Ещё раз про любовь

ОДИННАДЦАТЫЙ МАРШРУТ
Эх, молодость, молодость! Только сейчас понимаешь, какая это была славная пора! Понимаешь тогда, когда всё уже позади, ничего назад не вернуть, и остаются только одни воспоминания...
* * *
Середина 70-х. Южный Урал.
Я уже точно не помню, как так получилось, что именно меня пригласили в какую-то почти случайную компанию чисто для равного количества партнёров – четыре парня плюс четыре девушки. Выезжали мы тогда «на природу», про слово «барбекю» ещё и слыхом не слыхивали. Выходной, молодые парни, девчонки, студенты, всем примерно по двадцать лет, сгоношились на выходные. Всё у них там было продумано, а тут бац, как в кино, один парень заболел. Саня, выручай! А заболевший был в их компании единственным гитаристом. Кто его заменит?
А я, хоть и учился на первом курсе, но как раз уже более-менее умел бренчать даже не на трёх аккордах, а на всех семи, знал и «барэ», и «лестницу», и малую «звёздочку», и большую, и «краба» – сам бог велел мне влиться в их компанию. Вот я и влился, не особо упираясь.
И вышло так, что, оказывается, всё у них было уже обговорено, типа, кто из парней за какой девушкой должен ухаживать, всё чики-пики, а тут... А тут произошла «замена», как в футболе:
«В команде гостей произошла замена. Вместо Николая Захарова, игравшего под номером четыре, на поле выходит...» Ну, вы поняли.
Бедная девушка рассчитывала, наверное, на Кольку. Я его немного знал, учился он на курс старше меня. Огромный такой амбал, с кудрями, как у Яшки Цыгана. А тут я, очкарик, хоть и с гитарой.
Утро, остановка троллейбуса. Подвели нас знакомиться.
— Галя! – протянула мне ладошку темноволосая дивчина, чуть улыбнувшись.
— С-с-саша, – промямлил я смущенно. И всё на этом.
Ну, чё. Поехали мы с утра пораньше. Правда, это была не совсем «природа», а чья-то загородная дача. Ехать пришлось на обычном троллейбусе до конечной остановки, там ещё топать с километр, но всё равно вдали от глаз людских. Лес невдалеке, костёр, пиво, «портвейн», жареные колбаски, игры в «ручеек» и в «ремешки», песни, само собой, – «Студентка-практикантка», задолго до Евгения Осина, «Колокола», задолго до Владимира Маркина...
Когда вечеринка была в самом разгаре, «запотёмилось» «моей» Гале срочно ехать домой. То ли я ей не понравился, то ли это была девичья прихоть, но по уговору девушка-то была как бы «моей», вот и провожать её обязан был только я, все остальные разбиты по парам, вперёд, Саня! Ну, пошли мы. Я до сих пор помню то своё волнение по дороге до конечной остановки троллейбуса, словно это было вчера.
Идем мы с ней вдвоём. Что делать? О чём говорить? О, Боже, что я только не плёл девушке, которую знал на тот момент всего полдня! И про футбол, и про хоккей, рассказал Гале про Сибирь, какие у нас грибы и ягоды, приврал, что даже ходил с мужиками на медведя в тайгу, ещё что-то нёс про школу, про математические олимпиады, на которых я и в самом деле постоянно побеждал... Галя шла рядом, улыбаясь.
Я не знаю, почему, но я догадывался, что ушла она с вечеринки из-за того, что я ей тупо не понравился, хотя и мне она, честно говоря, была пофиг, но выполнить свою миссию ухажёра я был обязан до конца, а как иначе?!
Пришли мы на остановку, ждём. Лесок рядом, виднеется речушка...
— Саша, возвращайся к ребятам, сейчас подойдёт мой троллейбус. Я уеду, а ты иди. Там тебя ждут, да и гитара там осталась...
Но как я её брошу?! Потом греха не оберёшься, со стыда сгорю перед парнями. Не успел я возразить, как подошёл троллейбус, на «лбу» которого были две единички. Одиннадцатый маршрут. Я примерно знал, где другая конечная остановка этого маршрута. Предстояло «пилить» через весь Челябинск к чёрту на кулички! Но делать нечего, назвался груздем, как говорится.
Я, как джентльмен, провёл свою барышню в салон. Сели мы, подходит кондукторша. Беру я билеты, сидим, ждём отправления, молчим... Тяжеленная пауза. Зашипели двери, салон дёрнулся и... ОБА-НА! Я не успел ничего сообразить, как Галя вскакивает с сиденья, хвать меня за руку, и мы чуть ли не на ходу выпрыгиваем из троллейбуса!
И она начала говорить, горячо, задыхаясь и захлёбываясь, как-будто боялась, что я её перебью. И я услышал, что, оказывается, живут они с матерью и с отцом втроём, где-то есть ещё братик, то ли в детдоме, то ли в интернате, я так и не понял, отец её, алкаш беспросветный, пьёт, скандалы каждый день, мать работает на трёх работах в больнице, домой приходит только переодеться, да с отцом поцапаться. «Устала я от всего этого, Саша, представь. А на сегодняшнюю гулянку поехала – подруга уговорила. Кто-то из них приболел, я нужна была для пары. Вот такие дела. Не обижайся на меня, пожалуйста...»
Длиннющий её монолог, сквозь истерический смех и слёзы, просто поразил. Я, обалдевший, не знал что и сказать. Шли мы по тополиной аллее за остановкой... И так мне стало её жалко, и так мне стало стыдно за свою болтовню про дурацкие математические олимпиады и, якобы, охоту на медведя, что не знал я, куда деваться.
А тут и ещё один троллейбус подошёл. Потянула она меня за руку, сели мы в него... и ехали молча до самой конечной остановки сквозь поздний вечер. За окнами сверкал огнями город моей детской мечты, славный Челябинск. В салоне приглушённо мерцал свет, а из водительской кабины звучал проникновенный голос Анатолия Королева:
«Ходит одиноко под небом
Одиннадцатый мой маршрут.
Путь его, конечно, неведом
И на кольце не ждут...»
Когда у её подъезда мы стали прощаться, я возьми да и ляпни:
— А меня тоже пригласили для пары. Гитарист заболел, представляешь?
Хохот в полуночной тишине стоял минут десять! А потом Галя вдруг сказала:
— А как ты теперь домой попадешь, это был последний троллейбус?!
Я развел руками и тут... Галя подошла ко мне вплотную, поднялась на цыпочках и... Нет, до поцелуя дело пока не дошло, читатель, не спеши!
Она горячо шепнула мне в ухо:
— Приходи завтра на это же место, я буду ждать.
Цок-цок-цок-цок – простучали каблучки, и я остался один. В незнакомом районе, в двенадцать часов ночи, совершенно не зная, в какую сторону мне идти.
И с того дня я почти каждый вечер приезжал на троллейбусе одиннадцатого маршрута через весь Челябинск, чтобы... А вот тут заковыка, милый мой друг читатель! О чём мы тогда с Галей говорили, я сегодня не помню совершенно! Помню только её заливистый смех, хитрый взгляд зелёных глаз, помню её молчание, а ещё...
А ещё я хорошо помню весь мой «одиннадцатый маршрут» от Галиного подъезда до крыльца моей общаги. Не знаю, сколько там было километров, но хорошо помню, как появлялся я у общаги в полпятого утра, дверь была, естественно, на замке, подтягивался я на руках до газовой трубы, тянувшейся вдоль здания, осторожно переступал ногами по этой трубе до окна моей комнаты на втором этаже, тихонько стучал пальцами в стекло. Поднимался с кровати, безобидно ворча, мой товарищ Женька Туровский, открывал мне окно, и я, не раздеваясь, падал на кровать.
Последнее, что я видел перед тем, как отрубиться, была Галя, её смех, зелёные глаза, теплая ладонь, фонарь у подъезда, луна...
Почти каждый вечер я шёл ночью через весь город. Ни одного прохожего, редкие авто, фонари и я. Ни страха у меня не было, ни какой-либо тревоги, хотя город есть город, мало ли ночью хулиганья? Но ни разу за весь мой «одиннадцатый маршрут» не встретился мне какой-нибудь недобрый человек. Ни разу! Как-будто кто-то меня берег!
И длился наш роман «одиннадцатого маршрута» почти до первого снега: сентябрь, октябрь и часть ноября. Мы, естественно, ходили с Галей в кино, пару раз в театр Цвиллинга, как-то занесло нас в цирк. Но главным событием было то, что по великому блату достал я пропуск во Дворец спорта «Юность» и ходили мы через «служебный вход» на концерты приезжих популярных артистов: и на ВИА «Самоцветы», и на «Пламя», и, разумеется, на местный «Ариэль»!
Мало того, я пытался приобщить Галю и к хоккею. Раза три были мы на матчах «Трактора», но дальше дело не пошло, не «заболела» моя Галя хоккеем, как я ни старался.
А потом... Мы брели по первому снегу, и Галя сообщила, что они с мамой уходят от отца, забирают братика и уезжают куда-то на Кубань, к родне.
Как в дальнейшем показала жизнь, это не была моя Первая любовь, о которой пишут в романах и снимают кино. Правда, мы целовались, конечно, нам было всё-таки уже почти по двадцать лет, но и только. Нравы тогда были не те, что нынче.
Сегодня трудно сказать, чем бы закончился мой «одиннадцатый маршрут», если бы Галя не уехала на юг.
* * *
Прошли годы. Много в моей жизни было новых людей, встреч и знакомств. Но как оказалось, в закоулках моей памяти нашлось место и ещё для одного прекрасного человечка с зелёными глазами. Где ты, Галя?
©️ Александр Волков
#Наш_ответ #срочно_в_номер