Предыдущая публикация
Антифашистский переворот в Югославии 1941-го
Военный переворот в Белграде, последовавший за подписанием Венского протокола о присоединении Югославии к союзу с Германией, Италией и Японией, до сих пор вызывает множество вопросов. Наиболее распространенным изложением событий, произошедших в Югославии в марте-апреле 1941 г., являются следующие тезисы. Гитлер, уже либо завоевавший большинство европейских стран, либо добившийся от них дружественного нейтралитета, перед нападением на СССР обеспокоился контролем над «южным флангом» своей империи на Балканах.
Между тем тамошняя ситуация сложилась для Берлина не самым удачным образом. Если с нейтралитетом Турции (минимум до середины 2-й мировой, тоже достаточного дружественного для Германии) фюрер еще готов был мириться, имея в числе однозначных союзников расположенных в регионе Болгарию и Румынию, — то вот с той же Грецией «пазл не складывался». Начатое Италией (пусть и с отмашки Берлина с целью создания уже Итальянской империи) еще в 1940 г. наступление на Албанию и Грецию — фактически захлебнулось. Помощь же Вермахта затягивалась по двум главным причинам. Первая — Гитлер не без удовольствия тянул с ее оказанием, желая показать порой слишком уже амбициозному «дуче», что его «берсальеры», которых он мнил «наследниками славы легионов Древнего Рима», на самом деле этим прославленным бойцам и в подметки не годятся. Будучи способными воевать разве что на подхвате — с действительно пока еще никем не побежденной немецкой армией. Ведь до Москвы, Сталинграда, Курской Дуги — и взятия Берлина — были еще долгие годы…
Второй причиной откладывания помощи немцев итальянцам в завоевании Греции была чисто логистическая, — впрочем, и военно-стратегическая тоже. Самый короткий путь из Центральной Европы к греческим землям пролегал через территорию Королевства Югославии. А идти в обход — это намного большие расходы и по горючему, да и просто по очень капризному моторесурсу тогдашней бронетехники, могущей запросто выйти из строя процентов так на 50 после марша всего-то лишь на несколько сотен километров, даже без боев.
Ну и, наконец, Югославия, пусть даже в своем нейтральном статусе, в любой момент могла стать источником военной угрозы потенциальному вторжению Вермахта с союзниками в Грецию. Конечно, для боев с ударными подразделениями армии, недавно разгромившей за 6 недель даже не каких-то там поляков с чехами, не говоря уже о голландцах, датчанах и «разных прочих шведах» (вспоминая Маяковского), — а французов с англичанами, — югославские дивизии были, мягко говоря, «жидковаты». Но вот для перерезки путей снабжения, главного аргумента в «маневренной войне» еще с Тридцатилетней войны в Европе середины 17 века даже такие «грозные» силы могли быть использованы достаточно эффективно. Особенно если бы им на помощь пришли британские войска, дислоцированные в Северной Африке и на базах в Средиземном море.
***
Так что Гитлер сделал все, чтобы «выломать руки» тогдашнему правительству Югославии, возглавляемому регентом Павлом Карагеоргиевичем, — чтобы эта страна присоединилась к Берлинскому пакту, подписанному 27 сентября 1940 г. между Германией, Италией и Японией. Став тем самым союзником стран «Оси» — в том числе и в их военной политике. После достаточно долгих переговоров Белград удалось «дожать» — и 24 марта 1941 г. его правительственная делегация во главе с премьером Цветковичем в венском дворце Трианон подписала соответствующий протокол о вступлении их страны в Тройственный Союз. Правда, после этого в статусе министров «подписантам» пришлось побыть недолго — уже в ночь с 26 на 27 марта заговорщики из числа югославских военных, королевской гвардии, свергли их за предательство национальных интересов. Чему предшествовали массовые митинги протеста в самых крупных городах, — правда, преимущественно лишь Сербии.
В ответ на такой шаг югославских элит взбешенный Гитлер уже в день переворота приказал готовить военную операцию против Югославии — с целью ее полного уничтожения как государства. Даже если ее новые власти и будут заверять Берлин в своих дружественных намерениях, — и даже готовности соблюдать подписанный своими свергнутыми предшественниками Венский протокол. Захватившие власть военные действительно делать резких шагов в отношении Германии не рискнули, — тем не менее начав ускоренно искать союзников извне: и в Англии, и в СССР. Даже успев заключить с последним всеобъемлющий договор о дружбе и сотрудничестве. Увы, подписанный также и в последний день мира, — уже 6 апреля войска Третьего рейха атаковали Югославию. Армия которой оказать эффективное сопротивление оказалась неспособна, — а потому и капитулировала спустя всего 11 дней после начала боев. Тем не менее расхожим мифом с тех пор является утверждение о том, что «героическое (хм…) сопротивление Югославии Гитлеру надолго задержало начало его нападения на СССР — и даже спасло нашу страну, лишив Вермахт запаса «теплых месяцев» для завершения блицкрига».
***
А теперь попробуем разобраться со всем этим после более глубокого анализа. Для начала — встречающееся (к счастью, далеко не во всех даже поверхностных источниках) противопоставление: «сербских военных, патриотов своей родины» (иногда их называют даже «просоветскими патриотами») и «пронемецкого режима регента Павла», мягко говоря, натянуто за уши. Особенно когда в одной из статей «иноагента» Википедии лидера переворота генерала Душана Симовича именуют даже «сталинистом». Чтобы понять всю натянутость таких утверждений, достаточно отследить хотя бы «выбор ПМЖ» всеми вышеперечисленными персонажами после оккупации Югославии Гитлером. «Пронемецкий» князь Павел почему-то предпочел после свержения ретироваться не во вроде бы столь милый ему сердцу Берлин, — но в тогда еще контролируемые англичанами Афины. Откуда те его, с пересадками, отправили аж в Кению — от греха подальше. Хотя да — пропаганда «югославских патриотов» (пока те еще не успели за рекордный 11-дневный срок профукать свою страну) действительно утверждала, что злосчастный регент удрал после свержения ими в Берлин.
Но еще более пикантно выглядит путь из Югославии того самого «сталиниста» Симовича. Тоже завершившийся отчего-то не в Москве, — а… в Лондоне! Где (не)достойный генерал даже продолжал возглавлять «правительство в изгнании» до 12 января 1942 года. Впрочем, вышеизложенное выглядит не более чем «мелкими деталями» на фоне конкретного содержания того самого «предательского» с точки зрения господина Симовича и Ко «Венского протокола». Ниже цитата из серьезной статьи Леонида Яновича Гибианского — старшего научного сотрудника Института славяноведения РАН.
«Правительство Германии и — под его влиянием — правительство Италии при подписании венского протокола дали правительству Югославии письменные гарантии по четырем вопросам, которым Белград придавал наибольшее значение. Речь шла об обязательствах:
во-первых, уважать суверенитет и территориальную целостность Югославии;
во-вторых, в течение продолжавшейся войны не требовать прохода или транспортировки войск через югославскую территорию;
в-третьих, не требовать от Югославии оказания военной помощи, т.е. ее участия вместе с государствами «Оси» в войне;
в-четвертых, «при новом определении границ на Балканах», что имело в виду предстоявший захват Германией и Италией Греции, передать Салоники Югославии.
Гарантии были оформлены в виде секретных нот, которыми обменялись министр иностранных дел Германии И. Риббентроп и его итальянский коллега Г. Чиано с одной стороны, и Цветкович — с другой».
***
Вообще усмотреть в пунктах вышеописанного протокола некое «предательство национальных интересов», наверное, не получится даже через самый сильный «микроскоп». Ибо якобы вступая в Тройственный пакт, Белград не брал на себя даже минимальных обязательств сколь-нибудь заметной военной и околовоенной помощи. Но при этом получал обещания весьма неплохих «плюшек» — в виде важного греческого порта Салоники. Который — бинго! — должны были положить ему «на блюдечке с голубой каемочкой» Германия с Италией, разгромив с помощью своих солдат не такую уж слабую греческую армию.
К слову сказать, в глазах сербов такая аннексия отнюдь не выглядела бы неким предательством союзников. Греки-то да, были православными, — но даже не славянами. Да, были по одну сторону фронта с сербами в Первую мировую войну — и даже накануне ее, во время Первой и Второй Балканских войн 1912—1913 годов. Но вообще, и в ходе последних стало ясно, что роль и «славянского», и «православного» братства на Балканах, мягко говоря, сильно преувеличена. Болгары не дадут соврать — испытав на себе всю «надежность» этого «братства» во Второй Балканской войне. Когда ее бывшие союзники: Сербия-Черногория и та же Греция — не погнушались заручиться поддержкой Турции (против которой вместе с болгарами воевали полугодом раньше), — чтобы поставить Болгарию на колени при решении спора «как делить турецкое наследство». А вообще, если взглянуть в еще более глубокую древность — то войны (пусть периодически сменяющиеся союзами) между Сербией и Византией до османского завоевания обеих этих стран в 14—15 веках — дело весьма и весьма нередкое.
Хотя вполне возможно, что Гитлер вполне осознанно согласился выделить Югославии почти немыслимый в международной политике «пряник» в виде «жалованья» ей завоеванного Вермахтом греческого порта не просто так. Но в надежде рассорить югославов и с греками — да и с теми же англичанами (помогавшими грекам) тоже. Но в целом, условия Венского протокола для Белграда были просто «королевскими». Настолько, что по настоянию участников Тройственного пакта последние два его пункта должны были оставаться секретными. Видимо потому, чтобы у других наличных и потенциальных союзников Германии не возникла мысль: «А что, так тоже можно было?!» — В смысле вступать во вроде бы военно-политический союз с Гитлером сотоварищи, — но при этом не беря на себя сколь-нибудь внятных обязательств, тем не менее претендуя на немалые бонусы. Вообще, узнав о вышеописанных подробностях Венского протокола, многие члены нового правительства Югославии были просто шокированы:
«Более того, они, и в частности лидер СКК (Сербского культурного клуба, представлявшего собой влиятельную организацию сербской "национально ориентированной" интеллектуальной и отчасти чиновной элиты) С. Йованович, ставший вторым вице-премьером в правительстве Симовича, согласно некоторым мемуарным свидетельствам, уже после переворота ознакомившись с тайными условиями присоединения к пакту, сочли их вполне приемлемыми. Если верить подобным свидетельствам, Нинчич (новый глава МИД) и вовсе сказал: “Господа, из-за этого не нужен был путч!”, на что присутствовавший Йованович не возразил».
А ведь ныне можно встретить и еще более шокирующие подробности из кулуаров переговоров в Вене югославской и немецкой делегаций! Пусть, как по мне, они больше напоминают уже откровенную «конспирологию» — но все же…
«Дом Карагеоргиевичей, правивший в Югославии, — рассуждал вслух Гитлер — православная династия, подходящая для управления Россией. Фюрер сообщил регенту о планах нападения на СССР и предложил в случае победы создать на его месте марионеточное государство с сербским принцем во главе. Павел, зять русской великой княжны и родственник Романовых, и сам мог бы оказаться на этом троне. Разумеется, он слушал речи немца весь во внимании».
***
Впрочем, не меньшей конспирологией, похоже, отличаются «мнения», подобно нижеизложенным: «С утра (после подписания Венского протокола) в Белграде начались многотысячные демонстрации под лозунгами "Союз с Россией!", "В бой за Сталина!", "Лучше война, чем пакт". — Далее в этом же источнике сообщается о том, что новые власти Югославии были готовы даже строить в стране социализм — ну, правда, при условии сохранения там монархии(!). Что и говорить — «социалистический монархизм» («православный социализм» и прочие «перлы») — это, конечно, настоящая «жесть». Пусть реально больше напоминающая классический «оксюморон» — «сочетание несочетаемого». На основании подобных, хм, «исторических источников» нередко делаются и куда более масштабные выводы. Вплоть до того, что за путчем генерала Симовича стоял… лично Сталин! «Масла в огонь» подливают и мемуары действительно одного из самых талантливых советских разведчиков, генерала Павла Судоплатова, — в 1941 г. занимавшего пост заместителя начальника советской разведки по линии НКВД. Писавшего о работе в Белграде ее сотрудников, — впрочем, без указания особых подробностей по ее содержанию. Впрочем, в более фундаментальных исследованиях на этот счет вышеизложенная теория «советского следа» подвергается очень большому сомнению:
«Пока неизвестны и какие-либо советские документы, в которых бы содержались данные о советской причастности к перевороту. А утверждения Судоплатова о такой причастности лишены какой бы то ни было конкретики о том, какую же роль советская разведка при этом играла и с кем именно она была связана в Белграде. Что же касается английских документальных материалов, ставших к настоящему времени доступными, то из них следует, что британские спецслужбы еще задолго до путча поддерживали контакт с оппозиционными политике сотрудничества с "осью" сербскими деятелями и группировками как в политических партиях, так и среди офицерства и части генералитета.
Эти документы содержат сведения о том, что по крайней мере с начала третьей декады марта 1941 г., когда стало очевидным окончательное решение Белграда о предстоявшем присоединении к Тройственному пакту, Лондон, его дипломаты и сотрудники спецслужб, работавшие в Югославии, приступили к рассмотрению возможности подтолкнуть такого рода группировки, прежде всего в армии, к срочному проведению переворота. А с 24 марта 1941 г. британская политика стала решительно ориентироваться именно на такую акцию. Причем англичане знали о подготовке путча, происходившей под руководством то ли Симовича, то ли Мирковича, и контактировали с обоими генералами».
Далее по ссылке
Военный переворот в Белграде, последовавший за подписанием Венского протокола о присоединении Югославии к союзу с Германией, Италией и Японией, до сих пор вызывает множество вопросов.
Камертон
Следующая публикация
Нет комментариев