Предыдущая публикация
СКАЗ «БРАТЬЯ КАЛИННИКОВЫ»
«Сказ - это недостоверное свидетельство».
П.П. Бажов
Давным-давно, может, в древней Вологде на посаде или еще где, жили братья Калинниковы. Семья большая, справная: четыре брата с женами и детьми, большими и малыми. Друг за дружку держались, соль варили-продавали. Но как-то в одночасье не заладилось дело. В сильнейшем пожаре сгорел промысел. Судьба ль виновата, лихие люди - поди узнай. С божьей помощью восстановились. Правда, задолжали, кому не след. За долги первую соль отдать пришлось, потом еще и еще - никак не выправятся.
В ту пору появился в их посаде мужичок один, с виду неказистый: сапоги каши просят, впалое брюхо едва рубахой прикрыто, бороденка комом. Егоршей звать. Привечали его посадские, подкармливали и слушали рассказы о далеких землях, куда хаживал он с ватагами новгородских молодцов.
- Рыбы, птицы там-от видимо-невидимо! Зверья всякого - голыми руками бери! Камни самоцветные, слышь, под ногой лежат - ступить некуда! А с-под земли ключи соленые бьют...
Слушателей разбирало любопытство:
- Где ж земля такая да как сыскать ее?
- Далеконько, братцы, за глухими чащобами. Прозывается та земля Пермь Великая. В лесах там-от кое-где пермяки живут, остяки да вогуличи - лесной народ. Да все более места безлюдные. Труден путь туда - по рекам, по волокам. Но уж, коль дойдешь, богатство само в руки ложится!
Задумывались братья. В рассказах Егорши занимало их одно - ключи соленые. Расспрашивали подробнее, что да как, много ль их там, ключей, какой крепости рассол, да сильно ли бьет иль тихонько бежит. Мужичок в запале преувеличивал: крепкие, мол, - ажно скулы сводит от солености; одни сильно бьют - ключи, однако, другие едва заметно - те особливо соленые; а и немало их - почитай, на каждом шагу. От таких слов загорались глаза солеваров - всякому захочется рассолу крепкого да побольше. Хоть и понимали братья, что не все в рассказах Егорши правда, но ведь и вполовину - эко богатство!
Уходил прочь рассказчик, а у братьев только и мыслей, что о далеких землях. Рассуждали долго, прикидывали, обдумывали да вдруг решились: по весне собрались двинуться к земле с солеными ключами. Зиму сухари сушили, одежду справляли, железо да инструмент готовили. Отговаривали их жены: куда, мол, от дела налаженного уходить, почто судьбу испытывать? Но взыграла кровь у мужичков, азарт появился - с нетерпением ждали весны.
Чуть только снег сошел, реки вскрылись, отправились братья, помолясь. Егоршу проводником сговорили. По рекам, по лесным волокам, по топям болотным пробирались они в землю незнаемую. Охотой кормились, рыбной ловлей. По ночам у костра вспоминали оставленных дома. Щемило сердце: как они там, все ли ладно у них?
А за младшим братом жена сама увязалась: детей-то у них нет, не с чего ей вековать одной, дожидаясь возвращения мужа. Хоть и не бабье это дело - по лесам пробираться, новый промысел заводить, но пожаловаться на нее братья не могли. Выносливой и отважной оказалась баба: наравне с мужиками несла поклажу, волокла лодку. Одни глаза остались, но ни слезинки не сверкнуло в них за долгую трудную дорогу.
Добрались, наконец, до мест, о которых Егорша рассказывал, до Великой до Перми. Огляделись: леса необозримые. Зверья, и вправду, много, а каменьев самоцветных не видать, и соленых ключей покуда не встретилось. Все ручьи перепробовали братья - вода пресная. Пристали к Егорше: тут ли иль подале где? Место, может, забыл-утаил?
Тот оправдывался: за давностью лет запамятовал. Тут-от, вроде, соленые ключи были? Может, в землю ушли, иссякли? А то и впрямь не добрели до них маленько, места глухие, леса да реки схожие - мудрено все досконально запомнить. И спросить некого - не встретилось им покуда ни единой живой души. Приглядывался Егорша к деревьям, искал на них старые затеси, забирался на верхушки, оглядывал окрестности. Спускался, чесал в затылке и направлялся дальше в полуденную сторону.
Двигались на юг, обходя большие болота. Снова пробовали попадавшиеся в изобилии ручьи - и снова не то. С каждым днем тяжелело на душе братьев. Сомнение родилось: не бросить ли затею? Домой вернуться, наняться в работные на чужие варницы, а там, глядишь, и сами выправятся. Гнали они едучие мысли, а те снова всплывали, будто нашептывал кто.
Уж осень скоро - от земли холодом тянет, а все никуда не пристали. И не судьба, видать, им новый промысел в дальней земле завести. Выдумал, поди, Егорша в стремлении потешить привечавших его хозяев. А они-то, дурни, поверили, с места насиженного сорвались в глушь неведомую. Пока смутно, молча, но каждый из братьев подумывал о возвращении.
И вот, когда совсем уже отчаялись, нашлись-таки ручьи соленые. И то - спасибо братниной жене. На очередном привале у неглубокой речки вздумалось ей побродить окрест. Мужики вслед ворчали: «Неужто не устала? Двужильная…»
Не отвечая, побрела она по крутому берегу, ища пологое место. Далеконько ушла, пока смогла, наконец, к воде спуститься. Отогнала желтые листья, зачерпнула пригоршню, ополоснула лицо. Огляделась, заметила в пожухлой траве ручеек и по привычке воду в нем попробовала да от неожиданности плюнула: соленая. «Соленая!» - с радостным воплем побежала она к своим.
Миновало время. С того раза, когда старший брат, указав корявым пальцем в землю, утвердил: «тута жить будем», прошел год. Наперво раскопали ручеек на глубину, чтоб рассол копить. В яме укрепили колодезный сруб, возле сладили столб с воротом - рассол подымать. До зимы успели небольшую варницу соорудить, кузницу поставить да малый цырен склепать из железных полиц, что с собою из дому принесли. Долго ли, скоро ли, наконец, помолясь, варить начали. Рассол, что из колодца черпали, сперва вымораживали, после варили, остаток сушили. Добрая соль выходила, белая да мягкая. Не обманулись, стало быть, в своем стремлении - не зря дом покинули.
Не раз наведывались к ним местные охотники-пермяки. Поначалу недоверчиво приглядывались к пришлым: с миром ли явились да чего замыслили? Убедившись в добрых намерениях поселенцев, оставались на их промысле погостить. Были среди них и такие, что понимали русский язык и могли выступать толмачами. Узнав о цели работ, пермяки рассказывали, будто древние люди в здешних местах тоже соль добывали: камни раскаленные бросали в рассол и с тех камней прикипевшую соль соскабливали. И соль та была дорогущая - по многу белок за кисет отдавали. Потому как соленые мясо и рыба обретали новые свойства: их можно было оставлять на долгое хранение, не боясь, что испортятся. И раны солью той лечили, чтоб не гноились. И в других делах сей белый порошок - знатное подспорье.
Охотники пробовали первую вываренную соль, важно кивали головами и предлагали за нее шкурки белок и куниц. Так появились у нового промысла покупатели. После повелось: со всей округи, из ближних и дальних мест, инородцы потянулись за солью. Расплачивались они пушниной, приносили и оставшееся от древних людей и невесть где хранившееся серебро.
Постепенно разведали братья округу - надо знать, где поселились да куда семьи привезти. Оказалось: южнее, в дне пути, тоже соленые ключи бьют, даже большей крепости, чем у них. Но с места обжитого покуда сниматься не стали, как ни уговаривал меньшой брат, нашедший те ключи.
Еще время прошло. Прочно утвердились братья на новом месте. Промысел свой Усольем Боровым назвали, а речку - Боровою, потому как кругом рос глухой еловый бор. Старшие братья семьи свои перевезли - баб с ребятишками, скоро новых народили. Средний брат домой вернулся старый промысел восстанавливать - не по душе ему пришлись дикие земли. А в Усолье Боровое прибыли новые поселенцы: Русь большая, везде пытливые да непоседливые есть. Всех тут принимали, всем дело нашлось. Еще колодцы поставили, варницы завели.
Тридцать лет миновало с тех пор, как братья соляные ключи распробовали. Одряхлели старшие, остепенился меньшой. Не покидала его мысль о южных ключах, что нашел когда-то и к которым не раз наведывался. Глядя на своих выросших детей, стал он подумывать о собственном промысле. И однажды всем семейством перебрался меньшой брат на новое место. Кое-кто из поселенцев за ним последовал. Поставили колодцы, построили варницы, тоже соль варить стали.
Рассолы у тех ключей, впрямь, оказались крепче и соли давали больше. Видя такой прибыток, и старший брат к меньшому перебрался. На Боровой остался средний брат. Но не было меж ними недовольства, и поддерживали братья друг друга по-прежнему, а в трудную минуту спешили на помощь. Соляные караваны на Русь отправляли вместе и торговали солью-пермянкой сообща, с нового и со старого промысла. Вместе и богатели.
Новый промысел Усольем Камским назвали, по близости к реке Каме. А речушку, на берегу которой промысел находился, нарекли Усолкой. И сто, и двести, и больше лет на Усолке соль варили - уже правнуки правнуков первых солеваров. И город большой да знатный из малого промысла вырос - Соль Камская.
А все с братьев Калинниковых началось.
Вот и весь сказ. То ли было, то ли не было? Недостоверное свидетельство…
Автор: Нэлли Савенкова.
#Соликамск
Следующая публикация
Комментарии 1