Предыдущая публикация
МОЛОКО.
ДОМАШНЕЕ
Рассказ
Настоящее счастье — получить собственную квартиру после восьми лет жизни в семейном общежитии, где один санузел на весь этаж, и тот в конце коридора. Только вот к моменту новоселья семейные узы Плетнёвых трещали по швам, а примерно через год жизни в новой квартире они развелись.
После развода Игорь жил у родителей и приходил обычно по субботам — брал детей на выходные.
На субботу Катя с вечера запланировала кучу дел: приготовить обед, постирать, сварить повидло (дачные яблоки лежали со среды на расстеленных газетах в комнате на полу). Проверку двух стопок тетрадей оставила на глубокий вечер. Если сил хватит.
Дети ещё спали, когда Катя включила стиральную машину с первой партией белья. Часам к десяти, когда со стиркой она закончила и накормила Дашу с Сёмкой завтраком, в дверь позвонили.
— Интересно, кто это? — Катя вопросительно посмотрела на детей.
Сын пожал плечами, а Даша сказала:
— Это точно не папа, потому что папа обещал прийти за нами в обед.
Катя подошла к двери, посмотрела в глазок. Это была соседка Татьяна — «особа странноватая, ну сама поймёшь», как сказала о ней Кате другая соседка в самый первый день после переезда в эту квартиру, заочно представляя всех жильцов их подъезда. За год, прошедший после новоселья, Катя поняла, что Татьяна вечно недовольна жизнью, но, когда пропускает пару рюмок, становится весёлой и разговорчивой. Правда, ненадолго. Вскоре её переклинивало — начинались шумные разборки с очередным рыцарем её любвеобильного сердца.
В этот раз она выглядела смирной: правая рука в гипсе — последствия недавнего разговора с сожителем. «Как овечка», — подумала Катя и, пока поворачивала ключ, решила, что внешний вид может быть обманчив и ухо надо держать востро.
— Доброе утро! — бодрым голосом поприветствовала соседка и шагнула через порог.
— Доброе, — попятилась Катя.
Дети выглянули из своей комнаты, поздоровались с гостьей. Катя вопросительно посмотрела на соседку, не приглашая её войти, а та молча поправила бигуди, по-видимому, собираясь с мыслями. Что характерно, никакие весёлые пирушки не мешали Татьяне с утра навести марафет, и бигуди в таком деле — вещь самая необходимая. Катя чуть заметно улыбнулась. Соседка наконец созрела:
— Кать, а ты в магазин пойдёшь сегодня?
Катя не собиралась в магазин. До зарплаты ещё неделя, в кошельке — рубль с мелочью. Хорошо, если на хлеб в эти дни хватит.
— Нет, — покачала головой Катя.
— Ой, как жалко. Хотела тебя попросить купить мне молока на рынке. Домашнего.
— Нет, — повторила Катя. — Я никуда не пойду, у меня дел куча.
Татьяна не уходила. «Интересно, что ей ещё нужно?» — с плохо скрываемым раздражением подумала Катя и сделала шаг к двери.
Соседка постояла, собираясь с мыслями. На рынок ей идти вовсе не хотелось. Она поправила перевязь из ситцевого платка на загипсованной руке, кашлянула и протянула протяжно:
— А пусть Сёмка сбегает, — и, шагнув к комнатной двери, позвала: — Сёмк, сбегай на рынок, а?
Сын оторвался от шашек, вопросительно глянул на Катю.
Соседка тоже вперила в Катю пронзительный взгляд.
— Нет, — покачала она головой. — Мы его на рынок одного не отправляем.
— Надо же, — процедила соседка. — Только на словах, значит, правильная. Ууу, учителка. Небось в школе учишь чужих детей сочувствию. Все вы только на словах… — она горько поморщилась, махнула рукой и направилась было к двери, но замерла, глядя на Сёмку глазами, полными слёз.
«Та ещё актриса!» — вспомнились Кате слова другой соседки. Немая сцена тяготила. Катя уже была готова бросить свои дела и сходить на рынок, только бы не чувствовать на себе этот пронзительный взгляд. Но тут Сёмка проявил инициативу:
— Мам, разве я маленький? Давай я быстро сбегаю и куплю молока. А? Я быстро — туда и обратно, — он выжидающе смотрел на мать.
Татьяна приободрилась:
— Да и я о том же. Взрослый уже мальчик-то. А на сдачу пусть себе мороженого купит, — и она протянула Сёмке мятый бумажный рубль, как будто его поход на рынок — уже дело решённое.
Скрепя сердце Катя кивнула:
— Ну, хорошо. Только одна нога здесь — другая там. Ты понял?
— Понял-понял, — ответил Сёмка радостно и стал надевать джинсы.
***
Когда Сёмка прибежал на центральный рынок, время близилось к обеду. Бойкая торговля подошла к концу. Многие торговки собирали остатки товара и торопились домой. Стояли ясные сентябрьские дни, каждый торопился выкопать картошку, пока не зарядили осенние дожди.
За прилавком, где обычно продавали молоко, сейчас была только одна старушка. Сёмка не очень любил разговаривать с незнакомыми старушками, но деваться некуда, раз уж вызвался. Он набрался смелости и подошёл вплотную к прилавку, на котором стояли две литровые банки молока.
— Здравствуйте. Дайте мне, пожалуйста, один литр молока, — сказал он чётко, как учила мама.
Старушка встрепенулась:
— О, как хорошо-то. А я уж думала, домой придётся тащить. Может, ты обе банки возьмёшь?
Сёмка вспомнил про мороженое и твёрдо сказал:
— Нет. Мама сказала купить литр.
— Ну, хорошо. Давай банку.
Старушка привычным движением сняла крышку с протянутой Сёмкой банки, внимательно осмотрела горлышко и, заметив взволнованный взгляд мальчика, пояснила:
— За покупателями глаз да глаз нужен. Некоторые так и норовят подсунуть банку с отбитым горлышком. Но у тебя целая банка. Так что давай рубль, и вот тебе молоко, — она придвинула одну из банок к краю прилавка.
Сёмка почувствовал, как щёки его заполыхали и на лбу выступили капли пота. Потрясённый, он прошептал:
— П-почему рубль? Ведь молоко на рынке стоит 50 копеек. Мы с мамой покупали недавно.
— Так молоко у меня козье, — пояснила торговка. — Ты читать умеешь? Вот написано, — и она указала на лежащую рядом с банками картонку с надписью «Молоко козье — 1 руб.».
Действительно, как он сразу не заметил эту картонку? Сёмкино сердце застучало сильно-сильно. Он переживал теперь не столько о том, что мороженого не купит, сколько о том, что не догадался спросить у соседки, какое именно молоко ей нужно. И что теперь делать?
— Мальчик, чего сомневаешься? Или денег не хватает? Ну, тогда я пойду домой, — и торговка водрузила на прилавок плетёную корзину, откуда торчала скомканная газета.
«Будь что будет», — решил Сёмка и попросил:
— Подождите. Я куплю.
Он полез в карман джинсов, вынул рубль и протянул его старушке.
Та улыбнулась:
— Ну, вот и молодец. И не сомневайся. Козье молоко очень полезное. Особенно если болеет человек.
Последние слова убедили Сёмку в том, что он поступает правильно. Ведь у соседки сломана рука, значит, ей кстати будет козье молоко. Он поставил банку в пакет и, поблагодарив старушку, направился к выходу с рынка.
***
Катя шинковала капусту для борща, тёрла морковь, резала лук, а сама всё поглядывала в окно. У стола с двумя скамейками пенсионерка Зинаида Ивановна кормила бездомных котов. Катя усмехнулась, заметив, как женщина строго следит, чтобы все три кота ели каждый из своей миски. Катя помешала бульон, положила нарезанную кубиками картошку и снова взглянула в окно. Сына не было. Она посмотрела на часы: большая стрелка, подпрыгнув, остановилась на цифре девять. Без пятнадцати два. Где же он бродит вот уже сорок пять минут?
Прошло ещё десять минут, когда с лестничной площадки донёсся визгливый голос соседки. Катя вытерла руки и выскочила на площадку. Дверь в квартиру соседки была открыта, а сама Татьяна стояла на пороге и отчитывала Сёмку, который стоял, прижимая к груди банку с молоком. Косточки пальцев побелели от напряжения.
— Что? — вскрикнула Катя, переводя взгляд с сына на соседку. — Что случилось?
Татьяна хмыкнула и запричитала:
— Вот я будто знала, что не надо вас ни о чём просить. Что за люди?
— Что случилось? — повторила Катя вопрос, чувствуя, как всё внутри закипает.
— Мам, там не было коровьего молока. Уже всё раскупили, — пробормотал Сёмка.
— Он припёр мне козье молоко! Ясно? Разве я просила его купить козье? Что за дети бестолковые пошли, я не понимаю. Ещё мама-учительница. Простых вещей не понимает. Стоит тут, голову опустил. Надо было раньше думать, когда покупал. Ну и бестолочь!
На глаза Сёмки навернулись слёзы.
— Не смей обзывать ребёнка!
Катя выхватила у сына банку с молоком и подтолкнула его к двери:
— Зайди в квартиру.
Когда за ним закрылась дверь, она протянула банку соседке:
— Никто не объяснил ребёнку, какое молоко покупать. Когда он туда пришёл, коровьего молока уже не было. Что он должен был делать? Забери молоко и отстань от нас!
Но Татьяна здоровой рукой отстранила Катю и заявила:
— Мне это молоко на фиг не нужно. Я его запаха не переношу. Так что пейте его сами, а мне, будьте так добры, рубль верните. И сегодня же! Помощники хреновы, — она резко развернулась и скрылась за своей дверью.
Катя постояла в растерянности и вошла к себе. Повертела в руках банку с молоком, как будто не понимая, куда её пристроить, и поставила на пол. Сёмка сидел на краешке дивана в детской и понуро смотрел в пол.
— Не расстраивайся, — сочувствующе посмотрела на сына Катя. — Ты ни в чём не виноват.
Даша хмуро поглядывала на обоих. Видимо, Сёмка уже рассказал ей о случившемся.
«Как же одна старая дура могла испортить всем настроение! А какое хорошее было утро! — думала Катя, разливая по тарелкам борщ. — Ещё рубль этот… У меня в кошельке всего рубль на всю неделю вперёд. Непонятно, где его взять, чтобы отдать. А отдать надо, чтобы прикрыла свой рот».
— Идите обедать, дети! Скоро папа придёт.
***
Игорь позвонил в дверь через полчаса, когда Катя домывала посуду. Дети побежали к двери, и прихожая наполнилась радостным визгом.
— А что это у вас? — Игорь кивнул в сторону банки.
— Молоко. Домашнее, — сказал Сёмка. — С рынка.
— Не понял, — Игорь заглянул в кухню, удивлённо посмотрел на Катю: — А чего у вас молоко на полу стоит? И вообще зачем было на рынке покупать? Ты же знаешь, что завтра три литра принесу.
Родители Игоря держали корову. Приводя детей после выходных, он всегда приносил трёхлитровую банку молока.
Катя молчала. Не хотелось объяснять. Он же не будет церемониться, и соседке точно не поздоровится.
Но тут из комнаты подал голос Сёмка:
— Это соседка, тётя Таня, попросила для неё на рынке молока купить.
— Что? — Игорь повысил голос и метнул взгляд на Катю. — А у тёти Тани с бодуна уже ноги отказали?
— У неё рука в гипсе, — полепетала Катя.
— А вот скажи, — он вдруг заговорил тихо, почти вкрадчиво, — она тебе что-нибудь хорошее сделала за то время, что ты тут живёшь? Попросила она, видите ли! А ты побежала исполнять? Скажите, пожалуйста, владычица морская! Водку жрать — у неё ничего не болит, а до рынка она дойти не может.
Катя молчала. Дёрнул же чёрт связаться с этой дурой. Хоть бы Сёмка не стал рассказывать подробности.
— Ну, ладно, проехали, — примирительно сказал Игорь. — Сходил и сходил. А почему ты ей молоко не занёс?
— А она не захотела его брать, — тихо сказал Сёмка.
— Что? — взъярился Игорь. — Как это не захотела брать?
Тут Даша подала голос:
— А ещё тётя Таня сказала, чтобы мама сегодня вернула ей рубль. А как мама ей вернёт, если у нас всего рубль, и он на хлеб?
Катя сделала круглые глаза:
— Даша, кто тебя за язык тянул?
— А ты небось уже раздумываешь, у кого одолжить этот рубль? Интеллигентная твоя душа, — Игорь усмехнулся, надел кроссовки и исчез за дверью, прихватив банку с молоком.
***
Катя прислонилась к стене, прислушиваясь к звукам из подъезда. Стук в дверь, открылась и закрылась соседская дверь, и всё стихло.
Увидев Игоря, Татьяна улыбнулась, прощебетала елейным голоском:
— Давно тебя не видно. Проведать деток пришёл?
Игорь пропустил мимо ушей вопрос и задал свой:
— Ты просила молока купить?
— Да, это... В общем, я попросила Сёму, а он...
— Попросила. Он купил, возьми, — Игорь протянул банку.
Татьяна закачала головой, взмахнула здоровой рукой:
— Как же "возьми"? Как я возьму? Я козье молоко терпеть не могу.
Игорь прищурился:
— А Сёма об этом знал?
— Н-н-нет. Ну не зашла речь про это. Откуда я могла знать, что там будет козье?
— А ребёнок откуда мог это знать? — рявкнул Игорь. — Забирай, сказал. Лучше не зли меня.
— А вот не возьму! — Татьяна встала в позу. — Не нужно мне это молоко.
— Не нужно? — улыбнулся Игорь.
Татьяна решительно покачала головой.
— Отлично. Нам тоже чужое не нужно. Сейчас следи внимательно, — он кивнул в сторону балкона и вышел на лестничную площадку.
Он спустился на первый этаж, вышел во двор, поискал глазами миски, из которых пенсионерка с первого этажа кормила бездомных котов, и вылил туда молоко.
Поднял глаза: с балкона за ним внимательно следила Татьяна.
Поднялся по лестнице, стукнул в соседскую дверь и, не дожидаясь ответа, шагнул в прихожую:
— Ну всё. Банка твоя?
— Моя.
— Держи. Больше я ничего не должен?
— Ничего, — буркнула Татьяна.
— Вот и отлично. Моя жена тоже ничего не должна?
— Ты хотел сказать "бывшая жена"? — ехидно прищурилась соседка.
— Чего это бывшая? Самая что ни на есть настоящая, — усмехнулся Игорь.
— Поэтому ты и ушёл от неё? Отдельно живёшь, — съязвила соседка.
— А это не твоего ума дело, где я живу. Где бы я ни жил, Катя — моя жена и дети — мои дети. Ноги твоей чтобы близко у них не было. Ясно?
Татьяна закивала.
— Вот и отлично.
Следующая публикация
Комментарии 1