Предыдущая публикация
Я тут давеча скумбрию купила — горячего копчения.
Просто отличную скумбрию — спина во! брюхо во! Вся от жира аж лоснится и всеми оттенками золота переливается! И лицо такое интеллигентное.
Запихала ее в дальний угол холодильника и стала ждать ночи. Потому что у меня в семье сплошь одни эстеты с тончайшим обонянием. В кого ни плюнь — точно в эстета попадешь. И запах копченой скумбрии не просто их оскорбляет, а причиняет прямо-таки немыслимые страдания. Один из страдальцев «Парламент» курит, второй лук грызет, словно яблоки, чисто буратина какая-то, третья пюре из брокколи на десерт очень уважает, а четвертое, вислоушище окаянное, «Ориджен тундра кэт» жрет, от запаха которого натурально обои от стен отклеиваются и герань на окнах вянет. Да моя скумбрия по сравнению с этим — просто горный эдельвейс, распускающийся в альпийских лугах майским утром. Хотя, я не знаю, если честно, чем там эдельвейс пахнет — как-то не доводилось понюхать. Но, думаю, все же лучше, чем «Парламент» с брокколи.
В общем, дождалась я, пока эта компания спать уляжется, закрыла в кухне дверь, открыла окно, вытащила свою скумбрию, распотрошила и быстро-быстро ее лопаю, облизывая пальцы, то и дело прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. А то мало ли. Узнают супруг и наследники — со свету сживут ведь.
А скумбрия-то — она не только нежнейшее жирное розовое ароматное мясо, она еще и здоровенная башка, и скелетище с кучей костей, и целая пригоршня кишок. Но я, как бы скумбрию ни любила, башку с кишками съесть все равно не рискну. И в унитаз их тоже фиг смоешь: застрянут же. Ладно, думаю я, вытаскивая бутылку хлорки, сейчас вот руки вымою, рот прополощу и вынесу потроха на мусорку. Темно там, конечно, холодно, скользко, страшно. А что делать? Авось не сожрут меня кошмарные ночные твари. И делаю для храбрости большой глоток хлорки.
Ну и да, во дворе все так, как я и ожидала: фонари не горят — управляющая компания электричество экономит. Под ногами лед такой, что ледовая арена ЦСКА от зависти провалилась бы — песок наша управляющая компания тоже экономит. В темноте между деревьев тени какие-то непонятные мечутся. Вдалеке на болотах что-то воет тоскливо — хорошо, если волки, а не что похуже. Ветер снежную крошку в лицо пригоршнями швыряет. Красота, короче. И посреди этой красоты стою я, прижав к груди пакет с рыбьими кишками, и набираюсь храбрости добежать до мусорных контейнеров.
Эх, думаю, понеслась слепая в щавель! И понеслась. Ветер попутный как раз оказался, так что доехала я быстро. За спиной что-то взвыло разочарованно и убралось за деревья, видимо, решив на обратном пути меня подкараулить.
Подхожу к контейнерам — мать честная. Оттуда ноги торчат. То есть, ноги, конечно, торчали из задницы, но вот уж она-то — из контейнера. Ааатлично, думаю я. И что делать теперь?
У нас, конечно, иногда можно какую-нибудь часть тела отдельно от владельца найти. Я как-то на городской помойке протез ноги до колена в хорошем состоянии нашла. Братец — челюсть вставную, аж целых два раза, и оба раза нижнюю. Подружка моя — искусственный глаз, тоже почти новый. Ну а уж зубы, хоть натуральные, хоть металлокерамику, хоть даже и золотые, в Новый Год у городской горки можно прямо горстями собирать.
Но так-то у нас город тихий и спокойный. По полчеловека в помойку точно никто не выкидывает. Блин, думаю, как быть-то. В полицию звонить надо. А в свете недавних событий мне б лучше с половинками тушек не попадаться — не докажу ведь, что это не я ее так. С другой стороны, бросить ее вот так в мусорке тоже нельзя. Короче, совесть и гражданский долг подсказывают мне набирать 112, а здравый смысл — бежать домой, не оглядываясь, можно даже с последним пристанищем бедной скумбрии.
И тут задница говорит мне человеческим голосом: «Эй, слышь, ты это, помоги вылезти, а?» Ага, думаю. Я тебя щас вытащу, а фиг его знает, что там с той стороны, ну, которая в контейнере, окажется? И что оно будет делать, когда окажется все целиком снаружи?
Тут как раз гражданский долг с мозгами пришли к консенсусу и хором мне орут — убожище ты тупое, беги домой, оттуда в полицию позвонишь! Я давай назад багажником сдавать в сторону подъезда. Нафиг мне такие приключения — говорящая задница в половине четвертого ночи.
А из контейнера несется — слышь, ты чего, уходишь? Ну позови хоть кого-нибудь, что нам, до утра тут сидеть? Ну класс, думаю. «Нам», значит. Так оно там еще и не одно.
А что, говорю, много вас там? Не, отвечает задница, я и кошка эта сраная. Ишь ты, думаю, экая нечисть хитрая. Разбирается в человеческой психологии. Котика-то на произвол судьбы точно никто не бросит.
Ладно, говорю, щас помогу. А сама прикидываю — вытащу, если кинется — метну в морду, или что там у него, пакет с кишками, авось, успею до подъезда добежать. Потому что ну а вдруг там и правда котик. Ухватилась за пояс и давай тянуть. Эх, думаю, не пожалеть бы мне об этом. Зажмурилась, уперлась тапком в контейнер, да как дерну. А оно, ну, которое в контейнере сидело, как матом заорет. И голос, главное дело, ну точь-в-точь как у соседки из третьего подъезда. И лексикончик совпадает — уж я-то знаю, мы с ней как-то раз у пары отморозков пацана отбивали. Я глаз открыла, смотрю — а это она и есть. Соседка, значит. Морда красная, глаза очумевшие, вся в яичной скорлупе, картофельных очистках и каких-то подозрительных бумажках. И кошка у нее в руке за шкирку висит, покачиваясь, с индифферентным видом. Такая небольшая черная кошка стервозной наружности и откормленных очертаний.
Ого, говорю. Это какой дурак ее выкинул? Хорошая кошка-то, новенькая совсем. Соседка скорлупу с рукава стряхнула, обертку от масла сливочного «Простоквашино» из декольте выудила, кошку покрутила перед носом — та аж сморщилась от отвращения: вот не могло ее что-нибудь поприличнее из помойки вытащить! — и говорит: «А это не просто кошка. Это же та потеряшка. Видела объявления?» Объявления я и правда видела. Котейка из соседнего двора на поиски приключений отправилась, хоть и не март на дворе, вроде — я все переживала, чтобы нашелся бестолковый зверь. Потому что ведь у нас зима уже совсем, и домашней кошке на улице выжить будет просто невозможно. Вот она и нашлась. Прибежала к нам во двор, забилась в мусорный контейнер в надежде там спрятаться от снега и ветра, а заодно и подзакусить, а вылезти не смогла, пакетами завалило. А тут на ее счастье девица эта, соседка-то, покурить перед сном вышла, услышала котиный мяу из контейнера, да и побежала на помощь. И все бы ничего, но пока она увлеченно рылась в мусорных пакетах, пытаясь кошку изловить, центр тяжести предательски сместился, и бедняга туда вниз головой ухнула. А попробуй выберись, когда ты вверх ногами в мусорном контейнере торчишь, навроде как турнепс из грядки, только наоборот, да еще одна рука у тебя занята весьма недовольной кошкой. Прямо скажем, задачка не из легких. Так что я вовремя со своими потрохами в мешочке объявилась — девица с кошкой уже всерьез собирались в помойке заночевать.
В общем, кошку мы отряхнули, снежком почистили, чтобы выглядела поприличнее, еще раз с фотографией на объявлении сверили — вроде, она. И давай хозяевам звонить. Эх, думаю, щас как пошлют нас вместе с этой кошкой, в пятом часу утра, болотных тварей кормить! А то и по-простому воткнут пучком обратно в помойку, чтобы приличным людям по ночам не названивали. Ан нет. Дядька по телефону обрадовался ужасно: «Ой, девочки, не уходите никуда, мы сейчас за Картошечкой нашей прибежим!» Она еще и Картошка, оказывается.
Проходит пять минут — смотрим, правда, бегут. Дядька лет сорока на вид, в пуховике на голое пузо и тренировочных штанах, редкой красоты дама в норковой шубе и джинсах и аж три девчонки, одна другой меньше. «Картошечка, Картошечка, девочка наша, нашлась, красавица!» — вопят.
Что народ подумал, не знаю. Ничего хорошего не подумаешь, когда в половине пятого утра какая-то подозрительная компания скачет вокруг мусорных контейнеров, размахивая обалдевшей черной кошкой и хором скандирует: «Картошечка! Картошечка!» Секта картофелепоклоников на ежеквартальное жертвоприношение собралась, не иначе.
Поэтому я под шумок пакет с потрохами в контейнер закинула и потрусила домой, оскальзываясь на каждом шагу и поминая добрым словом управляющую компанию и ее какую-то матерь. А то потеряют еще дома, объясняйся потом.
Elemmire
Следующая публикация
18 января. Этот день в истории России 
Росатом приступил к подготовке физического пуска Курской АЭС-2
В Ульяновской области начали выпускать прицепы для перевозки нефтепродуктов
В Новосибирске импортозаместили софт для геологоразведки
Доброе утро, Славяне!
Три добрых новости 
Морозный и загадочный 
Ямал
Комментарии 1