26 часть.

Начало. И потянулась солдатская служба. Казарма- автопарк- столовая. " Гуси" и "молодые" были всегда при делах, всегда занятые, всегда бегом. Шмон там, шмон здесь и тут то-же шмон. Уставали старослужащие гонять "молодняк" и выпадало счастье, ненадолго уйти из казармы на улицу, " спрятатся" в торце здания где чистили сапоги и неторопливо докурить последнюю "приму" по очереди, держа ее двумя спичками. Курили молча, не было ни сил, ни желания разговаривать, курили, неспеша выдыхая дым, курили, каждый в своих думах, грустных, о доме. Вокруг казармы невозможно было найти "бычков" для показательного захоронения, вся " прима" выкуривалась до конца, без остатка.. Постоянное, отупляющее желание " гусей" выматывало, всегда хотелось спать, спать, есть и чего-нибудь сладкого, да- же во сне.. Вот он и наступил, ожидаемый, долгожданный, переполненый волнениями - день принятия ПРИСЯГИ!!. Субботний день, конечно все отменено, ПХД, вытряхивание ссаных матрацев и натирание полов мастикой. В казарме царила праздничная (для "гусей") неразбериха и суета. " Бытовуха" как никогда была заполнена всеми. Раздолбанные и держащиеся на соплях утюги пели свою последнюю песню. Они скрипели, стонали и разваливались на глазах, в отместку обещая вот-вот звиздануть током. Никто на это не обращал внимание, все как гладились, так и гладились, стараясь держать утюг тремя пальцами( старшина частенько матерился, заглянув в " бытовку", два- три имеющихся утюга представляли жалкое зрелище. Старшина докладывал ротному, ротный то-же слегка матерился и привозил с " десятки" пару новых утюгов, их хватало на полторы недели, а потом все начиналось сначало. ... Принимали Присягу на " старом плацу". Все стандартно и обычно, как каждые пол-года. Столы из учебных классов, обтянутые кумачем, офицеры, с другой стороны стола, как издалека, из недоступной, .. другой жизни. Волнение "гусей", каждый наедине со своими мыслями, гордостью и стрессом.. Текст присяги давно выучен.., жарко- очень теплая весна... По вискам из-под фуражки тянутся мокрые бороздки, вялые капли, догоняя друг-друга, сливаясь, как на холодном, мокром, осеннем стекле скатываются во влажный, горячий воротник зеленой рубашки. Вся часть в парадной форме, блестят солнечными зайчиками надраенные бляхи на белых ремнях. Резко, четко и громко выкрикиваются фамилии... Господи, не облажатся-бы, правильно выйти из строя.., четко подойти..!! Противные, мокрые капли текут и текут по спине, увлажняя рубашку. Автомат в мокрых руках.. Я!!,- зудит в горячей голове одна мысль,- только-бы четко выйти из строя.. " Товарищь.., рядовой .. для принятия присяги прибыл.. Небольшая красная папка с ГЕРБОМ СТРАНЫ СОВЕТОВ слегка дрожит во влажной левой руке.. Тект присяги расплывается , теряется в жарком майском мареве, но слова произносятся четко, они выучены, они впитаны, они долгожданны....... Праздник закончился. В Армии праздники редки, долгожданны и молнееносны. Все остальное- будеичная служба.. Старшина провел вечернюю поверку, "грозно", из-под звездочки на пилотке сказанул-" Вольно, разойдись" . Рота разбрелась по родным койкам, деж. по роте с удовольствием выключил лампочки освещения казармы и включил дежурное освещение, синюю лампочку, обычную, покрашеную в синюю практически пальцем. Спальное погрузилось в потемки.. Свет от дневального на " тумбочке" бросал бледные языки на доски пола в спальном, быстро растекаясь и растворяясь под сапогами, раскинувшимися пахучими портянками намотанные абы-как на голенища... Турник у запасного выхода и вяло использованный днем, вдруг " весело" заскрипел, ушитый " черпак" скрипел вместе с турником подтягиваясь в темноте, ушитая до "нинзя" куртка вылезла из-под кожанного , потресканного ремня... Команда "Отбой" во взводах, очередная спичка горит в пальцах сержанта, - "отбой", "подъем", пока не надоест сержанту.. Наконец " отбой", - молодняк кинулся в "мой