Предыдущая публикация
Повторяем пройденное...
Страницы истории
ПОСЛЕДНИЙ ПРИЮТ
Ольга Монякова, директор Ковровского историко- мемориального музея,
доктор исторических наук.
Фото из фондов музея.
В ноябре-декабре исполняется 250 лет первому российскому законодательству о кладбищах. Тема трагическая, но неизбежная, в разное время подвергавшаяся политическим инсинуациям. Ковров также не стал исключением, поэтому захотелось расста-вить точки над i. Этой теме мы посвятим цикл статей.
КУЛЬТУРА ЗАХОРОНЕНИЯ: НАЧАЛО
В 2008 году по заказу ежемесячного нидерландского журнала Quest было проведено исследование. Специалист по статистике нидерландского Центра математики и информатики Петер Грюнвальд подсчитал, что за всю историю человечества, которая началась 162 тысячи лет назад, на Земле родились более 107 миллиардов людей. Академик Российской академии наук С.П. Капица назвал цифру близкую к этой – 100 миллиардов человек. Некоторые исследователи, отталкиваясь от библейской истории человечества в 6 тысяч лет, останавливаются на цифре в 20 миллиардов человек. Сейчас на Земле, по данным Википедии, живет 7,9 миллиарда человек. Все ранее жившие когда-то умерли и были похоронены. За срок своего существования человечество выросло в численности и многократно перешагнуло места своего прежнего обитания. В необжитых местах возникли поселения, разросшиеся до огромных городов. И часто мы ходим по забытым могилам предков, об этом даже не подозревая.
Процесс становления урегулированной официальным законодательством культуры захоронения умерших в России решался правителями государства на протяжении столетий, прежде чем получил окончательную легитимную базу при Екатерине II.
В России вплоть до середины XVII века кладбища создавались при монастырях, городских и сельских церквях, и, как правило, церковные дворы служили почти единственным местом для кладбищ. В 1657 году, после возникновения эпидемии моровой язвы в Москве, «Уложением о градском строительстве» запрещалось хоронить мертвых у храмов на территории Кремля. Новые погосты устраивались на специально выделенных местах. Данное уложение носило локальный характер, но положило начало государственному контролю над организацией погребений в России. Именным указом царя Фёдора Алексеевича от 7 апреля 1682 года «О межевом отводе пустых кладбищ в дачах помещиков и вотчинников» было обращено внимание на то, на чьих землях и в каком состоянии находятся кладбища. Если места захоронений находились на земле помещиков и вотчинников и не были зафиксированы прежними писцами в книгах, то писцам велелось измерять занимаемую погостом территорию, а помещикам и вотчинникам в свою очередь эти места огораживать и никакого строения не возводить.
ЗА ГОРОДСКОЙ ЧЕРТОЙ
В годы правления Петра I выходит ряд указов, регулирующих разные стороны захоронения умерших в России. По указу Петра I от 10 октября 1723 года, в связи с переполнением кладбищ при церквях и монастырях, был внесен запрет на погребение внутри городов всех лиц, кроме знатных персон. Остальных умерших предписывалось хоронить в монастырях и при приходских церквях за чертой города. На практике оказалось, что предоставленные места захоронений были значительно удалены от мест проживания горожан, а должного контроля над соблюдением закона организовано не было, и после смерти Петра I его запрет на погребение рядом с церквями в черте города перестал соблюдаться.
Императрице Анне Иоанновне принадлежит первый указ «о наказании смертной казнью гробокопателей», вышедший 8 февраля 1739 года, правда, механизмы выявления нарушителей и то, как оградить кладбища от подобного надругательства, указаны не были. К середине XVIII века ситуация с отведением новых мест под кладбища и устройством этих мест усугубилась тем, что законы на местах не действовали, а механизмы слежения по выполнению указов отлажены не были.
Следующим этапом в целенаправленном контроле над захоронениями можно по праву считать время правления Екатерины II. В 1770 году в России зарегистрирована очередная вспышка эпидемии чумы. Инфекционное заболевание было занесено русскими войсками после захвата и разграбления крепости Юра в Валахии. К 1771 году эпидемия достигает своего апогея. Для поддержания порядка и борьбы с эпидемией правительством принимались жесткие меры, устанавливались карантины и санитарные зоны. Эта страшная эпидемия и стала толчком к окончательному оформлению законодательства о местах захоронений.
Двадцать четвертого декабря 1771 года на основании именного указа Екатерины II от 17 ноября 1771 года был издан указ Правительствующего Сената о запрещении хоронить на кладбищах при церквях, расположенных в населенных пунктах; 3 июля 1772 года вышел указ №842 Духовного управления того же содержания. Впоследствии этот указ неоднократно дублировался, в том числе и на местном уровне. Вводятся строго установленные нормы расположения новых погостов – они должны находиться не ближе 100 саженей (1 сажень – 213 см) от последнего городского жилища, а там, где есть возможность, их удаление от населенного пункта рекомендовалась в 300 саженей и более. Каждый погост должен был обноситься если не плетнем или забором, то хотя бы земляным валом не выше двух аршин, земля, употребляемая на возведение вала, могла браться на месте путем устроения по периметру рва. Содержание самих кладбищ после указа 1 ноября 1772 года переходило на иждивение купечества и городских жителей.
ОХРАНЯЛИСЬ ЗАКОНОМ
В XIX веке в России было введено кладбищенское законодательство, предусматривавшее суровое наказание за осквернение могил, за воровство на кладбище. По Уложению о наказаниях 1845 года разрытие могилы каралось десятью годами каторжных работ, повреждение надгробий – от четырех до восьми лет каторжных работ, кража на кладбище – один год тюрьмы. По российскому дореволюционному законодательству опустевшие кладбища не могли быть обращаемы под пашню, никакого строения возводить на них не дозволялось. Кроме того, не разрешалось, без особого распоряжения переносить с закрытого кладбища гробы и мертвые тела. Захоронения не могли состоять в частной собственности, но те из них, которые устраивались на общественной земле, не переставали быть собственностью общества, городского или сельского. В административном отношении они подлежали ведению духовного начальства: общество не могло претендовать на хозяйственную эксплуатацию опустевшего кладбища. Впрочем, и духовное начальство могло пользоваться им лишь согласно его назначению.
Лицо, откупившее место на кладбище, не приобретало его на правах собственности, а получало лишь исключительное право пользоваться местом для погребения. В XIX – начале XX веков в России в связи с ростом населения и территории городов увеличилось число кладбищ, многие из которых, образованные в конце XVIII – начале XIX века за городом, оказались в городской черте. Некоторые закрывались или переносились на другое место, а в крупнейших российских городах старые кладбища превращались в своеобразные национально-исторические памятники – некрополи.
ПЕРВЫЙ КОВРОВСКИЙ НЕКРОПОЛЬ
Как же в свете вышеназванных законотворческих норм всё было в Коврове? Возникает поселение, и, как ни печально, где-то рядом возникает кладбище. Напомним, что Ковров вырос из села Рождественского, затем получившего наименование Коврово. О месте расположения первого ковровского кладбища нам поведали архивные документы, воспоминания жителей и работы краеведов прошлого. Читатель уже догадался, что речь идет о территории современного Ковровского историко-мемориального парка (бывший парк имени А.С. Пушкина) на пересечении улиц Свердлова и Першутова. Мы приблизительно датируем время возникновения этого некрополя по сохранявшейся там в XIX веке и зафиксированной краеведами могильной плите 1492 года, вероятно, первенца князя Василия Андреевича Ковра – Алексея, умершего в раннем возрасте. Но кроме княжеской семьи здесь же хоронили своих умерших и другие жители села Рождественского.
При кладбище была построена специальная церковь – кладбищенская, или погребальная, как подобные храмы раньше называли в документах. К сожалению, точное место ее нахождения сегодня не определить. Кроме того, эта церковь за свою историю несколько раз перестраивалась и сменила три названия. До постройки в 1811-1827 годах., сохранившегося до сих пор каменного Иоанно-Воинского храма, она была деревянной. Первое упоминание о ней мы встречаем в Данной грамоте князя Ивана Семёновича Коврова Спасо-Евфимьеву монастырю 1566/1567 года на село Рождествено с деревнями и пустошами, и была она в честь Покрова Пресвятой Богородицы. А в Писцовой книге 1628/1629 года уже имеется ее краткое описание – «древян клетцки» с приделом в честь Чудотворца Иоанна Рыльского. Запись «древян клетцки» говорит о том, что церковь была построена в обычных традициях русского деревянного зодчества по типу русской избы с двускатной крышей. Подобную церковь мы можем сегодня видеть на территории Суздальского кремля – это Никольская церковь из села Глотово Юрьев-Польского уезда.
Почему церковь была освящена в честь Покрова Пресвятой Богородицы? Установленный факт, что одно из первых захоронений князей Ковровых было сделано в 1492 году, позволяет выдвинуть версию, что Покровский храм был возведен в конце XV века князьями Ковровыми на месте своего родового кладбища. Вероятно, потому что служба князей Ковровых в основном проходила в годы правления Василия III (1505-1531), у которого Покров был любимым праздником. Построенный в Москве собор был освящен в честь Покрова Пресвятой Богородицы в декабре 1513 года; в этой церкви князь молился о чадородии, и, как мы знаем, небезуспешно.
Продолжение следует.
Источник:
Газета "Ковровская неделя" N 66, 17 декабря 2021 года.
Материал от [id59044062|Татьяны Борзых]
Следующая публикация
Нет комментариев