Предыдущая публикация
— Дима, но это же твои дети!
Он вскочил и нервно заходил по кухне.
— Все нормальные жены рожают одного нормального ребенка. Чтобы он тихонько играл в уголке, чтобы не мешал. А ты сразу двоих! Мне мама говорила, а я не послушал — такие, как ты, только и могут, что плодиться!
— Такие, как я? Это какие, Дима?
— Такие, без цели в жизни.
— Но это же ты заставил меня бросить институт, потому что хотел, чтобы я всю себя посвятила семье!
Валя села. Помолчав, она добавила:
— Я думаю, нам нужно развестись.
Он подумал и сказал:
— Я только за. Только чур, на алименты не подавать. Я сам тебе буду давать деньги.
Муж развернулся и вышел из кухни. Ей бы поплакать, но тут из детской раздался шум. Близнецы проснулись и требовали ее внимания.
***
Через неделю она собрала вещи, взяла близнецов и ушла. У нее была большая комната в коммуналке, которая досталась ей от бабушки.
Жильцы были новые, поэтому Валя решила со всеми познакомиться.
С одной стороны жил угрюмый, хоть и нестарый еще, мужик, а с другой яркая дама лет шестидесяти. Первым делом она постучала к мужчине:
— Здравствуйте! Я ваша новая соседка, хотела бы познакомиться, купила торт, приходите на кухню пить чай.
Валя старательно улыбалась. Мужик окинул ее взглядом, потом буркнул:
— Не ем сладкого, — и закрыл перед ее носом дверь.
Валя пожала плечами и направилась к Зинаиде Егоровне. Та согласилась поддержать компанию, но только для того, чтобы произнести речь.
— Значит так, я люблю отдыхать днем, потому что вечерами смотрю сериалы, надеюсь, что ваши отпрыски не будут меня беспокоить своими криками. И будьте добры не позволять им бегать по коридору, пусть ничего не трогают, не пачкают и не ломают!
Она говорила долго, а Валя с тоской думала, что жизнь ее здесь ожидает несладкая.
***
Она отдала мальчишек в детский сад, а сама устроилась туда же нянечкой. Было очень удобно, она работала как раз до того момента,когда Андрея и Юру нужно было забирать домой. Платили копейки, но ведь Дима обещал помогать.
Первые три месяца, пока длился их развод, Дима и правда подкидывал им денег. А вот после развода прошло уже столько же, но денег от него больше не было. Валя уже два месяца не могла заплатить за коммуналку.
Отношения с Зинаидой Егоровной портились с каждым днем. В один из вечеров, когда Валя кормила на кухне мальчиков, туда вплыла соседка в атласном халате.
— Милочка, я надеюсь, вы решили свой финансовый вопрос? Не хотелось бы из-за вас лишиться электричества или газа.
Валя вздохнула:
— Нет, пока не решила. Завтра поеду к бывшему мужу, что-то он забыл про детей совсем.
Зинаида Егоровна подошла к столу.
— Вы все кормите их макаронами… вы знаете, что вы плохая мать?
— Я хорошая мать! А вам бы посоветовала не совать свой нос, куда не нужно, а то ведь можно и по носу получить!
Что тут началось! Зинаида Егоровна визжала так, что хоть уши затыкай. На крик из своей комнаты вышел Иван, сосед Вали с другой стороны. Какое-то время слушал, как Зинаида Егоровна проклинает Валю, мальчишек и вообще все, что видит вокруг, потом развернулся и скрылся в комнате. Вернулся через минуту. Бросил на стол перед Зинаидой Егоровной деньги и сказал:
— Затихни. Вот тебе на коммуналку.
Женщина замолкла, но, когда Иван скрылся, прошипела Вале:
— Пожалеешь ты об этом!
Валя пропустила эти слова мимо ушей. Потом оказалось, очень зря. На следующий день она поехала к Диме. Тот ее выслушал и сказал:
— У меня сейчас трудный период, я не могу тебе ничего платить.
— Дима, ты издеваешься? Мне чем-то нужно кормить детей.
— Так корми, я же не запрещаю.
— Я подам на алименты.
— Конечно, подавай, официальная зарплата у меня такая, что получать ты будешь слезы. И постарайся больше не беспокоить меня!
Валя брела домой и плакала. До зарплаты еще неделя, а денег почти нет. Но дома ее ждал еще один сюрприз — участковый. Зинаида Егоровна накатала на нее заявление. Там было написано, что Валя угрожает ее жизни, а ее дети голодные и без присмотра.
Целый час участковый проводил с ней беседу, а на прощание сказал:
— Я обязан сообщить в опеку.
— Послушайте, о чем сообщить? Я же не делала ничего плохого.
— Таков порядок. Сигнал есть, его нужно отработать.
Вечером Зинаида Егоровна снова пришла к ней на кухню.
— Значит так, милочка, если ваши дети еще раз побеспокоят меня днем, я буду вынуждена обратиться прямо в опеку!
— Что же вы делаете? Они же дети! Они не могут сидеть весь день на одном месте!
— Милочка, если бы вы их кормили нормально, то им бы хотелось спать, а не бегать!
Она вышла с кухни, а мальчишки испуганно смотрели на мать.
— Кушайте, мои хорошие. Тетя шутит, она на самом деле добрая.
Она отвернулась к плите, чтобы вытереть слезы и даже не заметила, что на кухню пришел Иван. У него в руках был огромный пакет. Он подошел к ее холодильнику, молча открыл и стал загружать в него продукты.
— Ваня, простите, вы перепутали холодильник.
Он даже не повернулся. Забил холодильник продуктами и так же молча вышел с кухни. Валя не знала, что и сказать.
После зарплаты она постучалась к соседу. Он открыл сразу, как обычно мрачный и молчаливый.
— Ваня, я вам денег должна за продукты. Вот две тысячи, я потом еще принесу, только вы скажите, сколько.
— Иди, не надо ничего.
И он снова закрыл дверь перед ее носом. Валя не успела ничего сделать, потому что с кухни донеслись визги Зинаиды Егоровны. Она бросилась туда — мальчишки стояли, а Зинаида Егоровна кричала, указывая на лужу чая возле стола:
— Бомжи! Беспризорники! Кто вырастет из вас с таким воспитанием?!
Валя отправила детей в комнату, вытерла пол и вернулась к себе. Она не понимала, как дальше жить. Мальчики смирно сидели на кровати. Валя присела рядом.
— Ну, что вы расстроились? Нужно немного потерпеть, я обязательно что-нибудь придумаю, и мы уедем отсюда.
Мальчишки прижались к ней с двух сторон, обхватили ручонками.
А на следующий день вечером в дверь позвонили. Иван был во вторую, Валя открыла дверь — на пороге стояли две незнакомые женщины, участковый и еще какой-то мужчина.
— Здравствуйте, вы ко мне?
Одна из женщин строго на нее посмотрела:
— Валентина Сергеевна Жесткова?
— Да.
— Мы из опеки.
— Из опеки? Простите, зачем?
— Разрешите, мы пройдем.
Женщины прошлись по комнате, заглянули в холодильник, откинули одеяло на кровати.
— Собирайте детей.
— Что? Вы с ума сошли! Я никому не отдам своих детей!
Андрей и Юра обхватили ее с двух сторон и уже плакали. Они не понимали, что происходит. Одна из женщин сделала знак участковому — тот подошел и начал отрывать от нее мальчишек.
— Мама! Мамочка! Не отдавай нас!
Валя боролась, как могла. Она держала детей, но второй мужчина заломил ей руки.
— Мамочка!!!!
Она видела сквозь туман, как мальчики брыкаются, бьются в истерике, их глаза были полны ужаса. Она снова рванулась, ей удалось вырваться от мужчины, но перед ней стал участковый. Он уже передал Юру женщинам, и те вдвоем быстро уносили мальчишек по лестнице. Дети кричали так, что кровь стыла. Участковый держал ее до тех пор, пока крики детей не смолкли, а от подъезда не отъехала машина. Участковый разжал руки, и Валя рухнула на пол. Она выла, как раненый зверь. Через пять минут в комнате никого, кроме нее, не осталось.
Валя поднялась, осмотрелась. На глаза попался большой топор. Был у бабушки, когда еще здесь было печное отопление, потом почему-то его никто не выкинул. Валя встала, взяла топор. Взвесила на руке, слегка улыбнулась, правда, улыбка была больше похожа на оскал. Она вышла из комнаты и направилась к двери Зинаиды Егоровны.
Когда дверь была выломана, а визжащая Зинаида забилась чуть ли не под кровать, кто-то схватил Валю, выкрутил топор из рук.
— Дура! Что творишь? Кому хуже делаешь?
Это был Ваня. Валя выдохнула:
— Мне теперь все равно… мне без разницы вообще…
Ваня утащил ее к себе, уложил на диван, дал какую-то таблетку. Валя покорно выпила. Она знала, что как только Ваня отвернется, она убежит. Она знала, куда побежит — к мосту. Но голова вдруг стала тяжелой, глаза никак не хотели открываться. Валя уснула — Иван не пожалел снотворного. Он вышел из комнаты и направился к Зинаиде Егоровне. Та сидела растрепанная за столом и пила валерьянку.
— Довольна?
— Ох, Ваня… Я же не думала, что так все… Я думала попугают, она и съедет…
— Съедет? Вот что, завтра чтоб все свои письма сходила забрала. И моли Бога, чтобы все обошлось, а то ведь я могу и не уследить за Валей. Тогда каюк тебе.
Зинаида Егоровна мелко закивала головой.
Целый месяц Валя собирала справки, характеристики, сдавала какие-то анализы на алкоголь. Она даже не думала, что будет это все делать — опустила руки, решив, что все бесполезно, ничего не поможет. Но Иван, все такой же мрачный, угрюмый, не давал ей оставаться одной ни на минуту и все время подталкивал ее. Когда стало понятно, что детей, возможно, вернут, Валя как будто проснулась.
— Ваня… Ведь это все благодаря тебе…
И тут он впервые улыбнулся. Грустно так.
— У меня тоже были дети… Но я не смог им помочь, их нет уже пять лет. А твоим помочь можно…
В ночь перед тем, как комиссия должна была принять решение, Валя ночевала на диване в комнате Ивана, как обычно в последнее время, но не могла уснуть. Иван, похоже, тоже.
— Ваня… не спишь? Расскажи, что случилось с твоими… детьми.
Иван помолчал, а потом начал говорить монотонным, невыразительным голосом.
— Была у меня семья… Жена, двое мальчишек. А я не ценил, думал, есть они и ладно. После зарплаты поддавал с мужиками, дома покрикивал, бывало. А потом вдруг раз, и жена ушла вместе детьми. В частный дом, что от предков ей остался. Я месяц ждал, гордеца из себя строил, потом вдруг понял: не могу без них. Поехал к ним, хотел все сказать, но… не успел. Приехал, а дом этой ночью сгорел. Вместе с жильцами. Проводка замкнула.
Он замолчал. Потом продолжил:
— Я пить начал, дрался частенько. Покалечил малость одних, посадили меня на три года. Вышел, квартиру продал, чтобы ущерб этим компенсировать, в эту комнату вернулся. На завод меня взяли обратно.
Валя встала и подсела к Ивану, взяла его за руку, но он вздохнул и руку вытащил.
— Спи давай. Завтра на комиссии чтоб как огурчик была!
***
— Жесткова!
— Да, это я.
— Вот документы, следите лучше за своей жизнью, чтобы такого больше не повторялось.
Валя тупо смотрела на бумаги. Женщина, которая вынесла их, вдруг улыбнулась:
— Что стоите? Езжайте забираете своих…
У Вали подкосились ноги. Ваня придерживал ее под руку, когда они стояли в какой-то комнате ожидания.
— Мама! Мамочка!
Юра и Андрюшка повисли на ней. Они все плакали, даже Иван отвернулся и смахнул какую-то соринку с глаз.
— Ну, все, хватит рыдать, домой поехали.
***
Жизнь постепенно налаживалась. Зинаида Егоровна не выходила из своей комнаты. Валя с помощью Ивана получила работу техника на том же заводе, и теперь могла не считать, хватит ли ей хлеба… Конечно, получала она не миллионы, но, если по-разумному, то на все хватало. Одно ее беспокоило — Ваня стал совсем угрюмым. А однажды она случайно уронила его куртку с вешалки, из кармана выпал телефон и засветился. А на заставке она — Валя. Она улыбнулась, взяла телефон и, подумав, пошла к нему в комнату. Ваня лежал на диване и смотрел в потолок. Он как будто испугался, увидев ее. А Валя присела рядом:
— Знаешь, Иван, я всегда боялась сказать что-то лишнее. И очень многое не успела сказать тем людям, которые были рядом. Кто-то ушел, кому-то эти слова уже не нужны. Самое страшное — жалеть о том, что ты должен был сказать, и не успел…
— О чем ты?
— Просто, если ты не можешь, может быть, я попробую. Мне страшно, что ты будешь смеяться надо мной, но я попробую. Ваня… женись на мне, а?
Ваня долго на нее смотрел. Потом взял ее лицо в руки и сказал:
— Я не умею красиво говорить. Просто знай, что я все для вас с мальчишками сделаю.
Следующая публикация
Комментарии 2