Предыдущая публикация
Наша Иртышская правда.
2002, 21 января, №5. с. 2.// Такмыкские каникулы. К 320-летию Такмыка. Часть 19/ Р. Левкина
Персоналии: Василий Байгачев, Петров Тимофей Григорьевич
ТАКМЫКСКИЕ КАНИКУЛЫ. Часть 19
Наша Иртышская правда. 2002, 21 января, №5. с. 2.// Такмыкские каникулы. К 320-летию Такмыка. Часть 19/ Р. Левкина
Персоналии: Василий Байгачев, Петров Тимофей Григорьевич
ТАКМЫКСКИЕ КАНИКУЛЫ. Часть 19
Из письма В. В. Байгачева я так и не поняла, был ли он убежденным большевиком или по воле обстоятельств его носило вихрями перемен. Из протоколов заседания волисполкома и его записок явственно одно: он был почвенником, прекрасным организатором, человеком смелым и решительным, от жизни не бегал; отсидеться и в те годы удавалось немногим, а потом оказывалось, что эти отсидевшиеся-то и оказывались у власти.
И где только не носило Василия Богачева, прежде чем стал он председателем волости!
Из армии демобилизовался в декабре 1917 года, приехал в Омск в январе 18-го. Вступил в отряд Красной гвардии, а когда чехи стали занимать железнодорожную магистраль, отряд выступил под станцией Марьяновка, в 40 километрах от Омска, задержал белочешский бронепоезд и держал, пока хватило боевых припасов.
Около 2 тысяч человек красногвардейцев попало в плен, среди них – Байгачев.
Распихивали пленных по тюрьмам и по местам, где можно было охранять, ночью стали выводить по 100–200 человек и расстреливали в Загородной роще.
Вот как пишет об этом Василий Васильевич: «Я упал в первый залп, а залпов было 4–5, притворился мертвым. Конвоиры обошли кругом, и кто стонал или шевелился, прикололи. Когда ушли, я осмелился приподняться, никого не было, только слышны были кое-где стоны. Пошел потихоньку, но не к городу, а к сельскохозяйственной академии, прошел ее и пошел по направлению к своей деревне – это 224 версты. Шел очень осторожно, днем отдыхал у знакомых и просто добрых людей. Пришел в свою деревню на четвертые сутки».
Переведи дух, читатель. Не знаю, как тебя, но меня просто впечатлило, как буднично сообщил Байгачев о марше Омск — Байгачи (его родной деревни). Как будто от Такмыка до Бызовки прошел. И каким сильным и выносливым человеком надо было быть, чтобы подняться после расстрела и прошагать эти 224 версты, отдыхая у знакомых и просто добрых людей.
О ночлеге у таких добрых людей рассказывает подробно Василий Васильевич, и это гостеприимство чужих, да в такое смутное время в Сибири, когда слева подстреливали красные, справа белые, а позади казаки напирали, — настолько теперь нереально, даже фантастично, что кажется неправдоподобным, а это было…
«Пока шел, встретил знакомых с волости, человек 15. Петров Тимофей Григорьевич, брат его Иван и кто-то из Мелехиных. Обсудили, как идти дальше, побаиваемся. И так прошли версты три, никого не встретили, и нас никто не догнал, хотя выстрелы доносились. Услышали собачий лай, значит, близка деревня. Обсудили, решили: двоим пойти в разведку.
Подошли к деревне, постучались в первой избе. Хозяйка такая бойкая, что не спросила даже: «Кто там?» Вышла, отворила калитку и спрашивает:
— Это вы стучали в окно?
— Да, мы стучали.
— А что вам надо?
— Переночевать. У вас есть еще кто-нибудь, кроме нас?
— Да, есть. Из города беженцы, муж и жена с ребенком.
— Разрешите зайти к вам.
— Пожалуйста, заходите, — и открыла калитку, завела в дом. Радушно нас приняла, познакомила с беженцами, а я говорю, что мы тоже беженцы, и что нас еще 12 человек.
— Так пусть идут, вы, наверное, голодные. Зовите их, как-нибудь поместимся.
Хозяйка наварила большой чугун борща с кислой капустой, с мясом, и накормила всех до отвала.
Невероятная история! Положа руку на сердце, скажи, читатель, найдется ли из тысячи в округе хозяйка, способная принять, накормить и обогреть 15 незнакомых людей?
Я поняла одно, читая исповедь Василия Васильевича: скоры на ногу, мобильны, как теперь бы сказали, были раньше крестьяне волостных деревень. Знакомых было уйма не только в близлежащих волостях, но и во всей губернии, поскольку не сидели на месте, сложа руки, дожидаясь манны небесной, производили масло, кожи, овчину, торговали, искали рынок сбыта, гоняли ямщину, как Байгачи, Ямино, Такмык, ямщиной славились!
Кстати, ямщина часто называлась в Сибири гоньбой, словно это стало архаизмом и в предыдущих заметках ошибочно названо голытьбой (опечатка). Ямщина — народ был удалой, гордый и никак не бедный.
Но что же Василий Васильевич? А ничего. От деревни к деревне протопав 224 версты до дорогих сердцу Богачей, дошел на четвертые сутки. Отдохнул своей семье на третий день, потом поехал походом в Омск за вашими. Потом устроился продавцом в кооперативной лавке, поскольку был человеком просто грамотным, но образованным и бывалым. С головой окунулся в привычную Пулев привычную мирную, милую сердцу деревенскую жизнь, посчитав, что выполнил свой ратный долг в первой империалистической и гражданский в гражданской.
А тут НЭП и кооперация — какая свобода действий для предпринимательского сибиряка!
Поехал однажды в город привезти кой-каких товаров для кооперативной лавки. Взял для этого кооперативных денег. Повез его Тимофей Григорьевич Петров, с которым шел из Омска пешком совсем недавно, тот накупил гусей и повез их продавать.
И думать не думал Василий Васильевич, что вновь позовет его труба, узрели его товарищи по подпольной организации, и через два дня он уже был в Куломзино, где на Колокольниковой мельнице были размещены колчаковские части, приготовленные к восстанию.
Следующая публикация
Нет комментариев