Предыдущая публикация
Шестая #БитваРолевиков начинается.
Первое задание пишете сюда.
Сроки:
Начало - 12:00 по Москве 20.11.2024
Конец - 23:55 по Москве 04.12.2024
Даётся две недели. Если все напишут раньше установленного времени - прекрасно! Раньше начнём следующее задание.
За написание в первую неделю (до 12:00 27.11.2024) начисляется бонус в виде 0.4 балла. Поверьте, они могут сыграть очень важную роль.
Просрочка до 12 часов включительно - минус 0.2 балла. Просрочка до 24 часов включительно - минус 0.4 балла.
Просрочка более - минус 0.4 балла за каждые 12 часов.
ㅤ
Но всё же... У вас есть куча времени, чтобы подумать, написать и отправить пост.
ㅤ
Объем поста - от 30 компьютерных строк (с полной версии сайта) до... разумного их количества. Очень много писать не нужно, но не ограничивайте себя при рассказе.
ㅤ
Формат написания:
- Имя игрока и номер персонажа
- Пост
- Разделитель в любом удобном формате (картинка, длинная черта и т.д.)
Предлагаю использовать ИИ-генераторы картинок для "оживления" ваших историй и прикреплять их к каждому комментарию (: Будет красиво.
ㅤ
Также до конца первого задания прием игроков всё ещё идёт. Но чем ближе к концу - тем меньше времени на написание.
Итак. Список персонажей вы знаете, свой номер вы знаете (из списка участников). Далее - распределение. Мы сделали распределение сразу на 10 игроков, несмотря на то, что у нас столько заявок не было. Это сделано для того, чтобы потом заново не делать рандом для новоприбывших, если такие будут (:
Таким образом, что у нас получается?
А получается следующий список!
ㅤ
1. Кэтрин Блэквуд - Персонаж №10
2. Диана Юран - Персонаж №8
3. Аляска Райт - Персонаж №4
4. Флёр Делакур - Персонаж №3
5. Эмми Фандорин - Персонаж №1
6. Веренир Куизль - Персонаж №2
7. Вера Кольбер - Персонаж №6
8. Джейкоб Блэк - Персонаж №5
9. Хайд Каррингтон - Персонаж №7
10. Кристофер Грин - Персонаж №9
Список персонажей здесь - ok.ru/textroleplayers/topic/157702704925456
Сколько осталось до конца срока????? - https://dayspedia.com/time/countdown/?e=q_Oe2J4
А получается следующий список!
ㅤ
1. Кэтрин Блэквуд - Персонаж №10
2. Диана Юран - Персонаж №8
3. Аляска Райт - Персонаж №4
4. Флёр Делакур - Персонаж №3
5. Эмми Фандорин - Персонаж №1
6. Веренир Куизль - Персонаж №2
7. Вера Кольбер - Персонаж №6
8. Джейкоб Блэк - Персонаж №5
9. Хайд Каррингтон - Персонаж №7
10. Кристофер Грин - Персонаж №9
Список персонажей здесь - ok.ru/textroleplayers/topic/157702704925456
Сколько осталось до конца срока????? - https://dayspedia.com/time/countdown/?e=q_Oe2J4
Следующая публикация
Комментарии 34
⠀
°°°
⠀
Не видно ни зги да стелется по-над землёй молочный туман с окрестных болот. Густые мхи проминаются под босыми ступнями, редкая веточка, сохранившая ещё свою крепость, упирается в нежную кожу, щекотливой болью возвращая Мойну к реальности. Изо рта и носа её вырывается белёсый пар, ажурным змеем взмывающий куда-то ввысь, где плотной гривой смыкаются пики вековых елей.
⠀
Безмолвие давит на плечи, хтонь обвивает сердце кольцами горького отчаяния и жертвенного смирения. Нутро холодеет от одной только мысли о предстоящем, но останавливаться нельзя — остальные идут след в след.
⠀
Мойна идёт дальше, раздвигая исцарапанными руками ветви с колючей хвоей. Босые ноги её шагают размеренно и плавно, будто танцуя, с изящной лёгкостью и неторопливой уверенностью скользя по мхам и огибая поросшие зеленью валуны. Мышцы лица расслаблены, а немигающий взор светло-серых глаз обращён куда-то вдаль, при этом не фиксируясь на чём-либо конкретном. Светловолосая не видит вет...ЕщёВеренир Куизль — персонаж №2
⠀
°°°
⠀
Не видно ни зги да стелется по-над землёй молочный туман с окрестных болот. Густые мхи проминаются под босыми ступнями, редкая веточка, сохранившая ещё свою крепость, упирается в нежную кожу, щекотливой болью возвращая Мойну к реальности. Изо рта и носа её вырывается белёсый пар, ажурным змеем взмывающий куда-то ввысь, где плотной гривой смыкаются пики вековых елей.
⠀
Безмолвие давит на плечи, хтонь обвивает сердце кольцами горького отчаяния и жертвенного смирения. Нутро холодеет от одной только мысли о предстоящем, но останавливаться нельзя — остальные идут след в след.
⠀
Мойна идёт дальше, раздвигая исцарапанными руками ветви с колючей хвоей. Босые ноги её шагают размеренно и плавно, будто танцуя, с изящной лёгкостью и неторопливой уверенностью скользя по мхам и огибая поросшие зеленью валуны. Мышцы лица расслаблены, а немигающий взор светло-серых глаз обращён куда-то вдаль, при этом не фиксируясь на чём-либо конкретном. Светловолосая не видит ветвей, мелькающих перед её лицом, не чувствует касаний ветра и уже даже не морщится, когда очередной острый камешек впивается в её стопу. Дева поддаётся тёмному трансу, что охватывает её, и уходит глубоко в себя.
⠀
— Сегодня ты получишь самый важный подарок в твоей жизни, девочка моя, — сказала тогда старушка, собираясь. — Придёт час, и каждый из нас прибегнет к нему, чтобы спастись от⠀⠀д р у г и х.
⠀
Она помнит сумерки. Помнит смолистый лес, обступающий со всех сторон и давящий на её маленькое существо своим могуществом, своей неотвратимостью, своей жестокостью. Помнит путы, удерживающие её и не дающие броситься прочь. Она помнит ужас, стылым влажным червём ползущий по внутренностям, выкорчёвывая всё, что оставалось от её детства.
⠀
Она помнит горькую обиду, рвущую тогда ещё наивное сердце на куски. Помнит нарастающее отчаяние, помнит жар, поднимающийся откуда-то изнутри и ползущий по венам. Помнит смутный крик Хельмы, помнит панику и невозможность вернуть контроль.
⠀
Мысли, сбившиеся в плотный неразборчивый комок. Клокочущий рык, сотрясающий тело. Животная ярость, срывающая разум с петель. Лязг цепей и удар. Непонимание и ужас в глазах подруги. Привкус железа на языке и острое чувство вины.
⠀
Она помнит всё.
⠀
Колкая дрожь бежит по позвоночнику, выдёргивая Мойну из тёмного прошлого. Сколько вёрст они прошли? Впереди виднеются смутные огни погоста. Племя разделяется, расходясь в разные стороны и беря мирно спящее поселение в кольцо. Один из соплеменников протягивает светловолосой руку, чтобы замкнуть круг, и та берёт её с ожидаемой готовностью и уверенностью.
⠀
Мойне было одиннадцать, когда в ней впервые пробудилась Охота. Будучи маленькой и несмышлёной, она поначалу восприняла всё, что произошло с ней тогда, как жестокое предательство взрослых. Но когда её, окровавленную и измотанную, нашли и вернули в родное печище, родители рассказали ей всё.
⠀
Родители рассказали ей и о⠀⠀д р у г и х, что пришли со стороны Белоозера пару зим назад. Подружиться с ними не вышло — на милость⠀⠀д р у г и е⠀⠀ответили разорением охотничьих угодий и попытками насадить свою веру. Не желая становиться под крест, племя Мойны ушло дальше на Север, к Онеге.
⠀
Но⠀⠀д р у г и е⠀⠀всё равно их нашли. И продолжали находить всё это время, вынуждая племя уходить ещё дальше к Печоре. Целых пять зим племя жило спокойно на новых землях, но недавно⠀⠀д р у г и е⠀⠀снова пришли с крестом, а на отказ ответили огнём.
⠀
Волна тепла ползёт по телу, пока перед мысленным взором Мойны проносятся воспоминания о недавнем ужасе. Охваченные пламенем землянки, удушающий запах горелого мяса, суматоха и крики вокруг. Многие погиб...ЕщёОни рассказали ей, что Охота — дар, приходящий всего дважды в жизни. Первый раз — в одиннадцать лет, второй — в час великой нужды и крайнего отчаяния ради мести или защиты племени. Вторая Охота необратима и убьёт не только окружающих, но и своего носителя.
⠀
Родители рассказали ей и о⠀⠀д р у г и х, что пришли со стороны Белоозера пару зим назад. Подружиться с ними не вышло — на милость⠀⠀д р у г и е⠀⠀ответили разорением охотничьих угодий и попытками насадить свою веру. Не желая становиться под крест, племя Мойны ушло дальше на Север, к Онеге.
⠀
Но⠀⠀д р у г и е⠀⠀всё равно их нашли. И продолжали находить всё это время, вынуждая племя уходить ещё дальше к Печоре. Целых пять зим племя жило спокойно на новых землях, но недавно⠀⠀д р у г и е⠀⠀снова пришли с крестом, а на отказ ответили огнём.
⠀
Волна тепла ползёт по телу, пока перед мысленным взором Мойны проносятся воспоминания о недавнем ужасе. Охваченные пламенем землянки, удушающий запах горелого мяса, суматоха и крики вокруг. Многие погибли в тот день. Кто-то сгорел заживо, как её бабушка, а кто-то погрёб себя живьём, не желая более мучений и борьбы.
⠀
Мойне и части племени удалось спастись, уйдя в леса. Лишённые дома и любимых, изнурённые нависающей опасностью и не видящие иного выхода, они решили покончить со всем раз и навсегда.
⠀
Настал час Охоты.
⠀
Жар набирает силу и, напитав тело Мойны, течёт по её рукам к соплеменникам, кратно усиливаясь с каждым поглощаемым звеном. Мощный порыв ветра проносится сквозь кольцо и направляется прямо на погост, с рёвом набрасываясь на застывшие избы. Тихое пение срывается с уст Мойны и сливается с голосами соплеменников в коллективном вое Охоты. Пение перерастает в леденящие душу крики, когда внутреннее пламя плавит кости и расщепляет на частички сознание.
⠀
В следующий же миг на погост бросаются полчища хтонических тварей, очертаниями лишь отдалённо напоминающих что-то волчье. Под рёв бушующего ветра они заполоняют улицы и врываются в избы, хватая и раздирая всех, до кого могут дотянуться. Когда последний обитатель погоста пожран, Охота принимается за саму себя, заставляя бывших соплеменников разрывать друг друга в каннибалическом танце смерти.
⠀
Не видно ни зги да стелется по-над землёй молочный туман, ползущий с окрестных болот. Густые мхи проминаются под босыми ступнями, редкая веточка, сохранившая ещё свою крепость, упирается в нежную кожу.
⠀
А веточка ли?
⠀
_____
⠀
Меня зовут Клац.
⠀
Мне так много лет, что и не помню, где и когда я родился. Говорят, это случилось с первым звуком маленького божества. Тот пытался сказать первое слово, но сил у него было так мало, что вызвать сумел короткий звук — «а».
⠀
И этот звук, самый первый, теперь в первых рядах известных всем алфавитах. Записывал лично.
⠀
Он сам предложил, хотя имел полное право поставить себя в первых рядах. Не поставил, не захотел. Всё из-за скромности. Почему?
⠀
Потому что Его зовут «Я» и он живёт в каждом из вас.
⠀
«Я» каждому помогает творить, изобретать, улучшать. Помогает созидать, разрушать. Не важно, что вы придумали, не важно, как вы представили, это непременно случиться. Не сразу, потом.
⠀
Посмотрите. Вот это «С», «В», «Е», «Т». Не спрашивайте, откуда взялись, но благодаря им в комнатах ваших, в гаджетах, подручных средствах, на улицах ночью и вечером всегда будет светло.
⠀
Всего четыре буквы, а каков результат!
Свечи простые, с ароматом, церковн...ЕщёДиана Юран — Персонаж №8
⠀
_____
⠀
Меня зовут Клац.
⠀
Мне так много лет, что и не помню, где и когда я родился. Говорят, это случилось с первым звуком маленького божества. Тот пытался сказать первое слово, но сил у него было так мало, что вызвать сумел короткий звук — «а».
⠀
И этот звук, самый первый, теперь в первых рядах известных всем алфавитах. Записывал лично.
⠀
Он сам предложил, хотя имел полное право поставить себя в первых рядах. Не поставил, не захотел. Всё из-за скромности. Почему?
⠀
Потому что Его зовут «Я» и он живёт в каждом из вас.
⠀
«Я» каждому помогает творить, изобретать, улучшать. Помогает созидать, разрушать. Не важно, что вы придумали, не важно, как вы представили, это непременно случиться. Не сразу, потом.
⠀
Посмотрите. Вот это «С», «В», «Е», «Т». Не спрашивайте, откуда взялись, но благодаря им в комнатах ваших, в гаджетах, подручных средствах, на улицах ночью и вечером всегда будет светло.
⠀
Всего четыре буквы, а каков результат!
Свечи простые, с ароматом, церковные, лучина, лампы, абажуры, люстры, фонари и фонарики. Фликера. Светодиодные, энергосберегающие и обычные лампочки и гирлянды. Заклинания света. Экраны, проекторы, вспышки фото-видео камер. Солнце, звёзды, луна...
⠀
А это «Л», «И», «С», и «Т».
Бумага, картон, жесть, письмо, конверты, марки, газеты, журналы, книги, брошюры, листовки, повестки, листья трав, цветов и деревьев (мой любимый, осенний, кленовый), раппорт, донос, заявление, объяснительная, выписка, бланки, свитки, отчёты, папирусы, паспорта, свидетельства, дипломы и грамоты.
⠀
«М», «А».
Мама, матушка, бабушка, пра-много раз- бабушка, бабушка, сестра, сестричка, сестрички и сёстры, внучки и правнучки, тёти и тётушки, кузины — все они чьи-то «Ма».
⠀
Звук «А».
Короткий и длинный. Тихий и громкий. Протяжный. Звук вопросительный. Звук восклицания. Звук чувств, наслаждений, эмоций.
⠀
Боль, радость, волнение, счастье, страх, потрясение, и даже в соитии, близости и после неё вы услышите в «А».
⠀
Я собираю новые звуки, играю слогами, пересчитываю препинания и расставляю их по местам. Словам придаю форму. Вы придёте окраску.
⠀
Окраска очень важна. Без окраски никак.
⠀
Процесс окраски контролировать трудно. Быть во всех местах сразу задача не лёгкая, и если случайно упустил «Я»-творца, его творение остаётся здесь, в небытие. В темноте.
⠀
Пустоте.
⠀
Заброшенные черновики, планы, мечты и идеи, всё сдесь, в Бездне, моей колыбели. Всё сортирую по полкам идей, раскладываю по знакам и буквам. У «Я»-творца год, потом форма раствориться, исчезнет, оставив лишь обесцвеченные буквы и знаки после себя. Они станут основой нового тела. На время облекут меня в форму, на время отпустят возможность посетить кого-то из вас.
К тому, чьи буквы горят чуть слабее, чем надо.
⠀
Такие как вы называют «Музой», представляя меня в образе столь прекрасном, в сколь не мог представить себе. Клац не Муза. Клац — он всегда постоянен.
⠀
Трудно с творцом «Я» начинающим.
⠀
Фантазии младенцев и тех, кто начинает в возрасте зрелом так насыщенны, так ярки, что форма, которая облекается мной, ими красится раньше, чем завершаю. Мне остаётся извлекать из неё лишние пазлы и шлифовать, шлифовать, шлифовать, выпуская на волю сюжеты и образы одни прекрасней (или ужасней) других. Мир фэнтези у таких самый прекрасный.
⠀
⠀⠀⠀⠀⠀*⠀*⠀*⠀
«Клац, клац, клац». В Бездне появляются новые буквы и Клац сметает в стороны «Б», «И», «Т», «В», «А», «Р», «О», «Л», «Е», «К», «О».
— Новые лица? — участливо спрашивает Клаца юное божество.
— Мерцают ярче обычного, — Клац поднимает на Бога лицо, «исписанное» различным шрифтом и буквами.
⠀
— Помочь?
— Один не справлюсь. — Клац протягивает Богу стиллус. Тот, засучив рукава, принялся выбирать буквы.
-=÷=-
⠀⠀— Борис Олегович. Наш директор спортивной школы.
⠀⠀— Приветствую!
⠀⠀— Физкульт-привет! — Пробасил директор и с размаху вручил гостю крепкое рукопожатие. — Та не тушуйтесь, что вы. Пойдёмте. Вот наш тренажерный зал! Э-Э-Й, ИГОРЬ! Покажи, какие у нас гири и штанги старые. Уверяю вас, товарищи рэ-эпортёры, мы уже делали, стало быть, гос.заказ, но деньги... — Борис наклонился ближе к уху фотографа. — отдали на лечение собачки мэра. Не терплю я этих домашних животных. А теперь заходите посмотреть нашу столовую. Что за блюда хорошие! Только чистый белок. Only protein. И ничего более. Белки с белками, за белками и на белках. Эка дивная вещица! — Борис берет со стола золоченую вилку с римской десяткой. Элегантный прибор ему размером с палец. Он смотрит на него придирчиво, но вместе с тем очарован.
⠀⠀— Борис Олегович, вы только в прошлом году стали директором спортивной школы, а она уже достигла таких высот. Расскажите, какой у вас был опыт работы до этого...ЕщёВера Кольбер — Персонаж №6
-=÷=-
⠀⠀— Борис Олегович. Наш директор спортивной школы.
⠀⠀— Приветствую!
⠀⠀— Физкульт-привет! — Пробасил директор и с размаху вручил гостю крепкое рукопожатие. — Та не тушуйтесь, что вы. Пойдёмте. Вот наш тренажерный зал! Э-Э-Й, ИГОРЬ! Покажи, какие у нас гири и штанги старые. Уверяю вас, товарищи рэ-эпортёры, мы уже делали, стало быть, гос.заказ, но деньги... — Борис наклонился ближе к уху фотографа. — отдали на лечение собачки мэра. Не терплю я этих домашних животных. А теперь заходите посмотреть нашу столовую. Что за блюда хорошие! Только чистый белок. Only protein. И ничего более. Белки с белками, за белками и на белках. Эка дивная вещица! — Борис берет со стола золоченую вилку с римской десяткой. Элегантный прибор ему размером с палец. Он смотрит на него придирчиво, но вместе с тем очарован.
⠀⠀— Борис Олегович, вы только в прошлом году стали директором спортивной школы, а она уже достигла таких высот. Расскажите, какой у вас был опыт работы до этого? — Спрашивает молодая женщина по фамилии Кольбер, вооруженная петличным микрофоном.
⠀⠀— А я... Э-э-э. Признаться... — Мужчина с трудом концентрируется на мысли. — Я был хороший боец, но спортивная травма. Больница. А потом я забываю, что было, а потом я хочу стать тренером.
⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀— Дочь ваша больна. И больна серьезно, Семён Александрович. Эти исчезновения. Неконтролируемые. Наши врачи не могут объяснить. — Сбивчиво объяснил очередной доктор. Черноволосая Елена с большими синими глазами, что были такими частично от природы, частично из-за болезни, лежала в постели. Громоздкая для ребенка кровать с резной спинкой вся была застелена пуховыми перинами. Перины скрывали железные цепи, которыми её приковывали во время сна, предупреждая новое исчезновение.
⠀⠀В ногах у девочки размещен специальный поднос-столик, где нетронутым лежит её завтрак. Золочёная вилка с десяткой воткнута в запечённое яблоко.
⠀⠀— Но есть хоть какие-то варианты? Мы находим её всё дальше от дома, в беспамятстве, в синяках, замерзшую.
⠀⠀— Мы пытаемся исследовать болезнь. Ищем что-то в анализах крови, чего нет у обычных людей, но с нашими методиками это обнаружить не так просто. Я привлек бы больше учёных, если вы профинансируете...
⠀⠀— Профинансирую. Делайте всё, что нужно, только излечите её.
⠀⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀— Опять этот переулок дурацкий, чертовщина какая. Мусорки здесь мятые, тротуары узкие, дома грязные, окна ужасные. Люди страхолюди. И зачем я вышел из дома? Лучше бы ящик смотрел, всё равно погода плохая, и слякоть, и гололёд, и крысы бегают. И если б хотя бы эту музыку поганую не играл скрипач на расстроенной скрипке, ещё бы куда ни шло. Ещё эта соседка воет, забыл я, видишь ли, про её день рождения. А мне откуда помнить про её день рождения, я вам что, календарь? Я про свою запись к неврологу не помню, а она – день рождения, видишь ли. Кто вообще отмечает эти дни рождения... — Сам с собой общался сгорбленный Старик. В кармане шинели даже здесь мелькнула та самая, та золочёная, такая знакомая...
⠀⠀— Тебе нравятся персики?
⠀⠀— Мне нравится Катя Волкова.
⠀⠀— Ну а персики? Нравятся? — Допытывается Катя.
⠀⠀— Не очень.
⠀⠀— Ой, смотри, антикварная лавка! У моей бабушки есть такие же часы, а у дяди такой столик. Смотри, какой чайничек!
⠀⠀— Солидный.
⠀⠀— А смотри какая вилка красивая. — Катя берет в руки вилку и в полном восторге, кажется, теряет интерес ко всему остальному ассортименту.
⠀⠀— Нравится?
⠀⠀— Очень нравится...
⠀⠀— Берём.
⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀Оно проживало по адресу "Палата №6". Оно гордо считало, что такой адрес получило за палату ума. На стенах у этого Оного человека висело много произведений современного искусства, в том числе циферблат, полностью собранный из гнутых столовых приборов.
⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀— Николай?
⠀⠀Я оглядываюсь, услышав знакомый голос. Буквально за несколько секунд до этого я проснулся и обнаружил себя в парке. И что более странно, на мне только треснувшая по швам футболка. Не знаю, сколько сейчас вр...Ещё⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀— Тебе нравятся персики?
⠀⠀— Мне нравится Катя Волкова.
⠀⠀— Ну а персики? Нравятся? — Допытывается Катя.
⠀⠀— Не очень.
⠀⠀— Ой, смотри, антикварная лавка! У моей бабушки есть такие же часы, а у дяди такой столик. Смотри, какой чайничек!
⠀⠀— Солидный.
⠀⠀— А смотри какая вилка красивая. — Катя берет в руки вилку и в полном восторге, кажется, теряет интерес ко всему остальному ассортименту.
⠀⠀— Нравится?
⠀⠀— Очень нравится...
⠀⠀— Берём.
⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀Оно проживало по адресу "Палата №6". Оно гордо считало, что такой адрес получило за палату ума. На стенах у этого Оного человека висело много произведений современного искусства, в том числе циферблат, полностью собранный из гнутых столовых приборов.
⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀— Николай?
⠀⠀Я оглядываюсь, услышав знакомый голос. Буквально за несколько секунд до этого я проснулся и обнаружил себя в парке. И что более странно, на мне только треснувшая по швам футболка. Не знаю, сколько сейчас времени, но уже светло. И ещё более ужасно, что в таком виде застал меня мой коллега Дмитрий.
⠀⠀— Привет. Кажется, вчера что-то отмечали? — У меня всегда так. Память отрубает полностью. С таким эффектом лучше не пить вообще, но попадать в неловкие ситуации в моей жизни священно.
⠀⠀— Первого июня? Вроде день защиты детей. — Дима стянул с себя пиджак и протянул мне. Понимающий парень. Его собачка уже тем временем обнюхала меня и признала. Приятно, что для кого-то не имеет значения, одет ли ты и во что одет. Главное, что свой.
⠀⠀Я с благодарностью принимаю пиджак и делаю из него набедренную повязку.
⠀⠀— Не помню, что вчера было, только помню, ел что-то такой вилкой старинной с римской десяткой. Промелькнула мысль даже эту вилку домой забрать – так она мне понравилась.
⠀⠀— Может, приснилось? — Предложил Дмитрий, раскуривая сигару. Глаза у него были добрые и безразличные. То, что мне и надо в моей ситуации.
⠀⠀— Да. Но всё-таки спрошу завтра на заводе, у кого мы отмечали.
⠀⠀Мать прижимает дитя к груди. Она ещё не знает о том, что этот младенец проклят. Она счастлива, как и её супруг, Семён Александрович Ремез. Маленькая Елена быстро познает мир. Она не по годам умна и как будто бы понимает всё, о чём говорят взрослые. Едва малютка научилась ходить, не прошло и недели, как проклятие явило свою силу. Одной из ночей она пропала. Её нашли спустя неделю на другом конце города и девочка совершенно не могла вспомнить, что с ней произошло.
⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀Родители Елены привлекали все связи, все возможности, чтобы понять, почему их ребенок не такой как все. Выяснение природы болезни привело их в род.дом, где подняли все бумаги о рождении девочки. Примечательно, что акушерка, Чана Райкина, пропала без вести как раз в тот день, когда родилась Елена.
⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀— Коля, а твоя жена тоже работает у нас на заводе?
⠀⠀— Да, в столовой. Но сейчас она в декретном отпуске.
⠀⠀— Да ты что!
⠀⠀Николай многозначительно кивает и ул...Ещё⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀Мать прижимает дитя к груди. Она ещё не знает о том, что этот младенец проклят. Она счастлива, как и её супруг, Семён Александрович Ремез. Маленькая Елена быстро познает мир. Она не по годам умна и как будто бы понимает всё, о чём говорят взрослые. Едва малютка научилась ходить, не прошло и недели, как проклятие явило свою силу. Одной из ночей она пропала. Её нашли спустя неделю на другом конце города и девочка совершенно не могла вспомнить, что с ней произошло.
⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀Родители Елены привлекали все связи, все возможности, чтобы понять, почему их ребенок не такой как все. Выяснение природы болезни привело их в род.дом, где подняли все бумаги о рождении девочки. Примечательно, что акушерка, Чана Райкина, пропала без вести как раз в тот день, когда родилась Елена.
⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀— Коля, а твоя жена тоже работает у нас на заводе?
⠀⠀— Да, в столовой. Но сейчас она в декретном отпуске.
⠀⠀— Да ты что!
⠀⠀Николай многозначительно кивает и улыбается.
⠀⠀— Я так счастлив. Уже мечтаю, как буду каждый вечер бежать со всех ног к своей дочурке. А как она подрастет, заведем собаку. Люблю собак. Особенно твоя нравится мне, Димка.
⠀⠀
⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀⠀-=÷=-
⠀⠀— Здравствуйте, меня зовут Вера Кольбер. Я из газеты Impression Today. В связи с вашей новой выставкой в музее современного искусства «Эрарта», хотела бы задать вам несколько вопросов. Чем вы вдохновляетесь, когда создаете свои проекты?
⠀⠀— Самое главное чудо в мире — это характеры людей. — Оно заговорило шипящим, приглушенным голосом. Взгляд синих глаз блуждал по палате, как будто что-то искал и не мог найти. — Есть множество версий того, как сформировалась наша вселенная. Любопытны законы, на которых стоит наш мир. Орбиты планет и орбитали атомов. Сечения и оси. Но что меня больше впечатляет это то, что только человек способен это осмыслить. Что человек рождается с определенными предрасположенностями. Меня вдохновляет то, что чувствует мать. Что чувствует старик. Как ведет себя ребенок. Что от ребенка остается во взрослом. И самое главное то, что все они абсолютно р а з л и ч н ы.
⠀⠀— От ваших слов голова идёт кругом и это поистине вдохновляюще! Вы до сих пор не представились. Никто не знает вашего имени, только псевдоним. Не хотели бы вы в этом интервью приоткрыть завесу тайны?
⠀⠀Оно вдруг поднялось, прошло к циферблату на стене и с силой и скрежетом вырвало из арт-объекта золоченую вилку с римской X. Оно село передо мной, глядя исподлобья и угрожающе сжимая в кулаке прибор.
⠀⠀— В моём имени десять букв, Вера Кольбер. — Прохрипело оно, когда я собиралась уже сбежать из палаты. — И каждую из них вы прекрасно знаете. Я открою вам тайну. Моё имя… Количество людских душ. Записывайте по буквам. Б-Борис. Е- Елена, С-Старик, К-Катя…
***
Зельеварение. Отголоски старинных слов звучали в её голове, как музыка, что была здесь ещё до того, как её собственные ноги впервые коснулись земли этого странного мира. Она, и она одна, стояла среди кипящих котлов и странных сосудов, как изваяние на вершине забытого мира. И вот, стоя перед таблицами, другими, чем те, что ей доводилось видеть, она ощущала, как эти руны, замысловатые, скользящие по краям её зрения, начинают плавно, неслышно, превращаться в её собственное тело.
Эти старые символы, которыми древние маги записывали свои секреты, их резные линии и изгибы влекли её. Вот, одна из них, её уголок глаз её подловил, как так бывает, когда свет лампы падает на какое-то слово в старом журнале. Лада знала, что они требуют внимания. Их силу — скрытую, извилистую, зловещую — можно было почувствовать лишь тогда, когда их понимал кто-то, кто мог читать не только буквы, но и сам воздух в пространстве.
Только она могла это осознать. Не учёные, что наставляют ...ЕщёДжейкоб Блэк - Персонаж №5
***
Зельеварение. Отголоски старинных слов звучали в её голове, как музыка, что была здесь ещё до того, как её собственные ноги впервые коснулись земли этого странного мира. Она, и она одна, стояла среди кипящих котлов и странных сосудов, как изваяние на вершине забытого мира. И вот, стоя перед таблицами, другими, чем те, что ей доводилось видеть, она ощущала, как эти руны, замысловатые, скользящие по краям её зрения, начинают плавно, неслышно, превращаться в её собственное тело.
Эти старые символы, которыми древние маги записывали свои секреты, их резные линии и изгибы влекли её. Вот, одна из них, её уголок глаз её подловил, как так бывает, когда свет лампы падает на какое-то слово в старом журнале. Лада знала, что они требуют внимания. Их силу — скрытую, извилистую, зловещую — можно было почувствовать лишь тогда, когда их понимал кто-то, кто мог читать не только буквы, но и сам воздух в пространстве.
Только она могла это осознать. Не учёные, что наставляют её тут, не профессор, с его блеском холодных глаз. Её руки уже начинали тянуться к этим старым, порой выцветшим страницам, с текстами, где не было ни начала, ни конца, где руны плавали, как выцветшие звезды на чёрном полотне. Они не были просто буквами. Нет. Это были молчаливые послания, такие древние, что не нуждались в времени.
Запах тоже был частью всего этого: запах трав, минувших лет и тайных корешков, что варились в чашах из мела и лудящего золота. Внутри котла закипала жидкость, обволакивая её чувства, проникала в самое нутро, казалось, она ощущала, как оно пульсирует где-то в её собственной груди.
— О, эти зелья, эти концентраты, — говорила Лада, внимательно всматриваясь в детали. — Словно они затмевают этот мир. Как тонкая пелена из дыма и крови, они скрывают истину, которая однажды, пронзит этот мир.
Она запомнила то, что рассказывал профессор. Да, он говорил, что зельеварение — не просто искусство. Это наука, алхимия, расчёты, высвобождающие потенциал мира. Но иногда в его голосе было что-то иное. Что-то, что она не могла уловить, но ощущала в воздухе...
Однажды, в полумраке зала, она погрузилась в книгу, распанув её страницы, покрытые следами времени, смутно ощущая, как буквы, каждый их изгиб и волна, начинают вести её в какой-то другой мир. Эти слова не были просто набором символов. Это были послания, обращённые к чему-то большему, к чему-то невидимому и в то же время столь близкому. Редкие слова профессора звучали эхом в её голове, но теперь ей не нужно было слушать.
Всё было внутри.
Она понимала: изучение рун и зельеварение — это было не просто учёбой. Это было живым состоянием, состоянием, в котором она сама стала частью этих древних знаний. И в каждом ингредиенте, в каждом заклинании, в каждой руне она находила что-то своё, что-то более близкое, чем сама она себе. Порой она чувствовала, как это неведомое знание начинает влиять на её дыхание, на её движения, как если бы её душа становилась частью того тумана, что царил здесь, в этих сводах Академии.
Лада продолжала изучать, не задавая себе вопросов, позволяя каждой букве поглотить её. Она чувствовала, что чем больше она погружается в этот мир, тем сильнее становится её связь с ним. Она была частью древних текстов и зелий, частью этой Академии, и ничто, кроме неё самой, не могло это изменить.
Долговечье. Небольшой городок, где прошло её детство, — теперь беспокойный, как застывшая картинка, которую она пыталась помнить, но не могла. Лада ступила на этот старый, слегка заросший мост, и в мгновение ока ощутила, как что-то тяжёлое и непостижимое нависло над городом.
Воздух, влажный и немного гнилой, проникал в лёгкие, как холодная, невыразимая тоска. И среди всего этого безмолвного величия, словно зловещий знак, — листки.
Листки с невообразимыми, простыми словами: "пропавшие без вести". Отчаявшиеся лица, угрожающие неумирающим взглядом. Лад не успела пройти и двух шагов, как её взгляд застыл на бумажках, склеенных к потрёпанным столбам и дверям. Листки, скрученные ветром, а в их сухих, жёлтых формах мелькающие обрывки фамилий и имен, внезапно исчезнувших людей, и имена, которые, казалось, она знала.
Лада чувствовала, как шершавое дыхание города, как бесконечный низкий ропот, окутывает её, всё сильнее и сильнее, с каждым новым листом, что вырывался из стен и летел...Ещё***
Долговечье. Небольшой городок, где прошло её детство, — теперь беспокойный, как застывшая картинка, которую она пыталась помнить, но не могла. Лада ступила на этот старый, слегка заросший мост, и в мгновение ока ощутила, как что-то тяжёлое и непостижимое нависло над городом.
Воздух, влажный и немного гнилой, проникал в лёгкие, как холодная, невыразимая тоска. И среди всего этого безмолвного величия, словно зловещий знак, — листки.
Листки с невообразимыми, простыми словами: "пропавшие без вести". Отчаявшиеся лица, угрожающие неумирающим взглядом. Лад не успела пройти и двух шагов, как её взгляд застыл на бумажках, склеенных к потрёпанным столбам и дверям. Листки, скрученные ветром, а в их сухих, жёлтых формах мелькающие обрывки фамилий и имен, внезапно исчезнувших людей, и имена, которые, казалось, она знала.
Лада чувствовала, как шершавое дыхание города, как бесконечный низкий ропот, окутывает её, всё сильнее и сильнее, с каждым новым листом, что вырывался из стен и летел вдоль уставших улочек. Это был не просто страх. Это был не просто ужас. Это было что-то гораздо более зловещее. Где-то там, за пределами черты домов, в самых глубинах леса, этот страх оживал и становился частью всего сущего. Леса, что тянулись от города, были теми самыми лесами, о которых Лада слышала, когда была ребёнком. Оттуда ли пришло это зло?
Она не могла больше игнорировать это. Всё, чему её учили — и хрупкая материя магии, и стихии, и руны, и древняя сила — теперь требовали её внимания. Страх был не тем, что её пугает. Это был вызов. Та неведомая сила, расползавшаяся по этому городу, должна была быть раскрыта, и Лада понимала, что её знания могли дать ключ.
— Я вернулась, — сказала она, оттолкнув двери родного дома. Её голос эхом отозвался в пустоте коридора.
***
Не обнаружив свою бабушку дома, Лада появилась в центре города. Её светлая коса, такая же густая, как в детстве, теперь казалась золотистой гирляндой.
— Лада, — его голос дрогнул, словно каждое слово рождалось заново. Он шагнул ближе, чувствуя, как воздух между ними густеет. — Ты всё такая же.
Он смотрел на неё, будто видел призрак того прошлого, где они скакали по лугам, строили шалаши и шептали друг другу секреты.
Лада молчала, изучая того взглядом. Игорь изменился: рослый, с квадратным подбородком и глазами, в которых застыл отблеск ночей, полных тревоги. Его рубаха была измята, а сапоги покрыты пылью, будто он только что выбрался из какого-то бурного скитания.
— А ты уже не тот мальчик, — тихо сказала магичка.
Он опустил взгляд, словно стыдясь своей собственной тревоги, но тут же поднял его снова.
— Здесь творится что-то неладное, Лада. Люди исчезают. Трое за эту неделю. Все уходят в лес и не возвращаются. Я пытался... я следовал за ними. Вижу их следы, вижу, как их голоса растворяются, а потом — ничего. Тишина.
Её брови едва заметно дрогнули, но голос остался спокойным.
— Ты веришь, что это лес? Или кто-то там?
— Я не знаю, что это, — ответил он, сжав кулаки. — Но эти места больше не те. Лес... он как будто живой. Он смотрит, он слышит.
Она шагнула ближе, и от её движений повеяло чем-то тёплым, домашним, как от первой звезды на вечернем небе.
— Ты испугался?
Игорь горько усмехнулся.
— Да, боюсь. Не за себя. За всех жителей Долговечья.
И тишина, что легла между ними, была тяжелее, чем что-либо в этом лесу. Она знала: страх Игоря был не просто чувством. Это было предзнаменование.
— Игорь, ты не видел мою бабушку? В доме её нет... — Прервала тишину возникшую между ними Лада.
Он задерживает взгляд на её лице.
— Бабушка, — Игорь произносит это слово так, как если бы оно было чем-то древним, утерянным. — Она на собрании. Вроде как. Всё как обычно. На поляне. Рядом со старым храмом.
— Всё это, — его голос дрожал в воздухе, как порыв ветра. — Эти исчезновения. Эти странные происшествия, что происходят по ночам. Этот мрак, что съедает всё, что мы любим... Всё это — от наших грехов! Мы забыли свои корни, забыли, что значит быть людьми! Мы забыли, как жить с землёй, с лесами, с теми, кто нас создал и оберегает! И вот... вот теперь мы платим за это!
Лада стояла, прижавшись к дереву, ощущая, как каждое слово старика обжигает её душу. А Игорь, стоявший рядом, стиснул зубы, не в силах отвести взгляд от старика. В его глазах читалась борьба: одно желани...ЕщёВ центре поляны, среди кольца старых дубов, стояла толпа. Люди были собраны тесно, но не было ни разговоров, ни шёпота. Лишь пустое молчание, тяжёлое, как забытая молитва. Все смотрели в одну сторону, туда, где, в тусклом свете заходящего солнца, стоял старик. Его волосы, белые и как облака, волнились на ветру, лицо же его было скрыто морщинами. Он говорил громко, с необычайной силой, что-то знакомое, что-то общее для всех.
— Всё это, — его голос дрожал в воздухе, как порыв ветра. — Эти исчезновения. Эти странные происшествия, что происходят по ночам. Этот мрак, что съедает всё, что мы любим... Всё это — от наших грехов! Мы забыли свои корни, забыли, что значит быть людьми! Мы забыли, как жить с землёй, с лесами, с теми, кто нас создал и оберегает! И вот... вот теперь мы платим за это!
Лада стояла, прижавшись к дереву, ощущая, как каждое слово старика обжигает её душу. А Игорь, стоявший рядом, стиснул зубы, не в силах отвести взгляд от старика. В его глазах читалась борьба: одно желание — вернуться, другое — остаться.
Но вдруг, среди толпы, Лада заметила её. Свою бабушку. Та стояла чуть в стороне, не вглядываясь в старика, а просто смотрела вдаль. В её взгляде не было страха, только усталость и долгожданное спокойствие. Она не заметила Ладу сразу, но когда её глаза встретились с её, между ними пронзила невидимая связь. Лада почувствовала, как её сердце замерло, а потом, как оно ускорилось, как в дикой панике. Бабушка сделала шаг навстречу.
Лада не успела ничего сказать, как бабушка обняла её. Молча, как будто их объятие было ответом на всё, что было сказано и невысказано. Бабушка была тепла и знакома, её запах — аромат трав и деревьев — был таким же, как в те дни, когда они вместе собирали ягоды и говорили о том, что важно.
— Ты наконец-то вернулась домой, — прошептала бабушка, её голос был тихим, но полным той силы, что Лада помнила, но не ощущала давно.
Старик продолжал говорить, но его слова больше не доходили до Лады. Она смотрела на бабушку, которая, казалось, знала нечто важное, нечто, что оставалось скрытым от всех.
— Мы все заблудились, Лада, — сказала бабушка, её глаза сияли, но в них было что-то странное, и Лада не смогла понять, что это. — Но теперь ты здесь. И теперь всё будет как прежде..........
Слова старика, заглушенные этим обниманием, уже не имели значения. В старом городке под названием Долговечье, наполненной паникой долгожителей, тревогой Игоря, яростным старцем, немногословной бабушкой и старым временем, Лада почувствовала, как она наконец-то вернулась домой. Но....
Постукивание.
Лада вздрогнула, отвернувшись от окна. Постукивание возобновилось, будто кто-то снаружи пробивал привычный путь к двери.
Она открыла, и сразу в её лицо ворвался холодный ночной воздух. Но больше всего Ладу поразил голос — голос, который она слышала двадцать лет назад.
— Лада, это я, Светлана!
Лада стояла в дверях, не веря своим глазам. Перед ней стояла женщина, которую она помнила, когда их жизней ещё не коснулось время, с её светлыми, почти белыми волосами. Все эти годы, что они не виделись, казались ей не существующими и не настоящими.
— Света... — только и смогла сказать Лада, не зная, что делать с этим моментом, с этой женщиной, которая снова появилась в её жизни. Светлана стояла на пороге, скрестив руки, как если бы сама не решалась переступить ...ЕщёНо после собрания, Лада застала ночь у окна своего дома, где её взгляд блуждал через стекло по мрачому саду, под которым скрывались неведомые звуки: то ли ветер, то ли ночные создания расправлялись с тем, что осталось от дня.
Постукивание.
Лада вздрогнула, отвернувшись от окна. Постукивание возобновилось, будто кто-то снаружи пробивал привычный путь к двери.
Она открыла, и сразу в её лицо ворвался холодный ночной воздух. Но больше всего Ладу поразил голос — голос, который она слышала двадцать лет назад.
— Лада, это я, Светлана!
Лада стояла в дверях, не веря своим глазам. Перед ней стояла женщина, которую она помнила, когда их жизней ещё не коснулось время, с её светлыми, почти белыми волосами. Все эти годы, что они не виделись, казались ей не существующими и не настоящими.
— Света... — только и смогла сказать Лада, не зная, что делать с этим моментом, с этой женщиной, которая снова появилась в её жизни. Светлана стояла на пороге, скрестив руки, как если бы сама не решалась переступить границу.
— Могу я войти?
Лада отступила в сторону, давая ей возможность войти. Светлана прошла в дом. Лада оглядела её: лицо несколько изменилось, но, что более важно, глаза — те же самые. Светлана села на стул, не снимая пальто.
Она не выглядела ни расслабленной, ни радостной. И её лицо, хотя и сохраняло своё прежнее очарование, теперь стало чем-то чуждым, как старое письмо, исписанное неясными словами.
— Света, — Лада наконец решилась нарушить молчание, — ты не сказала, зачем пришла.
Светлана посмотрела на неё, и в её глазах мелькнула искра, которая мгновенно исчезла, как если бы её вообще не было.
— Я… я должна была предупредить тебя, — ответила она, её голос чуть изменился, стал более низким и напряжённым. — Но говорят ты уже в крусе всех событий.
Лада собиралась ответить, но в этот момент откуда-то из темноты сада послышались шаги. Звуки приближались, их было трудно игнорировать. Светлана резко встала, её лицо вытянулось, как если бы она услышала эти шаги намного раньше, чем Лада.
Дверь отворилась, и в комнату вошёл Игорь.
— Игорь? Что случилось? — Лада не успела произнести слова, как Игорь, не дождавшись её вопроса, произнёс:
— Старика видели. После собрания. Он направился в лес... к древнему камню. Ты ведь слышала об этом камне... Мы все слышали... О нём ходят легенды... говорят, что он открывает проход в другие миры.
Светлана стиснула губы, её лицо побледнело, и она шагнула к Ладе, схватив её за руку.
— Быстро, прогони его отсюда — сказала она тихо, когда оттащила Ладу в соседнюю комнату и закрыла дверь. Игорь — он не тот, за кого себя выдаёт. Он единственный странный человек в этом городе.... Его уже многие подозревают в темных делах.
Лада почувствовала, как её сердце застучало в груди. В её голове пронёсся поток мыслей, а комок страха сдавил горло. Она не могла понять, почему Светлана так говорит об Игоре, что это значит, и чего ей стоит бояться, ведь они были лучшими друзьями в детстве, все трое. Множество вопросов без ответа, и лишь одна мысль была ясна: с каждым шагом, с каждым словом Долговечье становилось словно не знакомым местом. И она решилась. Решилась использовать свои силы против этого необъяснимого мрака.
— О каких таких делах ты говоришь, Света?
— Позже скажу... а сейчас мы должны его прогнать.
Когда Лада и Света вернулись в комнату, то Игоря уже не было на месте. Он исчез. Единственное, что осталось — его пустое кресло, на которое он присел, когда подруга детства оттаскивала Ладу в другую комнату.
По городу прошёл слух, который как метка в воде, отразился в её голове. Старик не вернулся. Игоря след — тоже исчез, как утренний пар тумана. Это была ещё одна загадка, которая требовала разгадывания, или, по крайней мере, так казалось Ладе, которая в этот солнечный день, будто подчиняясь какой-то силе, собиралась в путь.
Она сватила чемоданчик — неотъемлемый спутник тех, кто начинает искать ответы в вещах, от которых другие отвернулись. Чемоданчик магистра естественной магии, который сам по себе был чем-то большим, чем прост...Ещё26 ноября наступил как бы по просьбе небес, принёсший с собой солнечный свет, что казалось, было слишком для этого зловещего утра. Вчера всё было, как всегда, и в то же время — совсем иначе. Светлана, с её таинственными обвинениями, исчезла, оставив лишь неясное послевкусие её слов, которые, по сути, не стали словами. Ушла, так и ничего не рассказав, ни о чём не предупредив, лишь бросив, как небрежно оставленный платок, обещание: "при следующей встрече".
По городу прошёл слух, который как метка в воде, отразился в её голове. Старик не вернулся. Игоря след — тоже исчез, как утренний пар тумана. Это была ещё одна загадка, которая требовала разгадывания, или, по крайней мере, так казалось Ладе, которая в этот солнечный день, будто подчиняясь какой-то силе, собиралась в путь.
Она сватила чемоданчик — неотъемлемый спутник тех, кто начинает искать ответы в вещах, от которых другие отвернулись. Чемоданчик магистра естественной магии, который сам по себе был чем-то большим, чем просто инструментом. Он был как ключ к неизведанным дверям, которые никогда не открываются, если не подойти к ним с должным намерением.
Камень, о котором говорил Игорь, был не просто камнем. Старика видели там. Его слова, его фигура, его молчание были не просто следами — они могли быть началом того, чего ещё не касалась ни одна душа.
Камень был массивен, холоден и равнодушен. Его поверхность — гладкая, но вкрапления странных прожилок, будто кровь, превратившаяся в камень, намекали на тёмное прошлое. Глыба, словно алтарь или свидетель древнего ритуала, забытое напоминание о том, что когда-то здесь собирались люди и приносили жертвы неведомым богам. И всё же — ничего сверхъестественного. Никакой магии, никакого ужаса. Лес был лесом, а камень — лишь камнем.
Лада стояла перед ним, как перед зеркалом, в котором, несмотря на все усилия, не находилось отражение. Она протянула руку, коснувшись холодной поверхности, ожидая, что почувствует что-то: вибрацию, шёпот, хотя бы намёк на то, что камень живой, что в нём хранится память. Но ничего. Даже её магические способности, столь надёжные спутники, казалось, покинули её. Всё было глухо.
Она провела там долгое время, слишком долго, глядя, как тени деревьев удлиняются, как солнечный свет начинает растворяться в воздухе, словно его крадёт сама земля. Закат, медленный и торжественный, разливался по лесу, и в какой-то момент Лада поняла, что пора идти.
На обратной дороге её шаги звучали громче, чем должны были, хруст веток под ногами становился почти раздражающим. Но тишина вокруг не пугала, пока она не услышала это — своё имя. "Лада..." Звук не был громким, он был тихим, даже нежным, но от него кровь в её жилах застыла. Ей казалось, что кто-то выдохнул это имя прямо за её плечом, но обернувшись, она увидела лишь деревья, темнеющие в сгущающихся сумерках.
Её страх рос, как невидимая волна, заполняя её до краёв. Она ускорила шаг, затем почти побежала, стараясь не думать о том, что кто-то мог следить за ней, что кто-то знает её имя. Но лес становился всё гуще, а свет — всё слабее. И когда солнце окончательно скрылось за горизонтом, наступила полутьма, в которой каждый звук и каждое движение казались усиленными.
Она почти выбежала к краю леса, но тут замерла. Силуэты начали двигаться. Сначала один, затем другой, и вскоре вокруг неё, из-за деревьев, стали появляться явные фигуры. Сначала их было мало, но с каждым мгновением всё больше и больше. Люди. В белых балахонах, с факелами в руках, они выходили молча, их лица скрыты под капюшонами, их движения медленные, почти ритуальные. Они не говорили, но их присутствие говорило больше, чем могли бы слова.
Лада стояла, не в силах сдвинуться с места, окружённая этим странным, зловещим шествием. Она чувствовала, как её дыхание стало частым, почти прерывистым, и холодный пот стекал по спине. Её магия молчала, а страх разрастался, словно корни, впиваясь в её тело.
— Добрый вечер, — сказал он, словно всё происходящее не выходило за пределы обыденности.
Лада хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Ещё одна фигура, стоявшая рядом, бросила капюшон на плечи. Светлана. Её лицо озарила неясная улыбка — не приветливая и не насмешливая, а какая-то пугающе пустая, как будто за ней не скрывалось ничего человеческого.
Третья фигура, выступившая вперёд, оказалась стариком, чья проповедь ещё вчера звенела в воздухе на лесной поляне. Теперь он был молчалив, но в его движениях ощущалась власть. Его седая борода, как серый дым, свисала на балахон, и он медленно погладил её, прежде чем произнести:
— К алтарю её...
Голос его звучал резко, как удар молота, и толпа, подчиняясь этому приказу, начала двигаться. Лада ощутила, как ...ЕщёЕё дыхание участилось, а страх, тот самый первобытный страх перед неизвестным, пронзал её с каждым приближением этих безликих фигур. И вот одна из них, оказавшись ближе других, медленно подняла руки и скинула капюшон. Это был Игорь.
— Добрый вечер, — сказал он, словно всё происходящее не выходило за пределы обыденности.
Лада хотела что-то сказать, но слова застряли в горле. Ещё одна фигура, стоявшая рядом, бросила капюшон на плечи. Светлана. Её лицо озарила неясная улыбка — не приветливая и не насмешливая, а какая-то пугающе пустая, как будто за ней не скрывалось ничего человеческого.
Третья фигура, выступившая вперёд, оказалась стариком, чья проповедь ещё вчера звенела в воздухе на лесной поляне. Теперь он был молчалив, но в его движениях ощущалась власть. Его седая борода, как серый дым, свисала на балахон, и он медленно погладил её, прежде чем произнести:
— К алтарю её...
Голос его звучал резко, как удар молота, и толпа, подчиняясь этому приказу, начала двигаться. Лада ощутила, как холод сковывает её тело, но тут из толпы вырвался другой голос, знакомый и пробирающий до костей.
— Ладушка...
Лада обернулась и увидела бабушку, свою бабушку, но в том же белом балахоне, который теперь казался символом чего-то необъяснимого. Её лицо было спокойным, но взгляд — странно непроницаемым.
— Бабушка... что всё это значит? — голос Лады дрожал, смешиваясь с тишиной леса, которая казалась слишком громкой.
Но вместо ответа толпа разразилась смехом — резким, хриплым, неестественным. Звуки хохота, будто сотканные из воздуха, окружили Ладу, затопили её. Руки, сильные и настойчивые, схватили её, не давая вырваться. Она пыталась бороться, но их было слишком много. Они связали её, будто сплетая её тело из нитей их жестокого намерения, и начали вести её назад, вглубь леса.
Вскоре, в свете факелов, вновь показался камень. Он стоял на своём месте, всё такой же мрачный и равнодушный.
Толпа начала кружиться, сперва медленно, затем всё быстрее, будто ритм их движений задавала не музыка, а биение сердца самого дьявола. Из их ртов вырывались слова, которые не находили отклика в её сознании — заклинания, шёпоты, обрывки звуков, которые были непонятны. Этот хоровод, эта живая спираль вокруг неё завораживала, как завораживает ураган, и Лада чувствовала, как её страх, её отчаяние стали частью их общего ритма.
И вот бабушка. Она вышла вперёд, держа в руках факел, пылающий, как солнце, которое теперь исчезло. Лада попыталась поймать её взгляд, позвать, вырваться из это...ЕщёФигуры двигались со слаженностью, будто веками оттачивали этот ритуал. Они молча приносили сухой хворост, укладывали его вокруг камня, создавая грубое, но внушительное основание для костра. Треск веток под их руками звучал как предвестие чего-то страшного. Над этим странным сооружением, символом древнего безумия, возвышалась Лада — связанная, словно жертва, принесённая в залог чему-то, что она не могла понять.
Толпа начала кружиться, сперва медленно, затем всё быстрее, будто ритм их движений задавала не музыка, а биение сердца самого дьявола. Из их ртов вырывались слова, которые не находили отклика в её сознании — заклинания, шёпоты, обрывки звуков, которые были непонятны. Этот хоровод, эта живая спираль вокруг неё завораживала, как завораживает ураган, и Лада чувствовала, как её страх, её отчаяние стали частью их общего ритма.
И вот бабушка. Она вышла вперёд, держа в руках факел, пылающий, как солнце, которое теперь исчезло. Лада попыталась поймать её взгляд, позвать, вырваться из этой спирали, что сжималась вокруг неё, но бабушка молча подошла к костру и, склонившись, поднесла огонь к сухим веткам.
Пламя сначала неохотно облизывало хворост, но вскоре начало расти, трещать, выбрасывать искры в ночь. Дым поднимался, густой и терпкий, его горечь пробивалась даже сквозь холодный воздух леса. Огонь был живым, неукротимым, и Лада, собрав всю свою волю, попыталась обратиться к нему.
— Огонь, услышь меня... — шептала она, а затем её голос стал громче, сильнее. — Не трогай меня, не подступай ближе.
Она напрягала своё сознание, свою магию, вытягивая из себя всё, что могла, обращаясь к языкам пламени, которые танцевали так же дико, как фигуры вокруг неё. Но огонь, казалось, смеялся в ответ. С каждым её словом он становился только ярче, сильнее. Его тепло становилось нестерпимым, а треск веток — оглушительным.
Фигуры вокруг неё тоже усиливали свой хоровод. Их движения становились всё быстрее, слова — всё громче, почти кричащими. Лада чувствовала, как мир сжимается, как этот круг огня, танца и заклинаний становится всем её миром, вытесняя воздух, землю, небо. Она больше не видела ни леса, ни звёзд. Всё, что было вокруг неё, — это этот ритуал, этот огонь, это хаотичное движение белых балахонов, которые кружились, как снежная буря в аду.
Свет резал глаза, проникая сквозь веки, как лезвие, безжалостно пробираясь к самой сути её разума. Лада зажмурилась, но этот свет, казалось, не имел источника — он был повсюду, в воздухе, в её голове, будто издевался над её беспомощностью. Руки тянулись вниз, крепко привязанные к чему-то твёрдому и холодному. Металл. Железные прутья. Пальцы немели, суставы ныли, как после бесконечного сна, а разум метался, пытаясь найти опору среди обрывков памяти.
Она медленно открыла глаза. Свет лампы на потолке был жестоким, как глаз незнакомца, вглядывающегося в её душу. Комната вокруг — белые стены, стерильные, безликие, с едва различимыми следами трещин. Лада попыталась пошевелить руками, но верёвки — или ремни — всё ещё держали её.
Затем кто-то подошёл. Ноги тяжело ступали по полу, каждый шаг отозвался в её голове как глухой удар. Чужие руки, грубые, но деловитые, начали развязывать её. Молча, без объяснений, без взгляда. Она чувствовала, как исчезает этот мёртвый груз на запястьях, но на см...Ещё***
Свет резал глаза, проникая сквозь веки, как лезвие, безжалостно пробираясь к самой сути её разума. Лада зажмурилась, но этот свет, казалось, не имел источника — он был повсюду, в воздухе, в её голове, будто издевался над её беспомощностью. Руки тянулись вниз, крепко привязанные к чему-то твёрдому и холодному. Металл. Железные прутья. Пальцы немели, суставы ныли, как после бесконечного сна, а разум метался, пытаясь найти опору среди обрывков памяти.
Она медленно открыла глаза. Свет лампы на потолке был жестоким, как глаз незнакомца, вглядывающегося в её душу. Комната вокруг — белые стены, стерильные, безликие, с едва различимыми следами трещин. Лада попыталась пошевелить руками, но верёвки — или ремни — всё ещё держали её.
Затем кто-то подошёл. Ноги тяжело ступали по полу, каждый шаг отозвался в её голове как глухой удар. Чужие руки, грубые, но деловитые, начали развязывать её. Молча, без объяснений, без взгляда. Она чувствовала, как исчезает этот мёртвый груз на запястьях, но на смену ему приходило не облегчение, а странная пустота.
Когда руки оказались свободны, Лада медленно поднялась. Ноги дрожали, подкашивались, как у ребёнка, делающего первые шаги. Она оглядела комнату, в попытках найти ответы на вопросы, которые боялась задать. Но стены молчали, и единственная дверь, угрюмо смотревшая на неё из угла, манила своим тусклым цветом.
Она шагнула за порог.
Коридор встретил её холодным воздухом и запахом — смесью лекарств, сырости и чего-то ещё, неуловимого, но тяжёлого. Пол блестел, как будто его только что вымыли, но от этого блеска становилось ещё тревожнее. Работники в белых халатах сновали туда-сюда, с непроницаемыми лицами, занятые своим делом. Они не обращали на неё внимания, и это отсутствие внимания было пугающим.
Но Ладу поразило другое. Среди обычных фигур мелькали лица, странные, чуждые, будто вышедшие из кошмара. У одного лицо было искривлено в жутком оскале, у другого — на губах играла дурашливая, почти детская улыбка, а глаза смотрели в пустоту, не замечая ничего вокруг. Ещё одно лицо, совершенно неподвижное, словно маска, с закрытыми глазами, медленно повернулось в её сторону.
Она хотела отвернуться, но её взгляд упал на табличку на стене. Простая, металлическая, с лаконичной надписью: "Психиатрическая клиника 'Долговечье'."
Исходя из этого, принято решение пропустить пост, НО судьи будут учитывать этот момент, исходя из своих личных ощущений при оценивании поста и из этого комментария, в том числе.
Если есть что сказать и есть желание проявить максимальную честность - милости прошу в наш общий чат.
Также, при повторении подобных сомнений во втором задании, будет проведена повторная проверка с использованием большего количества сервисов. Будет больше времени подобрать наиболее надежные (:
При выявлении ИИ-генерации будет сниматься определенное количество баллов.
Это касается абсолютно всех участников.
Генерация изображений, естественно, остается неприкасаемым. Используйте по максимуму!