Предыдущая публикация
Лидия ГРИГОРЬЕВА (Лондон)
ПЛАЧ ПО ИМПЕРИИ
1.
Разворошив воспоминаний ворох,
казну времен напрасно не растрачу:
я, выросшая на ее просторах,
ее оплачу.
Родившись под звездой ее падучей,
в степных донецких суховейных далях,
я выдюжила жизнь на всякий случай –
и вся в медалях!
Перебирая времени приметы,
припомню обретенья и утраты,
ее заветы и ее наветы,
ее запреты и ее догматы.
Как под дождем, бежала струек между.
Вокруг галдели, яростно и рьяно,
ее профаны и ее невежды,
ее кумиры и ее тираны.
Гонимая пургой и ложным другом,
не оскользалась на сыпучих кручах,
я, выросшая за Полярным кругом,
в снегах могучих,
Пережила брожение пустое,
и перепалку, и судьбы прополку,
Но никакие «новые устои»
не сбили с толку.
Самих себя мы поднимали на смех,
глумились, подвергали переделу.
Великую страну делили наспех –
ножом по телу.
Прокручиваю время вхолостую,
уже случилось так, а не иначе…
Смотрю на карте на одну шестую,
завидуя самой себе, и плача.
2.
Купол небес надо мной – голубой
синтетический синий навес.
Но я Север щелястый люблю, продувной!
И в разнос, и в разброс, и на вес…
Там, где сосны исходят серной смолой,
где от ветра студеного пьян,
мой живой и прекрасный отец молодой.
Ледовитый люблю океан.
Если память умерит звериную прыть,
я забуду, что было давно,
и себя расколдую, и заставлю любить
только то, что вижу в окно.
3.
Тяжелая расплата,
нелегкая пора –
периода распада
империя добра.
Кричали на причале,
грузили с кондачка –
армянские печали,
узбекские шелка.
Осиновые колья
вбивали со злобой
в грузинские застолья,
в литовский зверобой.
Не просчитали риски,
заразу занесли:
поправки и описки,
и голые нули.
От русского заплечья
земля по швам трещит.
Но по-молдавски лечо
порой во рту горчит.
Пусть с перевесом малым
закончили бузить,
все ж украинским салом,
тоску не закусить.
И разошлись по саклям,
по разным полюсам.
В житьё-питьё накаплем –
не рижский ли – бальзам...
Следующая публикация
Нет комментариев