Предыдущая публикация
Архимандрит Рафаил Карелин
ПРОДОЛЖЕНИЕ…
Отец Савва имел особое молитвенное усердие к Пресвятой Богородице и святителю Николаю Мирликийскому. И сам он своим духовным обликом напоминал мне святителя Николая. Не случайно его мирское имя было Николай. В чем выражалось это сходство? Я думаю, во всецелой любви к Богу и в жертвенной самоотдаче людям. Отец Савва обладал редкой способностью, которая достигается немногими посредством особой внутренней аскезы: быть одновременно с Богом и людьми; с Богом — предстоя Ему в своем сердце, и с людьми — разделяя их скорби и заботы. Думая об отце Савве, я вспоминал апостола Петра, который, не утопая, шел ко Христу по бурным волнам Галилейского моря, и мне казалось, что отца Савву над бушующим житейским морем держат невидимые крылья веры.
Он ограждал себя от мира не стенами затвора, а непрестанной внутренней молитвой, словно все силы своей души он стянул в сердце, как лучи в одну точку. Этим световым центром его жизни было имя Иисуса Христа. Отец Савва видел мир через свет внутренней молитвы; он хранил себя от страстей огнем молитвы; его слова были напоены силой молитвы. Я встречался с великими старцами, но лишь у немногих видел такую внутреннюю независимость от мира и свободу от ига его условностей, какую имел отец Савва. Я даже дерзну сказать, что не встречал человека, кроме нескольких юродивых, который был бы так свободен от душевной тирании мира и от притязаний на свободу во Христе со стороны «князей» этого мира. Он служил людям, но не давал им господствовать над собой. Он был подобен пламени, которое освещало и согревало людей, но могло также обжечь тех, кто захотел бы к нему дотронуться.
Отец Савва не раз повторял слова преподобного Пимена Великого: «Чтобы иметь мир в душе, находись в своем чине». Церковь, семья, служба — все это структуры, где человек должен найти себя и определить свое место. Отец Савва не одобрял тех игуменов и игумений, которые из-за ложного смирения боятся проявить свою власть: от этого происходят нестроения в монастырской жизни. Он также считал, что духовному отцу не должно под предлогом милосердия «распускать» своих чад и самому становиться послушником у них. Он приводил слова преподобного Иоанна Лествичника о том, что монах, умирая, будет проклинать своего излишне снисходительного духовника.
Однажды я сказал отцу Савве, что не имею духовных чад, и думал, что он одобрит это. Но он строго сказал мне, что я, отказывая людям в совете и общении, от этого преподобным Антонием не стану, и что это порождение не смирения, а лености, что я горжусь тем, чего священник должен стыдиться. Но тут же добавил, что надо уметь руководить духовными чадами и, скрывая любовь, проявлять к ним разумную строгость. Он сказал, что для решения духовных вопросов достаточно нескольких минут и нельзя позволять людям распоряжаться временем духовника, что для правильного руководства надо встречаться с человеком редко и на короткое время, объясняя ему это, например, так: «У меня есть для тебя пять минут, уложись в это время, ты не один»; или же можно сказать человеку, чтобы он написал исповедь или вопросы на бумаге —не более одной страницы. Исключение отец Савва делал для тех, кто приезжал издалека. Очень часто он, не отвечая на вопросы, говорил: «Я помолюсь о тебе». И, как правило, человек получал ответ через тех, от кого не ожидал.
Отец Савва, беседуя с людьми, не только отвечал на их вопросы, но одновременно, и главным образом, молился за них. Он говорил, что встреча с духовным отцом должна быть для человека событием, а не обыденностью; что ни одно слово духовного отца, даже сказанное в шутку, нельзя пропускать без внимания. Он говорил, что некоторые духовные чада за три минуты пребывания с ним получают больше, чем другие за неделю.
Я как-то спросил у него: «Какая страсть самая опасная и какой грех самый губительный?». Он ответил: «Трусость и боязливость. Такой человек живет всегда двойственной, ложной жизнью, он не может довести доброго дела до конца, всегда хитрит и как бы лавирует между людьми.
У боязливого кривая душа; если он не поборет в себе эту страсть, то неожиданно для себя под действием страха может стать отступником и предателем». Когда я спросил: «А как преодолеть эту страсть?» — он ответил: «Преодолевай ее в малом; не надейся на людей, в том числе на себя, а уповай на Бога. Страх перед Богом уничтожает другой страх». Затем сказал: «Молись Божией Матери. Она — наша Взбранная Воевода».
Продолжение следует…
Архимандрит Рафаил (Карелин),
из книги «ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ».
Следующая публикация
Нет комментариев