Предыдущая публикация
ПРОПОВЕДЬ ДНЯ
ВОСКРЕСЕНЬЕ
Прот. Василий Михайловский.На Гал.1:11-19.
Неделя двадцатая по Пятидесятнице
Гал. I,11–19
11. Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое,
12. ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа.
13. Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее,
14. и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.
15. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил
16. открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, – я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью,
17. и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск.
18. Потом, спустя три года, ходил я в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать.
19. Другого же из апостолов я не видел никого, кроме Иакова, брата Господня.
Каждое доброе дело непременно имеет какое-нибудь препятствие или толкуется и вкривь и вкось. Где Бог ставит Церковь, там, говорят, и дьявол устрояет себе и своим слугам приют. И чем выше, бескорыстнее доброе дело, тем дьявол злее становится и старается более повредить благотворителю чрез своих слуг. Это мы видим постоянно в жизни, нам современной, в кругу людей, нам близких и знакомых; это же явление заметно и издревле. Вот и сегодня вы слышали несколько стихов из послания св. апостола Павла к галатам. В них св. апостолу Павлу пришлось защищать себя, свою деятельность, ограждать души, колеблющиеся от лжеучителей. Св. апостол Павел, повинуясь голосу свыше, вдалеке от иудейской земли возвещал Христа в Галатии, где большая часть жителей была язычниками. Добродушные люди приняли проповедь Павла, крестились, стали жить по-христиански. Но лишь только Павел, образовав в Галатии христианское общество или Церковь, удалился из пределов Галатии, как туда пришли постоянные враги Павла – крещеные иудеи, которые терпеть не могли Павла за то, что он не предлагал своим ученикам учение Христа с присоединением еще иудейских обрядов, даже с обрезанием. А многие из крещеных иудеев того времени думали, что помимо еврейства никто не спасется, что язычник, если хочет быть христианином, должен сначала перейти в иудейство, а потом уже в христианство. Апостол же Павел, хотя был сам из иудеев, но не так учил. Крещеные иудеи, пришедши к галатам, говорили им, что они не вполне христиане, поскольку обошли еврейский закон, что Павел, их обративший, не настоящий, не первостатейный апостол, что он не так учит, как другие апостолы, обращавшиеся среди евреев. И поэтому враги Павловы предлагали галатам-христианам отпасть от учения Павлова и принять обряды еврейские и то учение, которого держались они, пришельцы. А между тем, эти обряды стесняли совесть и отнимали у галатийцев свободу. Свобода же, христианством просвещенная, есть высшее благо в мире.
Как часто и ныне бывает, что христианин, не вполне усвоивший учение Христово и дух Евангелия, останавливается на простом только обряде богослужения, требует и от других такого же отношения к вере Христовой и даже выражает нелюбовь к христианину, иначе живущему и иначе смотрящему на религию Христову. Такие «старообрядцы» с оттенком злости, а иногда и с изуверством бывают в каждом вероисповедании. Наблюдая за жизнью христиан, мы замечаем, что одна часть людей по преимуществу живет внешностью, обрядами богослужения, постами, богомольями, посещением святых мест по обещаниям, иногда во вред семейным и общественным обязанностям; а другая – дышет преимущественно верою во Христа, возвышенною любовью к Богу и ближнему, благотворительностью, хотя вместе с тем и не оставляет правил Церкви по отношению к священной, православно-обрядовой жизни. Подобает и это творити, и онех не оставляти (Мф. XXIII, 23).
Враги Павловы при обличении галатов руководились не любовью к ним христианскою, а злостью к их учителю, пристрастием к своей узкой, односторонней благовидной жизни. Да и можно ли ожидать от них доброго сочувствия к другим, когда они так зло отзывались о святом человеке?
Ревность этих неумеренных ревнителей по жидовству как плод, хотя и ложных, убеждений, подействовала на галатов. Уже галаты, по выражению апостола несмысленные, готовы были оставить истину евангельскую (Гал. III, 1); они по иудейскому закону, растолкованному лжеучителями, уже начали до мелочности наблюдать особенности известных дней, месяцев, какие дни тяжелые, какие легкие, и проводили известные часы в эти дни с особенною тщательностью в обрядах, в праздности, как у нас иные «понедельничают» и постятся в этот день, в праздности проводят некоторые пятницы, без пользы для души, осуждая других, ссорясь с ними, а в то же время думают, что они этими понедельниками и пятницами особенно угождают Богу. На беду для их совести у таких суеверных людей имеются книжки, ценимые ими выше Евангелия и здравого смысла. Попробуйте иных разуверить в ложности этих жалких книжек и вы встретите в них такую же ревность к своему заблуждению, какую в свое время проявляли в Галатии крещеные, но не вполне просвещенные христианством евреи.
А лжеучение прелестью новизны, подобно заразе, исподтишка, незаметно привлекло сочувствие к себе и в галатийцах. Апостол узнал об этом, находясь вдалеке от Галатии, именно в Ефесе. Что же он делает? Он шлет туда собственноручное письмо; в нем он выражает свою скорбь по поводу неблагоприятных слухов о легковерии галатийцев; в нем он был вынужден защищать свое учение, свои права, доказывать или указывать на свое равенство с другими апостолами, обличать узость взгляда в иудействующих христианах; и в этом же письме он с любовью вразумляет заблуждающихся галатийцев, называя их братьями.
Он говорит в прочтенной ныне его речи:
(гл. I, ст. 11) Возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое,
(ст. 12) ибо и я принял его и научился не от человека, например от апостолов Петра или Иакова, но через откровение Иисуса Христа. Следовательно, и я такой же апостол, как и прочие апостолы. Хотя я не был учеником Христа во время Его земной жизни, но Христос просветил и мне очи, открыл мне чудесным образом всю волю Свою. Мое обращение ко Христу, как бы так говорит Павел, есть, действительно, чудо.
Кто бы мог подумать, чтобы я – заклятый враг христиан, горячий защитник жидовства, готовый всех противников моего убеждения истребить, чтобы я в минуты моей самой злостной решимости истребить всех христиан сделался сам христианином, и мало того, что христианином – апостолом Христовым, страдальцем за Него, узником, в поношении у людей, отверженным своими родными?
Ст. 13. Вы слышали (хотя и вдалеке живете) о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее,
(ст. 14) и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий.
А что слышно было галатийцам и известно нам о жизни Павла в иудействе? Известно, что он происходил из фарисейской семьи, пользовался по рождению высоким, почетным правом римского гражданина. Воспитывался, обучался он с прямою целью быть фарисеем, законоучителем в народе. Но у евреев среди самых серьезных наук непременно обучали в школах и ремеслам, необходимым как средства к жизни и для развития труда и знания. У евреев была поговорка, что «кто не обучает сына своего какому-либо ремеслу или искусству, тот учит его воровать». Какая умная и верная поговорка! Она взята из опытов жизни. И счастлив тот народ, то государство, в котором все и каждый заботятся не только об обучении грамоте, об умственном образовании, но стараются и об одновременном развитии ремесел и искусств, и промышленности. В том государстве меньше бывает дармоедов, меньше праздношатающихся, не знающих и не имеющих возможности, куда приложить свои руки и все свои силы телесные, не обученные ремеслу или искусству. Потеряет место человек, занимавшийся письмоводством; средств к жизни нет, ремесла не знает, сельским хозяйством не занимался – и вот бедняк должен проживать, пробавляться Христовым именем. Жаль таких!..
Савл был обучен делать палатки, войлок, полости из шерсти коз и козлов. Это ремесло ему пригодилось и в христианстве. Он им сам себя кормил и своих спутников, работая иногда по целым суткам.
Савл получил от Бога отличные способности. Оттого в школе у знаменитого учителя, фарисея Гамалиила, он превосходил ученьем всех своих товарищей. Имея от природы доброе сердце, Савл, несмотря на свои молодые лета, в которые обыкновенно любят более познавать и даже рассеиваться, чем исполнять познанное, старался вести жизнь безукоризненную (2Тим. I, 3). От природы горячий и решительный, он был фарисеем строгого направления и сильным ревнителем о законе отцов (Гал. I, 13–14). И он действовал так по совести, с полным убеждением, что он этим угождает Богу.
С этим чувством он и восстал против новых учителей христианских, которые осуждали фарисеев, их лицемерие, ханжество, их пагубное влияние на народ. Он поставил задачею жизни истребить новую секту, т. е. христиан, враждебную фарисейству. Он помогал другим убивать христиан в Иерусалиме; а потом и сам по себе взялся забирать христиан в разных местах и доставлять их в Иерусалим на смертный приговор. В Иерусалиме он вторгался в дома, вытаскивал оттуда мужчин и женщин, отдавал их под суд и заключал в темницу (Деян. VIII, 3–4; XXII, 4). Мало того, дыша угрозами и убийством на учеников Господних, Савл получил полномочие от еврейских властей захватывать христиан на севере за Палестиною, в Дамаске, и приводить в Иерусалим.
Он уже и пошел в Дамаск. Но человек предполагает, а Бог располагает. На пути, невдалеке от Дамаска, Савл (или Павел) был вразумлен чудным светом и голосом с неба – и в Дамаске он стал христианином. Тогда-то все его прекрасные способности, обширное и основательное образование, его природная ревность и пылкость получили вполне благотворное служение и назначение на пользу Евангелия и Церкви Христовой.
Вспоминая этот чудный переворот в себе, свое обращение из врага в друга христиан, из гонителя Христовой веры в усерднейшего проповедника ее, апостол Павел говорит галатам:
(ст. 15) когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею,
(ст. 16) благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, – я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью.
Здесь апостол выражает следующие мысли: 1) что он у всеведущего Бога был еще прежде рождения назначен в провозвестники Его воли именно язычникам, хотя это служение было дано ему не в самую раннюю пору его жизни; 2) что Сам Бог открыл ему Свою волю именно по Своей неизреченной милости, а не по каким-либо личным заслугам Павла; и что 3) после научения Самим Господом Павлу излишни были наставления от людей.
Для нашего назидания обратим внимание на предызбрание человека еще от рождения к известной деятельности. Не стесняется ли этим наша личная свобода? И не уменьшается ли от этого наша ответственность за наши поступки? Потому что, дескать, известная наша обстановка предопределена, предвидена Богом; а чему быть, того не миновать. На это нужно сказать, что Бог, как Существо всезнающее и всевидящее, конечно знает, как всякий человек будет вести жизнь, в каких обстоятельствах он будет находиться. Зная это, Бог и дает человеку такие или иные способности, достаточные для достижения добрых целей, как например, Павлу даны были отличные способности. Но от самого человека, его развитости и воспитания зависит при данных способностях, среди известных обстоятельств сохранить свое человеческое и христианское достоинство, не пасть духом, не уступить соблазну, например при виде вина и пьянства других. От его же воли зависит грешить, пользоваться всяким случаем удовлетворять своим развитым, приобретенным страстям. Бог всеблагий, всеведущий и премудрый не виновен в наших слабостях, так как каждый человек при данных ему силах и способностях может же быть и добрым, и праведным человеком. Господь никого из нас не лишил Своего образа, но предоставил нашей воле уподобляться более и более Ему. Павел понял вовремя призвавший его голос и смирился; оттого и благодать получил от Бога, стал избранным Его сосудом и на всю остальную жизнь назначен был возвещать веру Христову пред народами и царями языческими, и сынами израилевыми (Деян. IX, 15). Это он и старался исполнять в точности (Гал. II, 10).
Скажут, быть может, отчего же Бог, избравший Савла еще прежде его рождения в проповедники истины и зная, что Савл будет гнать верующих, не сделал таким его в первые годы жизни Савловой, а попустил ему несколько времени гнать, тиранить христиан? Тогда не была бы пролита кровь христиан в Иерусалиме, не бежали бы они от своих домов и хозяйств в места уединенные, дальние. Да и Савл был бы чище, безупречнее в жизни. Отчего? А оттого, во-первых, что премилосердный Бог, давши человеку однажды свободную волю – это величайшее благо, не хотел отнять у него свободы или стеснить ее. Во-вторых, за недостатком, отнятием свободы каждое доброе действие теряет нравственную цену и достоинство. Не велика заслуга, если вор, например, сидящий в тюрьме, не ворует; не добродетель и достоинство, если обычный пьяница, засаженный в арестантскую, проспавшись, не пьян, не пьет, потому что выпить не дают. Поэтому-то Господь попустил Савлу творить, что он хочет. И уж если Савл образумился и обратился к Богу, то в этом обращении он выказал величие своей души, силу воли и разума. Оттого обращение его есть величайший подвиг и заслуга Савла. А с другой стороны, Господь потому не сделал Савла апостолом измлада, что хотел явить дивное богатство милости Своей к такому жестокому и решительному, и с известным убеждением человеку и чтобы совершить великое чудо в обращении главного гонителя. В-третьих, для того, чтобы среди самых христиан явить миру искуснейших, предоставить им венцы страдальческие и мученические и чрез рассеяние их ускорить естественным путем распространение веры во Христа. Таким образом, обращение Павла, не вынужденное и притом в зрелом его возрасте, служило и служит к славе всеблагого Бога, к чести самого Павла и на пользу христианам. Дивны дела Господни! Он все премудро устрояет к лучшему.
По решении этого вопроса размышляйте и о том, отчего Бог, зная, что Адам согрешит, не предупредил его грехопадения, не сотворил его неспособным ко греху? Оттого, что тогда человек был бы не существом свободным, а машиною. Во-вторых, оттого, что Бог знал от вечности, что Адам падет; но Он знал, что Он и искупит человечество чрез крестную смерть Своего Единородного Сына, и чрез то в искуплении человека явит большую Свою милость к нему, чем какая зрится в сотворении его.
Ст. 17. Я, говорит апостол, по крещении не пошел в Иерусалим для совета и научения к предшествовавшим мне апостолам. И это он сказал не к унижению апостолов и не в похвалу себе, но сказал сие, охраняя везде безопасность Евангелия. Поскольку развращающие Церковь говорили, что нужно следовать тем апостолам, которые не запрещают соблюдение некоторых иудейских обычаев, а не Павлу, то апостол необходимо должен был и со всею силою восстать против пущенной молвы, не думая говорить что-либо худое об апостолах, но желая низложить несправедливость возносящихся. «Человек, Богом просвещенный, должен не учиться у людей, а учить людей». Так и поступил Павел.
Он по крещении своем пошел в Аравию, т. е. в пограничную часть, вероятно, в соседнюю с Дамаском местность, которая ныне называется Сирийскою пустынею. Зачем он пошел в пустыни Аравийские и, как видно, прожил там немало времени? По мнению одних, он старался занять страны невозделанные и остававшиеся в диком состоянии. Но для этого дела он был избран нарочито Духом Святым, торжественно отделен и отпущен с молитвами всей Антиохийской Церкви спустя семь лет по обращении его ко Христу (Деян. XIII, 1–3). Итак, зачем же пошел Павел в Аравию и жил там? Зачем? А зачем все великие религиозные деятели мира пред выступлением на свое дело и во время своей деятельности любили удаляться в пустыни, в уединение, в горы, там проводили немало времени? Зачем Илия пророк любил уединяться в горы и к источникам, мало посещаемым? Зачем Иоанн Предтеча всю жизнь до 30 лет провел в пустыне и питался скудною пищею, прежде чем выступил на проповедь? Не затем ли, чтобы в стороне от треволнений житейских, от столкновений с людьми и с окружающими в мире разнородными соблазнами, в тиши уединения обсудить свое прошлое, испытать свою душу в борьбе с ее страстями и слабостями, чтобы настроить, укрепить, так сказать, закалить ее на предстоящую общественную жизнь? Не затем ли, чтобы в уединении удобнее беседовать с Богом и получить большие силы от Него для дела, назначенного Им? Не затем ли и Павел, этот гонитель христиан, умнейший человек от природы, взысканный благодатию Божиею, удалился в Аравийскую степь, чтобы обсудить свою прошлую, неразумно ревностную деятельность, оплакать свои жестокости и с покаянною душою отдать себя в волю Господа Бога, уже поборовши свои слабости? Там в пустыне постом и молитвою Павел преобразовывал себя при благодати Божией, да не како иным проповедуя, сам исключим будет. «Пустыня, – по слову св. Златоуста, – матерь безмолвия, покой и пристань, укрывающая нас от всякой тревоги».
Ст. 17. Из Аравии св. Павел возвратился в Дамаск. В Дамаске, где он с яростью думал истребить христиан, уже укрепившийся в новой вере, стал с ревностью проповедовать иудеям о распятом Христе как их Мессии, Спасителе обетованном. Можете себе представить, как разозлились на него все евреи, возлагавшие на него большие надежды. Они замыслили его убить, восстановили против него наместника Арефы, царя Аравийского, так что наместник поставил стражу у ворот города с целью схватить Павла. Но не суждено было. Верные христиане спасли жизнь Павла, который только что предназначался к самому высокому служению и так же далек был от неразумного презрения жизни, как и от страха смерти. Они ночью в корзине спустили его чрез какое-то отверстие в стене, вероятно, чрез окно дома, пристроенного к городской стене. Павел оттуда пошел в Иерусалим.
Вот в это-то время Павел в первый раз явился простым христианином, еще не апостолом в Иерусалим, как он и сам говорит:
(ст. 18) потом же спустя три года ходил я в Иерусалим видеться с Петром, т. е. лично познакомиться с апостолом Петром, почтить его своим посещением, засвидетельствовать ему свое постоянное уважение. Там он хотел войти в дружеские, братские отношения к христианам, но те с самого начала чуждались, боялись его, не веря, что он уже ученик Христов (Деян. IX, 26). Спутник Павлов Варнава, известный и уважаемый в Иерусалиме христианин, уверил и успокоил иерусалимских христиан в том, что Павла Бог избрал в орудие Себе и что Павел уже с успехом проповедовал Христа в Дамаске.
Павел пробыл у апостола Петра в Иерусалиме дней пятнадцать до тех пор, пока заговор некрещеных евреев против него не заставил его удалиться из Иерусалима (Деян. IX, 29).
Ст. 19. В это время Павел не видел в Иерусалиме никого другого из апостолов, кроме Иакова, брата Господня. Видел он Иакова, но не учился у него ничему.
Что же, в кратких словах, извлечем мы назидательного из немногих, но много содержащих слов св. апостола Павла, ныне прочтенных на Божественной литургии?
1. Нужно при совершении нами добрых дел приготовить душу свою во искушение, т. е. ожидать ложной, дурной молвы, злобы от людей, неблагодарности. Не обращайте внимания на все это, не падайте духом, продолжайте честно исправлять свои обязанности. Правда возьмет свое.
2. Но, с другой стороны, не следует малодушно, по ложному смирению и уступать врагам, молчать при вздоре, ими на нас возводимом. Человеческое и христианское наше достоинство уполномочивает нас защищать нашу честь, наши права. Лучше имя доброе, чем богатство многое. И апостол Павел при своем глубоком смирении вынужден был защищать свое апостольское служение. Он говорит однажды: лучше мне умереть, чем допустить, чтобы кто-нибудь похвалу мою, мое честное имя упразднил, унизил, опозорил (1Кор. IX, 15). А как часто на грех себе мы отмалчиваемся в те минуты, когда в глаза порицают нас, наше Православие, нашу святыню сердца, наше народное чувство или честь наших родителей и нашей семьи! Есть время молчать, и есть время глаголати.
3. Все апостолы, значит, равны между собою.
4. Не нужно сохранять убеждение о дурных свойствах человека навсегда. Человек может перемениться к лучшему. Павел из врага Христова стал другом Христу.
5. Нелишне христианам иметь уединенную молитву или вообще уединение, отрешенность от окружающей среды для блага своей души. Небезызвестно, что в уединенных занятиях спокойнее рассуждать самому с собою, тогда мысль за мыслью плавно стремится к обсуждаемому предмету. Самонаблюдение над своими свойствами и слабостями при уединении лучше, молитва возвышеннее.
Вот, братия, что на первый раз можно нам запомнить для жизни из краткого чтения слов апостольских на сегодняшней Божественной литургии.
Часть 37Часть 39
Источник: Объяснение апостольских чтений на литургии во все воскресные дни года / Протоиер. о. Василий Михайловский. - М. : Изд-во Сретен. монастыря, 1998. - 477 с.
Следующая публикация
Нет комментариев