Предыдущая публикация
В проходном дворе на скамейке лежала женщина, а рядом с ней сидел мальчик лет трех, смешной такой, глазастый.
Я подумала, может, ей стало плохо, но, подойдя, увидела, что тетка просто спит крепким пьяным сном. А мальчик сказал:
— Тетя, не надо милицию. Мама поспит, мы домой пойдем.
Судя по речи, ему было не меньше пяти, только уж очень маленький. Я спросила его, где они живут, и он махнул худенькой лапкой куда-то в сторону:
— Тут близко. Мама немножко поспит. Милицию не надо, тетя.
Он сидел рядом с пьяной спящей мамой, которой можно было дать и 20 лет, и 40, гладил ее по голове и смотрел на меня бесстрашно, готовый защищать вот эту маму от меня, от милиции, от прочих напастей.
— Ты есть хочешь?
— Мы скоро домой пойдем, я дома поем.
— А что ты любишь есть?
Он подумал и сказал:
— Я люблю сырки. И колбасу.
В гастрономе я попросила девицу сделать пару бутербродов с хорошей докторской колбасой, купила творожную пасту, бутылку воды и вернулась к ним. Тетка похрапывала, а мальчик все так же гладил ее по голове.
— Давай, ешь.
— Тетя, у меня нету денег, не надо.
— А мне сегодня дали зарплату, у меня, знаешь, сколько денег сегодня — вагон и тележка, и еще мешочек.
— Так много? — удивился он.
— Честное слово. Ешь, пожалуйста.
— А вы не будете милицию вызывать?
— Конечно, не буду. Мама поспит, и вы пойдете домой. А ты пока поешь. Только давай лапы помоем, потому как грязными лапами есть нельзя.
— Я знаю, в грязи живут микробы.
Я полила ему на руки из бутылки и вытерла маленькие ладошки носовым платком.
— Тетя, спасибо. Я, когда вырасту, вам что-нибудь куплю. Вы конфеты любите?
— Не то слово — обожаю!
— Я вам конфет куплю, когда вырасту.
Я ушла. У меня свой сын. Своя семья. Работа. Больные родители. Куча проблем, решаемых с трудом и не решаемых вовсе. У меня своя жизнь.
Где-то прочитано, что избавиться от тяжелых мыслей можно, записав их на бумаге.
Ни фига.
У меня своя жизнь. Я не мать Тереза.
Что ж мне так хреново?
Наталья Волнистая
Следующая публикация
Комментарии 1