Предыдущая публикация
В День памяти и скорби вспомните тех, благодаря кому мы спокойно живем и радуемся каждому дню.
Пусть никогда в нашей жизни не будет столь страшных новостей! 0+
#мыпомним
00:57
Следующая публикация
Пусть никогда в нашей жизни не будет столь страшных новостей! 0+
#мыпомним
Комментарии 538
Юрий Михайленко
Вы говорите — столько лет!
Пришли другие поколенья,
И немцы дали нам обет,
И всё покрылось мхом забвенья.
Того что было, не вернуть,
Пускай судьба и время судят,
И те, кто начал ту войну,
Вообще-то неплохие люди...
А вот в моей душе надлом,
Хоть не был я на поле брани,
Не я сражался под Орлом
И не был там смертельно ранен.
И не меня пытал в плену
Немецкий бывший пролетарий,
И в Бухенвальде в ту весну
Живого не меня сжигали.
Немецкий фермер, может стать,
Ломал запоры в русской хате
И не мою, а чью-то мать
Толкал он «шмайссером» к кровати.
...ЕщёИ голой выгонял на лед,
В реке купал зимою лютой
И сапогами бил в живот
Он не мою жену, а чью-то.
И кровь не у моих детей
Врачи немецкие сливали,
И там, в застенках лагерей,
Друзья мои не умирали.
А я вот не могу забыть,
Мне чья-то память сердце давит,
Как будто я не смог доплыть
И был убит на переправе.
Как будто здесь, в родных местах,
Я августовским утром теплым
Под ф
Юрий Михайленко
Вы говорите — столько лет!
Пришли другие поколенья,
И немцы дали нам обет,
И всё покрылось мхом забвенья.
Того что было, не вернуть,
Пускай судьба и время судят,
И те, кто начал ту войну,
Вообще-то неплохие люди...
А вот в моей душе надлом,
Хоть не был я на поле брани,
Не я сражался под Орлом
И не был там смертельно ранен.
И не меня пытал в плену
Немецкий бывший пролетарий,
И в Бухенвальде в ту весну
Живого не меня сжигали.
Немецкий фермер, может стать,
Ломал запоры в русской хате
И не мою, а чью-то мать
Толкал он «шмайссером» к кровати.
И голой выгонял на лед,
В реке купал зимою лютой
И сапогами бил в живот
Он не мою жену, а чью-то.
И кровь не у моих детей
Врачи немецкие сливали,
И там, в застенках лагерей,
Друзья мои не умирали.
А я вот не могу забыть,
Мне чья-то память сердце давит,
Как будто я не смог доплыть
И был убит на переправе.
Как будто здесь, в родных местах,
Я августовским утром теплым
Под флагом Красного Креста
Был вместе с катером потоплен.
Как будто от тяжелых ран
Я умирал тогда в Одессе,
Что я с табличкой «партизан»
Повешен немцами в Полесье...
А вы твердите — давность лет,
И без того печалей много,
Что Богом так устроен свет,
Что и война, и мир от Бога.
Пусть память тех далеких дней
В надгробном мраморе застыла,
Но эту ненависть к войне
Я унесу с собой в могилу.
И пусть взывает Божий глас
Предать забвению печали,
Но я и внукам дам наказ,
Чтоб ту войну не забывали.