Предыдущая публикация
В окне вороны качают голые ветки.
Еще темно и мороз, а на земле непокрытая снегом трава. То время, когда вставать тяжело, и утро наступает рассветом на грудь. Не уюта, не любви.
Механически собираю детвору, да развожу по местам: сад, школа. Бреду к хоспису, а хлесткий ветер вынимает из-за пазухи нагретое телом тепло.
За дверью хосписа запах пирогов, да добрая суета рабочих: стелят ковры-дорожки, перебирают белье, звенят посудой от позавтракавших жителей и тащат в мойку.
Мне на второй, к Галисанне за ковриком из лоскутков. Она в свои 93 плохо слышит. Медленно вхожу в комнату, присаживаюсь на стульчак у кровати, улыбаюсь и боюсь напугать неожиданным появлением.
Она копошится в чулках полных вещей. На столе небольшая коробочка из плотного красного картона с фотокарточками. Под ногами тюки с разного цвета и длины лентами. Нитки повсюду, как шерсть благородного и очень линяющего кота.
Да, я ночью тебя вспоминала, - кричит она мне. Мы же с Лёнькой были в нашем краю первой парой. Он, как ты худой и бедными волосами, и я молодая и голубоглазая. Он у меня первый. Первая любовь и до него никого не было. Наше детство было военное. В 19 наших лет сыграли свадьбу. Он простыл и попал в больницу, а я узнала, что беременна.
У него откуда тока взялся - туберкулез, и мне делают аборт. Я к нему с похлебкой пришла, а он сказал, что не выйдет отсюда. Когда я вышла из палаты, он умер. Я долго вдовой ходила. Все знали, что мы были лучшей парой. Ты мне его напоминаешь.
Вот так и встретились в этот день Галисанна, и двое Лёньки: я и ее первый, и молодой. Хоспис он и вспоминает, и хранит воспоминания. Бережно касается их героев. Картины, фотографии, ковры и статуэтки, рушник и крынки - комнаты наполняются деталями чьей-то жизни. Холодят ли они? Нет, лишь одевают в прошлом голые и пустые стены.
Мне в подарок плетенный коврик, а в нем новое воспоминание.
Следующая публикация
Нет комментариев