Предыдущая публикация
Когда у меня выдаётся трудный день, и к вечеру уже голова пухнет - я открываю на ноуте во весь экран картину Евгения Лушпина "Сумерки в городе" и просто полчаса на неё смотрю.
Я не искусствовед. И в живописи не разбираюсь вообще. Никогда не могла понять: почему на выставках картин в зале ставят табуретки, специально для таких людей, которые могут стоять и смотреть на какую-то картину часами? Ну что, блин, там можно так долго разглядывать?
Оказывается, можно. Если тебя в неё засасывает.
А меня засасывает.
Вот туда, на эту снежную тропинку между старыми пятиэтажками.
Точно такие же раньше стояли на Нижегородской улице.В одном из них, в доме 15А, жила моя тётя, и я в детстве просто обожала приезжать к ней в гости с ночёвкой.
Прямо напротив её дома, через трамвайные пути, находился старый Птичий рынок - мне там папа однажды купил живого цыплёнка...
А ещё в этом же доме когда-то жил один дедушка - мне тётя о нём рассказывала - который давным-давно уже умер, но оставил всему их двору добрую память о себе.
Дедушка тот всю свою жизнь проработал столяром. А когда он вышел на пенсию, то начал строить невероятно красивые домики-дворцы для выброшенных старых игрушек.
В окнах домиков были вставлены стёкла, а на дверцах даже были маленькие дверные ручки. Всё-всё как в настоящих дворцах.
Домики эти стояли на высоких столбах, и в каждом из них, за пыльными окнами, сидели чьи-то пластмассовые пупсы, ободранные резиновые зайцы с оторванным ухом и старые мишки со свалявшейся шерстью...
Их всех подобрал на улице тот дедушка, и для каждого он сделал отдельный дом-дворец. Было их там около дюжины.
После смерти дедушки жильцы дома продолжили начатую им добрую традицию: подбирать на улицах старые игрушки и сажать их в домики на столбах - места в них было много. Каждый такой дворец был размером с цветной телевизор Рубин.
Я часами могла гулять во дворе, просто переходя от домика к домику, подолгу разглядывая через мутные стёкла его маленьких жильцов...
Пятнадцать лет назад эти домики снесли, вместе со всеми старыми пятиэтажками.
Теперь там стоят новостройки-небоскрёбы.
Всё, что у меня осталось от того двора - это мои воспоминания, и вот эта вот картина.
Я не знаю: какую улицу запечатлел на ней художник, и в каком вообще она городе, но для меня - это Нижегородская улица, где в доме под номером 15А когда-то жил настоящий волшебник. Вот прям в этом самом доме, который ближе всего стоит.
А за ним, во дворе со старыми тополями, по-прежнему стоят на деревянных столбах домики-дворцы, в которых живут брошенные игрушки...
И я сейчас там.
Лидия Раевская
* * *
Когда я в миноре, спасаюсь вот этой картиной.
Для меня это фотография детства. Работает как машина времени. Удивительно.
Здесь всё про счастье, награду и надежду.
Про счастье — потому что это ода дому. Такими окольными тропками ходят только местные. За моей пятиэтажкой была похожая. По ней мы улепётывали от антиподов из соседних районов, и они нас теряли. В детстве счастье помещалось в малометражках.
Про награду — потому что на картине сумерки, время, когда я возвращался с тренировки (не любил тренировки), и впереди меня ждала целая вечность вечера.
Про надежду — потому что горящие окна скворчат, как яичница. И там, за шторами, обязательно пьют чай. А если столько людей одновременно пьют чай, значит, всё у нас будет хорошо.
Олег Батлук
Художник Евгений Лушпин, "Сумерки в городе".
Следующая публикация
Нет комментариев