ИВАН РОМАНОВ МОЯ МИРСКАЯ ИСПОВЕДЬ.

10с.
Не знаю,чего больше проявлялось на моём лице – радости или грусти, когда в мае 1957года на пароходе отправился в Новосибирск. До этого мне трижды пришлось побывать в Новосибирске. Но это были кратковременные поездки, я знал, что вскоре вернусь домой. Эту поездку можно было назвать поездкой в неизвестное. На второй день пребывания в городе, сестра отправила меня в парикмахерскую. Мастер спросила о том из каких мест я приехал, из тайги что ли. Ответил, что не из тайги, но из деревни. Долго мастеру пришлось потрудиться, чтобы привести мою причёску в надлежащий вид. Знакомые соседские девчонки настояли на том, чтобы я сфотографировался. Посмотрев на готовую фотографию, понял, что эта фотография показывала мой рубеж между прошлым и будущим. Одну фотографию отправил маме в деревню. Мама и сестра долго рассматривали фотографию, не понимая, зачем я прислал им фотографию незнакомого человека. В конце концов, они узнали черты своего сына и брата.
После долгих поисков и исполнения мне восемнадцати лет, работа была найдена. Работа неперспективная, оплачиваемая не щедро.
Сложно было найти деревенскому парню, не имеющему специальности хорошую работу. Обучать меня какой-либо специальности у предприятий не было смысла, через год мне предстояло отправиться на воинскую службу. Проработал в типографии «Советский воин» год и четыре месяца. Но это время для меня было очень важным для познания жизни и человеческих отношений. Встретился я здесь с очень приятными и заботливыми людьми. Их негласное шефство ощущал всегда, даже сейчас ощущаю благотворное влияние тех дней.
Жил у сестры, сейчас понимаю, что стеснял их. Жили в одной, пусть приличной комнате. Помогал сестре, как мог. Носил воду из колонки на Дунайской улице. Далековато, но нетрудно и даже романтично. Идёшь
себе по Ленинградской улице с коромыслом на плечах, встречаешь по пути таких же водоносов. Иногда мы составляли компанию в несколько человек и за разговорами не замечали быстро пройденный путь. Ходил в магазины за продуктами. Иногда возникали трения с мужем сестры. Он работал на пивзаводе и ежедневно приносил несколько бутылок пива. Упорно приглашал меня составить ему компанию за столом.
Пробовал пиво на вкус, но интереса к этому напитку, как и к табаку, не
возникло. Обижался зять, но вынужден был признать мою позицию в данном вопросе.
В этом небольшом микрорайоне на Ленинградской улице было много молодёжи – русские, немцы, калмыки, евреи. Незаметно, но довольно быстро, стал членом этой компании, которой не суждено было стать монолитной и долговечной. Разные были взгляды и цели. Немцы мечтали уехать в Германию или США к своим родственникам, калмыки мечтали вернуться в родные прикаспийские степи. О чём мечтали евреи, не знаю, своих планов они публично не раскрывали.