Предыдущая публикация
«Нам вольность первый прорицал...
»
.275 лет назад родился Александр Радищев
Владимир Гаврилов. Александр Николаевич Радищев
\
К этой дате предлагаем вниманию читателей исследование историка литературы Георгия Шторма из архива «ЛГ» – о неизвестной широкой публике анонимной статье «Путешествия», вероятно, принадлежащей перу А. Радищева.
П.Е. Щёголев, публикуя в декабре 1908 года статью «Из истории журнальной деятельности А.Н. Радищева», обещал в ближайшее же время дать разработку этой темы в особом исследовании. Но при жизни его исследование не вышло. Известно только название этой работы – «Общество друзей словесных наук».
Во главе названного общества, как известно, стояли две несравнимые по своему общественному и литературному значению фигуры: А.Н. Радищев и М.И. Антоновский, переводчик с французского, немецкого и других иностранных языков. «Друзья» издавали журнал «Беседующий гражданин»: в его декабрьской книжке за 1789 год была напечатана статья Радищева «Беседа о том, что есть сын Отечества». Когда Радищев был арестован, Екатерина II затребовала списки членов всех столичных обществ – научных, литературных и прочих; многие из них были смещены с занимаемых должностей и высланы из столицы, в первую очередь «друзья словесных наук».
В литературе не отмечено, что Радищев посвятил написанный им в Илимске философский трактат «О человеке» «друзьям» своим и при этом подчеркнул, что любит их «по-прежнему». Нет сомнений, что он имел в виду не просто друзей – каких-то своих добрых знакомых, а именно членов упомянутого общества. Слова же его «люблю вас по-прежнему» означали, что остаются в силе те идейные и морально-этические основы, которые связывали их в недавние времена.
«Друзья» снова появились в столице в конце 1795 года, причём появление их было достаточно дерзким. В Петербурге, в Академии наук, вышел двухтомный (в пяти частях) труд «Новейшее повествовательное землеописание всех четырёх частей света» (Австралия только осваивалась). Это был опыт сравнительно-исторической географии мира и статистического описания России, чего «никогда ещё не бывало». В предисловии сообщалось, что труд этот подготовлен давно, когда составители его ещё издавали журнал «Беседующий гражданин», и что они надеются доставить этим изданием удовольствие «самому низкому сословию соотечественников». Короче, «Новейшее землеописание…» выпустили «друзья».
«Землеописание…» в основном было переводом с немецкого издания вполне благонамеренного сочинения С.-Ф. Острервальда, но имело в разделах русской истории и Французской революции несколько оригинальных, добавленных составителями крамольных страниц.
Екатерина II, быстро заметив эти места, повелела изъять экземпляры «Землеописания…» из книжных лавок и отослать их в Академию наук, чтобы, вырезав вредные места, заменить их безвредными. Но замена страниц оказалась делом нелёгким и была отложена на неопределённое время. (Между прочим, в Государственной публичной исторической библиотеке имеются два комплекта этого издания: в обоих все вырезанные страницы аккуратно вклеены на свои места.)
А по этому делу угодил в Тайную экспедицию секретарь «Общества друзей словесных наук» Антоновский. Допрашивал его сам генерал-прокурор Самойлов: допытывался о связях переводчика с Гамалеей и Баженовым, то есть с окружением Новикова. Антоновский то ли из тщеславия, то ли из благородства назвался «сочинителем» «Землеописания…», взяв всю вину на себя одного.
О «Новейшем повествовательном землеописании…» имеется целая литература. О нём писали и в XIX, и в ХХ столетиях. В.П. Семенников осторожно намекнул на возможность участия в этом труде Радищева. А Д.С. Бабкин даже указал страницы, написанные, по его мнению, Радищевым, и привёл ряд убедительных цитат.
Всё это или почти всё хорошо известно. Неизвестным является продолжение истории этого издания, отразившееся в неучтённой, скорее всего радищевской, необыкновенной статье.
Напечатанная в 1797 году в 13‑й части журнала «Приятное и полезное препровождение времени», прикрытая серой нейтральной поэзией и прозой, она осталась незамеченной, несмотря на необычную свою яркость, значительность содержания, несомненно радищевский дух и глубину идей.
Статья прославляла путешествия как способ ознакомления с жизнью народов и «путешественный» жанр рассказа об этом. Она так и называлась – «Путешествия» и, будучи анонимной, не позволила А.Н. Неустроеву в его капитальных «Разысканиях» раскрыть фамилию автора; пришлось вместо неё поставить вопросительный знак.
«Путешественники для философов точно то, что аптекари для медиков – таким неожиданным утверждением начинается эта статья. – На известиях, доставляемых первыми, философы утверждают свои системы; по фармакопеям последних медики предписывают свои рецепты. Если аптекари ложно выдают лекарства, то часто больные от того умирают. Если путешественники лгут, то философы выводят из того нелепые рассуждения».
Автор сразу же «берёт быка за рога»: он говорит о способах рассуждать о действительности, о системах мышления, о мировоззрениях, о необходимости правдиво изображать жизнь.
«Итак, – продолжает он, – роль путешественника важнее, нежели многие думают: она требует вместе честности и сведений» (мы сказали бы сейчас – информации). И делает многозначительный вывод: «...я путешествие почитаю лучшею из всех книг для человека, который умеет её читать».
Текст статьи как будто не вызывает сомнений в том, что это не перевод, а произведение оригинальное, русское и притом выстраданное. Иностранцы так о своей земле не писали.
Автора же статьи кровно интересовало изображение своей страны.
Но он осторожен и не подчёркивает этой цели. Напротив, расширяя кругозор путешественника, он говорит о пользе поездок в чужие края (как сказали бы мы – о пользе «культурного обмена»), взаимного духовного обогащения народов разных стран.
Он только возражает против посылки за рубеж невежд и недорослей, ибо это значит «выказывать перед чужестранцами скудоумие и неловкость и подвергать чрез то нацию, по многим качествам превосходную и во многих членах своих просвещённую, чтоб судили о ней по таким глупцам».
И далее развивает свою мысль с необыкновенным благородством, достоинством и чисто просветительской широтой:
«Мне кажется, что не иной имеет право ехать к чужестранцам требовать отчёту в их памятниках и просвещении, как только тот, кто может взамену дать им некоторые ясные идеи о художествах собственной нации, о нравах, о свойствах климата и главных основаниях правления».
Но давать чужестранцам «взамену» сведения о «главных основаниях правления» своего государства можно только в том случае, если они хороши.
Это место в статье – её идейный водораздел. До сих пор в ней не упоминалось о страданиях народа в связи с образом правления и о его борьбе за свои права. Теперь автор приближается к этой теме. Рассказав о том, как благотворно может повлиять на одарённого молодого человека путешествие, помогая в выборе профессии – морехода, испытателя природы, живописца, негоцианта и т.д., он говорит:
«Взор на бедствия человеческие во всех состояниях, во всех степенях, во всех частях и подробностях, усугубляет вместе и трудолюбие, и чувствительность сострадания. Душа и воображение открываются, все струны сотрясаются, все пружины приводятся в движение, и выходит Великий Человек».
Итак, главной профессией из всех названных автором оказывается деятельность, направленная на избавление общества от страданий. Такого деятеля он называет Великим – поистине радищевская мысль!..
Автор статьи в заключение говорит, что он будет путешествовать, «пока хотя бы одно из таких добрых намерений исполнится», и что он имеет «время и способ видеть разные страны света». Это утверждение явно камуфляжного и горько-иронического свойства, но есть в нём и аллегория: автор имеет в виду путешествия не только по чужим странам, но и по чужим культурам, книгам, законам, ибо (ср. записку Радищева «О законоположении») «везде есть некоторые законы, чтоб наполнять страницы и книги прав».
Сопоставление этой статьи с одним из последних трудов Радищева – запиской «О законоположении» – вскрывает удивительную общность их основных идей.
«...Уже древние, – говорит автор записки, – предпринимали путешествия в те страны, которые более других процветали и славились своими законоположениями. В таком намерении путешествовали Солон, Ликург, Пифагор...»
Рассуждая о пользе общения народов, в частности при составлении законодательства, Радищев объясняет смысл и пользу сравнительно-исторической географии, первый опыт которой в России был подготовлен, видимо, не без его участия «Обществом друзей словесных наук».
Так выявляется посредствующее звено между радищевским «Путешествием», «Новейшим повествовательным землеописанием…» и запиской Радищева «О законоположении». Это звено – статья «Путешествия», появившаяся в журнале «Приятное и полезное препровождение времени» в 1797 году.
Ни редакторы журнала – П.А. Сохацкий и В.С. Подшивалов, ни кто-либо из его сотрудников, судя по их тематике и стилю, не могут оспаривать у Радищева авторство этого анонимного сочинения.
По данным московской цензуры за 1797–1802 годы, можно считать, что 13‑я часть журнала «Приятное и полезное препровождение времени» вышла в конце января 1797 года, то есть до возвращения Радищева из ссылки. Это значит, что если он является автором этой статьи, то должен был её прислать.
От решающего вывода воздержусь только из принятой в таких случаях осторожности.
Добавлю лишь, что редактор журнала «Приятное и полезное...» П.А. Сохацкий был, видимо, близко знаком с Радищевым через своего земляка и приятеля М.И. Антоновского. А по словам сына Радищева, Павла Александровича, его отец получал в Илимске этот журнал.
Георгий Шторм, «ЛГ», 1973, № 34
Владимир Гаврилов. Александр Николаевич Радищев
\
К этой дате предлагаем вниманию читателей исследование историка литературы Георгия Шторма из архива «ЛГ» – о неизвестной широкой публике анонимной статье «Путешествия», вероятно, принадлежащей перу А. Радищева.
П.Е. Щёголев, публикуя в декабре 1908 года статью «Из истории журнальной деятельности А.Н. Радищева», обещал в ближайшее же время дать разработку этой темы в особом исследовании. Но при жизни его исследование не вышло. Известно только название этой работы – «Общество друзей словесных наук».
Во главе названного общества, как известно, стояли две несравнимые по своему общественному и литературному значению фигуры: А.Н. Радищев и М.И. Антоновский, переводчик с французского, немецкого и других иностранных языков. «Друзья» издавали журнал «Беседующий гражданин»: в его декабрьской книжке за 1789 год была напечатана статья Радищева «Беседа о том, что есть сын Отечества». Когда Радищев был арестован, Екатерина II затребовала списки членов всех столичных обществ – научных, литературных и прочих; многие из них были смещены с занимаемых должностей и высланы из столицы, в первую очередь «друзья словесных наук».
В литературе не отмечено, что Радищев посвятил написанный им в Илимске философский трактат «О человеке» «друзьям» своим и при этом подчеркнул, что любит их «по-прежнему». Нет сомнений, что он имел в виду не просто друзей – каких-то своих добрых знакомых, а именно членов упомянутого общества. Слова же его «люблю вас по-прежнему» означали, что остаются в силе те идейные и морально-этические основы, которые связывали их в недавние времена.
«Друзья» снова появились в столице в конце 1795 года, причём появление их было достаточно дерзким. В Петербурге, в Академии наук, вышел двухтомный (в пяти частях) труд «Новейшее повествовательное землеописание всех четырёх частей света» (Австралия только осваивалась). Это был опыт сравнительно-исторической географии мира и статистического описания России, чего «никогда ещё не бывало». В предисловии сообщалось, что труд этот подготовлен давно, когда составители его ещё издавали журнал «Беседующий гражданин», и что они надеются доставить этим изданием удовольствие «самому низкому сословию соотечественников». Короче, «Новейшее землеописание…» выпустили «друзья».
«Землеописание…» в основном было переводом с немецкого издания вполне благонамеренного сочинения С.-Ф. Острервальда, но имело в разделах русской истории и Французской революции несколько оригинальных, добавленных составителями крамольных страниц.
Екатерина II, быстро заметив эти места, повелела изъять экземпляры «Землеописания…» из книжных лавок и отослать их в Академию наук, чтобы, вырезав вредные места, заменить их безвредными. Но замена страниц оказалась делом нелёгким и была отложена на неопределённое время. (Между прочим, в Государственной публичной исторической библиотеке имеются два комплекта этого издания: в обоих все вырезанные страницы аккуратно вклеены на свои места.)
А по этому делу угодил в Тайную экспедицию секретарь «Общества друзей словесных наук» Антоновский. Допрашивал его сам генерал-прокурор Самойлов: допытывался о связях переводчика с Гамалеей и Баженовым, то есть с окружением Новикова. Антоновский то ли из тщеславия, то ли из благородства назвался «сочинителем» «Землеописания…», взяв всю вину на себя одного.
О «Новейшем повествовательном землеописании…» имеется целая литература. О нём писали и в XIX, и в ХХ столетиях. В.П. Семенников осторожно намекнул на возможность участия в этом труде Радищева. А Д.С. Бабкин даже указал страницы, написанные, по его мнению, Радищевым, и привёл ряд убедительных цитат.
Всё это или почти всё хорошо известно. Неизвестным является продолжение истории этого издания, отразившееся в неучтённой, скорее всего радищевской, необыкновенной статье.
Напечатанная в 1797 году в 13‑й части журнала «Приятное и полезное препровождение времени», прикрытая серой нейтральной поэзией и прозой, она осталась незамеченной, несмотря на необычную свою яркость, значительность содержания, несомненно радищевский дух и глубину идей.
Статья прославляла путешествия как способ ознакомления с жизнью народов и «путешественный» жанр рассказа об этом. Она так и называлась – «Путешествия» и, будучи анонимной, не позволила А.Н. Неустроеву в его капитальных «Разысканиях» раскрыть фамилию автора; пришлось вместо неё поставить вопросительный знак.
«Путешественники для философов точно то, что аптекари для медиков – таким неожиданным утверждением начинается эта статья. – На известиях, доставляемых первыми, философы утверждают свои системы; по фармакопеям последних медики предписывают свои рецепты. Если аптекари ложно выдают лекарства, то часто больные от того умирают. Если путешественники лгут, то философы выводят из того нелепые рассуждения».
Автор сразу же «берёт быка за рога»: он говорит о способах рассуждать о действительности, о системах мышления, о мировоззрениях, о необходимости правдиво изображать жизнь.
«Итак, – продолжает он, – роль путешественника важнее, нежели многие думают: она требует вместе честности и сведений» (мы сказали бы сейчас – информации). И делает многозначительный вывод: «...я путешествие почитаю лучшею из всех книг для человека, который умеет её читать».
Текст статьи как будто не вызывает сомнений в том, что это не перевод, а произведение оригинальное, русское и притом выстраданное. Иностранцы так о своей земле не писали.
Автора же статьи кровно интересовало изображение своей страны.
Но он осторожен и не подчёркивает этой цели. Напротив, расширяя кругозор путешественника, он говорит о пользе поездок в чужие края (как сказали бы мы – о пользе «культурного обмена»), взаимного духовного обогащения народов разных стран.
Он только возражает против посылки за рубеж невежд и недорослей, ибо это значит «выказывать перед чужестранцами скудоумие и неловкость и подвергать чрез то нацию, по многим качествам превосходную и во многих членах своих просвещённую, чтоб судили о ней по таким глупцам».
И далее развивает свою мысль с необыкновенным благородством, достоинством и чисто просветительской широтой:
«Мне кажется, что не иной имеет право ехать к чужестранцам требовать отчёту в их памятниках и просвещении, как только тот, кто может взамену дать им некоторые ясные идеи о художествах собственной нации, о нравах, о свойствах климата и главных основаниях правления».
Но давать чужестранцам «взамену» сведения о «главных основаниях правления» своего государства можно только в том случае, если они хороши.
Это место в статье – её идейный водораздел. До сих пор в ней не упоминалось о страданиях народа в связи с образом правления и о его борьбе за свои права. Теперь автор приближается к этой теме. Рассказав о том, как благотворно может повлиять на одарённого молодого человека путешествие, помогая в выборе профессии – морехода, испытателя природы, живописца, негоцианта и т.д., он говорит:
«Взор на бедствия человеческие во всех состояниях, во всех степенях, во всех частях и подробностях, усугубляет вместе и трудолюбие, и чувствительность сострадания. Душа и воображение открываются, все струны сотрясаются, все пружины приводятся в движение, и выходит Великий Человек».
Итак, главной профессией из всех названных автором оказывается деятельность, направленная на избавление общества от страданий. Такого деятеля он называет Великим – поистине радищевская мысль!..
Автор статьи в заключение говорит, что он будет путешествовать, «пока хотя бы одно из таких добрых намерений исполнится», и что он имеет «время и способ видеть разные страны света». Это утверждение явно камуфляжного и горько-иронического свойства, но есть в нём и аллегория: автор имеет в виду путешествия не только по чужим странам, но и по чужим культурам, книгам, законам, ибо (ср. записку Радищева «О законоположении») «везде есть некоторые законы, чтоб наполнять страницы и книги прав».
Сопоставление этой статьи с одним из последних трудов Радищева – запиской «О законоположении» – вскрывает удивительную общность их основных идей.
«...Уже древние, – говорит автор записки, – предпринимали путешествия в те страны, которые более других процветали и славились своими законоположениями. В таком намерении путешествовали Солон, Ликург, Пифагор...»
Рассуждая о пользе общения народов, в частности при составлении законодательства, Радищев объясняет смысл и пользу сравнительно-исторической географии, первый опыт которой в России был подготовлен, видимо, не без его участия «Обществом друзей словесных наук».
Так выявляется посредствующее звено между радищевским «Путешествием», «Новейшим повествовательным землеописанием…» и запиской Радищева «О законоположении». Это звено – статья «Путешествия», появившаяся в журнале «Приятное и полезное препровождение времени» в 1797 году.
Ни редакторы журнала – П.А. Сохацкий и В.С. Подшивалов, ни кто-либо из его сотрудников, судя по их тематике и стилю, не могут оспаривать у Радищева авторство этого анонимного сочинения.
По данным московской цензуры за 1797–1802 годы, можно считать, что 13‑я часть журнала «Приятное и полезное препровождение времени» вышла в конце января 1797 года, то есть до возвращения Радищева из ссылки. Это значит, что если он является автором этой статьи, то должен был её прислать.
От решающего вывода воздержусь только из принятой в таких случаях осторожности.
Добавлю лишь, что редактор журнала «Приятное и полезное...» П.А. Сохацкий был, видимо, близко знаком с Радищевым через своего земляка и приятеля М.И. Антоновского. А по словам сына Радищева, Павла Александровича, его отец получал в Илимске этот журнал.
Георгий Шторм, «ЛГ», 1973, № 34
Следующая публикация
Комментарии 1