Предыдущая публикация
История Приисетья. Часть 2
Исетский дистрикт. Краткий исторический очерк. Глава 1. История заселения
Границы Исетского дистрикта в изучаемое время были несколько иные, чем сейчас. Это видно из приведенной таблицы (М.М. Громыко. Указ. соч. С. 97).
Интересно отметить, что крестьянско-разночинское население Исетского дистрикта составляло 18 тысяч человек, в то время как в Шадринском оно составляло 16 тысяч. Одно из отличительных черт Исетского дистрикта было то, что подавляющую здесь часть населения (как и в Шадринском) формируют крестьяне, а не разночинцы, как в Тарском уезде, а это признак преобладания вольной крестьянской колонизации нашего края над принудительной правительственной.
Говоря коротко о заселении русскими территории нынешнего Исетского района, нужно сказать, что земли, расположенные по Исети и ее притокам, начали заселяться еще с середины XVII века, и в XVIII веке, особенно во второй половине, Исетский район как старозаселенный стал районом выхода переселенцев в более южные и восточные районы. Это не значит, что определенный поток новых переселенцев на земли Приисетья вообще прекратился. Так, после третьей ревизии (1762-1763 гг.) движение населения как внутри района, так и за его пределами можно проследить на следующих таблицах 2-4 и фактах, приведенных А.Д. Колесниковым в работе «Русское население Западной Сибири в XVIII-начале XIX века» (С. 166-171).
Говоря коротко о заселении русскими территории нынешнего Исетского района, нужно сказать, что земли, расположенные по Исети и ее притокам, начали заселяться еще с середины XVII века, и в XVIII веке, особенно во второй половине, Исетский район как старозаселенный стал районом выхода переселенцев в более южные и восточные районы. Это не значит, что определенный поток новых переселенцев на земли Приисетья вообще прекратился. Так, после третьей ревизии (1762-1763 гг.) движение населения как внутри района, так и за его пределами можно проследить на следующих таблицах 2-4 и фактах, приведенных А.Д. Колесниковым в работе «Русское население Западной Сибири в XVIII-начале XIX века» (С. 166-171).
А.Д. Колесников утверждает, что из старых слобод по Исети и Тоболу крестьяне переезжают на юг, на территорию, позже выделенную в Курганский уезд. Здесь, как видно из таблиц, за интересующий нас период (1763-1782 годы) ежегодный прирост населения составил 2,84 процента в ряде старозаселенных волостей, как это показано в таблице, население даже сократилось.
В таблицу включено 9 волостей Исетского дистрикта, из них Кодская, Терсютская, Мостовская сейчас входят в Курганскую область, а Ингалинская - в Упоровский район. Из этой группы 5 новых волостей охватывают более и ранее всего заселенный район (Мостовская, например, возникла даже раньше Исетского острога в 1640 году). Остальные 4 волости расположены около устья Исети, ближе к вновь заселяемым местам. В 5 старых волостях за 19 лет между 3 и 4 ревизиями (с 1762-1763 г. по 1781-1782 гг.) население сократилось на 547 мужских душ, или на 22 процента. Из остальных волостей крестьяне также переселялись на восток, но эти волости одновременно и принимали переселенцев. В них население за эти же 19 лет увеличилось на 22,2 процента.
Как и в волостях Тюменского, Ялуторовского дистрикта, так и в Исетском ведомстве отмечается большое движение населения внутри волостей и между соседними волостями, особенно в бывших монастырских вотчинах. Так, из Рафаиловской вотчины в 1763-1764 гг. часть крестьян духовными властями была переведена во вновь заводимую Уковскую заимку. «Оные Гусевы со всеми семействами переведены бывшими духовными властями во вновь заводимую той же Рафаиловской вотчиной Уковскую новую заимку», - записано в ревизских сказках 1782 года (ГУТО ГАТ. Ф. 154. Оп. 8. Д. 21. Л. 245).
После секуляризации (изъятия) в 1764 г. церковных земель бывшие монастырские крестьяне, позже именовавшиеся экономическими, получили свободу на переселение.
Из нижеприведенной таблицы видно, что за 19 лет более 75 процентов населения волости умерло или сменило место жительства. Основная масса крестьян, как указывалось выше, ушла на восток во вновь заселяемую Новозаимскую волость. Перед ревизией 1763 г. духовные власти получили обширные земли в верховьях речки Ук, кривого притока Тобола. Туда было переселено 18 семей и основана деревня Макарова. В 1763-1764 гг. на Ук еще переводится несколько десятков семей из Рафаиловской и других волостей, основывается Старая, Новая заимки, деревни, составившие в будущем Новозаимскую волость (ГУТО ГАТ. Ф. 154. Д. 22. Л. 817-856).
В таблицу включено 9 волостей Исетского дистрикта, из них Кодская, Терсютская, Мостовская сейчас входят в Курганскую область, а Ингалинская - в Упоровский район. Из этой группы 5 новых волостей охватывают более и ранее всего заселенный район (Мостовская, например, возникла даже раньше Исетского острога в 1640 году). Остальные 4 волости расположены около устья Исети, ближе к вновь заселяемым местам. В 5 старых волостях за 19 лет между 3 и 4 ревизиями (с 1762-1763 г. по 1781-1782 гг.) население сократилось на 547 мужских душ, или на 22 процента. Из остальных волостей крестьяне также переселялись на восток, но эти волости одновременно и принимали переселенцев. В них население за эти же 19 лет увеличилось на 22,2 процента.
Как и в волостях Тюменского, Ялуторовского дистрикта, так и в Исетском ведомстве отмечается большое движение населения внутри волостей и между соседними волостями, особенно в бывших монастырских вотчинах. Так, из Рафаиловской вотчины в 1763-1764 гг. часть крестьян духовными властями была переведена во вновь заводимую Уковскую заимку. «Оные Гусевы со всеми семействами переведены бывшими духовными властями во вновь заводимую той же Рафаиловской вотчиной Уковскую новую заимку», - записано в ревизских сказках 1782 года (ГУТО ГАТ. Ф. 154. Оп. 8. Д. 21. Л. 245).
После секуляризации (изъятия) в 1764 г. церковных земель бывшие монастырские крестьяне, позже именовавшиеся экономическими, получили свободу на переселение.
Из нижеприведенной таблицы видно, что за 19 лет более 75 процентов населения волости умерло или сменило место жительства. Основная масса крестьян, как указывалось выше, ушла на восток во вновь заселяемую Новозаимскую волость. Перед ревизией 1763 г. духовные власти получили обширные земли в верховьях речки Ук, кривого притока Тобола. Туда было переселено 18 семей и основана деревня Макарова. В 1763-1764 гг. на Ук еще переводится несколько десятков семей из Рафаиловской и других волостей, основывается Старая, Новая заимки, деревни, составившие в будущем Новозаимскую волость (ГУТО ГАТ. Ф. 154. Д. 22. Л. 817-856).
Ревизией 1782 года в 6 деревнях Новозаимской волости уже было учтено 667 мужских душ, в основном переселенцев из Рафаиловской, Архангельской и других волостей Исетского дистрикта. В свою очередь в Рафаиловскую волость переезжали люди из других малоземельных мест, так как здесь в 1792 г. приходилось по 22 десятины земли на мужскую душу, в том числе по 10,5 десятины пашни и покосов, в то время как в соседней Исетской волости приходилось лишь по 6 десятин пашни и по 3 десятины покосов «межталовых кустов» (ГУТО ГАТ. Ф. 154. Оп. 13. Дд. 63, 64).
Это привело к тому, что население Рафаиловской волости, как видно из вышеназванной таблицы, в 1763-1782 гг. почти наполовину обновилось.
В ноябре 1762 г. власти послали в Рафаилов монастырь солдат во главе с управителем Исетской канцелярии Выходцевым, который, чтобы обезглавить восстание, арестовал бывшего старосту Ивана Шадрина и нескольких крестьян. Шадрина посадили в «холодную тюрьму», где «морозили и держали сутки», принуждая дать подписку о послушании монастырю. Возмущенные крестьяне силой освободили арестованных, и Выходцеву спешно пришлось убираться в Исетск.
Разгневанный тобольский митрополит решительно требовал от Выходцева принятия любых мер для подавления движения крестьян. Управитель несколько раз пытался арестовать крестьянских вожаков, но, потерпев неудачу, пошел на хитрость - в январе 1763 года стал проводить по селам сходки, на которых усердно уговаривал крестьян не противиться законным властям. Но... крестьяне Кондинской заимки заявили «с немалым криком, что они в послушании у иеромонаха Евмения с братию быть никогда не желают и работ никаких исправлять не будут, и подписок в том по указу не дадут». А крестьяне Рафаилова и Архангельского монастырей заявили более решительно, что они не только у монахов, но и у Исетской канцелярии под властью «быть не хотят». (ШФГА. Ф. 734. Л. 24-25).
Весной 1763 года антифеодальная борьба монастырских крестьян Зауралья охватывала все новые массы крепостных. Монахи пытались силой заставить крестьян сеять хлеб. Ответом было их открытое вооруженное выступление. В Рафаиловом монастыре восставшие оцепили монастырь, запретив монахам выходить из него. В Кондинской заимке крестьяне напали на Евмения и его братию, связали их веревками и поставили около них свою стражу (ШФГА. Ф. 156. Д. 139. Л. 45). И только прибывшая сюда воинская часть под командованием капитана Стяжкина освободила монахов и после жестокой расправы с восставшими силой заставила крестьян дать подписку о послушании.
Но в Рафаиловом монастыре крестьяне оказали такое сопротивление Стяжкину, что тот запросил дополнительные силы, после прибытия которых с величайшей жестокостью расправился с восставшими. Прежде всего он арестовал вожаков крестьян - Малахова, Леонтия Зыкова, Ивана Шадрина и других.
Затем двинулся на деревни, где не только избивал крестьян, ставил их на «правеж», а силой заставлял их давать подписки о послушаний. Хотя в ряде мест Стяжкину было оказано сопротивление крестьянами, но оно носило неорганизованный, разрозненный характер, и поэтому к концу июня 1763 года восстание крестьян Рафаилова монастыря и Архангельской заимки было подавлено. «Многие крестьяне были наказаны кнутом на месте, - пишет А.А. Кондрашенков в вышеназванной работе. - Крестьянские вожаки Малахов, Зыков, Шадрин, Ухалов отправлены в Исетск и Челябинск. Крестьяне вынуждены были дать обязательство выполнять монастырские работы» (С. 73).
Воинские части из Рафаилова монастыря были отозваны, но не успели они уйти, как крестьяне под влиянием вспыхнувшего восстания в Далматовом монастыре Шадринского дистрикта снова стали оказывать духовным властям неповиновение, требуя, что- бы им разрешили «быть на одном рублевом окладе и монастырских работ не работать» (ШФГА. Ф. 224. Д. 758. Л. 60).
В Далматовском Успенском монастыре борьба крестьян носила не только упорный, но и более организованный характер. Их сопротивление монастырской феодальной эксплуатации переросло в июне 1763 года в вооруженное восстание. Около 700 монастырских крестьян окружили монастырь и держали его в осаде с перерывами до марта 1764 года. Борьба продолжалась вплоть до окончательной секуляризации церковного землевладения (История Сибири. - Т. 2. - С. 315).
Необходимо отметить, что в это время среди сибирского крестьянства в ходе народных движений отчетливо стало проявляться имущественное расслоение. Зажиточные группы крестьян зачастую оказывались в правительственном лагере, а после подавления восстания помогали карателям ловить укрывавшихся в лесах крестьян.
Это привело к тому, что население Рафаиловской волости, как видно из вышеназванной таблицы, в 1763-1782 гг. почти наполовину обновилось.
Глава 2. Классовая борьба
В ноябре 1762 г. власти послали в Рафаилов монастырь солдат во главе с управителем Исетской канцелярии Выходцевым, который, чтобы обезглавить восстание, арестовал бывшего старосту Ивана Шадрина и нескольких крестьян. Шадрина посадили в «холодную тюрьму», где «морозили и держали сутки», принуждая дать подписку о послушании монастырю. Возмущенные крестьяне силой освободили арестованных, и Выходцеву спешно пришлось убираться в Исетск.
Разгневанный тобольский митрополит решительно требовал от Выходцева принятия любых мер для подавления движения крестьян. Управитель несколько раз пытался арестовать крестьянских вожаков, но, потерпев неудачу, пошел на хитрость - в январе 1763 года стал проводить по селам сходки, на которых усердно уговаривал крестьян не противиться законным властям. Но... крестьяне Кондинской заимки заявили «с немалым криком, что они в послушании у иеромонаха Евмения с братию быть никогда не желают и работ никаких исправлять не будут, и подписок в том по указу не дадут». А крестьяне Рафаилова и Архангельского монастырей заявили более решительно, что они не только у монахов, но и у Исетской канцелярии под властью «быть не хотят». (ШФГА. Ф. 734. Л. 24-25).
Весной 1763 года антифеодальная борьба монастырских крестьян Зауралья охватывала все новые массы крепостных. Монахи пытались силой заставить крестьян сеять хлеб. Ответом было их открытое вооруженное выступление. В Рафаиловом монастыре восставшие оцепили монастырь, запретив монахам выходить из него. В Кондинской заимке крестьяне напали на Евмения и его братию, связали их веревками и поставили около них свою стражу (ШФГА. Ф. 156. Д. 139. Л. 45). И только прибывшая сюда воинская часть под командованием капитана Стяжкина освободила монахов и после жестокой расправы с восставшими силой заставила крестьян дать подписку о послушании.
Но в Рафаиловом монастыре крестьяне оказали такое сопротивление Стяжкину, что тот запросил дополнительные силы, после прибытия которых с величайшей жестокостью расправился с восставшими. Прежде всего он арестовал вожаков крестьян - Малахова, Леонтия Зыкова, Ивана Шадрина и других.
Затем двинулся на деревни, где не только избивал крестьян, ставил их на «правеж», а силой заставлял их давать подписки о послушаний. Хотя в ряде мест Стяжкину было оказано сопротивление крестьянами, но оно носило неорганизованный, разрозненный характер, и поэтому к концу июня 1763 года восстание крестьян Рафаилова монастыря и Архангельской заимки было подавлено. «Многие крестьяне были наказаны кнутом на месте, - пишет А.А. Кондрашенков в вышеназванной работе. - Крестьянские вожаки Малахов, Зыков, Шадрин, Ухалов отправлены в Исетск и Челябинск. Крестьяне вынуждены были дать обязательство выполнять монастырские работы» (С. 73).
Воинские части из Рафаилова монастыря были отозваны, но не успели они уйти, как крестьяне под влиянием вспыхнувшего восстания в Далматовом монастыре Шадринского дистрикта снова стали оказывать духовным властям неповиновение, требуя, что- бы им разрешили «быть на одном рублевом окладе и монастырских работ не работать» (ШФГА. Ф. 224. Д. 758. Л. 60).
В Далматовском Успенском монастыре борьба крестьян носила не только упорный, но и более организованный характер. Их сопротивление монастырской феодальной эксплуатации переросло в июне 1763 года в вооруженное восстание. Около 700 монастырских крестьян окружили монастырь и держали его в осаде с перерывами до марта 1764 года. Борьба продолжалась вплоть до окончательной секуляризации церковного землевладения (История Сибири. - Т. 2. - С. 315).
Необходимо отметить, что в это время среди сибирского крестьянства в ходе народных движений отчетливо стало проявляться имущественное расслоение. Зажиточные группы крестьян зачастую оказывались в правительственном лагере, а после подавления восстания помогали карателям ловить укрывавшихся в лесах крестьян.
В 1764 г. царизм провел секуляризацию церковных земель. Монастырские крепостные России числом 910866 душ были переданы в ведение Коллегии экономии. Взамен прежних разнообразных повинностей крестьяне были обложены единым оброком помимо подушной подати.
Правда, сначала они платили больше государственных крестьян: 1,5 рубля оброка вместо 1 рубля. И только в 1768 году различие это было ликвидировано: был установлен единый оброк в 2 рубля, а с подушными - 2 рубля 70 копеек. Много это или мало можно судить по вышеприведенной таблице.
При этом не считаем тех повинностей, которые экономические крестьяне должны были выполнить в пользу государства, как подводная, дорожная, строительная, постойная и другие многочисленные повинности.
В Сибири освободилось из-под власти монастырей и Тобольского митрополичьего дома 16628 душ, в том числе в Исетской провинции - 7604 души. Далматов и Рафаилов монастыри с учреждением новых штатов были отнесены к 3 классу, и в 1894 г. Рафаилов монастырь вообще был упразднен. Освободились от тяжелой зависимости такие деревни, как Захарова (впоследствии переехали жители и создали д. Станичное), Малышева (Малыши), Солобоево, 2 Духовки (ныне в Курганской области), Пакулина, Батенково (ныне Батени), Верх-Юзинская (в XIX в. с. Юзинское, ныне Битюки, по имени челябинского купца И. Битюкова), с. Рафайловское, Уковская заимка. Стали свободными от монастырского угнетения крестьяне с. Архангельского.
Таким образом, царский указ о секуляризации и драконовские меры правительства, проводимые не только в Сибири, но и по всей России, привели к некоторому «успокоению» крестьян во второй половине 1764 года. «Но это спокойствие длилось недолго.
Вспыхнувшая вскоре великая Крестьянская война под руководством Е. Пугачева показала, что выступления монастырских крестьян Зауралья в 1760-1764 гг. были только подготовительным этапом нового широкого выступления против угнетателей» (А.А. Кондрашенков. С. 90).
Вторым этапом развития форм классового протеста в Сибири, как пишут авторы «Истории Сибири» (Т. 2. С. 313), была Крестьянская война 1773-1775 годов. С общим ходом Крестьянской войны органически были связаны выступления населения приуральских районов Сибири, в том числе Исетской провинции. Эти выступления были преимущественно крестьянскими, в них, за незначительным исключением, активное участие принимали все слои крестьянского населения.
Буржуазные историки, как, например, Дмитриев-Мамонов, утверждали, что зауральские и сибирские крестьяне не имели причин к выступлению против царского правительства и присоединялись к Пугачеву лишь из боязни позорной смерти и истязаний в случае оказания сопротивления» (А.И. Дмитриев-Мамонов. Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири. - СПб., 1907. - С. 71).
Но факты говорят о другом. В социально-экономическом положении Зауралья в 60-70-е гг. XVIII века по сравнению с 40-ми годами происходят изменения в сторону развития капиталистического уклада. Возникшие еще в 50-е годы Златоустовский, Саткинский и другие заводы к 70-м годам экономически окрепли и обеспечили себя необходимой рабочей силой как за счет купленных или переведенных из вотчин крепостных крестьян, так и вольнонаемных.
Материалы Казанской следственной комиссии по делу о Пугачеве показывают, что основную массу вольнонаемных на заводах Зауралья составляли крестьяне Поволжья, «новокрещеные» чуваши, государственные крестьяне Исетской провинции. В пределах этой провинции, кроме железоделательных и медеплавильных заводов, были 3 винокуренных: Ертарский, Буткинский, Боровлянский.
Здесь было 430 постоянных работных людей, в большинстве своем выходцев из числа разорившихся государственных крестьян Исетской провинции (в том числе Исетского дистрикта и смежных с ним уездов Сибирской губернии (А.А. Кондрашенков. С. 107).
Между прочим, в Исетском дистрикте челябинский купец И. Битюков в 1755 г. пустил еще стекольный завод и шляпную фабрику, продукция которой шла на местный рынок и для обмундирования воинских команд. Здесь же исетские разночинцы Яков и Иван Токаревы построили два стекольных завода (А.А. Кондрашенков. С. 24). А еще раньше Битюков как типичный представитель эпохи первоначального накопления наживается на крупных казенных подрядах. В 1738 г. он берет на откуп на 4 года в Исетском остроге «винную, пивную и медовую продажи», «с прибавочными на вино и поведерными»; в Красногорском остроге - винную, пивную казенную торговлю и конские пошлины; в Архангельской и Бешкильской слободах - «винную и пивную торговлю» (М.М. Громыко. С. 72; РГАДА. Ф. 199. Д. 481. Ч. VI. Л. 76-79).
Положение работных людей было тяжелым. Платили гроши: за ковку пуда железа на заводах Демидова платили работному человеку 0,75 копеек. Рабочий день длился по 14-15 часов (А.А. Кондрашенков. С. 107).
Во второй половине XVIII в. ухудшилось положение и самой многочисленной группы крестьян Зауралья - государственных черносошных крестьян, которых по ревизии 1763 г. числилось 40682 души мужского пола. Наказ исетских крестьян депутату Анике Монакову в Комиссию 1767 г. содержал описание положения государственных крестьян. Кроме уплаты подушной подати, выполнения рекрутской и дорожной повинностей, они должны были поставлять из своего урожая на содержание воинских команд, «взамен денежного оклада... оброчный провиант» (уплата оброчного провианта сохранилась только в пределах Исетской провинции, игравшей важную роль в снабжении правительственных войск Оренбургской и Сибирской пограничных линий. Кроме того, они обязаны были выполнять такие повинности, как несение службы на пограничной линии, обслуживать артиллерийские команды (давать людей на военные посты, охранять военные склады, доставлять боеприпасы).
В наказе также указывалось на незаконное взимание с них оброка «за находящиеся впусте мельницы, кузницы, красильные и мыльные промыслы», на обременительность бесплатного отправления выборных должностей «голов, целовальников и караульных, а также почтовой гоньбы (перевозка чиновников, солдат и партий ссыльных, причиняющей большое расстройство в их домашнем хозяйстве» (Сб. РИО. Т. VI. - СПБ., 1869. - С. 86; А.А. Кондрашенков. С. 109).
Положение государственных крестьян Исетской провинции (да и Ялуторовского уезда) осложнялось еще и тем, что чиновники вымогали у них взятки и открыто их обирали. Духовенство в этом отношении не отставало от светских чиновников. Жестокая эксплуатация не могла не вызвать со стороны государственных крестьян отпора. В ходе Крестьянской войны 1773-1775 гг. всей своей основной массой они присоединились к Пугачеву.
Секуляризация церковных вотчин, как было сказано выше, привела к появлению так называемых экономических крестьян - бывших крепостных монастырей. По ревизии 1763 г. экономических крестьян в Зауралье было 7604 души мужского пола, в том числе в Исетском уезде - 2380, в Шадринском - 3961, Окуневском - 1883 души (РГАДА. Р. VI. Д. 627. Ч. Х. Л. 205).
Как я уже писал выше, в положении экономических крестьян произошли изменения: многочисленные барщинные и оброчные повинности были заменены денежным оброком. Но кроме этого оброка они еще платили рекрутские сборы по 36 копеек, ямской сбор по 27 копеек, сбор на содержание мирского управления - по 35 копеек, на преподнесение подарков экономическому казначею - по 8 копеек (ШФГА. Ф. 224. Д. 906. Л. 3). Таким образом, в 70-х годах XVIII века экономические крестьяне Зауралья должны были платить, кроме подушной подати, еще 3 рубля 6 копеек с души денежных сборов, что равнялось средней норме денежного оброка оброчных помещичьих крестьян в губерниях Европейской России.
Хуже того, экономические казначеи были полновластными хозяевами крестьян и действовали по образу и подобию помещиков-крепостников. Так, казначей поручик Козловский Окуневского и Исетского уездов заставлял насильно жениться экономических крестьян с. Воскресенского на своих «крепостных девках», обращал этих крестьян в крепостных (А.А. Кондрашенков. С.112; ШФГА. Ф. 224. Д. 881. Л. 3).
Пользуясь правом сбора государственных податей, экономические казначеи прибегали к всевозможным средствам воздействия вплоть до телесных наказаний. Все эти и другие факты говорят о том, что положение бывших монастырских крестьян мало чем отличалось от положения до секуляризации церковных земель.
Не нужно забывать и того факта, что в Исетскую провинцию входило 15 башкирских волостей. Трудящиеся башкиры испытывали двойной гнет: местных феодалов и царского правительства. Поэтому они под руководством К. Арсланова и С. Юлаева приняли деятельное участие в войне. Активно поддерживали восставших рядовые, беднейшие слои казачества Исетской провинции.
И вот разрозненные выступления работных людей, приписных, государственных и экономических крестьян, башкир и других народов слились в один общий поток, направленный против самодержавно-крепостнического строя.
Многочисленные документы, сохранившиеся в архивах, весьма полно и ярко рисуют картину Крестьянской войны в Зауралье. Восстание охватило всю Исетскую провинцию, Тюменский, Ялуторовский и другие уезды Тобольской губернии. Известно, что Крестьянская война под руководством Е.И. Пугачева началась в сентябре 1773 года. Сообщение о восстании воевода Исетской провинции Веревкин получил в октябре и сразу же приступил к принятию необходимых мер. Он приказал укреплять казачьи крепости, расположенные внутри провинции, ловить тех, кто распространял слухи о Пугачеве.
А крестьяне, ожидая прихода Пугачева, готовились примкнуть к нему. Крестьянин д. Заевой Исетского уезда Андрей Семенов говорил соседям, работавшим у приказчиков Жилина и Попова: «Жаль, что долго нет Пугачева, то б ваши хозяева увидели, что с ними сделано будет». Исетский крестьянин Нечаевский, приехав в с. Окуневское, «в квартире у солдат... говорил: дай бог скорее пришла в Окуневку команда Пугачева. Надобно сделать рели и командиров и их сообщников повесить» (РГАДА. Р. VI. Д. 467. Ч. Х. Лл. 239, 262; А.А. Кондрашенков. С. 120).
Под влиянием пугачевских манифестов, призывающих народные массы к борьбе, отдельные крестьяне Зауралья покидают свои селения и уходят к Пугачеву. Росло день ото дня неповиновение 1 царской администрации. Крестьяне уклонялись от выполнения нарядов по доставке продовольствия в пограничные крепости, отказывались ремонтировать укрепления, платить подушную подать и другие налоги, прятали оружие, чтобы использовать его с приходом пугачевских войск.
Так, в Мехонской и Миасской слободах Исетского дистрикта в декабре 1773 года царские власти обнаружили нигде не указанные в списках 2 пушки, 30 фунтов пороху, 50 чугунных ядер (ГАСО. Ф. 101. Д. 482. Л. 1).
Обеспокоенная ростом сопротивления крестьян администрация стремилась быстрее укрепить крепости в Челябинске, Шадринске, Далматовом и Рафаиловом монастырях.
Начавшееся в октябре 1773 года восстание в Зауралье распространялось постепенно и с декабря 1773 года охватило огромнейшую Исетскую провинцию Оренбургской губернии, в состав которой наряду с Шадринским, Окуневским, Куртамышским входил Исетский дистрикт. Исетская провинция имела много заводов, рудников, была заселена большой массой заводского люда, приписных крестьян разных национальностей. По третьей ревизии в исетском крае ревизского русского населения проживало 54125 душ мужского пола: башкир, мишар («мещеряков») и других народностей насчитывалось 3556 дворов. Если считать на двор в среднем по 3 души мужского пола, то нерусское ясачное мужское население провинции составляло около 11 тысяч душ мужского пола. А всего податного ревизского населения в провинции имелось около 65 тысяч душ мужского пола (РГАДА. Р. VI. Д. 627. Л. 205). «Ведомость, сколько во всей Исетской провинции написанных по последней (3-й. - А. Андрущенко.) ревизии состоит душ и иноверческих дворов от 18 января 1773 г.»).
Главную массу податного населения провинции составляли государственные, экономические крестьяне, заводские люди и нерусское население. Они и были социальной основой восстания.
Во главе развернувшейся Крестьянской войны в Башкирии и на Среднем Урале стал сподвижник Е.И. Пугачева талантливый И.А. Зарубин-Чика.
Он и послал в Исетскую провинцию с целью организации восстания и захвата провинциального центра г. Челябинска табынского казака Ивана Степановича Кузнецова, вскоре замененного военной коллегией полковником Иваном Никифоровичем Грязновым (Кузнецов был послан затем в Красноуфимско-Кунгурский повстанческий район). Как сообщает А. Андрущенко в своей работе «Крестьянская война 1773-1775 гг. на Яике, в Приуралье и в Сибири» (М., 1969), Грязнов происходил из симбирских купцов. Он был среднего росту, «корпусом крепок, лицом смугловат, бороду и волосы имел черные, но был плешив» (ЦГВИА. Ф. 20. Оп. 47. Д. 3. Л. 327; Ч. 10. Л. 378-384).
Вскоре повстанческая армия И.Н. Грязнова насчитывала 6 тыс. чел. Восстало почти все нерусское население: из 11 тыс. не поддержало восставших 56 душ мужского пола. Но царские власти, конечно, опасались больше всего присоединения к восстанию русского населения, составляющего большинство населения Исетской провинции. Донося генералу де Колонгу (или Деколонг) 29.12.1773 г. о положении в провинции, исетский воевода Веревкин подчеркивал, что «не меньше сего (т.е. восстания башкир) бедствие настоит и от... российского колеблющегося в верности всего народа, а особливо казаков Исетской провинции» (РГАДА. Р. VI. Д. 627. Ч. 10. Л. 5 об).
Между тем отряды Грязнова успешно занимали слободы и крепости Исетской провинции, и в городе Челябинске в это время вспыхнуло восстание, правда, несколько неудачно. Восставшие вынуждены были 5 января 1774 года уйти из города и расположиться лагерем между городом и р. Миасс на лугу. Узнав об этом, Грязнов в ночь с 7 на 8 января с 4 тысячами войска и при 6 чугунных пушках подошел к Челябинску и остановился недалеко от города. 10 января он начал штурм, но мощный огонь 18 орудий заставил его отойти в деревню Маткину (в двух верстах от Челябинска, а 13 января 1774 года в Челябинск с двумя легкими полевыми командами вошел генерал-поручик де Колонг. Приход в провинциальный центр командира войск Сибирской укрепленной линии де Колонга не спас г. Челябинск. В частности, бой у д. Першиной убедил царского генерала в наличии у восставшего народа серьезной вооруженной силы. Боясь быть полностью блокированным в Челябинске, он решил немедленно покинуть город и даже Исетскую провинцию, одновременно эвакуировать канцелярию, чиновников и всех желающих уйти. 4 февраля в городе было официально объявлено об уходе войск и приказывалось всем верным императрице Екатерине II жителям в 24 часа быть готовыми к эвакуации. (А.А. Кондрашенков. С. 172; РГАДА. Р. 6. Д. 504, Ч. 3. Лл. 49об., 50).
Повстанцы заняли Челябинск и превратили его в опорный пункт. А войско де Колонга, отступая, шло почти по совершенно пустым деревням, так как по приказу повстанцев жители укрывались в лесах, чтобы не обслуживать карателей. С великим трудом отряд генерала 18 февраля 1774 года прибыл в Окуневский пригородок. По приказу де Колонга провинциальная канцелярия и другие челябинцы под охраной тобольской рекрутской роты с тремя малыми пушками направились в Исетск.
А.И. Дмитриев-Мамонов в своей работе «Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири» (СПб., 1907. - С. 73) пишет: «21 февраля Исетская провинциальная канцелярия прибыла в город Исетск, где расположилась до указаний сибирского губернатора Чичерина, отправив всю казну в Тобольск под охраной конвоя». Исетск, по сведениям академика Фалька, в 1771 году имел 312 дворов, 2623 души обоего пола, в том числе и раскольников. В Исетском уезде по ревизии 1763 года вместе с острогом жило 12286 душ мужского пола (Полное собрание ученых путешествий по России. - СПб., 1824. - Т. 6. - С. 325-326). Надежды карателей отсидеться в Исетске не увенчались успехом: в Исетском дистрикте «к несчастью нашему», доносил рапортом провинциальный воевода Веревкин, а ему, в свою очередь, управитель Исетского уезда Чаплин, «все здешнее население в верности колеблется, также в 70 верстах от Исетска винокуренные казенные заводы Ертарский, Бутвинский и Боровлянский, на коих вольнонаемные до 1000 человек народу, все взбунтовались и смотрителя майора Полякова содержат под караулом» (А.И. Дмитриев-Мамонов. С. 73-74). Еще 11 февраля 1774 г. Окуневская и Исетская управительские канцелярии сообщали, что многие селения в уездах заняты восставшими. Башкиры и большая часть крестьян, разъезжая по селениям, приводили народ «в повиновение» Пугачеву (РГАДА. Ф. 20. Оп. 47. Д. 7. Л. 190).
В такой обстановке оставаться в Исетске челябинские власти побоялись и по распоряжению сибирского губернатора Чичерина 1 марта 1774 года переехали в 3. Сибирь, в слободу Байчанку Ялуторовского дистрикта, находящуюся в 64 верстах от Исетска и 30 верстах от селений Исетской провинции. Исетск перешел в руки восставших (РГАДА. Р. 6. Д 504. Ч. 3. Л. 55-55об.). Сам де Колонг из Окуневска вынужден был пойти на Шадринск, а не на Екатеринбург, куда ранее намеревался идти. Борьба продолжалась.
Ближе всех к Исетскому дистрикту находился Шадринско-Окуневский повстанческий район, восстание крестьян в котором началось в январе 1774 года.
Сюда во второй половине января прибыл повстанческий отряд под предводительством табынского казака, видного руководителя пугачевского войска Михаила Рыжова, позднее прибыл отряд атамана Ковалевского. Приближение данных отрядов к Шадринскому и Окуневскому уездам было сигналом для открытого выступления крестьян не только этих ведомств, но и крестьян Исетского дистрикта. Так, в д. Лобановой на крестьянской сходке 27 января 1774 года крестьянин Василий Казанцев говорил, что «надобно де майора (Завороткова) и з будущими при нем связать и отослать в команду» (Пугачевщина. - Т. 3. - С. 23-31). Дело в том, что казначей Заворотков пытался собрать для защиты Далматова монастыря крестьян, а те в ответ на его попытки ответили не только отказом, но заявляли, что «мы де служить хочем государю» (Е.И. Пугачев объявил себя царем Петром III).
Царскому правительству с великим трудом к концу марта 1774 года удалось подавить восстание в этих уездах. Но крестьяне не теряли надежды на приход Пугачева в их местность. Дело в том, что после поражения под Татищевой, Карчалой, Уфой и Челябинском в мае 1774 года основные силы Е.И. Пугачева появились в Зауралье. Ему здесь удалось собрать новую крестьянскую армию из работных людей южно-уральских заводов, крестьян, башкир, татар, исетских казаков, и к началу мая его войско достигло 5 тысяч человек.
Ближайшей целью пугачевцев в это время было объединение отрядов, действовавших в Башкирии и Исетской провинции. Путь в Исетскую провинцию он начал из крепости Магнитной. 20 мая Е.И. Пугачев подошел к Троицку и стремительно атаковал его, но неудачно. Здесь он был разбит и отошел сначала в Нижне-Увельскую слободу, а затем в Чебаркульскую крепость. Но несмотря на неудачу, работные люди, башкиры и крестьяне Исетской провинции охотно поддерживали Пугачева. После поражения за Троицком за два дня к нему собралось до трех тысяч повстанцев, а после занятия Златоустовского и Саткинского заводов его армия снова выросла до трех тысяч. Преследуемый царскими войсками, Е. Пугачев оставил план похода на Екатеринбург и ушел из Исетской провинции в начале июня 1774 года. Недолгое пребывание Пугачева в Челябинском повстанческом районе способствовало новому подъему крестьянского движения в Шадринском и Куртамышско-Курганском повстанческих районах. И только лишь к концу 1774 года повстанческое движение крестьян Зауралья было подавлено. Боясь новых выступлений крестьян, царизм не выводил своих войск из главных центров Исетской провинции до начала 1775 года. После поражения Крестьянской войны началась расправа с участниками восстания, а их было немало, так как Зауралье дало Пугачеву десятки тысяч бойцов, выдвинуло видных командиров пугачевских войск, например, Григория Туманова, Ивана Бирюкова, Степана Попова и других.
После подавления восстания Пугачева феодально-крепостническая диктатура в России усилилась.
В целях укрепления государственного аппарата в 1775 году правительство предприняло крупную реформу местного управления. По новой реформе в 1782 году в Сибири было создано два наместничества: Тобольское и Иркутское. Тобольское состояло из Тобольской и Томской областей, Тобольская область делилась на 10 округов (уездов): Тобольский, Тарский, Омский, Ишимский, Курганский, Ялуторовский, Тюменский, Туринский, Березовский и Сургутский (Наш край в документах и иллюстрациях / Архивный отдел Тюменского облисполкома. - С. 169). Исетский дистрикт на основе этой реформы ликвидировался и вошел в состав Ялуторовского уезда, кроме отдельных волостей, отошедших в Курганский округ.
Таким образом, Крестьянская война потерпела поражение, неизбежное для выступлений крестьянства в эпоху феодализма, но она нанесла удар устоям крепостничества. И в этой борьбе посильное участие приняли крестьяне Исетского дистрикта. Два, столетия миновало с тех пор, когда на территории нашего Исетского района вспыхнуло и забушевало пламя Крестьянской войны. И пусть эта небольшая статья станет доброй памятью тем, кто погиб в этой войне. Память о Крестьянской войне под руководством Е.И. Пугачева живет и будет вечно жить в народе. Потомки пугачевских бойцов не раз храбро и мужественно сражались за честь, свободу и независимость своего отечества, за Россию, среди них мы с гордостью называем имена Героев Советского Союза уроженцев Исетского района А. Шилкова, Б. Янтимирова и многих других.
Правда, сначала они платили больше государственных крестьян: 1,5 рубля оброка вместо 1 рубля. И только в 1768 году различие это было ликвидировано: был установлен единый оброк в 2 рубля, а с подушными - 2 рубля 70 копеек. Много это или мало можно судить по вышеприведенной таблице.
При этом не считаем тех повинностей, которые экономические крестьяне должны были выполнить в пользу государства, как подводная, дорожная, строительная, постойная и другие многочисленные повинности.
В Сибири освободилось из-под власти монастырей и Тобольского митрополичьего дома 16628 душ, в том числе в Исетской провинции - 7604 души. Далматов и Рафаилов монастыри с учреждением новых штатов были отнесены к 3 классу, и в 1894 г. Рафаилов монастырь вообще был упразднен. Освободились от тяжелой зависимости такие деревни, как Захарова (впоследствии переехали жители и создали д. Станичное), Малышева (Малыши), Солобоево, 2 Духовки (ныне в Курганской области), Пакулина, Батенково (ныне Батени), Верх-Юзинская (в XIX в. с. Юзинское, ныне Битюки, по имени челябинского купца И. Битюкова), с. Рафайловское, Уковская заимка. Стали свободными от монастырского угнетения крестьяне с. Архангельского.
Таким образом, царский указ о секуляризации и драконовские меры правительства, проводимые не только в Сибири, но и по всей России, привели к некоторому «успокоению» крестьян во второй половине 1764 года. «Но это спокойствие длилось недолго.
Вспыхнувшая вскоре великая Крестьянская война под руководством Е. Пугачева показала, что выступления монастырских крестьян Зауралья в 1760-1764 гг. были только подготовительным этапом нового широкого выступления против угнетателей» (А.А. Кондрашенков. С. 90).
Вторым этапом развития форм классового протеста в Сибири, как пишут авторы «Истории Сибири» (Т. 2. С. 313), была Крестьянская война 1773-1775 годов. С общим ходом Крестьянской войны органически были связаны выступления населения приуральских районов Сибири, в том числе Исетской провинции. Эти выступления были преимущественно крестьянскими, в них, за незначительным исключением, активное участие принимали все слои крестьянского населения.
Буржуазные историки, как, например, Дмитриев-Мамонов, утверждали, что зауральские и сибирские крестьяне не имели причин к выступлению против царского правительства и присоединялись к Пугачеву лишь из боязни позорной смерти и истязаний в случае оказания сопротивления» (А.И. Дмитриев-Мамонов. Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири. - СПб., 1907. - С. 71).
Но факты говорят о другом. В социально-экономическом положении Зауралья в 60-70-е гг. XVIII века по сравнению с 40-ми годами происходят изменения в сторону развития капиталистического уклада. Возникшие еще в 50-е годы Златоустовский, Саткинский и другие заводы к 70-м годам экономически окрепли и обеспечили себя необходимой рабочей силой как за счет купленных или переведенных из вотчин крепостных крестьян, так и вольнонаемных.
Материалы Казанской следственной комиссии по делу о Пугачеве показывают, что основную массу вольнонаемных на заводах Зауралья составляли крестьяне Поволжья, «новокрещеные» чуваши, государственные крестьяне Исетской провинции. В пределах этой провинции, кроме железоделательных и медеплавильных заводов, были 3 винокуренных: Ертарский, Буткинский, Боровлянский.
Здесь было 430 постоянных работных людей, в большинстве своем выходцев из числа разорившихся государственных крестьян Исетской провинции (в том числе Исетского дистрикта и смежных с ним уездов Сибирской губернии (А.А. Кондрашенков. С. 107).
Между прочим, в Исетском дистрикте челябинский купец И. Битюков в 1755 г. пустил еще стекольный завод и шляпную фабрику, продукция которой шла на местный рынок и для обмундирования воинских команд. Здесь же исетские разночинцы Яков и Иван Токаревы построили два стекольных завода (А.А. Кондрашенков. С. 24). А еще раньше Битюков как типичный представитель эпохи первоначального накопления наживается на крупных казенных подрядах. В 1738 г. он берет на откуп на 4 года в Исетском остроге «винную, пивную и медовую продажи», «с прибавочными на вино и поведерными»; в Красногорском остроге - винную, пивную казенную торговлю и конские пошлины; в Архангельской и Бешкильской слободах - «винную и пивную торговлю» (М.М. Громыко. С. 72; РГАДА. Ф. 199. Д. 481. Ч. VI. Л. 76-79).
Положение работных людей было тяжелым. Платили гроши: за ковку пуда железа на заводах Демидова платили работному человеку 0,75 копеек. Рабочий день длился по 14-15 часов (А.А. Кондрашенков. С. 107).
Во второй половине XVIII в. ухудшилось положение и самой многочисленной группы крестьян Зауралья - государственных черносошных крестьян, которых по ревизии 1763 г. числилось 40682 души мужского пола. Наказ исетских крестьян депутату Анике Монакову в Комиссию 1767 г. содержал описание положения государственных крестьян. Кроме уплаты подушной подати, выполнения рекрутской и дорожной повинностей, они должны были поставлять из своего урожая на содержание воинских команд, «взамен денежного оклада... оброчный провиант» (уплата оброчного провианта сохранилась только в пределах Исетской провинции, игравшей важную роль в снабжении правительственных войск Оренбургской и Сибирской пограничных линий. Кроме того, они обязаны были выполнять такие повинности, как несение службы на пограничной линии, обслуживать артиллерийские команды (давать людей на военные посты, охранять военные склады, доставлять боеприпасы).
В наказе также указывалось на незаконное взимание с них оброка «за находящиеся впусте мельницы, кузницы, красильные и мыльные промыслы», на обременительность бесплатного отправления выборных должностей «голов, целовальников и караульных, а также почтовой гоньбы (перевозка чиновников, солдат и партий ссыльных, причиняющей большое расстройство в их домашнем хозяйстве» (Сб. РИО. Т. VI. - СПБ., 1869. - С. 86; А.А. Кондрашенков. С. 109).
Положение государственных крестьян Исетской провинции (да и Ялуторовского уезда) осложнялось еще и тем, что чиновники вымогали у них взятки и открыто их обирали. Духовенство в этом отношении не отставало от светских чиновников. Жестокая эксплуатация не могла не вызвать со стороны государственных крестьян отпора. В ходе Крестьянской войны 1773-1775 гг. всей своей основной массой они присоединились к Пугачеву.
Секуляризация церковных вотчин, как было сказано выше, привела к появлению так называемых экономических крестьян - бывших крепостных монастырей. По ревизии 1763 г. экономических крестьян в Зауралье было 7604 души мужского пола, в том числе в Исетском уезде - 2380, в Шадринском - 3961, Окуневском - 1883 души (РГАДА. Р. VI. Д. 627. Ч. Х. Л. 205).
Как я уже писал выше, в положении экономических крестьян произошли изменения: многочисленные барщинные и оброчные повинности были заменены денежным оброком. Но кроме этого оброка они еще платили рекрутские сборы по 36 копеек, ямской сбор по 27 копеек, сбор на содержание мирского управления - по 35 копеек, на преподнесение подарков экономическому казначею - по 8 копеек (ШФГА. Ф. 224. Д. 906. Л. 3). Таким образом, в 70-х годах XVIII века экономические крестьяне Зауралья должны были платить, кроме подушной подати, еще 3 рубля 6 копеек с души денежных сборов, что равнялось средней норме денежного оброка оброчных помещичьих крестьян в губерниях Европейской России.
Хуже того, экономические казначеи были полновластными хозяевами крестьян и действовали по образу и подобию помещиков-крепостников. Так, казначей поручик Козловский Окуневского и Исетского уездов заставлял насильно жениться экономических крестьян с. Воскресенского на своих «крепостных девках», обращал этих крестьян в крепостных (А.А. Кондрашенков. С.112; ШФГА. Ф. 224. Д. 881. Л. 3).
Пользуясь правом сбора государственных податей, экономические казначеи прибегали к всевозможным средствам воздействия вплоть до телесных наказаний. Все эти и другие факты говорят о том, что положение бывших монастырских крестьян мало чем отличалось от положения до секуляризации церковных земель.
Не нужно забывать и того факта, что в Исетскую провинцию входило 15 башкирских волостей. Трудящиеся башкиры испытывали двойной гнет: местных феодалов и царского правительства. Поэтому они под руководством К. Арсланова и С. Юлаева приняли деятельное участие в войне. Активно поддерживали восставших рядовые, беднейшие слои казачества Исетской провинции.
И вот разрозненные выступления работных людей, приписных, государственных и экономических крестьян, башкир и других народов слились в один общий поток, направленный против самодержавно-крепостнического строя.
Многочисленные документы, сохранившиеся в архивах, весьма полно и ярко рисуют картину Крестьянской войны в Зауралье. Восстание охватило всю Исетскую провинцию, Тюменский, Ялуторовский и другие уезды Тобольской губернии. Известно, что Крестьянская война под руководством Е.И. Пугачева началась в сентябре 1773 года. Сообщение о восстании воевода Исетской провинции Веревкин получил в октябре и сразу же приступил к принятию необходимых мер. Он приказал укреплять казачьи крепости, расположенные внутри провинции, ловить тех, кто распространял слухи о Пугачеве.
А крестьяне, ожидая прихода Пугачева, готовились примкнуть к нему. Крестьянин д. Заевой Исетского уезда Андрей Семенов говорил соседям, работавшим у приказчиков Жилина и Попова: «Жаль, что долго нет Пугачева, то б ваши хозяева увидели, что с ними сделано будет». Исетский крестьянин Нечаевский, приехав в с. Окуневское, «в квартире у солдат... говорил: дай бог скорее пришла в Окуневку команда Пугачева. Надобно сделать рели и командиров и их сообщников повесить» (РГАДА. Р. VI. Д. 467. Ч. Х. Лл. 239, 262; А.А. Кондрашенков. С. 120).
Под влиянием пугачевских манифестов, призывающих народные массы к борьбе, отдельные крестьяне Зауралья покидают свои селения и уходят к Пугачеву. Росло день ото дня неповиновение 1 царской администрации. Крестьяне уклонялись от выполнения нарядов по доставке продовольствия в пограничные крепости, отказывались ремонтировать укрепления, платить подушную подать и другие налоги, прятали оружие, чтобы использовать его с приходом пугачевских войск.
Так, в Мехонской и Миасской слободах Исетского дистрикта в декабре 1773 года царские власти обнаружили нигде не указанные в списках 2 пушки, 30 фунтов пороху, 50 чугунных ядер (ГАСО. Ф. 101. Д. 482. Л. 1).
Обеспокоенная ростом сопротивления крестьян администрация стремилась быстрее укрепить крепости в Челябинске, Шадринске, Далматовом и Рафаиловом монастырях.
Начавшееся в октябре 1773 года восстание в Зауралье распространялось постепенно и с декабря 1773 года охватило огромнейшую Исетскую провинцию Оренбургской губернии, в состав которой наряду с Шадринским, Окуневским, Куртамышским входил Исетский дистрикт. Исетская провинция имела много заводов, рудников, была заселена большой массой заводского люда, приписных крестьян разных национальностей. По третьей ревизии в исетском крае ревизского русского населения проживало 54125 душ мужского пола: башкир, мишар («мещеряков») и других народностей насчитывалось 3556 дворов. Если считать на двор в среднем по 3 души мужского пола, то нерусское ясачное мужское население провинции составляло около 11 тысяч душ мужского пола. А всего податного ревизского населения в провинции имелось около 65 тысяч душ мужского пола (РГАДА. Р. VI. Д. 627. Л. 205). «Ведомость, сколько во всей Исетской провинции написанных по последней (3-й. - А. Андрущенко.) ревизии состоит душ и иноверческих дворов от 18 января 1773 г.»).
Главную массу податного населения провинции составляли государственные, экономические крестьяне, заводские люди и нерусское население. Они и были социальной основой восстания.
Во главе развернувшейся Крестьянской войны в Башкирии и на Среднем Урале стал сподвижник Е.И. Пугачева талантливый И.А. Зарубин-Чика.
Он и послал в Исетскую провинцию с целью организации восстания и захвата провинциального центра г. Челябинска табынского казака Ивана Степановича Кузнецова, вскоре замененного военной коллегией полковником Иваном Никифоровичем Грязновым (Кузнецов был послан затем в Красноуфимско-Кунгурский повстанческий район). Как сообщает А. Андрущенко в своей работе «Крестьянская война 1773-1775 гг. на Яике, в Приуралье и в Сибири» (М., 1969), Грязнов происходил из симбирских купцов. Он был среднего росту, «корпусом крепок, лицом смугловат, бороду и волосы имел черные, но был плешив» (ЦГВИА. Ф. 20. Оп. 47. Д. 3. Л. 327; Ч. 10. Л. 378-384).
Вскоре повстанческая армия И.Н. Грязнова насчитывала 6 тыс. чел. Восстало почти все нерусское население: из 11 тыс. не поддержало восставших 56 душ мужского пола. Но царские власти, конечно, опасались больше всего присоединения к восстанию русского населения, составляющего большинство населения Исетской провинции. Донося генералу де Колонгу (или Деколонг) 29.12.1773 г. о положении в провинции, исетский воевода Веревкин подчеркивал, что «не меньше сего (т.е. восстания башкир) бедствие настоит и от... российского колеблющегося в верности всего народа, а особливо казаков Исетской провинции» (РГАДА. Р. VI. Д. 627. Ч. 10. Л. 5 об).
Между тем отряды Грязнова успешно занимали слободы и крепости Исетской провинции, и в городе Челябинске в это время вспыхнуло восстание, правда, несколько неудачно. Восставшие вынуждены были 5 января 1774 года уйти из города и расположиться лагерем между городом и р. Миасс на лугу. Узнав об этом, Грязнов в ночь с 7 на 8 января с 4 тысячами войска и при 6 чугунных пушках подошел к Челябинску и остановился недалеко от города. 10 января он начал штурм, но мощный огонь 18 орудий заставил его отойти в деревню Маткину (в двух верстах от Челябинска, а 13 января 1774 года в Челябинск с двумя легкими полевыми командами вошел генерал-поручик де Колонг. Приход в провинциальный центр командира войск Сибирской укрепленной линии де Колонга не спас г. Челябинск. В частности, бой у д. Першиной убедил царского генерала в наличии у восставшего народа серьезной вооруженной силы. Боясь быть полностью блокированным в Челябинске, он решил немедленно покинуть город и даже Исетскую провинцию, одновременно эвакуировать канцелярию, чиновников и всех желающих уйти. 4 февраля в городе было официально объявлено об уходе войск и приказывалось всем верным императрице Екатерине II жителям в 24 часа быть готовыми к эвакуации. (А.А. Кондрашенков. С. 172; РГАДА. Р. 6. Д. 504, Ч. 3. Лл. 49об., 50).
Повстанцы заняли Челябинск и превратили его в опорный пункт. А войско де Колонга, отступая, шло почти по совершенно пустым деревням, так как по приказу повстанцев жители укрывались в лесах, чтобы не обслуживать карателей. С великим трудом отряд генерала 18 февраля 1774 года прибыл в Окуневский пригородок. По приказу де Колонга провинциальная канцелярия и другие челябинцы под охраной тобольской рекрутской роты с тремя малыми пушками направились в Исетск.
А.И. Дмитриев-Мамонов в своей работе «Пугачевский бунт в Зауралье и Сибири» (СПб., 1907. - С. 73) пишет: «21 февраля Исетская провинциальная канцелярия прибыла в город Исетск, где расположилась до указаний сибирского губернатора Чичерина, отправив всю казну в Тобольск под охраной конвоя». Исетск, по сведениям академика Фалька, в 1771 году имел 312 дворов, 2623 души обоего пола, в том числе и раскольников. В Исетском уезде по ревизии 1763 года вместе с острогом жило 12286 душ мужского пола (Полное собрание ученых путешествий по России. - СПб., 1824. - Т. 6. - С. 325-326). Надежды карателей отсидеться в Исетске не увенчались успехом: в Исетском дистрикте «к несчастью нашему», доносил рапортом провинциальный воевода Веревкин, а ему, в свою очередь, управитель Исетского уезда Чаплин, «все здешнее население в верности колеблется, также в 70 верстах от Исетска винокуренные казенные заводы Ертарский, Бутвинский и Боровлянский, на коих вольнонаемные до 1000 человек народу, все взбунтовались и смотрителя майора Полякова содержат под караулом» (А.И. Дмитриев-Мамонов. С. 73-74). Еще 11 февраля 1774 г. Окуневская и Исетская управительские канцелярии сообщали, что многие селения в уездах заняты восставшими. Башкиры и большая часть крестьян, разъезжая по селениям, приводили народ «в повиновение» Пугачеву (РГАДА. Ф. 20. Оп. 47. Д. 7. Л. 190).
В такой обстановке оставаться в Исетске челябинские власти побоялись и по распоряжению сибирского губернатора Чичерина 1 марта 1774 года переехали в 3. Сибирь, в слободу Байчанку Ялуторовского дистрикта, находящуюся в 64 верстах от Исетска и 30 верстах от селений Исетской провинции. Исетск перешел в руки восставших (РГАДА. Р. 6. Д 504. Ч. 3. Л. 55-55об.). Сам де Колонг из Окуневска вынужден был пойти на Шадринск, а не на Екатеринбург, куда ранее намеревался идти. Борьба продолжалась.
Ближе всех к Исетскому дистрикту находился Шадринско-Окуневский повстанческий район, восстание крестьян в котором началось в январе 1774 года.
Сюда во второй половине января прибыл повстанческий отряд под предводительством табынского казака, видного руководителя пугачевского войска Михаила Рыжова, позднее прибыл отряд атамана Ковалевского. Приближение данных отрядов к Шадринскому и Окуневскому уездам было сигналом для открытого выступления крестьян не только этих ведомств, но и крестьян Исетского дистрикта. Так, в д. Лобановой на крестьянской сходке 27 января 1774 года крестьянин Василий Казанцев говорил, что «надобно де майора (Завороткова) и з будущими при нем связать и отослать в команду» (Пугачевщина. - Т. 3. - С. 23-31). Дело в том, что казначей Заворотков пытался собрать для защиты Далматова монастыря крестьян, а те в ответ на его попытки ответили не только отказом, но заявляли, что «мы де служить хочем государю» (Е.И. Пугачев объявил себя царем Петром III).
Царскому правительству с великим трудом к концу марта 1774 года удалось подавить восстание в этих уездах. Но крестьяне не теряли надежды на приход Пугачева в их местность. Дело в том, что после поражения под Татищевой, Карчалой, Уфой и Челябинском в мае 1774 года основные силы Е.И. Пугачева появились в Зауралье. Ему здесь удалось собрать новую крестьянскую армию из работных людей южно-уральских заводов, крестьян, башкир, татар, исетских казаков, и к началу мая его войско достигло 5 тысяч человек.
Ближайшей целью пугачевцев в это время было объединение отрядов, действовавших в Башкирии и Исетской провинции. Путь в Исетскую провинцию он начал из крепости Магнитной. 20 мая Е.И. Пугачев подошел к Троицку и стремительно атаковал его, но неудачно. Здесь он был разбит и отошел сначала в Нижне-Увельскую слободу, а затем в Чебаркульскую крепость. Но несмотря на неудачу, работные люди, башкиры и крестьяне Исетской провинции охотно поддерживали Пугачева. После поражения за Троицком за два дня к нему собралось до трех тысяч повстанцев, а после занятия Златоустовского и Саткинского заводов его армия снова выросла до трех тысяч. Преследуемый царскими войсками, Е. Пугачев оставил план похода на Екатеринбург и ушел из Исетской провинции в начале июня 1774 года. Недолгое пребывание Пугачева в Челябинском повстанческом районе способствовало новому подъему крестьянского движения в Шадринском и Куртамышско-Курганском повстанческих районах. И только лишь к концу 1774 года повстанческое движение крестьян Зауралья было подавлено. Боясь новых выступлений крестьян, царизм не выводил своих войск из главных центров Исетской провинции до начала 1775 года. После поражения Крестьянской войны началась расправа с участниками восстания, а их было немало, так как Зауралье дало Пугачеву десятки тысяч бойцов, выдвинуло видных командиров пугачевских войск, например, Григория Туманова, Ивана Бирюкова, Степана Попова и других.
После подавления восстания Пугачева феодально-крепостническая диктатура в России усилилась.
В целях укрепления государственного аппарата в 1775 году правительство предприняло крупную реформу местного управления. По новой реформе в 1782 году в Сибири было создано два наместничества: Тобольское и Иркутское. Тобольское состояло из Тобольской и Томской областей, Тобольская область делилась на 10 округов (уездов): Тобольский, Тарский, Омский, Ишимский, Курганский, Ялуторовский, Тюменский, Туринский, Березовский и Сургутский (Наш край в документах и иллюстрациях / Архивный отдел Тюменского облисполкома. - С. 169). Исетский дистрикт на основе этой реформы ликвидировался и вошел в состав Ялуторовского уезда, кроме отдельных волостей, отошедших в Курганский округ.
Таким образом, Крестьянская война потерпела поражение, неизбежное для выступлений крестьянства в эпоху феодализма, но она нанесла удар устоям крепостничества. И в этой борьбе посильное участие приняли крестьяне Исетского дистрикта. Два, столетия миновало с тех пор, когда на территории нашего Исетского района вспыхнуло и забушевало пламя Крестьянской войны. И пусть эта небольшая статья станет доброй памятью тем, кто погиб в этой войне. Память о Крестьянской войне под руководством Е.И. Пугачева живет и будет вечно жить в народе. Потомки пугачевских бойцов не раз храбро и мужественно сражались за честь, свободу и независимость своего отечества, за Россию, среди них мы с гордостью называем имена Героев Советского Союза уроженцев Исетского района А. Шилкова, Б. Янтимирова и многих других.
Следующая публикация
Нет комментариев