Предыдущая публикация
Из Нижнего в Голливуд
Сегодня имя Марка Эйдельштейна на слуху по обе стороны Атлантики: благодаря звездной роли в фильме – победителе Каннского фестиваля «Анора» молодой нижегородский актер приобрел поистине мировую известность. Но мало кто знает, что на его творческое становление во многом повлияла бабушка, театральный режиссер Лариса Ракова, много лет являвшаяся постановщиком спектаклей в кстовском любительском театре «Слава». Каково это – быть бабушкой сверхновой голливудской звезды, Лариса Александровна поделилась в интервью газете «Маяк».
– Лариса Александровна, расскажите, как Вы пришли к выбору будущей профессии? Ведь в юности Вы пели в вокальном ансамбле и вовсе не помышляли тогда посвятить свою жизнь театру…
– Да, верно. Первое образование у меня хоровое. Я окончила культ-
проветучилище и в годы учебы подружилась там с «театралами» – студентами актерского и режиссерского отделений. Благодаря им я сначала прониклась, а потом просто заболела театром. В то время у меня была подруга, Леночка Захарова, яркая, талантливая, в культпросвете она отучилась на театрального режиссера. Вместе с ней мы поехали поступать в Московский институт культуры на режиссерское отделение. И так смешно получилось, что меня взяли, а ее нет! Ах, ну как же это вышло – она такая заметная была, такая способная, а я что? Я же совсем ничего не понимаю в режиссуре! Она даже на меня обиделась тогда. Помню, сказала: «Да на каком основании? Как ты могла?» Отвечаю: «А я что, виновата?» Вот так все для меня и началось. Но я человек сомневающийся, нервный. Думалось мне, что как будто не в своей стихии нахожусь, все хотела уйти с режиссерского. Казалось, актерские данные у меня хорошие были, а вот в режиссуре… И педагогам, и однокурсникам были заметны мои метания, и все они наперебой твердили: «Не занимайся самоедством! Учись!» До второго курса я все еще дергалась, но потом все‑таки все встало на свои места, и режиссура стала делом моей жизни.
– Более десяти лет Вы являлись режиссером-постановщиком кстовского любительского театра «Слава». Что именно привело Вас в наш город?
– Наверное, так распорядилась сама судьба! (Смеется.) Валерий Тарасевич, в то время занимавший должность директора кстовского Дворца культуры нефтехимиков, был твердо убежден, что Кстову обязательно нужен свой театр. Долгое время он был занят поисками энтузиастов-единомышленников, которые бы помогли в воплощении его идеи. Как‑то при случае он поделился об этом со своим давним знакомым, который, к слову, приходится мне зятем. (Смеется.) Зять, конечно, не растерялся, сразу же порекомендовал ему мою кандидатуру. Вот так, можно сказать, по воле случая, началась история нашего театра «Слава».
За годы работы в Кстове я поставила множество спектаклей по классическим произведениям Шекспира, Чехова, Островского, Бунина… Какие только пьесы мы не играли, и они всегда находили животрепещущий отклик в сердцах публики.
К слову, о публике. До сих пор с теплом вспоминаю кстовских зрителей: они всегда относились к нам с такой добротой, с таким радушием! На все премьеры собирались полные залы, а после спектакля никто сразу с места не вставал и не уходил – все сидели и словно ждали чего‑то. Когда в первый раз это увидела, говорю: «А вы чего еще ждете? Всё! До следующего спектакля!» А они в ответ: «Ну покажите нам еще чего‑нибудь!» (Смеется.) К такой публике всегда хочется возвращаться!
– Лариса Александровна, совсем не будет преувеличением, если я скажу, что у Вас очень творческая семья. Ваша дочь, Олеся Эйдельштейн, в свое время также сделала карьерный выбор в пользу театра…
– Да, Олеся окончила актерское отделение Нижегородского театрального училища, причем с красным дипломом. Актрисой она была хорошей, какое‑то время играла в моем Балахнинском народном театре. Но обстоятельства сложились так, что продолжать карьеру актрисы она не стала, вместо этого устроилась на телевидение, там работала над созданием телепередач. Но потом ее педагоги из театрального училища перетянули на преподавательскую стезю. Так она нашла себя в педагогике, сейчас Олеся преподает сценическую речь.
– Зато актерская карьера вашего внука Марка, кажется, уверенно идет в гору. Наверняка безмерно гордитесь его успехами?
– Не то слово! Мы с Олесей едва ли не плачем, совсем не ожидали от него такого!
– Он всегда мечтал стать актером?
– Он с детства был человеком очень увлекающимся, про таких говорят: пытливый ум. В один момент вдруг взялся изучать китайский язык! Его всегда интересовали неординарные, несвойственные большинству темы. Например, помню, как‑то читала ему детскую Библию, он слушал, слушал, а потом вдруг спросил: «Вот есть Бог, что есть выше Бога?». А я в тупике, не знаю, что ответить. Ну никто, даже будучи во взрослом сознательном возрасте, не задавал мне таких вопросов. А тут ребенок! Или вот еще: вместе со мной смотрел «Зеркало» Тарковского. Я его спрашиваю: «Марк, что ты видишь в этом кадре?» А он отвечает, причем диву даешься, насколько точно: «Всё горит, всё горит. А человек вечен». Вот так! Что говорить, своеобразный мальчишка!
Школу он у нас окончил экстерном и к тому времени уже твердо решил, что быть ему актером. Поехал поступать в Москву, во МХАТ. Его приняли в мастерскую Брусникиной и Щедрина, но вот невезение – из-за пандемии учиться пришлось в основном онлайн. Но Марк особенно не переживал по этому поводу. Чтобы не терять времени понапрасну, собирал рабочее портфолио, снимал видеовизитки, проще говоря, делал все, чтобы его заметили. А потом пошли первые роли.
– Наверное, свою самую известную на сегодняшний день роль Марк сыграл в нашумевшем фильме «Анора». Как бы Вы оценили его работу в этой картине?
– Помню, как перед выходом фильма Марк мне звонил, спрашивал: «Бабушка, а ты будешь смотреть «Анору»? Может, тебе не смотреть?» (Смеется.) Кино довольно откровенное, с постельными сценами, и он боялся, что я не пойму. А я ему говорю: «Ну наберусь смелости и, конечно, посмотрю». Посмотрела и составила свое собственное мнение: думаю, что этот фильм – своего рода предупреждение всем нам о том, что нельзя больше так жить – только плоть, похоть, еда, деньги. Всему есть предел. Многие, конечно, не до конца понимают смысл этого фильма и почему его так высоко оценили. Но я считаю, это очень хорошая работа, причем не только Марка, но и всей съемочной группы.
– На Ваш взгляд, в какой роли Марк мог наиболее ярко раскрыть свой актерский талант? Есть ли определенный образ, который он бы наиболее удачно смог воплотить на экране или на театральной сцене?
– Если бы нашелся талантливый сценарист, который бы написал удачный сценарий по повести Бориса Лавренёва «Сорок первый», то, не сомневаюсь, Марк бы отлично справился с ролью поручика Говорухи-Отрока (в фильме 1956 года режиссера Григория Чухрая эту роль сыграл Олег Стриженов. – прим. ред.). И какой бы из него вышел блестящий Хлестаков! Но выбирать роли он привык сам. Не так давно пробовался на роль Пушкина – не прошел. Расстроился ужасно! Но зато потом очень обрадовался, когда узнал, что эту роль получил его коллега по фильму «Анора» Юра Борисов. Звонил мне радостный: «Бабушка, представляешь, Юру утвердили!»
– Благодаря прорывной роли в «Аноре» для Марка теперь открыты все двери в международном кино. Стремится ли он в Голливуд?
– Мы с ним говорили на эту тему, и сейчас я скажу то же самое, что сказала ему: сколько наших советских и российских актеров уезжали туда, но никто из них так и не добился хоть каких‑нибудь заметных успехов. Хотя, конечно, нужно учитывать, что сейчас и время совсем иное. Сегодня Марк совсем не заточен на Голливуд. Для него главное – это роль и сценарий, а место действия второстепенно. Он и сам так говорит: «Будут хорошие предложения в Москве – буду сниматься здесь. Будут роли в Голливуде, Европе, Азии – поеду туда. Если это действительно интересный проект – полечу в любую точку Земли!»
Ксения ГОНЧАРОВА
семейный архив, открытые источники
Источник кстовскийрайон.рф
Следующая публикация
Нет комментариев