ЧЕЛОВЕК И МОТЫЛЕК Пётр Вяземский Над мотыльком смеялся человек. «Гость утренний! по чести, ты мне жалок! – Он говорит. – Мгновенье – вот твой век! И мотыльку могила – куст фиалок». За годом год торопится вослед, И старику отсчитано сто лет. Час смерти бьет! Старик на смертном ложе, Вздохнув, сказал: «И век – мгновенье тоже!»

КОГДА? КОГДА? Когда утихнут дни волненья И ясным дням придет чреда, Рассеется звездой спасенья Кровавых облаков гряда? Когда, когда? Когда воскреснут добры нравы, Уснет и зависть и вражда? Престанут люди для забавы Желать взаимного вреда? Когда, когда? Когда корысть, не зная страха, Не будет в храминах суда И в погребах, в презренье Вакха, Вино размешивать вода? Когда, когда? Когда поэты будут скромны, При счастье глупость не горда, Красавицы не вероломны И дружба в бедствиях тверда? Когда, когда? Когда очистится с Парнаса Неверных злобная орда И дикого ее Пегаса Смирит надежная узда? Когда, когда? Когда на языке любовном Нет будет нет, да будет да И у людей в согласье ровном Расти с рассудком борода? Когда, когда? Когда не по полу прихожей Стезю проложат в господа И будет вывеской вельможей Высокий дух, а не звезда? Когда, когда? Когда газета позабудет Людей морочить без стыда, Суббота отрицать не будет Того, что скажет середа? Когда, когда? 1815

ДРУЗЬЯМ Пётр Вяземский Я пью за здоровье не многих, Не многих, но верных друзей, Друзей неуклончиво строгих В соблазнах изменчивых дней. Я пью за здоровье далеких, Далеких, но милых друзей, Друзей, как и я, одиноких Средь чуждых сердцам их людей. В мой кубок с вином льются слезы, Но сладок и чист их поток; Так, с алыми – черные розы Вплелись в мой застольный венок. Мой кубок за здравье не многих, Не многих, но верных друзей, Друзей неуклончиво строгих В соблазнах изменчивых дней; За здравье и ближних далеких, Далеких, но сердцу родных, И в память друзей одиноких, Почивших в могилах немых. 1862

Я ПЕРЕЖИЛ Пётр Вяземский Я пережил и многое, и многих, И многому изведал цену я; Теперь влачусь в одних пределах строгих Известного размера бытия. Мой горизонт и сумрачен, и близок, И с каждым днем всё ближе и темней; Усталых дум моих полет стал низок, И мир души безлюдней и бедней. Не заношусь вперед мечтою жадной, Надежды глас замолк –и на пути, Протоптанном действительностью хладной, Уж новых мне следов не провести. Как ни тяжел мне был мой век суровый, Хоть житницы моей запас и мал, Но ждать ли мне безумно жатвы новой, Когда уж снег из зимних туч напал? По бороздам серпом пожатой пашни Найдешь еще, быть может, жизни след; Во мне найдешь, быть может, след вчерашний, Но ничего уж завтрашнего нет. Жизнь разочлась со мной; она не в силах Мне то отдать, что у меня взяла И что земля в глухих своих могилах Безжалостно навеки погребла. 1837