Предыдущая публикация
Зоолог Журбин закончил университет и прибыл по распределению.
Когда станет ясно, что он знает язык животных, деревенские будут поклоняться ему как божеству. Ну и, конечно - мясо, сыр, яйца…
От вокзала до деревни автобусы не ходили. Поэтому за ним прислали подводу. Телега была похожа на оптический обман. Еще меньше надежд внушала кобыла. Судя по деснам, она служила еще в Первой конной. Возможно, уже тогда товарищ Буденный называл её на вы.
Конюх Степаныч напоминал экскаватор. Такой же добродушный и рукастый. Он на перроне заверил, что они доедут в два счета. Сказал: «Смотри, вот – раз!..» - схватил чемодан зоолога и бросил в телегу. Чемодан нарисовал идеальную параболу. Перелетел через телегу и влетел в приоткрытую дверь вагона для скота. Поезд с затяжным свистом летел мимо. Что исключало даже гипотетическую возможность увидеть этот чемодан снова.
Поезд пролетел и стало тихо как в раю. В память врезались только две размазанных коровьих морды с огромными глазами. Инструменты, литература, запасные трусы, направление, паспорт, фото любимой в рамке - всё со свистом унеслось со скотиной куда-то на восток. Степаныч ощутил легкое чувство неловкости.
Журбин трясся на телеге и смотрел вниз. По обочине шёл ёж. Иногда он уходил вперед и дожидался телегу. Где-то на середине пути зоолог спросил:
- А что, старик, зверьё в вашей глухомани водится?
Степаныч ответил: не особо. Бурундуки, бабочки. Но вот год назад бывший секретарь райкома с бывшим председателем колхоза на уток пошли, да не вернулись. Не нашли общий язык с утками, видимо.
- Главное – быстро правильные слова для животных находить, - подтвердил Журбин.
Выяснилось: Степаныч тоже знает язык животных. На фронте был переводчиком.
В поезде было много чаю. Журбин сошел с телеги и направился туда, откуда не долетит ни звука. Найдя удобное место, расстегнул брюки и сосредоточился. И тут его взгляд натолкнулся на что-то большое. Это что-то стояло прямо перед ним.
В трех шагах от зоолога Журбина стоял, чуть сгорбившись, огромный медведь. Он был вдвое больше того, которому мяла постель Машенька. С его нижней челюсти свисал корень какого-то растения. Кажется, березы. В глазах медведя читалось недоумение. Много наглости он повидал за эти годы. Бурундуки дорогу не уступают. Год назад два чудика задницу утиной дробью расстреляли. Партбилеты и золотые портсигары потом два дня выходили. Но чтоб вот так, средь бела дня, расстегнув брюки и нагло встав напротив…
- Дай мне минуту и я всё объясню, - сказал ему Журбин на чистом медвежьем...
Степаныч смотрел на небо. Будет, однако, дождь. И пора, картоха вянет. Он оглянулся на неясный шум. По колыханию верхушек сосен определил направление движения.
Сметая сосенки-двухлетки, из леса вылетел новый зоолог. Он держал в руках расстегнутые брюки. Без кислородной подушки на его лицо лучше было не смотреть. Он кричал какие-то странные слова. Кажется: «заводи, заводи». За ним, переливаясь как холодец, мчался огромный медведь.
- На крыло!.. – фальцетом заорал Степаныч, схватил кнут и огрел лошадь. – Оглоблю тебе в ин дер шмутциген анш по самый хомут!.. Н-но, клопф сие мит ден хуген, потаскуха дохлая!
Кобыла лениво оглянулась. Её седая грива стала колом как ирокез. Последний раз она так стартовала во время Брусиловского прорыва в 1916 году. Телега вылетела из-под Степаныча как скатерть из-под посуды. Он исполнил сальто Делчева с оценкой 9,0 и сваей рухнул на дорогу. Минус балл за то, что не тянул носочки. Если бы он так рухнул час назад, пришлось бы вызывать скорую помощь. Но сейчас он бодро отскочил от земли и птицей метнулся за телегой. Его настигал с брюками в руках новый зоолог. Пыль за ним стояла столбом как за грузовиком.
Ближе к деревне медведь отвязался. Степаныч дышал легкими, печенью, аденомой простаты – все, что могло раздуваться и сдуваться. Для человека нет невозможного. Восемьдесят – не препятствие для сдачи норматива ГТО на золотой значок. Причину насквозь промокших брюк объяснил коротко: «Трава нонче дюже росная». Свои брюки Журбин продолжал держать в руках.
- Сука, у вас здесь медведи не русские, что ли?!
- Это Серёжа, он глухой...
О медведе в деревне решили ничего не рассказывать.
Автор: #ВячеславДенисов
Конюх Степаныч напоминал экскаватор. Такой же добродушный и рукастый. Он на перроне заверил, что они доедут в два счета. Сказал: «Смотри, вот – раз!..» - схватил чемодан зоолога и бросил в телегу. Чемодан нарисовал идеальную параболу. Перелетел через телегу и влетел в приоткрытую дверь вагона для скота. Поезд с затяжным свистом летел мимо. Что исключало даже гипотетическую возможность увидеть этот чемодан снова.
Поезд пролетел и стало тихо как в раю. В память врезались только две размазанных коровьих морды с огромными глазами. Инструменты, литература, запасные трусы, направление, паспорт, фото любимой в рамке - всё со свистом унеслось со скотиной куда-то на восток. Степаныч ощутил легкое чувство неловкости.
Журбин трясся на телеге и смотрел вниз. По обочине шёл ёж. Иногда он уходил вперед и дожидался телегу. Где-то на середине пути зоолог спросил:
- А что, старик, зверьё в вашей глухомани водится?
Степаныч ответил: не особо. Бурундуки, бабочки. Но вот год назад бывший секретарь райкома с бывшим председателем колхоза на уток пошли, да не вернулись. Не нашли общий язык с утками, видимо.
- Главное – быстро правильные слова для животных находить, - подтвердил Журбин.
Выяснилось: Степаныч тоже знает язык животных. На фронте был переводчиком.
В поезде было много чаю. Журбин сошел с телеги и направился туда, откуда не долетит ни звука. Найдя удобное место, расстегнул брюки и сосредоточился. И тут его взгляд натолкнулся на что-то большое. Это что-то стояло прямо перед ним.
В трех шагах от зоолога Журбина стоял, чуть сгорбившись, огромный медведь. Он был вдвое больше того, которому мяла постель Машенька. С его нижней челюсти свисал корень какого-то растения. Кажется, березы. В глазах медведя читалось недоумение. Много наглости он повидал за эти годы. Бурундуки дорогу не уступают. Год назад два чудика задницу утиной дробью расстреляли. Партбилеты и золотые портсигары потом два дня выходили. Но чтоб вот так, средь бела дня, расстегнув брюки и нагло встав напротив…
- Дай мне минуту и я всё объясню, - сказал ему Журбин на чистом медвежьем...
Степаныч смотрел на небо. Будет, однако, дождь. И пора, картоха вянет. Он оглянулся на неясный шум. По колыханию верхушек сосен определил направление движения.
Сметая сосенки-двухлетки, из леса вылетел новый зоолог. Он держал в руках расстегнутые брюки. Без кислородной подушки на его лицо лучше было не смотреть. Он кричал какие-то странные слова. Кажется: «заводи, заводи». За ним, переливаясь как холодец, мчался огромный медведь.
- На крыло!.. – фальцетом заорал Степаныч, схватил кнут и огрел лошадь. – Оглоблю тебе в ин дер шмутциген анш по самый хомут!.. Н-но, клопф сие мит ден хуген, потаскуха дохлая!
Кобыла лениво оглянулась. Её седая грива стала колом как ирокез. Последний раз она так стартовала во время Брусиловского прорыва в 1916 году. Телега вылетела из-под Степаныча как скатерть из-под посуды. Он исполнил сальто Делчева с оценкой 9,0 и сваей рухнул на дорогу. Минус балл за то, что не тянул носочки. Если бы он так рухнул час назад, пришлось бы вызывать скорую помощь. Но сейчас он бодро отскочил от земли и птицей метнулся за телегой. Его настигал с брюками в руках новый зоолог. Пыль за ним стояла столбом как за грузовиком.
Ближе к деревне медведь отвязался. Степаныч дышал легкими, печенью, аденомой простаты – все, что могло раздуваться и сдуваться. Для человека нет невозможного. Восемьдесят – не препятствие для сдачи норматива ГТО на золотой значок. Причину насквозь промокших брюк объяснил коротко: «Трава нонче дюже росная». Свои брюки Журбин продолжал держать в руках.
- Сука, у вас здесь медведи не русские, что ли?!
- Это Серёжа, он глухой...
О медведе в деревне решили ничего не рассказывать.
Автор: #ВячеславДенисов
Следующая публикация
Комментарии 42