Предыдущая публикация
Был скорбным до Рязани путь,
Безмолвно двигалась дружина,
Раздумий угнетала суть:
А ждёт ли мать родного сына,
А выйдет ль милая встречать,
Или загублены невинно,
Иль в рабстве суждено страдать,
Ордынским пойманным арканом,
И на чужбине умирать,
Сгибая спины перед Ханом?
И всё же в горе и в печали,
Никто не думал отступать
И духом твёрже стали стали,
Отпор Орде готовясь, дать.
Вот подошёл отряд к границе
Своей израненной земли:
Повсюду дым столбом клубится,
Где Хана полчища прошли.
В руинах города и веси,
На пир кровавый чтоб успеть,
В своей наизлодейшей спеси,
Стервятников сзывает смерть.
Как изменился край родимый,
Где были райские сады –
Там пепелища вид пустынный,
И разорения следы.
А в обезлюдившей Рязани
Их встретил настоящий ад:
Весь город – поле лютой брани,
Повсюду мертвецы лежат,
В глубоком горе и печали
Им поклонился Коловрат:
«Простите, не привёл подмогу,
Но в этом я не виноват,
Труби сигнальщик в рог тревогу,
Пусть нас лишь маленький отряд,
Батыя мы проучим строго.
И нет для нас пути назад,
В один конец лежит дорога…»
Он замолчал. И в этот миг
Среди руин родного дома,
Раздался, душу рвущий крик:
«Евпатий!» Спасшись от погрома,
Любава, верная жена,
Из схрона бросилась к герою
И вместе с сыном, не одна,
Но накануне грозной сечи,
Полка Евпатия с Ордой,
Был краток миг желанной встречи,
Им, предначертанный судьбой.
Любава, мужа обнимая,
Рыдала на его груди
И взять их сыном умоляя
С собою: «Милый, погоди.
Тебя не удержать мне рядом,
Идёте вы на смертный бой,
Позволь же нам идти с отрядом
И в битве рядом быть с тобой.
Тебя ведь никого роднее
Для нас на белом свете нет,
Ведь втрое станем мы сильнее:
И ты, и я, и Пересвет».
«Чтоб жили вы, всем нам важнее –
Промолвил Коловрат в ответ, -
Мой долг – спешить на поле брани
И победить, иль умереть,
Ваш – возрождение Рязани
И думать о плохом, не сметь.
Любава, сына береги,
Ты у него одна осталась.
Меня же ждут Руси враги,
Мне честь их проучить досталась.
Покуда кровь струится в жилах
Своей, живительной волной,
Пока с Ордой сражаться в силах,
Где б ни был – в сердце вы со мной.
6
Прошло три дня лихой погони
По следу вражеской Орды,
Быстрее ветра мчались кони,
Зубами сжав концы узды.
Где процветали городища,
Там диким ужасом полна,
Встречала их на пепелищах
Лишь гробовая тишина,
Да вороны – лихие птицы,
Что пир чинили неземной.
Дошли до суздальской границы,
Врага узрев перед собой
Под вечер ратники Рязани.
Монголы позабыли страх,
Царил покой во вражьем стане,
Батыры спали на часах.
Батыя услаждая сон,
Пред ним рабыни танцевали,
И в транс тем танцем погружён,
В великом гневе и печали,
Был мурзами разбужен он,
Когда дружинники напали
На степняков со всех сторон.
Как будто грозный ураган
Тумены разметал Батыя,
Монголов опрокинув стан,
То воины Руси простые
Свой нанесли врагу удар,
Врубаясь в полчища лихие,
Громя монголов и татар.
Евпатий был в своей стихии:
Он за собой дружину вёл
И яростно мечом двуручным
Рубил противника, колол
И с грозным кличем, благозвучным
Разил без промаха копьём.
С бесстрашием рязанцы бились,
И не жалея ни о чём,
На место павших становились
Спиной к спине, к плечу плечом,
За разорённые посадып
И за замученных людей,
Ордынцев били без пощады.
Запричитал Батый злодей:
«О, горе нам, батыры, горе!
Рязань, что нами сожжена,
Похоже, возродясь из пепла,
Врасплох настигла нас она,
Устроив этакое пекло».
Он не на шутку испугался
Атаки русичей полка,
Со страхом злобно озирался,
Сжимала бич его рука,
На спинах мурз узор рисуя.
«Резерв Хан бережёт пока, -
Решил Евпатий, - отойду я.
Что б вновь врага атаковать,
И мелочиться с ним не стану,
Ещё нам рано умирать -
Покрепче насолим мы Хану».
И дал команду отступать.
Пробились в снежные поля
Орлы лихие Коловрата.
Укрыла их своя земля
От стрел и копий супостата.
Решил Хан лично осмотреть
Следы минувшего сраженья,
Пленённых русичей на смерть
Полюбоваться, без сомненья.
На поле битвы прискакал,
Кровавый снег ещё дымился,
И воздух смертью пропитал.
Ордынский Хан остановился:
«Не Демон ли на нас напал,
На наши головы свалился?» –
Он изумлённо прошептал.
В сопровождении охраны
Он к пленным россам подошёл.
Увидел страшные их раны
И до допроса снизошёл.
Их было пятеро лишь только,
Едва, стоящих на ногах,
Но было ненависти столько
В их, окровавленных глазах,
Что хан невольно содрогнулся:
«Какой народ! Ведь чуть живой,
Никто пред мною не согнулся
И ниц не пал передо мной».
Они отчаянно держались,
Плечом друг – друга подперев,
С презреньем Хану улыбались,
Страх перед смертью, одолев.
Батый решил: «Опасен росс
Своею волею стальною».
Он задал пленникам вопрос:
«Зачем сражаетесь со мною,
Зачем вы зло творите мне,
Какой вы веры и откуда,
В какой вы выросли стране?»
«Мы все – дружинники Рязани,
На этих землях возросли,
По Вере нашей – христиане,
Тебя почествовать пришли
И честь воздать, а так же с честью
И восвояси проводить.
Прислала Русь нас с этой вестью,
Тебя, Батый, оповестить.
Прости же нас, что чаш хмельных,
Мы подносить не успеваем,
Что недостаток яств иных,
Что вас так славно провожаем.
Послал же нас Ингварий князь,
А из полка мы Коловрата,
Лицом, не ударяя в грязь,
Покажем всё, чем Русь богата».
И россы дружно рассмеялись.
Батый рукой махнул: «Убрать!
Мы в чём-то, видно просчитались.
Эй, шурина ко мне позвать!»
Как змей ползучий извиваясь,
Предстал пред Ханом Хостоврул,
Упал, и лбом земли касаясь,
Воскликнул: «Здесь твой верный мул,
Позволь, я подберу батыров,
Из тех, с кем десять лет назад
Бухарских грабили эмиров,
Рязанцев покрошу в салат».
И мысли подлые лелея,
Евпатия пленить, решив,
Что б дело выдалось вернее,
Его дружину окружив,
И никого, не выпуская,
Ловушку накрепко закрыть,
На превосходство уповая,
Бесчисленных ордынских сил,
Батыю угодить желая.
И час сраженья наступил…
Рубя друг – друга в иступленьи,
Сошлась Орда и наша рать,
И бились стойко, без сомненья,
Никто не думал, уступать.
Земля набатом загудела
И под ударами копыт,
Она дрожала и звенела.
Казалось, полк славян разбит,
Но всякий раз со Спасом Знамя
Вновь оживало на ветру
И трепетало, словно пламя.
И снова продолжался бой,
За воздух мёртвые хватались,
Уже отрубленной рукой.
О них живые опирались,
И стоны раненых людей,
В единый, дикий крик сливались
С безумным ржаньем лошадей.
Монголы бились, завывая,
Никто не отступал назад,
И сечи гул перекрывая,
Тогда воскликнул Коловрат:
«Вперёд, друзья! Не бойтесь смерти!
Уж, лучше гибель, чем полон,
Пусть мы падём, но наши дети
Прогонят чужеземцев вон.
Не проиграем битву эту,
И даже если все умрём,
Закон войны по белу свету -
С собой победу унесём:
За кем осталось поле боя,
И мёртвый тот не побеждён!»
Отряд, сплотясь вокруг героя,
Пал весь. Один остался он,
И всё ж, ордынцам не сдавался,
За Русь, за отчий край, родной,
Евпатий Коловрат сражался,
Ведя с врагом неравный бой.
Но вот стена щитов распалась
И Хосоврул, хлестнув коня,
Перед батырами бахвалясь,
Зловеще, на закате дня,
На поединок с Коловратом
Помчался, русича браня.
Своим, степным отборным матом.
Удар – копьё попало в щит.
Конь вздыбился под Коловратом,
Сверкнув подковами копыт.
Ордынец развернулся, снова
Его ударить норовит,
Но, видно помогла подкова,
А может ненависть к врагам?
Вновь сшиблись, копья затрещали
И обломились пополам,
Тогда мечи их заблистали
В смертельной схватке меж собой
И словно молнии сверкали
Они вечернюю порой.
Противники искусны были
В искусстве боя на мечах,
И всё ж удар огромной силы,
Поверг монгола тело в прах.
И предавая божьей власти
Его Евпатий Коловрат
Рассёк на равные две части.
И на ордынцев в тот же миг
Коня буланого направил
И жертвы новые настиг,
Батыров многих обезглавил.
Монголы, устрашась героя,
К нему боялись подойти,
Прямого избегая боя,
Его решили извести.
И катапульту прикатили,
Тяжёлый камень зарядя,
По Коловрату запустили,
Второй - немного погодя.
И он достиг заветной цели.
Погиб Евпатий Коловрат,
Но долго подойти не смели
К нему убийцы, ставши в ряд.
И в очи заглянуть, робели.
И лишь когда угас закат,
Дрожа от страха, еле-еле,
К нему подкрался их отряд.
Представив тело перед Ханом.
Он долго перед ним стоял,
Дивясь его кровавым ранам,
Вздохнул и с ужасом сказал:
«Во многих сечах мы бывали,
Бивали ханов и царей,
Но, как в Рязани - не встречали
Нигде таких богатырей.
Людьми крылатыми, сдаётся,
Она наполнена сполна:
Один лишь, с тысячею бьётся,
Двоих не устрашит и тьма».
Он на героя посмотрел,
Воскликнул: «Коловрат Евпатий!»
Ты не боялся наших стрел,
И был своей - достоин рати.
Когда б служил ты у меня,
Клянусь! Без всяких антипатий
У сердца бы держал тебя!
А посему повелеваю:
Рязанцев пленных отпустить.
Им за отвагу позволяю,
Евпатия похоронить
На месте том, где пожелают.
И им препятствий не чинить!»
7
Там, где течёт через века
Река, сияя чистым светом,
С названьем ласковым Ока,
Где воздух свеж зимой и летом,
Под ясным солнцем в небесах
Средь рос, что, как слеза кристальны,
В дозоре вечном на часах
Могильный холм стоит печальный.
Порос травою – муравой,
Покрылся, как ковром цветами.
Лежит в нём Коловрат – герой,
Он и сегодня вместе с нами
На линии передовой.
Русь Коловрата не забудет
И мужества его полка.
Так было встарь, так есть, так будет
И впредь, в грядущие века.
А полтораста лет спустя
На небе молнии сверкнули,
Могилы насыпь осветя,
И латы всадников блеснули.
Один из них сошёл с коня,
Слуга Господний, без доспехов
(Грешна для инока броня),
Но меч сжимал не для потехи,
Взор полон гневного огня,
Божественной, небесной силы.
Он низко голову склоня,
Стал на колено у могилы:
« Ну, здравствуй предок мой родимый!
Я твой потомок – Пересвет,
Идём единою дружиной,
Ордынцам передать привет
От вас на поле Куликово
За ига полтораста лет.
И Русь к сражению – готова!»
01.01.2024г. - 10.09.2024г.
Великие Луки - Опухлики.
Следующая публикация
Нет комментариев