Предыдущая публикация
Наша Иртышская правда.
2014, 30 мая, №21. с.6. // Аналогии на тему коммунального хозяйства / Р. Левкина
Персоналии: Коробейников Иван Петрович, Зинаида Федоровна Копылова, Татьяна Алексеевна Комова, Светлана Шелковникова
АНАЛОГИИ НА ТЕМУ КОММУНАЛЬНОГО ХОЗЯЙСТВА
Последние события в районе не дают и сна, и отдыха измученной душе. Не успеваешь остановиться, оглянуться, подумать о вечном, заняться своей любимой историей края, - новая тема, поднятая местными журналистами, требует немедленного отклика, поскольку затрагивает интересы людей, бередит душу, возвращает в прошлое.
Еще и потому, что все это мы уже проходили восемь – десять лет назад. И сценарий, по которому сейчас разваливают коммунальное хозяйство Красного Яра и Шипицыно, он ведь не сегодня написан, а в 2006 году для Такмыка, один в один, точь-в-точь!
Когда я смотрела на фотографию котельной села Красный Яр в газете, мне показалось даже, что это воскресла из руин и копоти наша старенькая кочегарка у МТМ: те же заложенные кирпичом окна, та же безысходность в облике сидящих около нее людей, так же, судя по газетному тексту, убеждают облеченные властью товарищи, как будет чудесно при автономном отоплении и как люди не могут понять своей выгоды, они через год будут просто счастливы, оценив его преимущества!
За восемь лет, что прошли после отключения центрального отопления, счастливее мы не стали, крепче тоже, хотя «поднимать дрова хоть на верхний этаж, хоть носить в частный дом - хорошая зарядка».
С какой ностальгией мы сейчас вспоминаем, когда были молодыми, и сил было немерено, в квартирах на новостройке было центральное отопление. В 2006 году нам сказали: не положено! Накладно сильно. Мы еще посопротивлялись: к нам выезжали каждый день из райцентра изучать обстановку, здоровые молодые чиновники с хорошо поставленными голосами (поднаторели на трибунах) убеждали нас, что печное отопление - это так хорошо, а центральное – бяка. Мы повозмущались и смирились, хотя аргументированно могли доказать, что нельзя второпях прощаться с угольными кочегарками в селах. Чем топиться через пару лет будем?
Все, что наросло после войны в ближайших березниках, выхлестали с молодецкой удалью! Даже газа по расчетам на 100 лет, а угля-то на тысячи.
Ездят ли начальники по улицам сел? Проедьтесь! Поучительное зрелище. Горы расколотых дров у дворов «предпринимателей», а кто хоть посадил деревце взамен?
Это вырубают лес, сохраненный Иваном Петровичем Коробейниковым, при котором посмей срубить дерево в лесу! Центральная усадьба отапливалась углем и мазутом, а деревни дровами, привезенными на баржах из урмана.
Закрыть!
10 октября 2005 года мы все-таки поехали в районный суд отстаивать право на существование нашей старенькой кочегарки и право на цивилизацию. Мы – это 79-летний Иван Петрович Коробейников, несколько младше Зинаида Федоровна Копылова и я, ваш беспокойный автор.
Тут «Коммунальник» одним ударом решил разрубить гордиев узел такмыкских проблем: закрыть!
Молодые юристы, представляющие интересы «Коммунальника» и районной администрации, смотрели на нас так неприязненно и разговаривали так раздражительно, как будто мы-то и были виновниками и главным препятствием на пути грандиозных преобразований жилищно-коммунального хозяйства района. Они набросились на нас и нашу «старушку» котельную со всем жаром молодости: кажется, дай только команду и они десантом рванут в Такмык и собственноручно по кирпичику разбросают ее.
Попутно меня интересует вопрос по прошествии лет, да и тогда интересовал: почему они так с нами разговаривают? Как будто Господь Бог их перстом пометил и разрешил делать «что хочу, то и ворочу». Нет, господа хорошие, налогоплательщики вас содержат, и потому извольте служить народу и относиться к нему с почтением.
Тогда в 2005 году нам помог суд. Служители Фемиды профессионально, справедливо и строго по закону отменили «смертный приговор» нашей «старушке» кочегарке, а, заодно, будто отменили его и нам. Никогда раньше не бывавшая в суде, я даже не думала, что так участливы и человечны бывают прокуроры и судьи.
До марта 2006 года худо-бедно кочегарка топила нас, а потом ее втихушку просто забросили и осенью не затопили.
Поэтому, когда я наблюдаю за событиями, происходящими в Красном Яре и Шипицыно, хочется сказать людям, не обнадеживая: зря вы силы и нервы тратите, все равно закроют, отрежут: на своей шкуре испытали! Бесполезно плакать и молиться, никто не услышит! Получается, как в модном когда-то шлягере: «Ты не слышишь меня, я не слышу тебя!»
Только между нами и властью стена не стеклянная, как в песне, а стена бетонная – лбом не пробьешь! Нужны мы только перед выборами, с нами становятся почтительными и вежливыми, с нами будут соглашаться, общаться в первый и последний раз – до следующих выборов. Впрочем, бывали и исключения. В холодную зиму 2004-05 гг. частым гостем в Такмыке, самой «горячей точке» по отоплению в районе, была заместитель главы администрации Татьяна Комова – отважная женщина! Несостоятельность местного ЖКХ, проблема с доставкой угля и обиженные, замерзающие в домах люди – не самая приятная аудитория. Но ни разу выдержка не изменила Татьяне Алексеевне. Всегда благожелательная и спокойная, ни разу не ушла она от самого острого вопроса. И, в общем-то, это она худо-бедно помогла нам пережить ту зиму. Да еще Светлана Шелковникова, в самый «замерзающий» день она привезла нам уголь. Светлая ей память…
По идее, должны бы народные депутаты стараться решить такие проблемы. Но некоторые из них после выборов хоть на местном, хоть на районном уровне сразу куда-то исчезают, как на Луну улетают, хотя всю избирательную компанию красуются то в газете, то на плакатах: выбери меня, выбери меня…
Не понимаю: зачем идти в народные избранники, если народ не любишь? Корысть в чем?
«Не губите меня!»
Теперь должна признаться читателям, почему так за живую душу задела именно красноярская тема. Аналогия аналогией, ситуация, конечно, схожа, но пристрастие мое относится в первую очередь… к кочегарке! Мне жалко ее, как живую! Она как будто говорит: «Не губите меня!» Люди будут выкручиваться, конечно, строить печи, проводить электрическое отопление. Ждать газа. А кочегарка безмолвна, она тихо умирает, хотя могла послужить людям, топясь угольком.
Мы тоже удивляемся, как и жители Красного Яра, один к одному. Они в 2014 году «очень удивлены, почему сельские котельные по всем отчетам перед отопительным сезоном на 100 процентов готовы к нему, так резко весной записаны в аварийные».
Мы же в 2004 году удивлялись, почему от списанных на Такмык 450 тонн угля и сожженных «по отчетам» дотла, не осталось шлака? Инопланетяне его, что ли, забирают? Но если ничего не зависит от власти (и это не только в нашем районе), может, она в такие условия поставлена, и надо пожалеть ее?
B Татмыцкую волость когда-то вливались, как малые речки в большую, 32 деревни, а в волостном правлении из чиновников были только старшина да писарь. Но пашни исправно засевали, поскотины городили, за окружающей средой следили и пуще ока берегли каждое дерево в лесу. Дома монументальные строили с двойными потолками (вот где энергоэффективность была!), а не из песка и шлака. И страшно сказать: не было над крестьянами ни парторгов, ни профоргов, ни партии, ни управления сельского хозяйства! Сами как-то управлялись, без надсмотрщиков!
Своим скудным экономическим умом я понимаю, что властные структуры сейчас больше для того, чтобы управлять финансовыми потоками, выделяемыми из центра.
От этого потопа нельзя ли отвести «ручеек» для бедных «родственников» - сельских поселений? Для ремонта тепловых сетей, котельных, дорог, а воду какую мы пьем в Такмыке (куда смотрит санэпидемстанция?) - ведь не зажав носа, пить ее невозможно.
Вопросов много, найти бы на них ответы. А найти их можно сообща, и потому прошу принимать мои размышления не как критику, а как крик души и призыв к действию. Ведь все исправимо, пока мы живы.
Запомните меня живым…
Иван Петрович Коробейников, директор совхоза «Дзержинский», основатель его, возглавлял хозяйство 30 лет. В 1969 году, всего за четыре года со дня образования совхоза выстроена почти вся центральная усадьба – жилые дома, школа, здание МТМ на 250 условных ремонтных тракторов в году, баня, базы, фермы, машинный двор, где, как на параде, стояло внушительное число комбайнов, комплекс для 400 коров. Пять строительных бригад освоили в том же 1969 году 424 тысячи рублей. Такой же полнокровной жизнью жили отделения в Ботвино, Решетниково, Петровке: поля колосились, количество рабочих перевалило за тысячу, а в совхозе была одна легковая машина, на которой 42-летний директор успевал везде и в городе только что не жил: надо было договариваться, добывать, просить.
Как атлант, держал он на своих плечах хозяйство самого успешного в районе совхоза. Построил и эту кочегарку, и сотни жилых домов. Любимое изречение у Коробейникова было, когда доставали уполномоченные контролеры: «Мне державу кормить надо!»
У него работал даже тот, кто, по определению, работать не должен был и не хотел. Да это же Зевс Громовержец был, наш Иван Петрович!
Его дружбы искали не только партчиновники района, но и области, день за днем толклись они в Такмыке.
Можно иметь безупречную репутацию, но личностью не быть. Иван Петрович был личностью. Высокие «друзья» исчезли, как только он ушел на пенсию. Можно представить, каково было на душе у Коробейникова, как он страдал, когда в роли униженного просителя сидел в суде!
Умер Иван Петрович 17 июля 2006 года, в разгар борьбы за коммунальное счастье. Конечно, скажут, - болезни, возраст…
На углу администрации поселения установили ему мемориальную Доску, и смотрит он как раз на мерзость запустения бывшего торгового центра с выдранными окнами, пустую контору, на место, где когда-то был детский сад, лучший в районе и которым он так гордился…
Все проходит: молодость, сила, власть… Остается память. Об этом на все века сказал поэт:
Какой ты след оставишь?
След, чтобы вытерли паркет,
И посмотрели косо вслед?
Или незримый вечный след
В чужой душе на много лет?
Иван Петрович оставил добрый след на земле, ибо был созидателем, а не разрушителем. Подумайте об этом, господа…
Следующая публикация
Комментарии 1