Предыдущая публикация
Кошка по имени Смерть
Леську все считали странной. Постоянно светится, как медный таз, улыбка с лица не сходит. Что бы ни творилось вокруг – везде повод для радости найдёт. А тут вдруг взяла – и кошку Смертью назвала. Конечно, маленький заморыш, которого Леська подобрала около железнодорожного вокзала, и впрямь чем-то на Костлявую смахивал – такой же худой, угольно чёрный от ушей до хвоста. На мордочке только пятно белое, а вокруг глаз черно – как череп, ни дать ни взять. Но всё же где это видано – кошкам такие имена давать? Кошка Муркой должна быть, ну, или Муськой, в крайнем случае – Мартой или Матильдой какой-нибудь, но уж никак не Смертью.
Во всякие глупости вроде колдовства в те времена особо не верили, но Леську некоторые за глаза называли ведьмой. Всё из-за её мужа Василия. Она-то сама – глянуть не на что: тощая, лицо веснушками усыпано, на голове – буйные, вечно всколоченные ярко-рыжие кудри, глазёнки маленькие, болотно-зелёные, с хитрым прищуром. А Вася – красавец: высокий, статный, темноволосый, с серьёзным, немного задумчивым кареглазым взглядом. Ну что он в ней нашёл? Ещё и детей у них не было: Леся как-то на работе обмолвилась, что и не будет никогда, врачи говорят, – так вскоре весь городишко об этом знал. Зачем такая жена? Ну точно ведь приворожила парня! Потому что любили они друг друга без памяти, на зависть всей округе. Про такую любовь разве что в книжках пишут да в кино показывают.
Поженились они, как только Вася закончил горный институт, а Леся отучилась в педагогическом. Летом 40-го года Василия отправили по распределению в небольшой шахтёрский городок в Донбассе. Супруга поехала с ним – устроилась учительницей русского языка и литературы в одной из местных школ.
Ну, а что было дальше, все знают. Через год началась война. Василий сразу добровольцем на фронт отправился. Уезжал рано утром – как всегда, молчаливый и ещё более серьёзный, чем обычно. Ничего не обещал, ни в чём не клялся – просто обнимал любимую на перроне, где его ждал эшелон, всё отпустить никак не мог, будто надышаться ею хотел на годы вперёд. Леська молодцом держалась, улыбалась даже – она ведь всегда смешливая была. Шутила, мол, не успеешь оглянуться – уже победа.
– Я, – говорит, – тебя провожу, домой приду и сразу тесто на пирожки поставлю – как раз к твоему возвращению готовы будут.
Тогда-то она Смерть и подобрала. Долго смотрела девушка вслед скрывшемуся вдали поезду, дав, наконец, волю слезам, а когда опустила взгляд, увидела у ног котёнка. Рассказывают, Леська заговорила с кошкой, и та ей в ответ мяукала что-то на своём кошачьем языке. Но, может, врут.
В октябре, когда немцы пришли, Лесю к себе соседка забрала, Мария Семёновна. Девчонка-то молодая, никого у неё нет, опасно ей одной, а так – вроде и под присмотром, и по дому, опять же, помощь. Сын Марии Семёновны, Гришка, в Леськиной школе учился, в седьмом классе. Шалопай был редкостный, еле вытягивал на тройки, но учительницу свою очень уважал, даже обрадовался, когда узнал, что она теперь с ними жить будет. И со Смертью общий язык нашёл.
– Олеся Никифоровна, а почему у вашей кошки такое имя странное? – спросил как-то Гришка у Леси.
– Это не имя, Гришенька, – девушка погладила зверька, ласково мурчащего у неё на коленях. – Она ведь и правда Смерть. Та самая, настоящая.
– Откуда вы знаете?
– Знаю – и всё, – Леся многозначительно улыбнулась.
– И не страшно вам было аж целую Смерть домой забирать? – недоверчиво усмехнулся Гришка.
– А что в ней страшного? – Леся почесала кошку за ушком. – У нас с ней договор.
– Какой?
– Я её кормлю, оберегаю, забочусь о ней, а она у меня за это Васеньку не заберёт. Живой он вернётся и невредимый, увидишь.
А вот Мария Семёновна невзлюбила Смерть. Так-то Гришкина мать хорошей жениной была, но всё ей казалось, что животина норовит то еду стащить, то мебель попортить, то ещё что-то. Ну, правда, про «уговор» она тоже знала – как раз мимо комнаты в этот момент проходила да и заслушалась беседой сына и его учительницы. Поэтому требовать, чтобы кошки в её доме не было, у Марии Семёновны духу не хватило. Но запереть Смерть в ванной на полдня, «чтобы под ногами не мешалась», или веником её погонять за какой-нибудь мелкий кошачий проступок она вполне могла. Смерть, впрочем, отвечала на её нелюбовь взаимностью – то и дело шипела, пару раз даже цапнула.
Следующей зимой, в феврале, Гришка сильно заболел. Пневмония. Парень метался в жару, стонал и угасал на глазах. На четвёртый день, когда мальчишка стал совсем плох, Смерть пришла к нему и улеглась на его грудь. Мария Семёновна хотела было прогнать кошку, но когда увидела, что Гриша впервые долгое время безмятежно и спокойно уснул, позволила хвостатой остаться.
А вот Леся, увидев свою любимицу с Гришей, враз помрачнела. Она велела Марии Семёновне оставить её с парнем наедине, да так строго, что та не посмела ослушаться. Правда, не сдержалась и решила подсмотреть в щёлку неплотно закрытой двери, что же будет делать молодая учительница.
Девушка села на колени у кровати и заглянула кошке в глаза.
– Я знаю, что многого прошу, – произнесла она, – и всё же, пожалуйста, не трогай Гришеньку. Марии Семёновне будет очень тяжело его потерять.
Кошка что-то промяукала в ответ.
– Ну да, она не так добра к тебе, – продолжала Леся, – только это не со зла, а от неведения. Прости её, пожалуйста. Я уверена, что не она – так Гриша отплатит тебе за твоё милосердие. Он ведь любит тебя.
Кошка снова мяукнула.
– Хорошо, – Леся вздохнула. – Я рада, что ты согласилась хотя бы подумать.
Ночью Леся проснулась от сдавленных всхлипов Марии Семёновны. Девушка тихонько прошла в коридор – звук доносился из комнаты Гриши. Похолодев от нехорошего предчувствия, Леся осторожно заглянула туда.
Гриша всё ещё спал, сипло и тяжело дыша. Кошка по-прежнему лежала на его груди, а рядом плакала Мария Семёновна.
– Смертушка, милая, – тихо говорила она, – ты уж извини меня, неразумную, я тебя прошу. Только Гришеньку моего не забирай. Один он у меня, кровиночка моя. Ты меня лучше возьми, только пусть он живёт.
Кошка внимательно посмотрела на Марию Семёновну, встала и поставила не её ногу передние лапки. Женщина несмело подняла руку и осторожно, словно Смерть была сделана из хрупкого хрусталя, коснулась чёрной блестящей головки. Зверёк прикрыл глаза и замурчал. Мария Семёновна провела ладонью по мягкой спинке и невольно улыбнулась сквозь слёзы. А кошка спрыгнула с кровати и вышла из комнаты. У входа она увидела Лесю. Подняла на хозяйку умный взгляд и коротко мурлыкнула.
– Спасибо, – прошептала девушка.
Наутро температура у Гриши упала.
С того дня любой самый лакомый кусок в доме Мария Семёновна делила между сыном и кошкой. Гришка быстро поправился и вскоре встал на ноги. Смерть с удовольствием играла с ним, и все тяготы военного лихолетья казались преодолимыми, когда в доме звучал задорный мальчишеский смех или уютное кошачье мурчание.
Война закончилась. Василий вернулся домой. Рассказывал, что сослуживцы называли его заговорённым: в стольких передрягах побывал на фронте – а ни единой царапины. На железнодорожном вокзале его встречали и Леся, и Мария Семёновна с Гришей, и Смерть. Когда девушка увидела мужа, она бросилась ему на шею. Они долго стояли, обнявшись, а кошка ласково тёрлась об их ноги. Потом промурчала что-то по-своему и вдруг побежала прочь.
– Смерть, стой! – воскликнул Гришка. – Куда же ты? Потеряешься!
– Пусть идёт, Гришенька, – Леся смотрела вслед исчезнувшей любимице, и её глаза отчего-то счастливо лучились. – Ей пора. Она дала мне то, о чём я просила. Даже больше.
– Больше? – удивился Гриша.
– Конечно, больше, – Мария Семёновна взъерошила белокурые волосы сына. – Она ведь и Васю, и тебя сберегла.
– И не только, – сказала Леся. – Смерть порой бывает очень щедра.
– О чём вы, Олеся Никифоровна? – удивилась Мария Семёновна.
– Да так… – девушка загадочно улыбнулась.
– Ладно, идёмте к нам, – Мария Семёновна повернулась к Васе. – Василий, вы не представляете, какие вкусные пирожки испекла ваша супруга!
– Это те самые, которые ты ещё в сорок первом начинала? – усмехнулся Василий Лесе…
Они больше не разлучались никогда и прожили долгую счастливую жизнь. Смерть действительно была очень щедра: она подарила жизнь не только Василию и Грише. Через год у Леси родилась прекрасная рыжеволосая дочка.
Прошли десятки лет, но, поговаривают, что в небольшом шахтёрском городке в Донбассе до сих пор можно встретить необычную кошку по имени Смерть. Конечно, она не каждому готова дать шанс. Но даже в самые тёмные времена, когда кажется, что надежды нет, Смерть не только забирает, но и хранит, не только уничтожает, но и бережёт. Если, конечно, тебе есть чем заплатить ей. Да-да, от Смерти можно откупиться, но лишь самой дорогой монетой – Любовью!
Автор: #ГеллаГрабен
Во всякие глупости вроде колдовства в те времена особо не верили, но Леську некоторые за глаза называли ведьмой. Всё из-за её мужа Василия. Она-то сама – глянуть не на что: тощая, лицо веснушками усыпано, на голове – буйные, вечно всколоченные ярко-рыжие кудри, глазёнки маленькие, болотно-зелёные, с хитрым прищуром. А Вася – красавец: высокий, статный, темноволосый, с серьёзным, немного задумчивым кареглазым взглядом. Ну что он в ней нашёл? Ещё и детей у них не было: Леся как-то на работе обмолвилась, что и не будет никогда, врачи говорят, – так вскоре весь городишко об этом знал. Зачем такая жена? Ну точно ведь приворожила парня! Потому что любили они друг друга без памяти, на зависть всей округе. Про такую любовь разве что в книжках пишут да в кино показывают.
Поженились они, как только Вася закончил горный институт, а Леся отучилась в педагогическом. Летом 40-го года Василия отправили по распределению в небольшой шахтёрский городок в Донбассе. Супруга поехала с ним – устроилась учительницей русского языка и литературы в одной из местных школ.
Ну, а что было дальше, все знают. Через год началась война. Василий сразу добровольцем на фронт отправился. Уезжал рано утром – как всегда, молчаливый и ещё более серьёзный, чем обычно. Ничего не обещал, ни в чём не клялся – просто обнимал любимую на перроне, где его ждал эшелон, всё отпустить никак не мог, будто надышаться ею хотел на годы вперёд. Леська молодцом держалась, улыбалась даже – она ведь всегда смешливая была. Шутила, мол, не успеешь оглянуться – уже победа.
– Я, – говорит, – тебя провожу, домой приду и сразу тесто на пирожки поставлю – как раз к твоему возвращению готовы будут.
Тогда-то она Смерть и подобрала. Долго смотрела девушка вслед скрывшемуся вдали поезду, дав, наконец, волю слезам, а когда опустила взгляд, увидела у ног котёнка. Рассказывают, Леська заговорила с кошкой, и та ей в ответ мяукала что-то на своём кошачьем языке. Но, может, врут.
В октябре, когда немцы пришли, Лесю к себе соседка забрала, Мария Семёновна. Девчонка-то молодая, никого у неё нет, опасно ей одной, а так – вроде и под присмотром, и по дому, опять же, помощь. Сын Марии Семёновны, Гришка, в Леськиной школе учился, в седьмом классе. Шалопай был редкостный, еле вытягивал на тройки, но учительницу свою очень уважал, даже обрадовался, когда узнал, что она теперь с ними жить будет. И со Смертью общий язык нашёл.
– Олеся Никифоровна, а почему у вашей кошки такое имя странное? – спросил как-то Гришка у Леси.
– Это не имя, Гришенька, – девушка погладила зверька, ласково мурчащего у неё на коленях. – Она ведь и правда Смерть. Та самая, настоящая.
– Откуда вы знаете?
– Знаю – и всё, – Леся многозначительно улыбнулась.
– И не страшно вам было аж целую Смерть домой забирать? – недоверчиво усмехнулся Гришка.
– А что в ней страшного? – Леся почесала кошку за ушком. – У нас с ней договор.
– Какой?
– Я её кормлю, оберегаю, забочусь о ней, а она у меня за это Васеньку не заберёт. Живой он вернётся и невредимый, увидишь.
А вот Мария Семёновна невзлюбила Смерть. Так-то Гришкина мать хорошей жениной была, но всё ей казалось, что животина норовит то еду стащить, то мебель попортить, то ещё что-то. Ну, правда, про «уговор» она тоже знала – как раз мимо комнаты в этот момент проходила да и заслушалась беседой сына и его учительницы. Поэтому требовать, чтобы кошки в её доме не было, у Марии Семёновны духу не хватило. Но запереть Смерть в ванной на полдня, «чтобы под ногами не мешалась», или веником её погонять за какой-нибудь мелкий кошачий проступок она вполне могла. Смерть, впрочем, отвечала на её нелюбовь взаимностью – то и дело шипела, пару раз даже цапнула.
Следующей зимой, в феврале, Гришка сильно заболел. Пневмония. Парень метался в жару, стонал и угасал на глазах. На четвёртый день, когда мальчишка стал совсем плох, Смерть пришла к нему и улеглась на его грудь. Мария Семёновна хотела было прогнать кошку, но когда увидела, что Гриша впервые долгое время безмятежно и спокойно уснул, позволила хвостатой остаться.
А вот Леся, увидев свою любимицу с Гришей, враз помрачнела. Она велела Марии Семёновне оставить её с парнем наедине, да так строго, что та не посмела ослушаться. Правда, не сдержалась и решила подсмотреть в щёлку неплотно закрытой двери, что же будет делать молодая учительница.
Девушка села на колени у кровати и заглянула кошке в глаза.
– Я знаю, что многого прошу, – произнесла она, – и всё же, пожалуйста, не трогай Гришеньку. Марии Семёновне будет очень тяжело его потерять.
Кошка что-то промяукала в ответ.
– Ну да, она не так добра к тебе, – продолжала Леся, – только это не со зла, а от неведения. Прости её, пожалуйста. Я уверена, что не она – так Гриша отплатит тебе за твоё милосердие. Он ведь любит тебя.
Кошка снова мяукнула.
– Хорошо, – Леся вздохнула. – Я рада, что ты согласилась хотя бы подумать.
Ночью Леся проснулась от сдавленных всхлипов Марии Семёновны. Девушка тихонько прошла в коридор – звук доносился из комнаты Гриши. Похолодев от нехорошего предчувствия, Леся осторожно заглянула туда.
Гриша всё ещё спал, сипло и тяжело дыша. Кошка по-прежнему лежала на его груди, а рядом плакала Мария Семёновна.
– Смертушка, милая, – тихо говорила она, – ты уж извини меня, неразумную, я тебя прошу. Только Гришеньку моего не забирай. Один он у меня, кровиночка моя. Ты меня лучше возьми, только пусть он живёт.
Кошка внимательно посмотрела на Марию Семёновну, встала и поставила не её ногу передние лапки. Женщина несмело подняла руку и осторожно, словно Смерть была сделана из хрупкого хрусталя, коснулась чёрной блестящей головки. Зверёк прикрыл глаза и замурчал. Мария Семёновна провела ладонью по мягкой спинке и невольно улыбнулась сквозь слёзы. А кошка спрыгнула с кровати и вышла из комнаты. У входа она увидела Лесю. Подняла на хозяйку умный взгляд и коротко мурлыкнула.
– Спасибо, – прошептала девушка.
Наутро температура у Гриши упала.
С того дня любой самый лакомый кусок в доме Мария Семёновна делила между сыном и кошкой. Гришка быстро поправился и вскоре встал на ноги. Смерть с удовольствием играла с ним, и все тяготы военного лихолетья казались преодолимыми, когда в доме звучал задорный мальчишеский смех или уютное кошачье мурчание.
Война закончилась. Василий вернулся домой. Рассказывал, что сослуживцы называли его заговорённым: в стольких передрягах побывал на фронте – а ни единой царапины. На железнодорожном вокзале его встречали и Леся, и Мария Семёновна с Гришей, и Смерть. Когда девушка увидела мужа, она бросилась ему на шею. Они долго стояли, обнявшись, а кошка ласково тёрлась об их ноги. Потом промурчала что-то по-своему и вдруг побежала прочь.
– Смерть, стой! – воскликнул Гришка. – Куда же ты? Потеряешься!
– Пусть идёт, Гришенька, – Леся смотрела вслед исчезнувшей любимице, и её глаза отчего-то счастливо лучились. – Ей пора. Она дала мне то, о чём я просила. Даже больше.
– Больше? – удивился Гриша.
– Конечно, больше, – Мария Семёновна взъерошила белокурые волосы сына. – Она ведь и Васю, и тебя сберегла.
– И не только, – сказала Леся. – Смерть порой бывает очень щедра.
– О чём вы, Олеся Никифоровна? – удивилась Мария Семёновна.
– Да так… – девушка загадочно улыбнулась.
– Ладно, идёмте к нам, – Мария Семёновна повернулась к Васе. – Василий, вы не представляете, какие вкусные пирожки испекла ваша супруга!
– Это те самые, которые ты ещё в сорок первом начинала? – усмехнулся Василий Лесе…
Они больше не разлучались никогда и прожили долгую счастливую жизнь. Смерть действительно была очень щедра: она подарила жизнь не только Василию и Грише. Через год у Леси родилась прекрасная рыжеволосая дочка.
Прошли десятки лет, но, поговаривают, что в небольшом шахтёрском городке в Донбассе до сих пор можно встретить необычную кошку по имени Смерть. Конечно, она не каждому готова дать шанс. Но даже в самые тёмные времена, когда кажется, что надежды нет, Смерть не только забирает, но и хранит, не только уничтожает, но и бережёт. Если, конечно, тебе есть чем заплатить ей. Да-да, от Смерти можно откупиться, но лишь самой дорогой монетой – Любовью!
Автор: #ГеллаГрабен
Следующая публикация
Комментарии 1