Предыдущая публикация
22 января 1922 года родился
ЮРИЙ ЛЕВИТАНСКИЙ.
Предлагаем вашему вниманию статью о жизни и творчестве русского поэта.
Биографическая справка.
................................................
Юрий Давидович Левитанский родился 21 января 1922 в городе Козельце Черниговской области. Из семьи служащих. Родители поэта вскоре после рождения сына переселились в Киев, где прошли первые годы жизни поэта.. Во второй половине 1920-х семья переехала в город Сталино (ныне Донецк).
В 1938 году окончил школу в Сталино, где учился вместе с писателем Леонидом Лидесом (впоследствии Лиходеевым) и актёром Соломоном Соколовским, с которыми был дружен и в Москве. В 1939 году поступил в Институт философии, литературы и истории (ИФЛИ) в Москве.
С началом Великой Отечественной войны поэт со второго курса института добровольцем ушёл на фронт в звании рядового, служил в ОМСБОН пулеметчиком вместе с Семёном Гудзенко, получил звание лейтенанта, затем был военным корреспондентом, начав печататься в 1943 году во фронтовых газетах.
После капитуляции Германии Левитанский участвовал в боевых действиях в Маньчжурии. За время воинской службы был награждён орденами Красной Звезды и Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией», «За победу над Японией», двумя медалями Монголии. Демобилизовался из армии в 1947 году.
Первый сборник стихов «Солдатская дорога» вышел в 1948 году в Иркутске. Затем появились сборники «Встреча с Москвой» (1949), «Самое дорогое» (1951), «Секретная фамилия» (1954) и другие.
В 1955—1957 годах Левитанский учился на Высших литературных курсах при Литературном институте им. М. Горького. С 1957 года член Союза писателей.
В 1963 году он опубликовал сборник стихов «Земное небо», сделавший автора известным. Левитанский переехал в Москву.
В 1961 году жил по адресу Лаврушинский пер., д.17, кв. 6. Затем, в 1960-х — начале 1970-х, проживал в ЖСК «Советский писатель» (д. № 25 по Красноармейской улице).
Одно из первых публичных выступлений Юрия Левитанского перед большой аудиторией состоялось в Центральном лектории Харькова в 1961 году. Организатором этого выступления был друг поэта, харьковский литературовед Л. Я. Лившиц.
Кроме стихов поэт занимался переводами, пародиями — в ежегоднике «День поэзии» за 1963 год опубликована подборка его пародий на известных советских поэтов Леонида Мартынова, Андрея Вознесенского, Беллу Ахмадулину, Михаила Светлова и других. В подборке все пародии написаны на сюжет известной детской считалочки «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять» (автор Ф. Миллер, 1851).
В предисловии к этим пародиям Левитанский писал:
"В меру своих сил стараясь переделать важные сочиненья своих товарищей забавно, я стремился схватить особенности их интонации, лексики, творческой манеры, стиля. Все пародии написаны на тему широко известной печальной истории о зайчике, который вышел погулять".
Левитанский подписывал письма в защиту диссидентов, начиная с процесса Синявского и Даниэля, в связи с чем некоторое время его стихи не издавали, он был вынужден зарабатывать переводами иностранных поэтов.
В 1970 году у Левитанского вышел сборник стихотворений «Кинематограф»; в 1975 — «Воспоминания о Красном снеге»; в 1980 — «Два времени» и «Сон о дороге»; в 1991 — «Белые стихи».
Биографическая справка.
................................................
Юрий Давидович Левитанский родился 21 января 1922 в городе Козельце Черниговской области. Из семьи служащих. Родители поэта вскоре после рождения сына переселились в Киев, где прошли первые годы жизни поэта.. Во второй половине 1920-х семья переехала в город Сталино (ныне Донецк).
В 1938 году окончил школу в Сталино, где учился вместе с писателем Леонидом Лидесом (впоследствии Лиходеевым) и актёром Соломоном Соколовским, с которыми был дружен и в Москве. В 1939 году поступил в Институт философии, литературы и истории (ИФЛИ) в Москве.
С началом Великой Отечественной войны поэт со второго курса института добровольцем ушёл на фронт в звании рядового, служил в ОМСБОН пулеметчиком вместе с Семёном Гудзенко, получил звание лейтенанта, затем был военным корреспондентом, начав печататься в 1943 году во фронтовых газетах.
После капитуляции Германии Левитанский участвовал в боевых действиях в Маньчжурии. За время воинской службы был награждён орденами Красной Звезды и Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией», «За победу над Японией», двумя медалями Монголии. Демобилизовался из армии в 1947 году.
Первый сборник стихов «Солдатская дорога» вышел в 1948 году в Иркутске. Затем появились сборники «Встреча с Москвой» (1949), «Самое дорогое» (1951), «Секретная фамилия» (1954) и другие.
В 1955—1957 годах Левитанский учился на Высших литературных курсах при Литературном институте им. М. Горького. С 1957 года член Союза писателей.
В 1963 году он опубликовал сборник стихов «Земное небо», сделавший автора известным. Левитанский переехал в Москву.
В 1961 году жил по адресу Лаврушинский пер., д.17, кв. 6. Затем, в 1960-х — начале 1970-х, проживал в ЖСК «Советский писатель» (д. № 25 по Красноармейской улице).
Одно из первых публичных выступлений Юрия Левитанского перед большой аудиторией состоялось в Центральном лектории Харькова в 1961 году. Организатором этого выступления был друг поэта, харьковский литературовед Л. Я. Лившиц.
Кроме стихов поэт занимался переводами, пародиями — в ежегоднике «День поэзии» за 1963 год опубликована подборка его пародий на известных советских поэтов Леонида Мартынова, Андрея Вознесенского, Беллу Ахмадулину, Михаила Светлова и других. В подборке все пародии написаны на сюжет известной детской считалочки «Раз, два, три, четыре, пять, вышел зайчик погулять» (автор Ф. Миллер, 1851).
В предисловии к этим пародиям Левитанский писал:
"В меру своих сил стараясь переделать важные сочиненья своих товарищей забавно, я стремился схватить особенности их интонации, лексики, творческой манеры, стиля. Все пародии написаны на тему широко известной печальной истории о зайчике, который вышел погулять".
Левитанский подписывал письма в защиту диссидентов, начиная с процесса Синявского и Даниэля, в связи с чем некоторое время его стихи не издавали, он был вынужден зарабатывать переводами иностранных поэтов.
В 1970 году у Левитанского вышел сборник стихотворений «Кинематограф»; в 1975 — «Воспоминания о Красном снеге»; в 1980 — «Два времени» и «Сон о дороге»; в 1991 — «Белые стихи».
Юрий Левитанский у себя дома. Апрель 1995 года.
В 1978 году вышла книга пародий «Сюжет с вариантами», в которой была повторена публикация 1963 года.
В 1978 году был удостоен премии «Золотой телёнок» «Литературной Газеты» («Клуба 12 стульев»).
Многие стихи Левитанского были положены на музыку, исполнялись и исполняются популярными бардами (Берковским, Никитиным, братьями Мищуками). Группа СВ в 1984 году выпустила альбом «Московское время», в котором звучат несколько песен на стихи Левитанского.
Песни на стихи Юрия Левитанского звучат в кинофильмах «Москва слезам не верит» («Диалог у новогодней ёлки»), «Рыцарский роман» («Каждый выбирает по себе», муз. В. С. Берковского), «Солнечный удар» («Каждый выбирает для себя», муз. С. В. Березина).
В 1978 году вышла книга пародий «Сюжет с вариантами», в которой была повторена публикация 1963 года.
В 1978 году был удостоен премии «Золотой телёнок» «Литературной Газеты» («Клуба 12 стульев»).
Многие стихи Левитанского были положены на музыку, исполнялись и исполняются популярными бардами (Берковским, Никитиным, братьями Мищуками). Группа СВ в 1984 году выпустила альбом «Московское время», в котором звучат несколько песен на стихи Левитанского.
Песни на стихи Юрия Левитанского звучат в кинофильмах «Москва слезам не верит» («Диалог у новогодней ёлки»), «Рыцарский роман» («Каждый выбирает по себе», муз. В. С. Берковского), «Солнечный удар» («Каждый выбирает для себя», муз. С. В. Березина).
В 1993 году подписал «Письмо 42-х».
В 1995 году на церемонии вручения Государственной премии Левитанский обратился к президенту России Ельцину с призывом прекратить войну в Чечне.
«Отечества поэт, Отечества солдат» — так называл его Евгений Евтушенко.
Из воспоминаний Евгения Евтушенко (антология «Десять веков русской поэзии):
«Можете вообразить носящуюся по улицам Иркутска послесталинских пятидесятых изрядно помятую американскую военную амфибию без госномеров, а на ней залихватски стреляющих в воздух пробками от «Советского шампанского» и пьющих прямо из горла (с ударением на последнем слоге) — за что уже не помню! — двух обнимающихся разновозрастных поэтов? Впрочем, оба они не раз цитировали Эдуарда Багрицкого, празднуя свою дружбу: «Десять лет разницы — Это пустяки!» Шампанское и малосольный омуль подружились тоже.
Один из поэтов был женившийся на красавице сибирячке и сразу осибирившийся фронтовик Юрий Левитанский, близкий друг Семена Гудзенко и вообще свой в блистательной военной плеяде, а второй — автор этих строк, с которого началась плеяда ее продолжателей, становившийся все известней благодаря не только стихам, но и постоянным нападкам. Еще бы! «Границы мне мешают: / Мне неловко // Не знать Буэнос-Айреса, / Нью-Йорка». Ишь, чего захотел! Заграницу им подавай. — «А сало русское едят!»
Но амфибия летела сквозь все нападки, и с разгону плюхалась в Ангару под уважительные гудки прочих плавсредств, и равноправно плыла рядом с тяжкими баржами и пассажирскими пароходами, вызывая восторг у мальчишек на берегу, и так же лихо взбиралась на противоположный берег, и влетала в тайгу. Хозяевами этого чуда-юда были двое бывших военных разведчиков, ныне автослесарей, корешей и поклонников Левитанского, которые привезли амфибию из Германии, ухитряясь заменять ломавшиеся западные детали нашими, советскими, и ничего — получалось. Милиция привыкла к этой диковине, и за возможность прокатиться закрывала глаза на вопиющую неоформленность документов.
Счастье нашего поколения было в том, что мы нашли старших братьев среди фронтовиков, ведь и сами мы, узнав детьми, что такое бомбежки, драгоценные хлебные карточки внутри заиндевелой варежки, тоже могли считаться ветеранами войны. А их счастье было в том, что в нас они увидели свое продолжение, хотя огрызчиво, но все-таки любя поварчивали.
С Левитанским было несколько иначе. Он настолько полюбил стихи и мои, и Беллы (Ахмадулиной. — Ред.), и Булата (Окуджавы. — Ред.), и Андрея Вознесенского, что не только мы, молодые, учились у него мастерству, но и он влюбленно учился у нас, молодых, как будто догнал нас и стал одним из нас. Он писал на всех нас феноменальные пародии и зря обижался на мои восторги, будто бы свидетельствовавшие о недооценке его серьезных стихов. Никто из старшего поколения не освоил так естественно и легко ассонансную рифмовку, свойственную шестидесятникам, как Левитанский. Вот его рифмы: бережком — бережно, пробую — прорубью, починена — почтительно, горбясь — гордость. Его и нашими рифмами я написал посвященное Левитанскому двустишие:
"Отечества поэт, Отечества солдат Равняются понятью — не солгать."
Но Левитанский рисковал рифмовать еще и одни и те же слова: «Каждое утро / Ходит отец за хлебом. // В булочной рядом / Он покупает хлеб. // Он возвращается / С черным и белым хлебом // И режет торжественно / Черный и белый хлеб».
Мои строки «Мама подбегала, / уводила за фикусы. / Мама укоряла: / «Что это за фокусы» написаны под его явным влиянием. Да и что такое в конце концов литература? Взаимовлияния писателей плюс влияние жизни.
Шедевр Левитанского «Диалог у новогодней елки» нашел музыкально-вокальное воплощение в замечательной песне Сергея Никитина. Думаю, что эта песня отозвалась и у Булата Окуджавы. Трибунность, свойственная некоторым шестидесятникам, в том числе и мне (хотя и не столь всепоглощающая, чтобы говорить об «эстрадной поэзии»), у него вообще отсутствовала. Даже о сталинском сравнении людей с винтиками он написал очень по-левитански, в грустном лирическом ключе.
Гражданственная действенность негромких высказываний, но с несгибаемой силой человечности, иногда посильней, чем громовые речи. Не будучи прямо связанным с диссидентами, Левитанский подписал многие письма в их поддержку, зная, что человечность в нашей стране неизбежно наказуема. Конечно, за «подписантство» уже не казнили, но умело «пережимали шланги», рассыпая набранные книги, лишая даже переводческого заработка.
Левитанский был человеком мягким, легко влюбчивым, что приносило ему и счастье, и муки совести при семейных переменах, и денег ему вечно не хватало. Попадая в долговую трясину, даже честнейшие люди иногда идут на сделку с совестью, и не из корысти, а просто ради семьи. Но Левитанский при всей своей мягкости много раз проявлял железную твердость, когда приходилось выбирать между совестью и отмалчиванием.
Когда ельцинская власть соизволила отметить его Государственной премией, шла ничем не оправдываемая война в Чечне. Денежная часть премии для Левитанского с его долгами была непредставимо огромной (она равнялась примерно десяти тысячам долларов) — столько денег он никогда не держал в руках. Он мучился, порываясь романтически отказаться и от премии, и от денег, но все-таки решил принять их, уговорив себя, что деньги эти не ельцинские, а народные. Но он был единственным из лауреатов, кто вместо стандартной благодарности президенту произнес неслыханную на официальных награждениях речь.
Вот ее полный текст:
«Уважаемый господин президент! Уважаемые дамы и господа! Давно было кем-то замечено, что граждане наши, как бы не очень-то дорожа вообще наградами, весьма между тем обижаются, когда их не получают. Я принадлежу к тем, кто не получал, но и не обижался. Как известно, лучшие наши поэты, если им посчастливилось и их не убила система, ушли из жизни, наград в своем отечестве не удостоившись. Остаться в живых, да еще время от времени издаваться, — это уже и было для них настоящей наградой. Многое, конечно, с той поры изменилось. Я благодарен судьбе за то, что выжил на той войне и после нее, что дожил до этих дней и до дня сегодняшнего.
Я сердечно признателен моим коллегам и всем тем, кто счел меня достойным этой сегодняшней награды и отдал свои голоса за меня, за мою работу. Наверное, я должен бы выразить благодарность так же и власти, но с нею, властью, тут дело обстоит сложнее, ибо далеко не все слова ее, дела и поступки сегодня я разделяю. Особенно все то, что связано с войной в Чечне, — мысль о том, что опять людей убивают как бы с моего молчаливого согласия, — эта мысль для меня воистину невыносима.
За моими плечами четыре года той большой войны, и еще маленькая война с японцами, и еще многое другое — думаю, что я имею право сказать об этом. Я понимаю, что я несколько испортил нынешний праздник, но, если бы я этого не сказал, не сказал того, что я думаю и чувствую, я не был бы достоин высокой литературной премии России. Литература России — одна из самых нетленных, непреходящих ценностей ее и богатств. Быть к ней причастным, а тем паче отмеченным столь высокой наградой, — честь для меня большая. Спасибо».
Выступление Левитанского было выслушано при мертвом молчании. Президент вел себя так, будто ничего не произошло, пожал руку Левитанскому и чокнулся с ним бокалом шампанского.
Однако смелость старого солдата не была одноразовой. Прошло несколько месяцев, и 25 января 1996 года Левитанского пригласили в московскую мэрию на круглый стол интеллигенции, где он снова выступил, доказывая, что чеченская война должна быть остановлена. От волнения разыгралась боль в груди, ему помогли выйти из зала. Опустившись на стул в фойе, он скоропостижно скончался на своем последнем поле боя.»
* * *
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы. Посох и заплаты.
Мера окончательной расплаты.
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже — как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.
1983
.....................................................
* * *
Я медленно учился жить,
ученье трудно мне давалось.
К тому же часто удавалось
урок на после отложить.
Полжизни я учился жить,
и мне за леность доставалось —
но ведь полжизни оставалось,
я полагал, куда спешить!
Я невнимателен бывал —
то забывал семь раз отмерить,
то забывал слезам не верить,
урок мне данный забывал.
И все же я учился жить.
Отличник — нет, не получился.
Зато терпенью научился,
уменью жить и не тужить.
Я поздно научился жить.
С былою ленью разлучился.
Да правда ли, что научился,
как надо, научился жить?
И сам плечами лишь пожмешь,
когда с утра забудешь снова:
не выкинуть из песни слова
и что посеешь, то пожнешь.
И снова, снова к тем азам,
в бумагу с головой заройся. —
Сезам,- я говорю,- откройся! —
Не отворяется Сезам.
1987
...........................................................
* * *
Здесь обычай древний не нарушат.
В деревянный ставень постучи —
чай заварят, валенки просушат,
теплых щей достанут из печи.
В этих избах, в этой снежной шири,
белыми морозами дыша,
издавна живет она —
Сибири щедро хлебосольная душа.
Если кто и есть еще, быть может,
что шаги заслыша у ворот,
на задвижку дверь свою заложит,
ковшика воды не поднесет,
и влечет его неудержимо
встреча с каждым новым пятаком —
пусть себе трясется эта жила
над своим железным сундуком!
Сколько раз меня в крестьянской хате
приглашали к скромному столу!
Клали на ночь только на кровати,
сами ночевали на полу.
Провожая утром до ограды,
говорили, раскурив табак,-
дескать, чем богаты, тем и рады.
Извиняйте, если что не так!..
В дом к себе распахивая двери,
не тая ни помыслов, ни чувств,
быть достойным, хоть в какой-то мере,
этой высшей щедрости учусь.
Чтоб делить в сочувственной тревоге все,
что за душой имею сам,
с человеком, сбившимся с дороги,
путником, плутавшим по лесам.
Чтобы, с ним прощаясь у ограды,
раскурив по-дружески табак, молвить: —
Чем богаты, тем и рады.
Извиняйте, если что не так!
#поэтическийкалендарь
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя.
Каждый выбирает по себе
слово для любви и для молитвы.
Шпагу для дуэли, меч для битвы
каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает по себе.
Щит и латы. Посох и заплаты.
Мера окончательной расплаты.
Каждый выбирает по себе.
Каждый выбирает для себя.
Выбираю тоже — как умею.
Ни к кому претензий не имею.
Каждый выбирает для себя.
1983
.....................................................
* * *
Я медленно учился жить,
ученье трудно мне давалось.
К тому же часто удавалось
урок на после отложить.
Полжизни я учился жить,
и мне за леность доставалось —
но ведь полжизни оставалось,
я полагал, куда спешить!
Я невнимателен бывал —
то забывал семь раз отмерить,
то забывал слезам не верить,
урок мне данный забывал.
И все же я учился жить.
Отличник — нет, не получился.
Зато терпенью научился,
уменью жить и не тужить.
Я поздно научился жить.
С былою ленью разлучился.
Да правда ли, что научился,
как надо, научился жить?
И сам плечами лишь пожмешь,
когда с утра забудешь снова:
не выкинуть из песни слова
и что посеешь, то пожнешь.
И снова, снова к тем азам,
в бумагу с головой заройся. —
Сезам,- я говорю,- откройся! —
Не отворяется Сезам.
1987
...........................................................
* * *
Здесь обычай древний не нарушат.
В деревянный ставень постучи —
чай заварят, валенки просушат,
теплых щей достанут из печи.
В этих избах, в этой снежной шири,
белыми морозами дыша,
издавна живет она —
Сибири щедро хлебосольная душа.
Если кто и есть еще, быть может,
что шаги заслыша у ворот,
на задвижку дверь свою заложит,
ковшика воды не поднесет,
и влечет его неудержимо
встреча с каждым новым пятаком —
пусть себе трясется эта жила
над своим железным сундуком!
Сколько раз меня в крестьянской хате
приглашали к скромному столу!
Клали на ночь только на кровати,
сами ночевали на полу.
Провожая утром до ограды,
говорили, раскурив табак,-
дескать, чем богаты, тем и рады.
Извиняйте, если что не так!..
В дом к себе распахивая двери,
не тая ни помыслов, ни чувств,
быть достойным, хоть в какой-то мере,
этой высшей щедрости учусь.
Чтоб делить в сочувственной тревоге все,
что за душой имею сам,
с человеком, сбившимся с дороги,
путником, плутавшим по лесам.
Чтобы, с ним прощаясь у ограды,
раскурив по-дружески табак, молвить: —
Чем богаты, тем и рады.
Извиняйте, если что не так!
#поэтическийкалендарь
Следующая публикация
Нет комментариев