Предыдущая публикация
13 ЯНВАРЯ – ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА
СЛОВО НА ОТДАНИЕ ПРАЗДНИКА РОЖДЕСТВА ХРИСТОВА
Рождеству Христову
Тропарь, глас 4
Рождество́ Твое́, Христе́ Бо́же наш,/ возсия́ ми́рови свет ра́зума, / в нем бо звезда́м служа́щии,/ звездо́ю уча́хуся,/ Тебе кла́нятися Со́лнцу Пра́вды,/ и Тебе́ ве́дети с высоты́ Восто́ка:\ Го́споди, слава Тебе.
Кондак, глас 3
Де́ва днесь Пресу́щественнаго ражда́ет,/ и земля́ верте́п Непристу́пному прино́сит,/ А́нгели с па́стырьми славосло́вят,/ волсви́ же со звездо́ю путеше́ствуют:/ нас бо ра́ди роди́ся\ Отроча́ Мла́до, Преве́чный Бог.
Величание
Велича́ем Тя,/ Живода́вче Христе́,/ нас ра́ди ны́не пло́тию Ро́ждшагося/ от Безневе́стныя/ и Пречи́стыя Де́вы Мари́и.
Задостойник
Велича́й, душе́ моя́,/ Честне́йшую и Сла́внейшую Го́рних во́инств, Де́ву Пречи́стую, Богоро́дицу.
Люби́ти у́бо нам, я́ко безбе́дное стра́хом,/ удо́бее молча́ние,/ любо́вию же, Де́во,/ пе́сни тка́ти, спротяже́нно сло́женныя, неудо́бно есть;/ но и, Ма́ти, си́лу, ели́ко есть произволе́ние, да́ждь.
Тропарь, глас 4
Рождество́ Твое́, Христе́ Бо́же наш,/ возсия́ ми́рови свет ра́зума, / в нем бо звезда́м служа́щии,/ звездо́ю уча́хуся,/ Тебе кла́нятися Со́лнцу Пра́вды,/ и Тебе́ ве́дети с высоты́ Восто́ка:\ Го́споди, слава Тебе.
Кондак, глас 3
Де́ва днесь Пресу́щественнаго ражда́ет,/ и земля́ верте́п Непристу́пному прино́сит,/ А́нгели с па́стырьми славосло́вят,/ волсви́ же со звездо́ю путеше́ствуют:/ нас бо ра́ди роди́ся\ Отроча́ Мла́до, Преве́чный Бог.
Величание
Велича́ем Тя,/ Живода́вче Христе́,/ нас ра́ди ны́не пло́тию Ро́ждшагося/ от Безневе́стныя/ и Пречи́стыя Де́вы Мари́и.
Задостойник
Велича́й, душе́ моя́,/ Честне́йшую и Сла́внейшую Го́рних во́инств, Де́ву Пречи́стую, Богоро́дицу.
Люби́ти у́бо нам, я́ко безбе́дное стра́хом,/ удо́бее молча́ние,/ любо́вию же, Де́во,/ пе́сни тка́ти, спротяже́нно сло́женныя, неудо́бно есть;/ но и, Ма́ти, си́лу, ели́ко есть произволе́ние, да́ждь.
Как только Младенец Христос родился, на Него сразу началось гонение, которое продолжалось до самого Его крестного страдания. Господь на земле основал Церковь, которая есть продолжение Его дела и есть Тело Христово. И с самого начала своего существования Церковь Божия, все люди, которые носят в себе Христа, неизбежно бывают гонимы. Все, кто каким-то образом причастен к Богу, в этом мире гонимы – изначально от дьявола, а потом вообще от всяких носителей зла.
Большинство людей привязаны к миру, и каждый чувствует, что нельзя одновременно быть приверженным и миру, и Церкви. Многие интуитивно, даже еще не зная закона Божия, понимают, что, если они станут членами Церкви, то от многого, что есть в миру, им придется отказаться. И поэтому у человека, который только начинает воцерковляться, всегда много вопросов такого рода: что можно, а что нельзя? Он прекрасно чувствует, что в Церкви очень много чего нельзя, а можно совсем немного, и то, что можно, еще очень трудно, оказывается, дается.
То есть с точки зрения человека мирского, жизнь церковная – это жизнь каторжная. Потому что человек мирской не знает той радости, какую дает духовная жизнь и какую ни с какими радостями мирскими нельзя сравнить. Именно поэтому, когда люди вкушают эту радость, они становятся навеки учениками Христовыми и готовы отказаться от всех мирских соблазнов, которые раньше для них представляли ценность.
И вот Христос начал Свою жизнь тем, что испытал злобу. Царь Ирод ополчился на Этого Младенца. Чем ему Христос мог помешать? Родился Царь Иудейский – значит, конкурент его власти. И вот Ирод убил четырнадцать тысяч детей в Вифлееме и его окрестностях. Ради чего? Оказывается, ни ради чего: через четыре года после рождения Христа он умер, то есть власть все равно от него отошла, а царство, которым он владел, было разделено на части и попало под полный протекторат римлян. Убийство тысяч детей оказалось бессмысленным.
Вообще все то зло, которое человек в своей жизни делает, в результате всегда оказывается бессмысленным. Бессмысленно затеваются революции, бессмысленно затеваются войны. В нашей стране ежегодно убивают несколько миллионов детей. Родители рассуждают так: если прикончим ребеночка, нам будет жить полегче. С одним-то трудно, с двумя еще тяжелее, а трое – это совсем непосильная ноша. Значит, нужно одного или двоих родить, а от остальных избавляться. И думают, что от этого они будут лучше жить, меньше на питание тратить, а то ребенок очень много может съесть, и придется уже из холодильника пищу не выбрасывать, как это обычно бывает, а все до конца доедать. Придется старое пальто не выбрасывать, а другому отдать. И у людей возникает такое ощущение, что сейчас все рухнет. Обстоятельства складываются так, что обязательно надо это дитя убить. Ну а какой результат? А результат оказывается нулевой, и лучше никому не стало, потому что на убийстве, на крови ничего хорошего не может быть построено: брак рассыпается, а на детей, которые остались в живых, падает кровь убитых младенцев.
Еще Достоевский заметил, что ценность слезы ребенка гораздо больше всего мирового блага. Однако люди в своем безумии нечто предполагают, планируют, а в результате получается зло. Но мы видим, что у Ирода ничего не получилось. И у сатаны ничего не получилось. И у всех революционеров не получилось. Взять хотя бы Албанию. Страна полного атеизма, где удалось то, что у нас не удалось Емельяну Ярославскому: пятилетку безбожия довести до конца, ликвидировать последнюю сотню храмов. Ну и что? Сейчас этот злой период кончился, и опять начинают открываться церкви и мечети, и люди начинают Богу молиться. То есть зло добра победить не может все равно.
Поэтому в некотором смысле идти по пути зла – это вещь бессмысленная. В Писании так и сказано: это идти «против рожна». Зло может только временно человеку помочь. Можно кого-то с помощью зла заставить делать то, что ты хочешь, и он сделает из страха перед побоями, наказаниями. Но то, что он сделает, будет непрочно, и в другой раз нужно уже большее зло сотворить, чтобы его напугать. И так каждый раз нужно творить все большее и большее зло, все больше и больше наполнять его воображение ужасом.
В детском саду, когда в группе тридцать человек, если воспитатель будет говорить ровным, спокойным голосом, то дети не услышат. Поэтому обычно все воспитатели говорят сильно-сильно повышенным голосом, а если кто-то не послушался и надо его ввести в повиновение, то уже просто орут. И чтобы достигать какого-то более менее приличного состояния всей группы, нужно орать непрестанно. А когда дитя приходит домой и папа и мама ему просто говорят, оно не воспринимает, ему нужен обязательно запредельный крик, чтобы начать включаться и реагировать. Вот так и получается. Вроде бы мама и папа для чего отдают дитятю в сад? Чтобы облегчить себе жизнь. На работе же легче, чем воспитывать собственного ребенка, это понятно каждому, более каторжного труда нет. Но в результате ребенка из детского сада получают такого, которым можно управлять, только крича непрестанно, со вздувшимися венами на шее. И что, какое облегчение? То зло, которое ты наносишь ребенку, отрывая его от дома, к тебе же возвращается, оно на самом деле никуда не делось. И тот труд, который тебе нужно было вложить, тебе придется все равно вложить, только вдвойне и втройне. И так во всем. Поэтому на самом деле, если человек будет поступать по заповедям Христа, все равно окажется, что он в выигрыше, даже в самом пошлом житейском смысле, потому что добро непобедимо.
Но иногда говорят: как же так, вот младенец, вот его убили – ведь над ним явно зло надругалось. Четырнадцать тысяч младенцев полегли. Спрашивается, какая радость этим младенцам и их родителям, что спустя четыре года Ирод умрет? Человек, который не знает Бога, каждый раз задает этот вопрос: как же Бог терпит, что на земле творится столько безобразия? То там зло торжествует, то там. Конечно, если рассматривать так асимметрично, только жизнь внешнюю, мы ничего не поймем. Ведь для Бога нет мертвых, для Бога все живы. Живем мы здесь, на земле, или, покинув тело, наша душа устремилась в мир иной, наше «я», наша личность божественная все равно для Бога одна и та же. Бог же любит не плоть нашу, а нашу бессмертную душу, потому что Он Сам есть Дух. Конечно, не без промысла Божия так бывает, что один человек рано умирает, другой в старости; один тихо в своей постели, а другой в больнице, в тяжелой болезни. Да, смерть младенца трагична. Но Господь для того на землю пришел и Сам завершил Свою жизнь на Кресте, чтобы показать, что иного пути здесь, на земле, просто нет.
Конечно, по логике каждый младенец должен вырасти, завести семью, родить детей, состариться, а потом спокойно умереть. Так было бы для нас более приемлемо. Но с тех пор, как грех вошел в мир, уже началось избиение младенцев. Первым погиб юноша Авель от руки своего родного брата. Убит был совершенно ни за что, из-за одной только зависти. Каина мучила зависть, и он не знал, как с ней бороться. Ведь от чего бывают войны, драки, убийства? От того, что человека мучает какая-то страсть. Вот меня душит гнев против кого-то, и моя душа хочет устранить это мучение. Как это сделать? Мне надо то зло, которое во мне есть, выместить на объекте моей злобы. Так же поступил и Каин: он возненавидел Авеля и убил его и получил некоторое облегчение, потому что теперь уже ненавидеть некого, брат мертв – значит, и гнев ушел. Таким образом он поступил с той страстью, которая душила его. Но на самом деле это поступок совершенно бессмысленный, потому что он имел тяжелые последствия для самого Каина и для его потомков.
А Христос не так говорит. Нужно победить саму страсть, потому что можно без конца сеять зло и этим постоянно удовлетворять свою страсть, но от этого она будет только расти. К примеру, чем больше денег у человека, тем более он жаден. Спрашивается, почему так? Да потому, что он все время удовлетворяет свою страсть. И так и с одеждой, и с едой, и с домами. Редко человек может взять и остановиться, если он по страсти что-то делает. Единственный способ – надо избавиться от самой страсти, а это гораздо труднее. Потому что когда ты удовлетворяешь страсть, ты борешься с кем-то, а когда ты убиваешь страсть, ты борешься с самим собой, а бороться с собой трудно.
Поэтому чтобы стать учеником Христовым, нужно обязательно отвергнуться себя. И учениками Христовыми становятся немногие, потому что это отвержение себя очень трудно. Спать хочется – а надо правило читать. Устал, сегодня выходной день – а надо в храм идти. Кто-то заболел – надо больного навестить. И вот скрепя сердце идешь на рынок, яблочек покупаешь, моешь и несешь: «Ну, дорогой, как ты себя чувствуешь?» Хотя на душе и нет особой к нему любви, но долг христианский велит: больной – надо посетить. Именно надо. А уж когда ушел от него, спускаешься по лестнице, на душе хорошо и чувствуешь, как благодать Божия твоего сердца коснулась.
А завтра опять то же самое: все время приходится делать против того, что хочется. Ведь хочется только лежать или чем-то наслаждаться, развлекаться, разговаривать, интересных людей посещать и все такое внешнее потреблять. А Христос требует, наоборот, все время труда, да еще самого трудного труда – духовного. Вот дитя раздражает, ты устал, а долг христианский велит с ним позаниматься, рядом посадить, почитать книжечку, с ним побеседовать, уложить спать. Хочется ему наподдать изо всех сил, а нет: «Васечка, лежи спокойно, баиньки». Хотя в душе все кипит, потому что не по страсти приходится поступать, и это, конечно, мучение. Но только таким образом можно достичь христианской жизни. Есть два пути: путь зла, который все равно приведет к тупику, который все равно разрушит всю твою жизнь, который искалечит твоих детей, который все приведет в ужас. И есть путь христианский.
Это не значит, что каждый из нас, идя этим путем, обязательно на земле достигнет полной гармонии. Нет, в ту меру, в которую ты потрудишься, жизнь твоя и исполнится всяческой Божественной полноты и упорядочится – но ровно настолько, насколько ты приложил труда. А то, что упустил, обязательно тебе рикошетом, может быть, не прямо сейчас, может быть, через двадцать пять лет, но откликнется. Очень многие мучаются теперь, потому что когда-то неизвестно за кого вышли замуж, так вот, по первому порыву – а потом всю жизнь приходится страдать. И очень часто один какой-то поступок несет ужасающие последствия.
Поэтому если мы хотим быть христианами, нам надо стараться не поступать по страсти. Всегда, когда очень чего-то хочется, надо дать себе возможность хотя бы минутку поразмышлять: с какой целью я в данный момент хочу совершить тот или иной поступок? Делаю ли я это по страсти или это делаю я ради Бога, ради того, чтобы приблизиться к Нему? И даже если этот поступок выглядит очень хорошим, но совершается по страсти, надо знать абсолютно определенно, что он обречен и на неудачу, и на зло в дальнейшем, потому что всякий грех имеет свои последствия. Очень редко бывает, что грех не имеет последствий на земле, а только там, в вечности. Обычно последствия грехов, которые мы совершаем, мы успеваем ощутить уже в течение нашей жизни. Поэтому если с нами происходит какое-то зло, у нас какие-то печальные обстоятельства, какие-то болезни, не надо искать других причин: милиция виновата, школа, соседка мне сделала, что-то там подсыпала. Нет, у нас столько грехов, что нет на земле такой казни, какую можно только изобрести, чтобы нас наказать. Такой просто нет, не существует. Поэтому то, что с нами происходит, и должно происходить.
Очень часто люди пожилые жалуются на свои болезни. И это так странно звучит, потому что сейчас уже все дети болеют, сто процентов, нет здоровых детей. Что же требовать от человека, который должен готовиться к смерти? А он почему-то хочет выздороветь. Но ведь смерть и болезнь – это вещи неизбежные. Надо уметь с этим смиряться, надо уметь это терпеть, надо уметь это превозмогать. Конечно, это не значит, что лечиться – грех, но само лечение тоже есть страдание, просто одно заменяет другое, но страдание неизбежно. И чтобы показать неизбежность страдания для всякого, кто желает взойти на Небо, Христос пришел на землю. Поэтому нам надо все время читать Евангелие, и мы увидим, что наша жизнь по сравнению с той жизнью, которую прожил Христос, наполнена гораздо большими утешениями. Единственная радость, которая у Него была, – это общение с Отцом Небесным. Но Он мог только ночью, отрывая ото сна время, уходить в молитву. Это были единственно отрадные Его часы и минуты, которые Он мог посвятить самому радостному, что было в Его жизни.
Поэтому наша жизнь должна состоять не из поисков земной радости. Еще немножечко, совсем чуть-чуть – и мы начнем болеть и умирать, потому что удел нашей земной жизни – это все-таки болезнь и смерть. Хотя, конечно, хочется что-то на земле сделать, хочется здесь нечто такое устроить, но не это важно, а важно свою душу подготовить к вечности и к встрече с Богом. Потому что когда мы с Богом встретимся вот так лицом к лицу на суде, и когда Он на нас посмотрит Своими кроткими очами, и когда мы вспомним всю нашу жизнь и все то, что Он для нас сделал, как Он нам всегда, словно самый последний слуга, во всем помогал, о чем бы мы Его ни просили, нам будет ужасно стыдно. И чтобы уменьшить этот стыд, нам надо все-таки стараться совершать такие поступки и таким образом жизнь свою проводить, чтобы мысленно соотноситься всегда с Ним: вот то, что я сейчас буду делать, порадует ли это Его или опечалит? И если мы будем так свою жизнь устроять, тогда мы преуспеем на том поприще, которое называется жизнью духовной. Только так, если мы будем все время соотносить свою жизнь с Евангелием. Это единственный путь добра.
Что мы увидим на этом пути? Ничего, кроме злобы. Вся злоба поднебесная будет против избранного нами пути. На нас будут восставать помыслы, нас будут не понимать и ненавидеть родственники, нам будут препятствовать окружающие нас люди, даже стихии земные, и ветер, и буря, и град, и наводнение, и пожары, будут обязательно нам препятствовать, чтобы ввести нас в уныние, чтобы у нас опустились руки, чтобы мы свернули с этого пути. Дьявол обязательно будет устроять всякие соблазны, чтобы мы чем-то в этом мире увлеклись, чтобы мы отвлеклись от этого пути, ушли на другую сторону, вернулись бы к своей прежней жизни.
Да, это все нам придется преодолеть. Поэтому жизнь христианская трудна, но зато она дает то искомое счастье, которое и называется блаженством. Поэтому если мы хотим быть учениками Христовыми, мы будем блаженны. Блаженство это состоит в Богообщении. Если бы грудной младенец мог говорить и у него спросили: «Миленький, что для тебя блаженство?» – он сказал бы: «Когда меня мама берет на ручки и прикладывает к своей груди». А каждый человек есть дитя Божие. И если бы мы действительно носились на руках Господних и припадали к груди матери Церкви, которая питает нас своими благодатными Таинствами, тогда мы бы постепенно ощутили, чтó есть истинное блаженство пребывания в Боге. Помоги нам в этом, Господи. Аминь.
Прот. Димитрий Смирнов
Большинство людей привязаны к миру, и каждый чувствует, что нельзя одновременно быть приверженным и миру, и Церкви. Многие интуитивно, даже еще не зная закона Божия, понимают, что, если они станут членами Церкви, то от многого, что есть в миру, им придется отказаться. И поэтому у человека, который только начинает воцерковляться, всегда много вопросов такого рода: что можно, а что нельзя? Он прекрасно чувствует, что в Церкви очень много чего нельзя, а можно совсем немного, и то, что можно, еще очень трудно, оказывается, дается.
То есть с точки зрения человека мирского, жизнь церковная – это жизнь каторжная. Потому что человек мирской не знает той радости, какую дает духовная жизнь и какую ни с какими радостями мирскими нельзя сравнить. Именно поэтому, когда люди вкушают эту радость, они становятся навеки учениками Христовыми и готовы отказаться от всех мирских соблазнов, которые раньше для них представляли ценность.
И вот Христос начал Свою жизнь тем, что испытал злобу. Царь Ирод ополчился на Этого Младенца. Чем ему Христос мог помешать? Родился Царь Иудейский – значит, конкурент его власти. И вот Ирод убил четырнадцать тысяч детей в Вифлееме и его окрестностях. Ради чего? Оказывается, ни ради чего: через четыре года после рождения Христа он умер, то есть власть все равно от него отошла, а царство, которым он владел, было разделено на части и попало под полный протекторат римлян. Убийство тысяч детей оказалось бессмысленным.
Вообще все то зло, которое человек в своей жизни делает, в результате всегда оказывается бессмысленным. Бессмысленно затеваются революции, бессмысленно затеваются войны. В нашей стране ежегодно убивают несколько миллионов детей. Родители рассуждают так: если прикончим ребеночка, нам будет жить полегче. С одним-то трудно, с двумя еще тяжелее, а трое – это совсем непосильная ноша. Значит, нужно одного или двоих родить, а от остальных избавляться. И думают, что от этого они будут лучше жить, меньше на питание тратить, а то ребенок очень много может съесть, и придется уже из холодильника пищу не выбрасывать, как это обычно бывает, а все до конца доедать. Придется старое пальто не выбрасывать, а другому отдать. И у людей возникает такое ощущение, что сейчас все рухнет. Обстоятельства складываются так, что обязательно надо это дитя убить. Ну а какой результат? А результат оказывается нулевой, и лучше никому не стало, потому что на убийстве, на крови ничего хорошего не может быть построено: брак рассыпается, а на детей, которые остались в живых, падает кровь убитых младенцев.
Еще Достоевский заметил, что ценность слезы ребенка гораздо больше всего мирового блага. Однако люди в своем безумии нечто предполагают, планируют, а в результате получается зло. Но мы видим, что у Ирода ничего не получилось. И у сатаны ничего не получилось. И у всех революционеров не получилось. Взять хотя бы Албанию. Страна полного атеизма, где удалось то, что у нас не удалось Емельяну Ярославскому: пятилетку безбожия довести до конца, ликвидировать последнюю сотню храмов. Ну и что? Сейчас этот злой период кончился, и опять начинают открываться церкви и мечети, и люди начинают Богу молиться. То есть зло добра победить не может все равно.
Поэтому в некотором смысле идти по пути зла – это вещь бессмысленная. В Писании так и сказано: это идти «против рожна». Зло может только временно человеку помочь. Можно кого-то с помощью зла заставить делать то, что ты хочешь, и он сделает из страха перед побоями, наказаниями. Но то, что он сделает, будет непрочно, и в другой раз нужно уже большее зло сотворить, чтобы его напугать. И так каждый раз нужно творить все большее и большее зло, все больше и больше наполнять его воображение ужасом.
В детском саду, когда в группе тридцать человек, если воспитатель будет говорить ровным, спокойным голосом, то дети не услышат. Поэтому обычно все воспитатели говорят сильно-сильно повышенным голосом, а если кто-то не послушался и надо его ввести в повиновение, то уже просто орут. И чтобы достигать какого-то более менее приличного состояния всей группы, нужно орать непрестанно. А когда дитя приходит домой и папа и мама ему просто говорят, оно не воспринимает, ему нужен обязательно запредельный крик, чтобы начать включаться и реагировать. Вот так и получается. Вроде бы мама и папа для чего отдают дитятю в сад? Чтобы облегчить себе жизнь. На работе же легче, чем воспитывать собственного ребенка, это понятно каждому, более каторжного труда нет. Но в результате ребенка из детского сада получают такого, которым можно управлять, только крича непрестанно, со вздувшимися венами на шее. И что, какое облегчение? То зло, которое ты наносишь ребенку, отрывая его от дома, к тебе же возвращается, оно на самом деле никуда не делось. И тот труд, который тебе нужно было вложить, тебе придется все равно вложить, только вдвойне и втройне. И так во всем. Поэтому на самом деле, если человек будет поступать по заповедям Христа, все равно окажется, что он в выигрыше, даже в самом пошлом житейском смысле, потому что добро непобедимо.
Но иногда говорят: как же так, вот младенец, вот его убили – ведь над ним явно зло надругалось. Четырнадцать тысяч младенцев полегли. Спрашивается, какая радость этим младенцам и их родителям, что спустя четыре года Ирод умрет? Человек, который не знает Бога, каждый раз задает этот вопрос: как же Бог терпит, что на земле творится столько безобразия? То там зло торжествует, то там. Конечно, если рассматривать так асимметрично, только жизнь внешнюю, мы ничего не поймем. Ведь для Бога нет мертвых, для Бога все живы. Живем мы здесь, на земле, или, покинув тело, наша душа устремилась в мир иной, наше «я», наша личность божественная все равно для Бога одна и та же. Бог же любит не плоть нашу, а нашу бессмертную душу, потому что Он Сам есть Дух. Конечно, не без промысла Божия так бывает, что один человек рано умирает, другой в старости; один тихо в своей постели, а другой в больнице, в тяжелой болезни. Да, смерть младенца трагична. Но Господь для того на землю пришел и Сам завершил Свою жизнь на Кресте, чтобы показать, что иного пути здесь, на земле, просто нет.
Конечно, по логике каждый младенец должен вырасти, завести семью, родить детей, состариться, а потом спокойно умереть. Так было бы для нас более приемлемо. Но с тех пор, как грех вошел в мир, уже началось избиение младенцев. Первым погиб юноша Авель от руки своего родного брата. Убит был совершенно ни за что, из-за одной только зависти. Каина мучила зависть, и он не знал, как с ней бороться. Ведь от чего бывают войны, драки, убийства? От того, что человека мучает какая-то страсть. Вот меня душит гнев против кого-то, и моя душа хочет устранить это мучение. Как это сделать? Мне надо то зло, которое во мне есть, выместить на объекте моей злобы. Так же поступил и Каин: он возненавидел Авеля и убил его и получил некоторое облегчение, потому что теперь уже ненавидеть некого, брат мертв – значит, и гнев ушел. Таким образом он поступил с той страстью, которая душила его. Но на самом деле это поступок совершенно бессмысленный, потому что он имел тяжелые последствия для самого Каина и для его потомков.
А Христос не так говорит. Нужно победить саму страсть, потому что можно без конца сеять зло и этим постоянно удовлетворять свою страсть, но от этого она будет только расти. К примеру, чем больше денег у человека, тем более он жаден. Спрашивается, почему так? Да потому, что он все время удовлетворяет свою страсть. И так и с одеждой, и с едой, и с домами. Редко человек может взять и остановиться, если он по страсти что-то делает. Единственный способ – надо избавиться от самой страсти, а это гораздо труднее. Потому что когда ты удовлетворяешь страсть, ты борешься с кем-то, а когда ты убиваешь страсть, ты борешься с самим собой, а бороться с собой трудно.
Поэтому чтобы стать учеником Христовым, нужно обязательно отвергнуться себя. И учениками Христовыми становятся немногие, потому что это отвержение себя очень трудно. Спать хочется – а надо правило читать. Устал, сегодня выходной день – а надо в храм идти. Кто-то заболел – надо больного навестить. И вот скрепя сердце идешь на рынок, яблочек покупаешь, моешь и несешь: «Ну, дорогой, как ты себя чувствуешь?» Хотя на душе и нет особой к нему любви, но долг христианский велит: больной – надо посетить. Именно надо. А уж когда ушел от него, спускаешься по лестнице, на душе хорошо и чувствуешь, как благодать Божия твоего сердца коснулась.
А завтра опять то же самое: все время приходится делать против того, что хочется. Ведь хочется только лежать или чем-то наслаждаться, развлекаться, разговаривать, интересных людей посещать и все такое внешнее потреблять. А Христос требует, наоборот, все время труда, да еще самого трудного труда – духовного. Вот дитя раздражает, ты устал, а долг христианский велит с ним позаниматься, рядом посадить, почитать книжечку, с ним побеседовать, уложить спать. Хочется ему наподдать изо всех сил, а нет: «Васечка, лежи спокойно, баиньки». Хотя в душе все кипит, потому что не по страсти приходится поступать, и это, конечно, мучение. Но только таким образом можно достичь христианской жизни. Есть два пути: путь зла, который все равно приведет к тупику, который все равно разрушит всю твою жизнь, который искалечит твоих детей, который все приведет в ужас. И есть путь христианский.
Это не значит, что каждый из нас, идя этим путем, обязательно на земле достигнет полной гармонии. Нет, в ту меру, в которую ты потрудишься, жизнь твоя и исполнится всяческой Божественной полноты и упорядочится – но ровно настолько, насколько ты приложил труда. А то, что упустил, обязательно тебе рикошетом, может быть, не прямо сейчас, может быть, через двадцать пять лет, но откликнется. Очень многие мучаются теперь, потому что когда-то неизвестно за кого вышли замуж, так вот, по первому порыву – а потом всю жизнь приходится страдать. И очень часто один какой-то поступок несет ужасающие последствия.
Поэтому если мы хотим быть христианами, нам надо стараться не поступать по страсти. Всегда, когда очень чего-то хочется, надо дать себе возможность хотя бы минутку поразмышлять: с какой целью я в данный момент хочу совершить тот или иной поступок? Делаю ли я это по страсти или это делаю я ради Бога, ради того, чтобы приблизиться к Нему? И даже если этот поступок выглядит очень хорошим, но совершается по страсти, надо знать абсолютно определенно, что он обречен и на неудачу, и на зло в дальнейшем, потому что всякий грех имеет свои последствия. Очень редко бывает, что грех не имеет последствий на земле, а только там, в вечности. Обычно последствия грехов, которые мы совершаем, мы успеваем ощутить уже в течение нашей жизни. Поэтому если с нами происходит какое-то зло, у нас какие-то печальные обстоятельства, какие-то болезни, не надо искать других причин: милиция виновата, школа, соседка мне сделала, что-то там подсыпала. Нет, у нас столько грехов, что нет на земле такой казни, какую можно только изобрести, чтобы нас наказать. Такой просто нет, не существует. Поэтому то, что с нами происходит, и должно происходить.
Очень часто люди пожилые жалуются на свои болезни. И это так странно звучит, потому что сейчас уже все дети болеют, сто процентов, нет здоровых детей. Что же требовать от человека, который должен готовиться к смерти? А он почему-то хочет выздороветь. Но ведь смерть и болезнь – это вещи неизбежные. Надо уметь с этим смиряться, надо уметь это терпеть, надо уметь это превозмогать. Конечно, это не значит, что лечиться – грех, но само лечение тоже есть страдание, просто одно заменяет другое, но страдание неизбежно. И чтобы показать неизбежность страдания для всякого, кто желает взойти на Небо, Христос пришел на землю. Поэтому нам надо все время читать Евангелие, и мы увидим, что наша жизнь по сравнению с той жизнью, которую прожил Христос, наполнена гораздо большими утешениями. Единственная радость, которая у Него была, – это общение с Отцом Небесным. Но Он мог только ночью, отрывая ото сна время, уходить в молитву. Это были единственно отрадные Его часы и минуты, которые Он мог посвятить самому радостному, что было в Его жизни.
Поэтому наша жизнь должна состоять не из поисков земной радости. Еще немножечко, совсем чуть-чуть – и мы начнем болеть и умирать, потому что удел нашей земной жизни – это все-таки болезнь и смерть. Хотя, конечно, хочется что-то на земле сделать, хочется здесь нечто такое устроить, но не это важно, а важно свою душу подготовить к вечности и к встрече с Богом. Потому что когда мы с Богом встретимся вот так лицом к лицу на суде, и когда Он на нас посмотрит Своими кроткими очами, и когда мы вспомним всю нашу жизнь и все то, что Он для нас сделал, как Он нам всегда, словно самый последний слуга, во всем помогал, о чем бы мы Его ни просили, нам будет ужасно стыдно. И чтобы уменьшить этот стыд, нам надо все-таки стараться совершать такие поступки и таким образом жизнь свою проводить, чтобы мысленно соотноситься всегда с Ним: вот то, что я сейчас буду делать, порадует ли это Его или опечалит? И если мы будем так свою жизнь устроять, тогда мы преуспеем на том поприще, которое называется жизнью духовной. Только так, если мы будем все время соотносить свою жизнь с Евангелием. Это единственный путь добра.
Что мы увидим на этом пути? Ничего, кроме злобы. Вся злоба поднебесная будет против избранного нами пути. На нас будут восставать помыслы, нас будут не понимать и ненавидеть родственники, нам будут препятствовать окружающие нас люди, даже стихии земные, и ветер, и буря, и град, и наводнение, и пожары, будут обязательно нам препятствовать, чтобы ввести нас в уныние, чтобы у нас опустились руки, чтобы мы свернули с этого пути. Дьявол обязательно будет устроять всякие соблазны, чтобы мы чем-то в этом мире увлеклись, чтобы мы отвлеклись от этого пути, ушли на другую сторону, вернулись бы к своей прежней жизни.
Да, это все нам придется преодолеть. Поэтому жизнь христианская трудна, но зато она дает то искомое счастье, которое и называется блаженством. Поэтому если мы хотим быть учениками Христовыми, мы будем блаженны. Блаженство это состоит в Богообщении. Если бы грудной младенец мог говорить и у него спросили: «Миленький, что для тебя блаженство?» – он сказал бы: «Когда меня мама берет на ручки и прикладывает к своей груди». А каждый человек есть дитя Божие. И если бы мы действительно носились на руках Господних и припадали к груди матери Церкви, которая питает нас своими благодатными Таинствами, тогда мы бы постепенно ощутили, чтó есть истинное блаженство пребывания в Боге. Помоги нам в этом, Господи. Аминь.
Прот. Димитрий Смирнов
Следующая публикация
ПРАВОСЛАВНЫЙ КАЛЕНДАРЬ
Комментарии 5