Предыдущая публикация
Это было еще в Ленинграде, в середине 80-х.
Ехал я в маршрутке на Васильевский.
На сиденье рядом бушевал ребенок лет шести.
Его мама безучастно смотрела в окно, не реагировала.
А он дергал и дергал ее за рукав.
За окном проплывали деревья, дождик моросил, серо было — ну, Ленинград!
Ребенок что-то требовал или что-то утверждал.
И тут вдруг она как развернется от окна к нему, как дернет его за руку на себя и как прошипит:
— Что ты хочешь от меня?!
Он запнулся.
— Что ты хочешь, я тебя спрашиваю?! Да ты вообще знаешь, кто ты такой?! Ты никто! Понял? Ты никто-о! — она это выдохнула ему в лицо, просто выплеснула.
Мальчик смотрел на нее, и мне показалось, у него дрожит голова. Или это я дрожал. Почувствовал, как потеет спина.
Помню первую мысль: «Неужели это она ему говорит? О ком она думает в этот момент?..»
— Видеть тебя не могу, — прошептала она.
— Ты же убила его! – сказал я, но никто меня не услышал.
В маршрутке, как ни в чем не бывало, продолжали дремать люди.
Я сидел не шевелясь.
А мальчик не плакал. Она отбросила его руку и снова развернулась к окну. Он уже не бушевал, притих, как-то сразу. Смотрел в разорванную спинку сиденья напротив и молчал.
А у меня было желание встать и при всех, вот сейчас, просто разорвать ее на части!
Сказать ей все, что думаю.
Клянусь, я бы сделал это!
Мальчик сдерживал меня.
Я закрыл глаза, стал глубоко дышать, чтобы успокоиться как-то.
А когда открыл их, увидел конфету. Молодой парень, похоже, студент, такой светлый, кучерявый, в джинсовом костюме, протягивал конфету мальчику.
Он еще встряхнул рукой, сказал:
— Бери, это тебе.
Тот взял.
И тут же парень протянул ему вторую конфету.
Мальчик помедлил и взял вторую.
Дальше происходило действие, вспоминая которое, я еле сдерживаю слезы.
Мальчик не стал есть, он коснулся маминой руки.
Она не сразу повернула к нему лицо.
Но все-таки повернула.
И видно хотела добить его.
Но он протягивал ей конфету.
Она посмотрела на него, на конфету; я видел, она недоумевает.
Тогда он вложил ей конфету в руку.
Она как обожглась — быстро вернула ему.
— Я не хочу, — сказала.
Две конфеты лежали у него на ладони. Руку он не опускал.
— Ешь сам, — сказала она и тихо добавила. — Я не хочу… Честное слово.
Тогда он положил конфету к ней на колени.
Никогда не забуду эту паузу.
И эту взрослость.
Передо мной за несколько минут этих мальчик стал мужчиной, а она, из злой, раздраженной стервы, превратилась в красивую молодую женщину.
Во всяком случае, это я так почувствовал.
Она молчала.
Долго-долго молчала. Смотрела на него так, словно только увидела.
Потом обняла.
И он ее обнял.
Потом он развернул конфету и дал ей.
И пока она не положила ее в рот, сам не ел.
Вы представляете такое?!
Это был еще один шок, но уже другой.
Я тогда подумал о себе.
Я подумал: «Вот ты сидишь, такой праведник, ты хотел встать, обвинить, ты хотел ее «разорвать», переделать. И ты бы ничего не добился кроме скандала и брани. А этот мальчик, посмотри, насколько он мудр, как он велик, этот мальчик, он взял другим. И пронял до самых печенок, до сердца, до слез. А еще этот молодой парень, который дал ему две конфеты, — подумал я, — он ведь не просто так дал две».
Я огляделся…
В заднем стекле маршрутки увидел этого молодого парня, он уходил вдаль по «моросящей» улице.
А мама и сын сидели, склонив головы, друг к другу.
Как молодые влюбленные, ей богу!
Тут водитель объявил мою остановку. Я, выходя, дотронулся до руки мальчика. Я этим сказал ему «спасибо».
Не думаю, что он понял, но это и не важно.
Я навсегда запомнил этот урок.
© Семён Винокур
Следующая публикация
Комментарии 1