Предыдущая публикация
МАМИН БЫВШИЙ...
Они стояли у стеллажа с консервами, когда к ним подошёл мужчина. Как вор, он покосился на Олину маму, которая перебирала банки с тушёнкой. Хоть Оля и была уже достаточно взрослой, она никогда не задумывалась над тем, что у мамы, скорее всего, бывали и другие ухажёры, до папы. Ну какая может быть любовь у её мамы? Романтика? Трепет встречи? Она так скупа на эмоции!
Мужчина остановился чуть поодаль возле варенья и взял растерянным движением брусничное, в тубе. Оля подумала - покупатель. Просто задумался. Зачем ему их подслушивать? Как и всякий подросток, Оля нетерпеливо закатывала глаза и громко вздыхала, клацая языком и рыча: "ооо.... ууу..." Мама, привыкшая к этим капризам, оставалась невозмутимой. Она долго и нудно читала составы на банках с тушенкой.
- Ну мааам... Бери уже любую!
- Подожди! Куда спешишь? В телефоне не терпится залипнуть?
Оле показалось, что мужчина от маминого голоса вздрогнул и как-то выпрямился, словно его лопатой по спине огрели. Он поставил назад варенье и сделал шаг в их сторону.
- Майя?
Мама повернулась медленно, как в драматическом фильме. Выражениям их лиц позавидовали бы даже голливудские актёры, снявшиеся в главных ролях "Титаника". Оля так и видела эту сцену: растерянная, прекрасная Роуз на палубе около перил, за которыми тьма океана (в случае мамы стеллаж с железными банками)... и Джек... ах, этот Джек! Он смотрел на маму таким ошарашенным, вспыхнувшим и одновременно испуганным взглядом, что Оля сразу поняла - бывший. Поразившись, девочка стряхнула с себя скуку. "А вечер начинает быть интересным!" - подумала она.
Мама часто заморгала и сжала обеими руками банку с тушенкой, она словно оградилась ею от неожиданного привета из прошлого.
- Костя?
Мужчина прихлопнул себя по бокам и подошёл ещё ближе, на расстояние вытянутой руки. Он улыбался широко и радостно, а мама - испуганно, смущённо.
- Приве-е-ет, ну надо же! - сказал Костя. - Сколько же мы не виделись? Лет двадцать? И я тебя узнал. Сразу же. Нет, сначала не мог поверить, но услышав голос твой, понял, что это ты вне всяких сомнений. Майя! - повторил он с восхищением её имя и опять уставился на маму, как Пьеро на Мальвину.
- Вот уж меньше всего ожидала... - сбивчиво протарахтела мама, начав одновременно поправлять на себе всё: причёску, шарф, английский воротник пальто... - Я так удивилась, что даже забыла зачем пришла сюда.
- За вонючей тушенкой, чтобы испортить ею спагетти, - ворчливо отозвалась забытая матерью Оля. Девочка кивнула незнакомцу и, склонив набок головку, дерзко улыбнулась ему одними губами, обнажив ровные жемчужные зубки.
- Ах, да... - обрадовалась мама возможности переключить толику внимания Кости на Олю. - Это дочь моя, Оленька. Уже шестнадцать лет, представляешь? Оля, поздоровайся - это мой... мой школьный товарищ, Константин. Извини, забыла как тебя по отчеству... - виновато закончила она, бросая неуверенный взгляд на Костю. Костя сделал знак, что это лишнее.
- Здрасте, - протянула ему руку Оля.
Мужчина усмехнулся и пожал её.
- Оля, значит? А ты бойкая и уверенная в себе, да?
- Пятьдесят на пятьдесят. Что-то жарко! - ответила Оля и, расстегнув куртку, начала проветривать себя.
- Ой, и не говори, - сказала Майя, дабы хоть что-нибудь сказать, - сейчас такая молодёжь, что палец в рот не клади, всё они видели, всё знают, это не то, что мы росли.
- Ну, ну... Может оно и к лучшему, - отозвался Костя и опять уставился горящими глазами на Майю. - Как ты? Как жизнь?
Мама Оли отвечала нехотя, подбирая слова:
- Всё нормально, обыкновенно я бы сказала. Живём, детей растим. Да разве всё в одном предложении расскажешь?
- У тебя ещё есть дети, помимо дочери?
- Да, ещё сын, помладше. Ну а ты? Давно стал питерским?
- Лет десять уже. Женился на местной, так уж вышло.
- А с работой как? Ты же мечтал, я помню, о кино...
- Так и есть отчасти, - усмехнулся Костя, - телеканал "Санкт-Петербург", я там оператор.
- Да что ты!
- Ага...
- Ой, как я рада... А дети, Кость? Успели?
- Дочке семь лет.
- Ну, замечательно...
Видно было, что новость о детях утешила Майю, по крайней мере внешне. Однако от Оли не ускользнуло странное выражение её глаз - в них была... ревность. Так смотрят женщины на своих бывших, которых бросили сами же. Неприятно видеть, что тот, который по тебе так страдал, нашёл утешение в другой. "Он должен был страдать по мне вечно! - с досадой подумает такая дама, - Убиваться до конца своих дней! Ведь именно я, я, Я для него - идеал! Зачем он опустился до этой... Неужели меня, ту, которую он ТАК любил, возможно позабыть, окунувшись в жалкое подобие новой влюблённости?"
- Как родители твои? - вдруг спросил Костя.
- Папа ещё работает, а мамы не стало пять лет назад - тромб.
- Сочувствую.
- М-да! А ты на родине бываешь нашей?
- В Тосно? Конечно. Там же мама и брат с семьёй. Летом наведываюсь.
- А я вот... с тех пор и не разу...
- Знаю. А живёте где? В этом районе?
- Ах, нет, мы это так... по пути заехали, - сказала она испуганно, явно не радуясь перспективам новой встречи. - Олю к врачу возила. Ну, нам идти пора, ещё ужин готовить, - засобиралась Майя, тряхнув корзиной с продуктами.
- Да, да, конечно...
- Спагетти хотела с тушёнкой, ой, а баночку так и не выбрала. Возьму эту, без разницы, - говорила она, как бы оправдываясь, кидая в корзину первую попавшуюся банку с изображением коровьих рогов.
- Было приятно видеть тебя, Майя. И неожиданно, - сказал он ей, уже удаляющейся, подгоняющей впереди себя дочь.
- Мне тоже, мне тоже. Да... Будь здоров, - ответила через плечо Майя.
Они дошли до конца ряда и Оля поддразнила её со смешком:
- Ой, как ты раскраснелась, мама!
- Молчи.
- Дружочек твой, значит, да? Красивенький. Нет, как по мне, конечно, старик, но выглядит отпадно - весь на стиле, и глазища умные. Лицом очень приятен.
- Ну да, друг, а что такого? В параллельных классах учились. А ты думала я родилась и сразу твоей мамой стала?
- Расскажешь о нём?
Мама, осторожно оглядываясь, подтолкнула Олю в сторону выхода.
- Нечего рассказывать, давай, к кассам иди, а то ещё и там на него наткнёмся. Неловко мне. Надо же так встретиться. Город огромный, а мы - в супермаркете, - говорила Майя несвязно от волнения.
- Но мы молочку не взяли, ты для кофе хотела.
- Иди, иди, возле дома куплю, в том маленьком задрипанном магазинчике.
Майя рассеянно расплатилась на кассе и они вышли на парковку. Минут пять мать водила дочь по парковочным рядам. Оля видела как глубоко и мечтательно она задумалась, унесясь в прошлое. Вдруг она остановилась, опомнившись, и посмотрела на небо, с которого начала срываться морось.
- Да что же это такое! Где наш долбанный Вольво?
- Вот же он, у тебя перед носом! - указала Оля на чёрную машину, припаркованную через одну от них.
- Ну и что ты водишь меня вокруг него? Издеваешься?
- А я там знаю куда ты идёшь? Ходишь вся такая волшебная, обо мне и забыла. Ах, Костя, Костя, Константин! На всей земле такой один!
- Не дерзи матери, ишь крутая какая стала. Не забывай кто тебе попу до пяти лет мыл и сопли вытирал ещё в первом классе.
- Ой, мам! Успокойся уже с этим, я себя рожать не просила.
Усевшись в машину, тронулись. Оля от скуки и любопытства решила порасспрашивать мать. Ей было интересно.
- Мам... почему вы расстались с Костей? Ты его разлюбила?
- Почему сразу я? - возмутилась Майя и поняла, что прокололась. - С чего ты взяла, что мы вообще встречались?! Я же сказала...
- Ой, да брось. Он на тебя ТАК смотрел... Пожирал глазами.
- Глупости, - возразила мама, но на лице её расцвело удовольствие.
- Нет, правда. Держу пари, что он до сих пор тебя любит.
Майя закатила глаза и вздохнула.
- Расскажи! - настаивала дочь. - Или мне придётся расспросить об этом папу...
- Ах ты шантажистка малолетняя! Ну дерзай! Только это дохлый номер - папа совсем ничего не знает о Косте.
Оля мечтательно запрокинула голову и начала смотреть на зажжённые фонари вдоль дороги. Их свет смазывался от скорости... полосы, яркие полосы... от одной лампы к другой.
- Первая любовь, да?
- Можно и так сказать. Тебе и правда интересно?
- Ага.
- Ну, ладно... - сдалась мама и повозилась, удобнее устроившись в кресле. - Тогда слушай грустную сказку о том, что не все принцессы бывают верными, добрыми и преданными.
Оля такого поворота не ожидала. Она скорчила матери удивлённое лицо, а та в ответ наставительно "угунула".
- Мне было пять лет, и ему было пять. Это, кстати, его воспоминание, я детский сад помню плохо. Он влюбился в меня с первого взгляда. Меня привели за руку в группу, когда они водили хоровод и пели "Каравай". Костя говорил, что тоже ничего не запомнил бы с того дня, если бы не я. И вот я вхожу в зал и меня всем представляют... Костя не мог оторвать от меня глаз, он испытывал такое чувство, которого никогда ранее не знал, и осознал что это такое гораздо позже. Меня поставили в хоровод и он держал меня за руку - надо же, так сразу. Костя был сражён наповал.
Дальше - школа. Мы попали в параллельные классы. Просто играли иногда во дворе, просто дружили. Костя был моим рыцарем, никто не смел при нём меня обидеть или пренебречь мной. Он таскал мой портфель и сменку, ждал меня после занятий в музыкалке. И так до девятого класса... Понимаешь, я никогда не могла сказать, что люблю его... Были тёплые чувства, да... Но он будто и не оставил мне выбора: добился, додушил, завоевал, не знаю как сказать правильнее. Но мне тогда, ввиду неопытности, тоже казалось, что это любовь.
Так и встречались мы до конца школы. Ты не подумай, дальше поцелуев ничего не было, я была девушкой правильной, да и неуверенной в себе, несмотря на наличие парня. Считала себя некрасивой, слишком костлявой, дурнушкой, в общем.
Знаешь, самые прекрасные воспоминания о юности у меня связаны именно с Костей - только сейчас поняла. Как гуляли мы с ним под луной... во мне рождалось столько великолепных мыслей, мир казался помещённым на мою ладонь... на наши ладони... мы прикасались к какой-то тайне вселенной, казалось, мы можем добиться всего.
Как осенью, когда уже нападали на землю жёлтые листья, но ещё не успели пожухнуть, мы катались с ним на велосипедах по всему Тосно и листья, жёлтые, задорные листья разлетались из-под колёс, а мы летим, летим всего быстрее... потом стоим на мосту через реку... и опять это ощущение всемогущества, счастья... кажется, что всё главное у тебя уже есть, остаётся только сберечь.
Ещё запомнился наш выпускной. Он у нас был необычным - в стилистике под шестидесятые-семидесятые. Я была в платье в цветочек, как колхозница. Шила сама. Костя - в клетчатой рубашке. И звучала детская песня из мультфильма... было так весело в тот день...
Медленно минуты уплывают вдаль, Встречи с ними ты уже не жди. И хотя нам прошлого немного жаль, Лучшее, конечно, впереди...
Мы танцевали под неё с Костей. Он сказал: "лучшее впереди, слышишь?" Я улыбалась ему, но песня казалась грустной. Мне всегда казалось, что её смысл - в последней надежде - когда человек понимает, что лучшее уже на самом деле прошло, но жить-доживать дальше как-то надо, и приходится тешить себя надеждой, что всё ещё впереди...
И он сказал: "В следующий раз, когда мы будем танцевать с тобой, ты будешь в белом. На нашей свадьбе".
Я в шутку ответила: "А почему только я? Хочу и тебя увидеть в белом смокинге."
"Хорошо, мой носик. Всё для тебя."
- Мой носик?! - переспросила Оля.
- Да, он так меня иногда называл, - улыбнулась ностальгически Майя, но сразу нахмурилась. - Ему уже было восемнадцать - забирали в армию, а я... Я поступила в институт в Питер. Он знал об этом, но не знал, что вся моя семья переезжает вместе со мной - папа получил там работу и служебное жильё. Косте я об этом не сказала - что уезжаю из Тосно навсегда. Чувствуя себя уже лгуньей, я тоже говорила ему, что люблю, что буду ждать, хотя сердце моё уже решило, что это конец...
- Но почему??? - не поняла Оля. - Ты же его любила!
- Понимаешь, Оля, на меня давили родители. Костя был из бедной семьи и казалось, что никаких перспектив ему не светит. Он мечтал стать оператором, участвовать в съёмках фильмов... Для моих родителей это звучало смешно. Они терпели наши отношения, пока я была в школе, но постоянно напоминали, что Костя мне не пара. Особенно старалась мама.
Минуты две Майя вела машину молча и Оля не решалась задавать вопросы. Она была под впечатлением от истории, пыталась её переварить. Наконец, мама собралась с мыслями для дальнейшего рассказа.
- Костя ушёл в армию, я переехала в Питер. Мы переписывались. Со временем реже. Жизнь в большом городе захватила меня. Постепенно образ Кости стал размываться у меня в памяти... Я видела множество других лиц, впечатления сменялись одно за другим. На втором курсе за мной начал ухаживать твой папа, предложил пожениться. Мои родители были от него в восторге - своё жильё, уважаемый отец... Я сказала Косте, что между нами всё кончено. Он так просил меня одуматься, говорил, что даёт мне время на размышления. Умолял не рвать всё и сразу. "Я всегда буду ждать тебя. Сколько потребуется. Сам беспокоить не буду, но знай - я буду ждать." - так он мне сказал. С той поры я ни разу не связывалась с Костей.
И опять тишина в машине. Отвернувшись к боковому окну, Оля вытерла с щёк несколько слезинок. Спросила лишь:
- Ты когда-нибудь сожалела об этом?
- Да, бывали такие моменты.
Все вопросы казались Оле излишними. Пыталась ли она найти его? Поговорить по-человечески? Попросить прощения, наконец? Зная свою маму, Оля и сама могла дать на них ответ - однозначное нет.
Прошло пять лет прежде, чем мама сама напомнила Оле о Косте.
- Сможешь сегодня подъехать после пар? Не могу восстановить учётную запись в Одноклассниках. Поможешь?
- Так срочно?
- Сон странный приснился. Хочу кое-что проверить.
Уже дома Майя рассказала дочери следующее:
- Помнишь, я рассказывала тебе о Косте?
Оля сделала непонимающее лицо.
- Моя первая любовь. Мы встретились с ним в супермаркете, когда тебе было лет шестнадцать.
- А-а-а-а... Зачем он тебе? Хочешь бросить ради него папу?
- Не говори глупостей! Мне такой сон приснился вчера... Будто я хожу где-то, по городу. Это был совершенно обычный сон, а потом в него вдруг ворвался Костя и сон как бы перестал быть моим. Костя был таким весёлым, молодым... взял меня за руку и затащил в ближайшее здание, мы долго поднимались по лестнице вверх и оказались в белом, сверкающем помещении, как в студии для балета. И мы так развеселились! Я словно вернулась в молодость! Начали танцевать. Он весь в белом. Я смотрю в зеркало - мы пронеслись мимо него - и я сама в белом платье, такая юная... мне лет восемнадцать. Наша белая пара кружилась в белоснежном зале под звуки давно позабытых песен... Как же горели глаза у Кости! Как же и я сама ожила, сделалась беззаботной и лёгкой... Удивительный сон. Когда я проснулась, мне стало не по себе. Хочу просто отыскать его в одноклассниках, убедиться, что с ним всё в порядке.
Оля погрузилась в восстановление маминой страницы. Вскоре ей это удалось...
- Он давно не заходил, возможно, годы, - поняла Оля.
- Посмотри по друзьям.
- Ой, подожди... Здесь написано, что он женат на некой Елене Пульновой. Зайдём?
- Жми.
Оля пролистнула вниз страницу Елены и сдавленно взвизгнула. Она всё поняла, выцепив из последнего поста несколько слов.
- Господи!
Майя подслеповато приблизилась к экрану и читала последнюю запись Елены: "Вчера, 26.09. погиб в ДТП мой любимый..." Запись была сделана три дня назад.
Поражённые, они одновременно откинулись на спинки стульев. Оля хотела что-то сказать, но мама сделала ей знак - молчи. Она встала, походила туда-сюда, вышла на кухню, придерживая себя за область сердца. Оля не понимала как можно её утешить, но прошла следом за ней.
- Мама...
- Он приходил ко мне попрощаться, - говорила Майя, катая по окну апельсин, - Исполнил свою мечту хотя бы во сне - что при следующем танце мы оба будем в белом. Оля! - вдруг крикнула она и резко повернулась к дочери, схватилась за край стола: - Ведь ты хороший человек, ты не такая, как я, правда? Учись на моих ошибках! Лучше сразу сказать нет, если чувствуешь, что кишка тонка для борьбы за своё счастье, чем давать обманчивую надежду, а потом резко, без объяснений, бросать человека, наплевав в самую душу, растаптывать его.
- Я не собиралась, но у него же в результате всё было хорошо! - не согласилась Оля.
- А зачем тогда он мне приснился? Потому что любил до сих пор!
Оля задумалась на мгновение, склонив набок голову. Ей почему-то было трудно в этот момент смотреть на мать, которая так и не поняла ничего до конца.
- Не будь такой самовлюбленной, мама. Не надо так зацикливаться на себе. Ты лишь одна из главных книг его жизни, чтение которой в определённый момент подошло к концу. Он захлопнул тебя ещё тогда, двадцать пять лет тому назад, и не читал больше, ведь не пытался найти, вернуть... Он сумел закрыть последнюю страницу и не возвращался к ней более. Поэтому и жил полноценной жизнью без тебя. Но, ты знаешь, мы всегда загораемся счастьем прошлого, когда берём в руки альбомы или те же книги, изменившие нас. Он просто попрощался с тобой - как с книгой, как с подарком судьбы, как с тем воспоминанием, которое неизменно возвращало его в доверчивую юность... Он просто сказал - прощай.
Майя осталась на кухне, а Оля вернулась к компьютеру. Ей захотелось побродить по странице Кости, взглянуть на его и маминых одноклассников. Она натолкнулась на фотографию в альбоме одного из мужчин - на фото была её мама... и Костя. Такие счастливые! А мама хорошенькая донельзя, хотя говорила, что считала себя дурнушкой. Они танцевали на выпускном. "Есть моменты, - подумала Оля, глядя на них, - которые как яркие вспышки на кадровой ленте жизни. После них обязательно что-то происходит - резкое, эмоциональное. Хорошее ли оно, плохое ли... не суть. Но к нему точно можно применить одно загадочно-личное слово - незабываемое."
/Автор - Анна Елизарова/
Следующая публикация
Комментарии 4