте. Но важнее всего в том впечатлительном возрасте, когда я наткнулся на роман, был преподанный им решающий урок композиции, то есть: качество рассказа зависит не от сюжета, а от того, что за чем идет. Я бессознательно связал этот принцип с Венецией. Если читатель теперь мучается, причина в этом".
Так писал Бродский в "Fondamenta degli incurabili" об Анри де Ренье, имя которого для Ахматовой, в 1911 году сидевшей в Люксембургском саду на скамейке рядом с Модильяни, "никак не звучало".
"Ренье - поэт меланхолии и блеска. Два слова, которые чаще всего звучат в его стихах, — это or и mort. У него есть поэмы, в которых эта царственная и осенняя рифма повторяется с настойчивостью, производящей жуткое впечатление. В собрании его последних произведений можно насчитать по крайней мере пятьдесят стихов, заканчивающихся словами: «золотые птицы», «золотые лебеди», «золотой бассейн», «золотой цветок», «мертвое озеро», «мертвый день», «мертвая мечта», «мертвая осень». Это чрезвычайно любопытное и симптоматическое явление, происходящее отнюдь не от скудости языка, а из нескрываемой любви к одной из самых богатых красок, к печальному великолепию, неизменно исчезающему, как закат солнца, во мраке ночи", - Реми де Гурмон и сам поэт, поэтому особенно остро он чувствует самое главное в поэзии своего собрата - меланхолию и печаль, возникающие от ощущения мимолетности бытия и в то же время сладостного очарования минувшего, будь то покинутый Версаль, осенние закаты или произнесённые некогда слова любовного признанья.
Печальные пруды, где тают вечера.
Не собраны никем, цветы там опадают...
Анри де Ренье родился 28 декабря 1864 в нормандском Онфлёре, сто шестьдесят лет назад. Был завсегдатаем "вторников" Малларме, дружил с Гюставом Каном, чьи идеи свободного стиха развивал в собственном творчестве, переписывался с Полем Валери и Андре Жидом. Был женат на дочери Жозе Мария де Эредиа.
К ПРОШЛОМУ
Над озером шуршанье тростника,
И, словно крылья боязливой птицы,
Глухое дуновенье ветерка
Порывисто трепещет и струится.
И лунной призрачной голубизной
Одета неоглядная равнина,
И к запаху красавицы ночной
Примешивается дыханье тмина.
Но вот, чуть различимое в тиши,
Звенит фонтана жалобное пенье,
И поднимается со дна души
О нежности забытой сожаленье.
И в обаянье этих вечеров
Из дали лет плывут воспоминанья,
И на губах как будто отзвук слов
Во тьме произнесенного признанья.
(Пер. Э. Линецкой)
* * *
Приляг на отмели. Обеими руками
Горсть русого песку, зажженного лучами,
Возьми и дай ему меж пальцев тихо течь.
А сам закрой глаза и долго слушай речь
Журчащих волн морских да ветра трепет пленный,
И ты почувствуешь, как тает постепенно
Песок в твоих руках. И вот они пусты.
Тогда, не раскрывая глаз, подумай, что и ты
Лишь горсть песка, что жизнь порывы волн мятежных
Смешает, как пески на отмелях прибрежных.
(Пер. М. Волошина)
На одно из его стихотворений Морис Равель написал музыку:
Русскому читателю с Анри де Ренье повезло - почти вся его проза была издана еще в двадцатые годы в переводах Волошина, Лозинского, Михаила Кузмина, Федора Сологуба; поэзию же кроме перечисленных переводили такие мэтры как Всеволод Рождественский и Иннокентий Анненский. Очень интересен перевод "Королевства вод", выполненный Верой Вертер (первой женой Бенедикта Лившица) и, возможно, содержащий его правку.
Следующая публикация
Нет комментариев